МОИ ВОСПОМИНАНИЯ.

Силинская В.М.

г.Екатеринбург

2007г.

Трухина Фекла Ильинична и ее муж Силинский Михаил Романович.

Откуда мы родом.

Мы родом из войны гражданской, революции Октябрьской, из НЭПовеских времен, разгрома самостоятельных крестьянских хозяйств, коллективизаций, коммунизаций, раскулачивания, ссылок, голода и холода.

Мы родом из войн бесконечных: гражданская, Октябрьская, бесконечные нападения со стороны Японии, Китая, Финская, Великая Отечественная и наконец перестройка. Многовато для одного поколения.

Мы родом из репрессий надуманных врагов народа.

Мы родом из семьи оставшихся восьми маленьких голодных ртов, у которых отца арестовали, как врага народа и через семь дней расстреляли. При Сталине миллионы лучших сынов и дочерей нашей Родины сложили свои головы без вины, в числе их и наш папа. Реабилитировали уже в 90х годах прошлого века, но мама не дожила до этого светлого дня. Так и ушла из жизни с обидой на мужа, что он даже ей не открыл тайну ареста. Но не был он врагом народа, он не виновен. Одна несла этот тяжелый крест, ни пенсии, ни пособий -выживай как знаешь. (Как у Некрасова: «Выживешь ты, если Богу угодно, а погибнуть ничто не мешает тебе»)

Помогали нам только проклятия высказанные в глаза и в спину: «Это дети врага народа!»

Выжили, выстояли, хотя и стоило это неимоверных сил. Правда, только правда, победила это зло.

И папа и мы все оправданы.

Предисловие.

Чтобы помнили, чтобы знали.

Жили мы в Забайкалье. Читинская область, Акшинский район, село Нижний Ульхун,  это село состоит из двух поселков: Караул, где была начальная школа, медпункт, магазин и сельский совет; второй поселок Укурин, здесь и жила наша семья. Хочу познакомить с семьями папы и мамы, откуда и мы появились.

Семья Силинских (это со стороны папы, жила в п.Караул)

Родители  папы:

Силинский Роман Иосифович

Силинская Евлампия Семеновна

Сыны.

Силинский Михаил Романович (наш папа)

Силинский Иннокентий Романович

Силинский Виталий Романович

Силинский Алексей Романович

Дочери.

Силинская Анна Романовна

Силинская Антонина Романовна

Силинская Анастасия Романовна

Силинская Татьяна Романовна

Силинская Валентина Романовна

Силинская Феония Романовна

Силинская Ефалия Романовна

Силинская Евстолия Романовна

Семья Трухиных (это со стороны мамы, жили на Укурине)

Родители мамы:

Трухин Илья Виссарионович

Трухина Мария Ферафонтовна

Сыны.

Трухин Семен Ильич

Трухин Иван Ильич

Дочери.

Трухина Фекла Ильинична (наша мама)

Трухина Екатерина Ильинична

Трухина Зоя Ильинична

Мои воспоминания.

С чего начинается Родина? с казачьей станицы в степи, мы из рода Забайкальского казачества, папа служил в казачьем полку. А дед наш, Силинский Роман Иосифович, был станичным атаманом (это еще при царе).

Станица наша (разбитая на 2 поселка) расположена вдали от железной дороги, до Читы 250км, ездили на лошадях.

Нам достался красивейший, Богом данный уголок Земли. Это место можно сравнить разве, только с Швейцарией.

Наша семья жила с родителями мамы на Укурине, т.к здесь в семье остались только дед и баба, все дети разлетелись по своим углам, а у Силинских и так была большая семья.

Усадьба деда Ильи Виссарионовича очень большая, под стать помещичьей, площадь ее больше гектара. Здесь построен большой красивый дом. Комнат жилых в    нем - 7, окон -18. Я тут начертила по памяти (прилагаю). Самые лучшие воспоминания жизни нашей, это детские годы. Здесь нас шестеро детей появились на свет, это еще до всех коллективизаций. Хорошо жилось -играли, гуляли в степи, купались в речке. Во время сенокоса нас (Галю, Риву, меня и Вилю) папа брал с собой. Помню Рива копны возил верхом на лошади к месту, где складывается зарод. Мы с Галей пробовали подгребать сено граблями, да у меня это очень плохо получалось, 5 лет всего. Виля тоже пытался, но он уж вовсе 3-х летний малыш. Больше мы играли, черемуху собирали, бегали к берегу Онона, но только руки, ноги помыть, на большее страшный запрет, до беды недалеко. Спали все в шалаше, он сеном свежим накрывался, аромат не опишешь, не перескажешь.

Забайкалье.

Раскинулась наша станица (в советское время стала называться селом, и казачество ушло в прошлое) в прекраснейшем месте на Земле.

Вся чудесная природа собралась в этом месте, все цвело, благоухало, как на праздник.

На запад от нашего поместья раскинулась бескрайная степь, усеянная огромными стадами скота (степь это прекрасное пастбище).

С ранней весны до глубокой осени радует степь своими разноцветьями. Ранней весной она сине-сиреневая, густо покрывшая цветущими подснежниками (у нас их называли ургульками). Не успели они отцвести, степь бело-розовыми колпачками. Нигде я их не видела больше, хотя и исколесила почти всю страну. Они растут пучками (20-30 стеблей высотой тоже 20-30см). На каждом стебельке шляпка бело-розовых маленьких цветочков. Вслед за ними степь пылает кранным пламенем, это зацвели саранки (лилии - расные царские кудри). Потом зацветают желтые лилии. И вот зацвел мак: желтый, белый, красный, ирисы, фиалки, ромашки.

И во всем этом царстве цветов благоухает аромат богородской травы, она всю степь оплела своими петлями, усыпанными маленькими розовыми цветочками. Среди всей этой красоты, конечно, богатое разнотравье, это корм для пасущихся животных.

Зимой степь покрывается снегом, но он не глубокий (ветер сдувает), поэтому овцы и лошади пасутся здесь круглый год.

А у деда был табун лошадей (30 лошадей), который круглые годы пасся в степи под охраной жеребца, дома было где-то 4-5 лошадей для выезда, а работу в хозяйстве выполняли волы, их было то две, то три пары. Они сено возили, дрова, они же и впрягались в плуг и пахали пашню.

Земли под посев у нас было 16 десятин (это старинная мера, немного больше гектара).

По Южной и Восточной части протекают небольшие реки и одна многоводная большая река. Здесь по сырым берегам рек заросли смородины и различных цветов.

Малые реки это Лог, Курулга, Нарасунка, а большая многоводная река Онон.

Реки богаты рыбой -ленок, таймень, сазан, щуки, налим. А сколько в малых речках малой рыбки (гальяны, пескари). Эту мелочь и мы с Вилей ловили и удочкой, и корчажкой, и даже на белый платок. Много было озер, а в них уйма карасей. Папа ловил рыбу сетями, неводом и ночная ловля острогой.

Южная часть покрыта сопками, лесами.

В лесу росли: сосна, кедр, лиственница, береза, тополь; в этих лесах много ягод (брусника, голубика, земляника)

По лугам и берегам рек заросли черемухи. Как красиво и ароматно цветет   черемуха не наглядишься, не надышишься, а ягоды забайкальской черемухи крупные, сладкие. По лугам растут дикие яблоньки, тараношка.  В лесу живут дикие козы (их у нас называли гуранами), медведи, дикие кабаны, много птиц (рябчики, тетерева, глухари). В озерах различные водоплавающие птицы. А в лесах много пушных зверьков (соболь, белка, бурундук и другие). В этих местах жили мы. Конечно, имея огромное хозяйство и работы всем хватало. У деда табун лошадей, 30 дойных коров, 300 овец, свиньи, домашняя птица, в общем имели все, что имели зажиточные люди.  У папы тоже свое хозяйство, хотя все жили в общей стае, было 7 дойных коров, 30 овец, 4 лошади, два хозяйства в одной семье. Иногда приходилось пользоваться наемной силой, но в основном управлялись сами, так как у папы было много сестер и три брата. Летом они все съезжались к родителям и помогали папе нашему в заготовке сена. У Силинских хозяйство было небольшое, а все дети дома мало находились, только на лето дома собирались, а зимой, кто учился, кто работал в Чите. Только младший брат папы, Алексей, жил со своей семьей в селе.

Наш папа тоже был по тем временам грамотным человеком, он закончил Мангутскую гимназию, а мама местную церковно-приходскую школу.

Папа знал досконально бухгалтерское дело, был отличным столяром, вел домашнее хозяйство. Выписывал журналы, газеты. Мама была отличной портнихой и кулинаром.

 У деда за Ононом в 10км от села была построена заимка (это два жилых домика), постройки для скота, гумно (это ток для обмолота хлеба), банька, колодец. Здесь то и была пахотная земля -16 десятин. Земля очень плодородная, в колено природный чернозем, урожай хлеба был очень высокий, особенно хороша была пшеница. Какой вкусный, пышный, белый выпекала мама хлеб. Особенно вкусные были замороженные калачи, которые очень любил Рива. Садили еще немного картошки, чтобы не возить из дома. Но эта картошка была очень вкусная, рассыпчатая.

На этой заимке зимой жили то мы (дети) с папой с мамой, то дедушка с бабушкой. Весь скот в основном находился зимой на заимке, часть дома, для своих нужд.

Зимой на заимке молотили хлеб цепами на ледовый площадке (ток), взяли с помощью веляки. Еще из с/х машин у деда были - селяка, сенокосилка, конные грабли. Зимой на ток собирались питаться много стаи птиц: тетерки, косачи, рябчики. Для них ставили ловушки. Каждое утро вынимали из ловушек 15-20 птиц, тушки замораживали и сдавали в заготконтору, часть употребляли в пищу. За сданную птицу получали деньги. В основном деньги получали за проданное мясо. Осенью (ближе к зиме) папа угонял скот в Читу, там его убивал и продавал мясо, это основной денежный доход. На эти деньги покупали одежду, обувь, соль сахар, мыло, чай.

Мы с Вилей часто жили зимой с дедушкой и бабушкой в заимке, когда родители жили в селе. На заимке очень хорошо нам было, катались с горки на санках. А горка дугой огибала все строения, примерно так:

От всех ветров огораживает дугообразная гора. С этой горки мы и катались с Вилей. Намерзнемся и в дом. Он начинает строгать ножичком палочки и мастерить игрушки. А я кукол из тряпочек мастерю(купленными нас не баловали.) Так как я старшая, то ему еще и подсказывала, указывала, как лучше сделать. Доуказывалась, что подставила большой палец на левой руке под нож (и сейчас след от раны есть). Брюшко так и повисло на кожице пальца, а кровь.Ну крик, плач.

Дедушка с бабушкой испугались, кое-как  укрутили тряпками палец, а я все реву из-за всех сил, никакие уговоры не помогают. Тогда дедушка, чтобы утихомирить рёву, подарил мне молодую телочку (весной она уже отелилась) Голубку. Так что в 5 лет я уже имела свою корову Голубку. Меня и Вилю дедушка увез домой и Голубку тоже привели в село. Мы с Вилей ее лелеяли, щекотали по лбу и шее, и до того доласкали, что она научилась бодаться. Вот бегали мы с Вилей по двору, а она за нами. У Вили в руках молоточек (он же мастеровой ребенок), он ее между рог молоточком -тук, больно ей. И отучил ведь от боданья.

Наступил 1926 год.

Старшие Галя и Рива пошли в школу. Галя уже в 3 классе, а Рива в первый. Стала меня Галя учить уму-разуму. Идет в школу, мне дает задание  например писать одну букву целую страницу и запомнить. Так своим особым непедагогическим методом за один месяц научила меня писать и читать. Читала я по букварю, а потом взялась и за газеты. После зимних каникул увез меня папа в гости к бабушке (его маме). В тот год у них на квартире жил учитель Забелин Николай Андреевич. Ну я в своем репертуаре, ни на кого не обращая внимания беру газету и громко читаю. Вдруг слышу: «Она же читает! Я думал, как толково сочиняет ребенок, смотрю, а она читает!» (А лет то всего с декабря пошел шестой год).

- Все, собирайся, пойдем в школу!

- Нет, я не пойду, мне папа не разрешает, говорит, что я еще маленькая.

Учитель ушел в школу. Через некоторое время прибегает Галя с подружкой, повели меня в школу. Одета я была не очень тепло: шубка, на ногах ботинки, руки в красиво вышитой мамой зеленой атласной муфте. Я же ехала  к бабушке в гости, мама понаряднее одела меня, чтобы не замерзла укутали в меховое одеяло (Там езды-то всего 1,5км.). Пока дошла до школы, у меня сильно замерзли руки и ноги. С громким плачем вошла в школу. Николай Андреевич взял меня на руки, занес в учительскую, усадил в кресло, снял шубку, ботинки. Принесли снежок, оттер руки и ноги, обул, взял опять на руки, занес в класс, усадил за первую парту. Началась для меня учеба, а для Николая Андреевича забава. Он просто игрался со мной. На переменах носил меня на плече по школе. Я то думала, что это серьезно, я стала первоклашкой наравне с Ривой.

Хорошо читала, писала, рисовала,  а математикой я еще не занималась.

Николай Андреевич мне ничего не объяснил, да он и не принимал меня всерьез.

Я ничего не знала об арифметических действиях, знаках - плюс, минус, умножение, деление. Как  попало писала результат действия, мне все исправлял учитель. Потом сообразила, что это очень просто. Есть такие круговые пример в столбик, где например:  1+1=2

2+1=3

3+2=5

5+4=9

Думала так во всех заданиях -  каждый последующий пример начинается с результата предыдущего. Быстренько все распишу  на проверку подходим к столу учителя. Где правильно, а где  и нет, т.к я так решала: 4+2=6

6+1=9 Ну тут все перечеркивалось.

9+2=10

10+4=

Я в спор с учителем: «Вы не правильно мне исправляете. Почему в первом столбике правильно, а во втором нет? Я так же решала, вы ошиблись!» И в слезах бегом домой.

В эту зиму у бабуши Силинской жила дочка Фаля, она посмотрела на мои художества и убедилась, что я не права. Она то мне и объяснила, что означает каждый из этих знаков: +,-, ×, : .

Пошли мы с ней в магазин, купили маленькие счетики, дома палочки навязали   пучками  по 10. Тетя Фаля дала мне первые уроки по математике. В дальнейшем годы математика стала моим наиглавнейшим любимым предметом.

Так я закончила первый касс с хорошими оценками, наравне с Ривой. Вместе закончили начальную школу, Рива также учился хорошо. А в 5 класс его приняли, а меня нет, потому что на весь район была только одна семилетняя школа, и двух детей из одной семьи не принимали, мест не было.

Еще раньше этих событий в 1925г. у нас появился еще один братик (пятый ребенок). Чуть было его не потеряли в первый же день рождения. Раньше ведь роды принимала в деревне бабка повитуха. Она плохо сделала свое дело.  У нас в это время гостила младшая сестра мамы, тетя Зоя с мужем и маленькой дочкой Виолеттой. (5-6 мес.)

Маленького мальчика бабка завернула в пеленочки и положила на русскую печь. Ночь закончилась, наступило утро, а малыш все спит. Тетя Зоя посмотрела, что с ним, а он лежит в кровяной пеленочке. Плохо «докторша» перевязала пупок. Пришлось самим исправить ее ошибку.

Стали всеми силами бороться за жизнь ребенка, Ваней его назвали (в честь младшего брата мамы).
Здесь тоже целая история с именем. Папа  наш сам выбирал имена, чтобы такого имени ни у кого в селе не было. Помню, сидит он за столом в столовой, а перед ним раскрытая книга с именами. В это время входит в столовую бабушка (мамина мама) и говорит: «Что? Опять собачьи имена выбираешь? Ваня он будет, вот и весь сказ!»

Так и стал он Ваней. Ванюшкой. Три братика стало у нас Рива, Виля, Ваня (Ревокат, Транквилин, Иван). (Между прочим, все эти чудесные имена есть в церковных именных книгах). Началась борьба за жизнь Вани, всеми тогда известными средствами. Неизвестно было нашему фельдшеру, что существует метод переливания крови.

Худеньким мальчиком рос Ваня, а когда подрос до 12 лет, папа его отправил на курорт Боровое.(Это уже в 1937г, когда мы были в ссылке, а папа работал мастером подсечки леса). Поправился, вырос, армию отслужил на Дальнем Востоке (в Корее был последнее время), закончил в техникуме курс мастеров подсечки леса, женился. Жена была Катя. Двое детей - Таня и Сережа, четыре внучки - Лена, Саша, Оля и Катя, и два правнука - Влад и Рустам. Такую Ваня оставил нам память о себе, а сам трагически погиб 2 августа 1965 года, в реке Индигирке, что протекает на севере Якутии.

В 1927г. мама снова ждала ребенка. К нам из Читы приехала тетя Валя (папина сестра), она была бездетная. Стала просить у мамы будущего ребенка себе в дети. Мама ответила: «Как скажет Миша». А Миша (папа) сказал: «Если родится девочка черноглазая и черноволосая, не отдам». Так вот Клара и осталась в родной семье. Мы то с Галей были сивоглазые (так нас папа называл) и светловолосые. А тут родилась чудо-девочка, на маму похожая, с черными глазками и волосиками. (Папа очень любил маму, только любовь эта была такая короткая.)

В ту зиму (1928г) мама, папа, Виля, Ваня и Клара жили на заимке, а Галя, Рива и я жили в селе, учились. Жили мы на квартире у папиного дяди дедушки Егора, бабушка Силинская уехала в Читу, а папин брат младший Алексей женился, и его жена не захотела, чтоб мы там жили, хотя половина дома принадлежала нам. Да ладно, давно это было.

Папа на гумне обмолачивает, мама  детьми в доме хозяйничает -стряпает, готовит обед, дети играют на полу, тут же Клара ползает, ходить уже начинает. Ножки еще не окрепли, слабенькие, покачнулась упала, височком об угол табуретки стукнулась. Ваня и Виля закричали: «Мама, Клара умерла!». Мама ее схватила на руки, трясет, а она всё неживая. Мама быстро Вилю отправила за папой, мигом папа прибежал, стал ей искусственное дыхание делать и малышка открыла глазки. Ожила! Слава Богу! Радости столько, ведь это папина любимая дочь. Он всех нас любил, но ее больше всех и Вилю еще.

В 1929г. начался великий разгром крестьянских хозяйств.

Мы стали жить в доме деда Романа. В одной половине мы, в другой дядя Алеша с семьей, у них тоже трое детей было. Бабушка Силинская окончательно приехала жить к детям в Читу, а дед Роман Иосифович умер.

Дом остался собственностью двух братьев, его разделили на обе части. Дом был большой и жить в нем было вольготно и просторно. Просторен он был на широкую ногу и по величине  и по красоте. Однако, жить в нем не долго пришлось.

Началась коллективизация. Все перестройки, скот, земля стали собственностью колхоза. Наш дом заняли под детские ясли, а нас расселили в маленькие халупки (нас и д.Алешу). Началось массовое раскулачивание зажиточных крестьян. Все отобрали у нашего деда Ильи Виссарионовича и дом, и все имущество, хлеб, скот, одежду. Деда посадили в тюрьму, бабушку выгнали из дома. Рядышком жила вдова их старшего сына Семена с детьми. Они приютили бабушку, а мы сами жили с большой своей семьей в маленькой халупке.

Бабушка не долго пожила, умерла. Нельзя было пережить такого, всю жизнь трудилась из-за всех сил и вот выгнали из родного гнезда ни с чем. Похоронили бабушку, пришли на кладбище, а тут дед появился, отпустили. Нашли преступника. Он и бабушка были вечные трудяги, все было нажито своим трудом и мозолем.

Я первый раз услышала и увидела, как могут плакать мужчины. Только ничего не вернешь плачем.

1928-30гг.

Раскулачивание, коллективизация, коммунизация.

В нашем селе сначала организовали артель, потом переделали в колхоз и уже верхом совершенства стала коммуна, «Волна» называлась. Весь скот, хлеб все в общей столовой.

Каждый день убивали коров, быков, овец все готовили в огромных котлах и все люди ходили кушать в столовую.  Столовая была в доме раскулаченной семьи. Не долго пировали, все съели. Семьи кулаков выселяли и увозили куда-то. Помню, пришли мы утром в школу, а половины учеников нет. Где они? Ничего не знаем. Страшно так было. Потихоньку узнали, оказывается, было так. Ночью подъезжали к этим кулакам, будили, приказывали быстро одеваться и на выход. Садили ни с чем и увозили неизвестно куда. Через годы только доходили слухи, что вывезли их на север. Холод, мороз, снег, непроходимая тайга. Просто выкидывали из саней и уезжали.  У людей ничего нет ни лопаты, ни пилы, ни топора, ни одежды. Люди замерзали в тайге. Среди них замерз наш дед Илья Виссарионович и его дочь с детьми, тетя Катя. Обо всем этом нам рассказала одноклассница, выжившая в это смутное время. Ее сестра жила в  химлесхозе вместе с нами, она была замужем и не попала на выселки. Звали эту свидетельницу страшного надругательства над людьми - Трухина Екатерина Иннокентьевна. А выслали их, когда она училась вместе со мной в 4 классе. И вот встреча произошла уже после В.О.В.

А в коммунах наших с 1928-30г. творилось тоже такое безумие, что трудно придумать. Решили в  районе все коммуны специализировать, в каждом селе коммуна и свой уклон в ведении хозяйства.

В 1929 году Ия появилась на свет Божий, в самое смутное время.

А в конторе коммунары все решают, фантазируют, придумывают. Сверху помогли и подсказали. Пусть одна коммуна будет молочно-товарная, другая - коневодческая, далее свиноводческая, овцеводческая, птицеводческая.

Наша коммуна «Волна» - коневодческая.

Решили строить огромную преогромную конеферму. Рубили из бревен на мху, чтобы тепло коням было. Техником строителем назначили нашего папу.

Районное начальство увидело нашего папу с топором в руках на стенах стройки и решили его использовать в более полезном деле. Грамотных людей царское правительство оставило мало, их просто не было. Папу взяли в районе работать бухгалтером. Мы переехали жить в районное с.Акша (1930г). Стройку конюшни  продолжали и закончили уже без папы.

Согнали забайкальских коней со всего района, в эту конюшню, поставили стойла, тепло им, «хорошо». От этой «хорошей» жизни лошади заболели чесоткой, они ведь всю жизнь вольно гуляли по забайкальским степям круглыми годами. Эта жара пошли им не в пользу, а во вред. Начался массовый падеж животных. Стали искать виновников и ведь нашли. Как всегда, виноватым оказался стрелочник. Все строители этой фермы были признанные вредителями, все были арестованы и наш папа тоже. В верхах метались от одного берега к другому, а вину или ошибку свою, свалили на безвинных исполнителей их указаний. Это было в 1932 году. Мы стали семьей вредителя, семья политически неблагонадежная. Уже у нас в 1932 г родилась Виолетта. 7 детей у мамы на руках (Галя в Чите училась). Рива учился в 5 классе, а меня не приняли. Но т.к мы жили в Акше, то из на нашего села приехали дети, которые учились в семилетке, жили у нас. Спали все на полу вповал. Потом был брошен клич - ликвидировать безграмотность в стране. К нам еще две взрослые девочки приехали.

Они стали учиться в вечерней школе.

Я пристроилась к ним и тоже пошла записываться в школу. (мне было 11 лет). Директор спросил: «Сколько тебе лет?». Я сообразила, что надо врать и сказала, что 16 лет. Директор Даниил Даниилович, рассмеялся и сказал: «Ну раз 16, будешь учиться».  А было уже второе полугодие. Что-то мало просуществовала вечерняя школа, может месяц, и все, закрыли. Надо было слышать с каким ревом-плачем я бегала по школе. Учителя вышли из учительской, повели меня опять к директору.

- Что плачешь? Кто тебя обидел?

- Вы обидели!

- Как?

- Я учиться хочу, а вы закрыли вечернюю школу. Примите меня в 5 дневной класс. Я догоню всех.

- Хорошо. Будешь учится в 5 «Г» классе. «Г» - это самый отстающий.

Пошла в 5 «Г». Третья четверть, уже дроби изучают, части речи. Я ничего не пойму. Но взялась и догнала, даже перегнала всех одноклассников. Мне в конце года за отличную работу дали премию - библиотечку детских книг. Много что-то их было.

Наступил 1933 год. Папу увезли в Читу (тюрьма). Мы с мамой горюем, работать некому. В стране установили карточную систему. Началось массовое выселение из Забайкалья политически неблагонадежных людей. Где-то 50%-60% оказалось и мы в их числе. Нужно было выехать за переделы Читинской области на 100км, ехать за свой счет. Пришли нас таких «нехороших» описывать. А описывать-то уже почти нечего, все забрала коммуна - дом, хозяйство и прочее.

Да, когда переезжали в Акшу, то кое- что мама оставила у бездетной сестры деда Романа, ее звали Зинаида Иосифовна.

У мамы были приданные два больших красивых сундука., обитый узорным  цветным металлом, открывались ключиком со звоном. Какие - то импортные. Так один сундук поехал с нами в Акшу, а второй был оставлен  у бабушки Зины. Туда мама поставила два японских сервиза (один чайный, другой столовый), хрусталь, кое-какую одежду. Очень красивый был столовый сервиз, ласточки в их природной раскраске, как живые украшали набор. И самое дорогое- две иконы, которыми благословляли их родители. Дед Роман женился в армии и его благословлял командир полка, этой иконой он благословлял папу. Изображен  Николай угодник, окромлено виноградными позолоченными плетями. Очень дорогая икона, ей сейчас и цены не было б. Мамина икона не такая дорогая, но очень красивая. Изображена богородица  с младенцем Иисусом. По бокам восковые свечи и оплетены винтом позолоченных полосок, еще какие - то помню кисточки  с маленькими ягодками. Где они сейчас, у кого? Не знаем. Села нашего, Нижнего Ульхуна нет на земле. Люди разъехались кто куда.

В Акше у нас описали корову, кур, поросенка, швейную ножную машинку «Зингер» (дед Илья всем трем дочкам покупал), самовар, сундук оставшийся. Вот и все. Усердно искали золотые вещи (у мамы было кое-что, он же из богатой семьи была), но ничего не нашли, мама припрятала их. Время было голодное, давали маленький паек муки и все.

Поехали на грузовой машине четыре семьи до ст. Дарасун, два дня ехали. Вещей разрешили взять по 5 кг на одну душу. Взяла мама котелок, всем по ложке, по одной эмалированной кружке, смену белья и постель кое-какую. Поехали, Виолетта маленькая еще, ей еще и годика не было. Двое суток ехали до Дарасуна, а там масса людей таких, как  и мы. На вокзале места нет, в сарае поместились. Холодно, особенно ночью, осень уже была. Холодно, а главное голодно. Мама нам давала на день по кусочку сухарика и воды, других продуктов не было.

Так с неделю жили в сарае, октябрь на дворе. Потом все же подогнали товарный состав, купили билеты, погрузились, 8 семей в 1 вагон, по 2 семьи на каждую полку. По середине вагона стоит чугунная печка - буржуйка. Собирали уголь на остановках, топили, кипятили чай.

Долго ехали, часто по долгу стояли.

А вот Галя, старшая сестра, с нами не поехала, она отстала от поезда. Галя приехала к нам из Читы в Дарасун, она училась в Чите и жила у бабушки Силинской, там же два папиных брата Виталий и Иннокентий с семьями и сестры папины. Когда арестовали папу, как вредителя, а нас выслали, как политически неблагонадежных, они испугались за свое благополучие и Гале отказали жить у них. Галя приехала к нам в Дарасун и (к счастью или несчастью) ей пришлось вернутся в Читу, она что-то там забыла. В это время нас погрузили в телятник, Галя приехала в Дарасун, а нас уже нет. Поплакала, поплакала и вернулась опять туда, откуда ее попросили, да еще и без вещей (ее вещи уехали с нами). Мама сообщила обо всем своей сестре Зое, она жила  в Тбилиси, муж ее командовал Закавказским военным округом (Фокин Валентин Иванович). Они не побоялись, взяли Галю к себе. Там она училась, закончила политехнический институт, строительный факультет, вышла замуж. Сын у нее, Николай, живет сейчас в Ростове, имеет жену, сына и двух дочек. Только Гали нет уже. Она с 1916 года рождения, а не стало ее 12.12.2001 года. Царство ей небесное и вечный покой. Это все о Гале, а теперь о нас.

Едем мы в своем «экспрессе»-телятнике в никуда. Доехали до Байкала, там долго поезд стоял. Мы все повыходили подивиться этим чудом природы, попили его живительную воду, с собой взяли и опять поехали дальше на свою квартиру. Доехали до ст. Черемхово, все высадились и вошли в здание вокзала. Черемхово - это город шахтеров. Пошли наши мужчины искать работу и наш единственный кормилец, наш мужчина, это четырнадцатилетний мальчик Рива. Нет работы взрослым, а уж Риве тем более.

Пожили дня три в Черемхово и поехали дальше на запад, доехали до ст. Таишет. Здесь всех приняли на работу  в леспромхоз. Увезли нас в тайгу, два дня ехали в санях. Мама с нами в одних санях, и вот крутой спуск с горы, попросили всех  сойти с возиков и потихонечку спускаться своими ногами. Мама с Викой маленькой, за  пазухой осталась на возу. Мы спускаемся Рива с Вилей и Ваней,  я с Кларой и Ией. Гляжу нас нагоняет лошадь, запряженная в сани, а впереди девочки лет 6 и 7. Ой, сейчас раздавит! Не знаю как, но видно Бог помог мне успеть подбежать к ним и столкнуть с дороги в снег. В ту же секунду пронеслась эта лошадь. Мы в снегу барахтаемся, девочки ревут, обиделись, что я их в снег столкунла. Но ничего, слава Богу все обошлось, девочки залепились снегом, но главное живы.

Привезли нас в такую дремучую тайгу, что только дырка в небо, а вокруг вековая тайга. Два длинных барака, там нагорожены маленькие комнатки размером 3х3. стоит ствол на крестовинах и топчан. В этих апартаментах мы все 8 человек разместились. Мама с Викой спали на топчане, а мы шестеро спали на полу .

Это был участок лесорубов под названием - Березовый.

Жили мы на Березовом участке, как на каторге. Теснота не  в счет, у нас же ничего не было, все отобрали еще в Забайкалье. Все богатство - у каждого смена белья, кружка с ложкой и постель - войлочный потник, овчинное одеяло. Оно было достаточно большое и все мы им укрывались. Это еще не большая беда, беда куда страшнее - голод. Приехали в начале зимы, а у нас (да и у всех других выселенных) нет ни овощей, ни других продуктов. Паек давали по 200г хлеба иждивенцу и по 400г рабочему.

Тут на острые языки сложили четверостишие:

«На Березовом участке,

 Выдавали нам паек.

 Пуд воды, полфунта хлеба,

 Разъедайся, паренек!»

Люди вымирали, как мухи, нас Бог миловал. Единственное наше желание было - еда. Всегда хотелось есть, а еды нет - крошка хлеба и вода. Наш единственный кормилец Рива содержал семью, а ему всего14 лет. Работал он возчиков, сено возил, возил на конный двор на санях где-то за 10км. Он и еще один мальчик такого же возраста. Двое и два воза. Воз сена надо умеючи нагрузить на сани, а у этих детей умения нет. Едут, едут вдруг воз опрокинулся, сено развалилось. Со слезами на сани и так за дорогу несколько раз. Приедут домой в барак голодные, уставшие, перемерзшие. А тут что! Мама дает ему кусочек хлеба и все тот же кипяток. Утром все повторяется сначала.

Мама пошла с одной женщиной пилить дрова, норму выполнят, получат по 400г хлеба. Мы с Вилей тоже пошли пилить дрова, ему 10 лет, мне 12. мы сваливали  пилой тоненькие сосенки и распиливали на чурки. Кое-как напилили 1 кубометр, вечером 200г добавляют еще 100г. все же по больше кусочек даст мама.

Мама очень боялась, что нас может придавить падающее дерево, но обошлось.

Еще одна беда настигла всех нас, живущих в этих бараках. Тиф.

Всю нашу семью и остальных людей увезли в Шелеховскую больницу. Весь март пролежали на лечении в больнице за 30км от участка Березового. К счастью никто не умер, все вернулись в свой барак, только очень обессилившие, а подкрепиться дома нечем. Ходим по длинному коридору барака, держась за стенку, а так не можем. Я попробовала бегом пробежать, выйдя на крыльцо, и тут же упала, ноги подогнулись. Думали, что уж больше нам не поправиться, умирать собрались. Но Господь Бог пожалел нас.

Папа так и сидел в тюрьме, в Чите, мы в ссылке. Он никак не хотел принять на себя вину, потому что был невиновен. Высокое начальство в правительстве придумало эту ахинею с коммунами и особым ведением хозяйства, а за провал пришлось отвечать простым людям. Как всегда- отвечает крайний.

Папа решил бороться за свою невиновность. Он все подробно описал и отправил письмо Михаилу Ивановичу Калинину. Пришел ответ: «всех строителей конюшни освободить, так как они не виноваты». Но не хотелось дармовых мастеровых людей отпускать. Папа написал второе письмо Калинину. Ответ пришел: «Освободить, вернуть все отобранное имущество, с возвращением на свое прежнее место жительства».  Помогло. И вот радость безмерная - папа вернулся к нам на Березовый участок. Мы-то были рады, ликовали, а он просто испугался, увидев нас мы были похожи на живых скелетиков, обтянутых тонкой кожицей. Подумали и не стали возвращаться на Родину. Нечего там, все что описали, было продано на торгах. Что там нет ничего, что тут.

- Феклуша, надо спасать детей!

- А как?

- Придумаем что-нибудь.

И придумали.

В то время были в стране такие магазины, назывались «Торгсин». Там скупалось золото и отоваривалось дефицитными товарами. Для нас самым дефицитным товаром был хлеб.
У мамы осталось от прежней роскоши немного золотых украшений, решили их сдать. Осталось лишь одно папино обручальное кольцо, мамино так поизносилось, что стало очень тонким. Мама стала носить папино кольцо. Папа сдал золото и привез где-то 30-40 кг муки.

- Феклуша, напеки хлеб и накорми детей (хоть раз) досыта.

Все так и было сделано. Папа стал работать на лесоповале, вскоре его приметили и он стал работать десятником. Стал побольше хлебного пойка получать, а мы потихоньку стали превращаться в живых людей.

Весной (май 1934г) приехали на Березовый вербовщики из Нижнеудинского химлесхоза. Условия жизни в химлесхозе показались нам гораздо лучше, нежели в леспромхозе. В химлесхозе даже дети 7-8 лет, могли заработать приличную зарплату. Решили ехать в химлесхоз. Станция Алзамай и 16км в лес, опять бараки, нам достался уголок около двери.

Пошли работать папа вздымщиком, мы с Вилей сборщиками живицы, Рива опять возчиком (воду, дрова подвозил.)

Вздымщик сначала окоряет сосну настругом, кора должна остаться 3-4мм толщиной. Затем хаком (это инструмент такой) делает желобок, тянет усы и подсочки. Из сосны течет по желобку, после каждой подновки, смолка живицей называется (сырье для химической промышленности.), течет в воронку. Сборщики идут с ведрами и лопаточками, собирают эту живицу в ведра, а потом пересыпают в бочки.

Такая вот работа.

Мы все зарабатывали прилично. Мама пекарем стала работать. Мы с Вилей  собирали живицу (мне было 13, Виле 11) маленькие были, шустренькие, бегом все бегали от сосны к сосне (пока ведра легкие). Мы с ним были передовики, в конце сезона нас премировали.

Нас с Вилей отправили в Алзамай учиться,  я в шестой класс, Виля в третий. Жили на квартире у хороших людей. Питались вместе с ними. (Папа за все рассчитывался, мы не в курсе.) Да, премию нам дали такую - Виле отрез на брюки, рубашку, ботинки. Мне подарили красивый зеленый вышитый полушалок и отрез из белого материала с красными розами. Из него мама сшила платья мне, Кларе, Ие, Вике. (Они то еще были маленькие.)

Рива продолжал работать возчиком, учиться его не отправили так и остался с 5кл. Еще одна радость пришла, в 1934г. отменили в стране карточную систему. Хлеба употребляли столько, сколько хотели; рыба, сахар, крупы все вволю, это самая заветная мечта народов нашей страны.

Еще одно лето 1935г. проработали мы на подсочке в Алзамайских лесах. Первую учебную четверть мы с Вилей проучились в Алзамае, а потом всех жителей перевезли в другие леса Худоеланские. Наша семья сначала жила на 75-ом участке, а к началу сезона (май) перевезли  на 69-ый участок. Папа и Рива стали работать на подсочке вздымщиками, мы с Вилей летом собирали живицу. Зимой учились  в Худоеланской семилетней школе, Виля в 4 классе, Ваня в 1 класс, я в 7ом классе. Жили мы в общежитии, мальчики в одной избушке, девочки в другой. Бабку одну поставили, чтобы кормила нас (нас было где-то 20 с лишком человек.) Она нам кипятила чай и варила картошку в мундирах, хлеб покупали сами. Никто за нами не следил, каждый учился как мог, как хотел.  Я с отличием закончила 7ой класс и без экзаменов поступила в 1936г в Нижнеудинское  педучилище. Семью опять перевезли в Кадуй, все тот же химлесхоз. Папа уже стал работать мастером подсочки, все тот же Нижнеудинский химлесхоз. Клара с Ией пошли в 1 класс, школа в Кадуе была.

Рива поступил в 1936 г учится в Нижнеудинское ФЗУ на машиниста паровоза. Учился очень прилежно и хорошо, он вообще был самым умным из всех нас. Но закончить это училище не пришлось. Вы бы видели, какие он делал чертежи разных узлов паровоза. Они долго у мамы хранились.

Виля учился в 5 классе Уковской семилетней школы. Летом мы с ним продолжали собирать живицу, а Рива летом вздымку резал.

Семья наша помаленьку обжилась. Еще в Алзамае купили швейную машинку и мама стала обшивать семью и заказы принимала. Это у нее хорошо получалось и шила, и вышивала на машинке, и готовила пищу, и выпечку отлично делала. Еще в девичестве ее отец, а наш дед, отправил ее с сестрой  Катей в район на курсы по домоводству. Все это так пригодилось в жизни.

Хозяйством обзавелись, купили корову, овец, поросенка, кур. Стали с 1936-38год жить как все люди. В общем, нормально жили. Не думали и не гадали, что над нашей семьей нависла черная, страшная, грозовая, непоправимая туча. И грянул гром среди зимы, среди ясного неба такой страшной силы, что перекосил  жизнь всем членам нашей семьи.

Папу арестовали, как врага народа 11 февраля 1938г. Мы стали изгоями в обществе.  Было так я подпростыла (одежонка-то была ветхая) и у меня чирии по лбу повыскакивал. Повела меня на перевязку подружка, идем из больницы, смотрю ведут навстречу папу два вооруженных человека.  Все поняла. Ведь у нас в педучилище уже арестовали лучших учителей, нам объяснили, что они враги народа. Это конец, оттуда еще никто из честных людей не вернулся. С ним в этот раз из поселка Кадуй взяли 40 человек. Лучших из лучших уничтожал Сталин. Я так плакала, а папа как мог успокаивал и просил, чтобы я не бросала учиться.

«Бросишь, у тебя год пропадет, а я ни в чем не виноват. Ну подержат неделю - другую, все выяснят и освободят. А Риве скажи, чтобы он ехал домой к маме, там ведь еще четверо малых детей» (Ваня, Клара, Ия, Виолетта.)

Назавтра я купила продуктов, всей комнатой сложились и взяли: булочек, хлеба, колбасы, мясо, масло, сахар, ветчину. Хороший получился узелок. Пошли мы с этой же подружкой (ее Шурой Редкодубской звали, она знала всю нашу семью, вместо со мной училась, сама из бедной колхозной семьи из Куйтунского р-на. Летом она  жила у нас, собирала вмести со мной живицу, деньги зарабатывала, чтобы купить какую-нибудь одежонку. Мама ее кормила бесплатно, за лето она мало-мало приоделась.)

Вот явились мы в милицию, принесли папе передачу  и свидания попросили. Милиционеры забрали передачу и сказали: «Никакой ему передачи и никакого свидания! Вон отсюда, выродки врага народа! Ишь как он напоследок отделал свою жену, вся голова забинтована!» Он думал, что я не дочь, а жена. Папа выглядел очень молодо, да и было-то ему всего 44 года.

Как-то раньше этого приехал он в Нижнеудинск по делам в контору химлесхоза и пришел мне что-то передать. Я была еще на уроках. Папа стоит около общежития, ждет меня. Уроки закончились, бежим бегом в столовую, надо раньше очередь занять. Я увидела папу и к нему, повисла на шее и он поцеловал меня. Как потом студенты осуждали меня, что я со своим кавалером среди белого дня целуюсь, на глазах всего люда. Спасибо Шуре, она объяснила, что это мой папа.

А в милиции дальше так было, милиционер схватил меня за шиворот, вытолкнул на крыльцо, а оно высокое было, пнул меня, я полетела вниз, распласталась в снегу, сильно ушиблась. Что поделаешь, такая была наша доля. Мы все были изгоями общества, мы дети врага народа и в этом заключалось все.

А передачу менты так себе и присвоили. Но что поделаешь, изгои не изгои, а жить надо, жить со страхом и унижениями, только сказать в оправдание себя слово мы не имели права.

Бедная наша мама, за что ей такие унижения, муки достались. Почти всю жизнь она несла эту тяжелую ношу, вырастила и воспитала 8 детей, это же не знаю даже, как это назвать. Трудно, а жить надо.

Рива опять стал главой семьи. Семью из квартиры выселили и перевезли из Кадуя на Хингуйку. Рива стал вздымщиком, с паровозом пришлось расстаться. Я в 1939г закончила педучилище, работать отправили в глубинку, далеко от мамы. Получила первую зарплату 240р. 100 руб. хозяйке за питание, а на остальные купила хороший отрез на костюм Риве. Мама сама ему сшила костюм. 1940г опять перевезли семью в Худоеланские леса, участок Валентин.

Летом Виля (он уже в 1939г поступил в Нижнеудинское педучилище) и Рива резали вздымку в 1940г. Вдруг началась гроза, полил ливень, а потом град. Градины были величиной с куриное яйцо. В огороде погибло все. Главное картошку в цвету град смешал с землей. Рива с Вилей в лесу, мама места себе не находила, что там с ними. Но Бог помог, они содрали бересту с берез и покрыли ей головы, целые вернулись, отделались только синяками на теле. Зимой Рива стал счетоводом работать. И опять беда - 22 июня, 1941г, ровно в 4 часа, началась Великая Отечественная Война. На нашу Родину, как шакалы, без объявления войны, напали немецко-фашистские захватчики. Еще одно суровое испытание перенес советский народ. Забрали в армию Риву, Вилю (только закончили педучилище), а позднее и Ваню. Всех троих взяли в армию, но не в нормальную, а в трудовую, они же сыны врага народа. Потом опомнился «Великий вождь» и перевел всех в действующую армию. Риву (к великому нашему счастью) перевели на север. Там он и кончал свои трудовые и солдатские «институты». Благодаря своей настойчивости и уму природному, дослужился до капитана северного флота. Рива для нас всех является примером благодаря своему уму и трудолюбию. Виля и Ваня воевали с японцами. Здесь нас постигла еще одна невозвратимая, тяжелейшая потеря. Японцы убили нашего Вилю. Да если бы сразу убили, они его тяжело ранили. Пуля вошла в живот через пупок. Его друзья писали мне о нем, как они его любили, как скорбили и видели, как мучался последнее часы своей жизни, страшная боль ранения в живот. Виля просил друзей, чтобы они ускорили его смерть. Но как это можно, ни у кого не поднялась бы рука, ведь потом всю жизнь надо было нести этот тяжелый крест. Виля умер в страшных муках 10 сентября 1945. Никогда, пока мы еще живы, не сможем забыть нашего любимого брата. Обидно в сто крат, что страна уже отпраздновала в мае 1945 день Победы над Германией. Похоронен Виля в Манчжурии, ст. Барем в 30 м от красного уголка, где стояла их часть.

Как хотелось бы перенести прах любимого брата на Родину. Но нет у нас такой возможности. Сейчас модно переносить прахи белых генералов, а не советских воинов.

Ваня тоже в тех местах служил и довелось ему ехать мимо ст. Барем, он был в составе охраны сопровождавших пленных японцев. Поезд остановился, Ваня побежал на встречу к брату, а встретил его портрет, обрамленный черной лентой. Не давая себе отчета, он схватил автомат и хотел расстрелять пленных японцев. Спасибо друзьям, его удержали, а ведь это грозило трибуналом.

Ваня отслужил, вернулся домой к маме. Его отправили учиться в Иркутск на курсы мастеров. Стал работать мастером подсочки на участке Майта. (маму с Валентина перевезли на уч. Камчатка, а потом уже с Ваней на Майту). Женился  на хорошей девочке Кате, дочка Танюша родилась, мамина отрада, да вот здоровье мамы от жизни такой «хорошей» окончательно подорвалось. Рива еще успел застать маму живую, приезжал в отпуск с семьей. У Ривы была очень хорошая жена Нина (её тоже не стало, царство  небесное ей) и было уже двое детей Юра и Танюша. А Сережу мама не видела и Ваниного Сережу тоже не видела. Ее не стало когда одной был годик, а другой два. Я с мужем Павлом жила недалеко от Майты на уч.Витебск. Работала преподавателем математики в 5,6,7 классах.

Последнее время мама жила у меня, так как здесь были медпункты, а на Майте нет.

Последние дни жизнь поддерживали только уколы. Приехали Клара из Куйбышева, Ия из Иркутска, Вика из Нижнеудинска (они там учились). Катя с Ваней часто приезжали. Не смогли приехать только Рива с Галей, у них не было возможности, но мама на них не в обиде. Последние ее прощальные слова, мы стоя слушали и Ваня с Катей и Таней приехали. Ее слова: «Все вы слетелись, мои ласточки. Наказываю вам, чтобы вы жили дружно. Передайте Гале и Риве мои прощальные слова. Катю и Нину не обижайте, они хорошие. Живите дружно, любите друг друга, помогайте друг другу, чтобы люди над вами не смеялись».

Мама умерла 20 апреля 1954 гола.

Похоронили маму на кладбище в Кадуе, (Худоеланского с/с) оградку поставили, памятник. Спи наша дорогая, любимая мама, вечная труженица. Мы твой сон охраним. Тяжелая доля досталась нашей маме и нас целая армия, одна почти всю жизнь растила, кормила, одевала, учила. Рано лишилась своего мужа, так и не узнав, что он был не виновен.

Сон ей приснился уже перед смертью, будто приходит ее мама (Мария Ферафонтовна) и говорит: «Феклуша, прости ты Мишу, почему все держишь зло на него». Мама отвечает: «Не могу. Что она за муж, что не сказал, в чем он виноват. За что его берут?»

А что он мог ей сказать, когда и сам не знал за что его берут.

Миллионы пересадил и уничтожил наш «мудрый царь». Деспот он и палач, нет ему прощения от народов России, будь трижды проклят он. Столько людей погибло по его воле в застенках и на воле тоже. Нам ох как горько жилось, мы дети врага народа. В итоге оказалось, что наш папа не враг народа, он оправдан. А нам, детям своим, он и оттуда помогает. Каждый месяц к пенсии добавляет 90р и 900р - разовая помощь в год. А Сталин был настоящим коварным врагом народов России.

Сейчас-то нам вернули права, мы как и все достойные граждане своей Родины. А сколько мы перенесли унижений, оскорблений, знаем только мы.

Я уже работала в школе, но меня с трудом приняли в комсомол. Началась В.О.В, весь народ поднялся на защиту Родины. Мы днем работали в две смены в школе (мужчин забрали в армию, да и девушек тоже). Работали и за себя и за того парня.

Многих девушек учителей призвали в армию, а мне не доверили, я не прошла приемную комиссию - отец враг народа.

Но я работала на своем месте достойно, имею 8 правительственных наград. Еще в войну стали меня в партию принимать, агитировать сначала. А зачем агитировать, я с радостью написала заявление с просьбой принять меня в ряды КПСС. Рекомендацию мне дали достойные люди - член бюро райкома партии Сыто Степанида Владимировна, директор МТС и заслуженный работник сельского хозяйства председатель к-за Сиваков Наум Яковлевич. На собрании членов партии меня приняли единогласно, а вот на бюро райкома партии мне отказали. Спросили: «За что репрессирован отец?» Я ответила, что ни за что. Это был крайне резкий ответ. Как, да почему, да в нашей стране?! и т.д. Я пояснила им.

- Папа при прощании со мной, сказал, что он ни в чем не виноват и его скоро отпустят. Разберутся. Это просто какое-то недоразумение. Просил, чтобы я не бросила учебу в педучилище, а то год пропадет.

Мне отказали не доверили слез было..., я ревела, как белуга. Члены бюро вышли за мной в коридор и начали уговаривать. Сказали, что сделают запрос и во всем разберутся, потом мне сообщат.

Это был март месяц 1943г, а в августе этого же года приехала ко мне инструктор райкома партии, некая Портнягина, и сказала, что приехала по мою душу.

- Что и меня посадите?

- Нет. Мы сделали запрос на моего отца и получили ответ, что такого Силинского Михаила Романовича нет нигде, ни в списках живых, ни в списках мертвых. Приезжайте по вызову на бюро, мы вас примем в коммунистическую партию.

- Нет, нет и нет, я не приеду! Вы меня так оскорбили! Нас у мамы 8 детей и у нас был папа, нас под забором мама не находила.

Думаю, ну уж теперь-то меня загребут вслед за отцом, но видно сжалились партийные тузы, оставили в покое.

А ведь вспомнили через многие годы.

1973 год, я работаю в Худоеланской школе. Смотрю, приезжает к нам в школу второй секретарь райкома партии, думаю, что какие-то дела к руководству школы. Ан, нет! Меня вызывают в кабинет. И опять я приехал по вашу душу. Просим вас на бюро по поводу приема в партию.

-  Я думала, что вы уже забыли про меня. Но теперь-то я и сама не желаю вступить в партию. Я уже преклонного возраста и пользы от меня никакой, да и партия стала не такая, как прежде.

Думала, что теперь-то уже заберут меня, но обошлось, оставили в покое.

Теперь надо рассказать, как жила наша семья в годы В.О.В.

Опять осталась наша мама с кучкой детей одна. Мальчиков наших - Риву, Вилю и Ваню забрали в армию. Мама осталась жить на Валентине в химлесхозе с тремя девочками Кларе - 14 лет, Ие - 12 лет, Вике - 9 лет. Мама, измотанная такой жизнью была уже больна, девчонки малолетние. Работать некому. В стране опять карточная система, опять голодно. Клара с Ией стали собирать живицу, а еще на их плечах с мамой и заготовка сена, дров. Я жила далеко, да и помочь не могла. Работали всю войну без отпусков, а паек, только мука. Сначала давали 9 кг муки на месяц, а потом все меньше и меньше, последние месяцы или год войны, получали 1,5кг муки на месяц. Чем я помогу. Зарплата 160р, хлеба нет, отпуска нет.

Одним мы были богаты, все, кому надо и не надо, тыкали - дети врага народа. Это из-за них война идет. Слушали молча. Все очень тяжело переживали военное время, но не теряли веру в победу. Все было подчинено одному - все для фронта, все для победы. Ни в колхозах, ни на производстве не было мужской силы работали женщины и дети. Колхозники всю войну не получали на трудодни хлеб, питались картошкой, да черемшой. Молоко почти все отдавали государству. Терпели, так как знали солдат на фронте надо кормить.

А с фронта все шли и шли тревожные вести, силы были не равны. Немцы всю махину западной Европы обрушили на Советский Союз. Армия  наша все дальше и дальше катилась на восток.  Тревожные треугольники письма получали с фронта от своих дорогих сынов, отцов, братьев труженики тыла. Все чаще шли горькие слезы семьи, получившие похоронки. Доотступались до Волги. Приказ главнокомандующего: «Ни шагу назад!» Сталинград. Здесь разорилась страшная битва. Огромные потери и с той и с нашей стороны. Но ни шагу назад не отступила наша армия. Разбитая армия Фон Паулеса, командующий взят в плен. С этого произошел поворот в войне. Наша армия перешла в наступление. Начались победы, город за городом освобождали воины от немецких захватчиков.

Наступил 1945 год, год Победы 9 Мая. Ликовала армия, страна, весь советский народ.
А на дальнем востоке еще шла война с японскими самураями (60 лет прошло, а мирный договор с ними так и не заключен). Здесь нашу семью постигла беда. Получили и мы похоронку - Вилю убили. Это такое горе, такая потеря, его мы никогда не сможем забыть. Вот пишу сейчас, а слезы застилают глаза. Бедный наш любимый, дорогой Виля. Обидно Война большая кончилась, думали  Слава Богу, все живы. Нет, злая пуля подкараулила нашего Вилю. Мы с Вилей всегда росли рядышком: вместе играли, вместе дрова пилили на Березовом, вместе живицу собирали. Я закончила педучилище в 1939 году, вместо меня в этот же год Виля поступил. Его сразу заметили, он вместо меня, конечно за себя, стал заниматься спортом. Любимый наш с ним спорт лыжи и бег.

Убили Вилю, как-будто  половинку моей жизни оторвали.

Я все плакала и плакала о нем. Стал он мне сниться.

Первый сон.

Приехал Виля ко мне и говорит: «Мне на чужой стороне, очень скучно. Я хочу тебя взять к себе».

- Я же живая, как я могу с тобой ехать?

- Что-то надо, Валя, придумать.

- Хорошо, я повешусь. Только маме не надо ничего говорить.

- Хорошо, я не скажу.

Второй сон.

И уехал Виля от меня. Прошло какое-то время и он вновь приезжает ко мне.

- Ты еще живая? А я снова приехал за тобой. Садись, поедем.

Поехали мы с ним. Вот подъезжаем к реке, покрытой льдом. Видим, в одном месте лед вздулся, там вход, как арка. Мы въехали,  а там прекрасный каток, где катаются на коньках дети. Мы с Вилей взялись за руки и побежали на коньках по льду.

С тех пор Виля никогда мне больше не снился.

Закончилась война, вернулись с фронта уцелевшие, опаленные войной ребята, жизнь стала налаживаться. Окрепли колхозы, многие колхозы стали миллионерами, стали зажиточно жить колхозники. Поднялась из руин и ожила промышленность. Жизнь стала лучше, да вот демократы снова развалили страну. Рыночная экономика превратила страну в сплошной базар, страну торгашей.

Плодороднейшие земли, от западной границы до восточной, заросли бурьяном, нет колхозов. Теперь мы хлеб покупаем за бугром, мясо (которое хранилось 20 лет) тоже там.

Мы живем при капитализме, правда говорится: «За что боролись, на то и напоролись».

Расплодили море - океан чиновников, а у каждого чиновника 100 помощника. Живут все безбедно, так как зарплата чересчур высока, не то что у нищих пенсионеров.

Чиновники круглыми годами решают важные вопросы в полупустом зале.

Раньше сессия верховного совета заседала два раза в год по три дня и все вопросы решались.

Однако, жить надо, мы живы.

В нашем роду есть и те и другие, одни живут, других уже нет.

Галя (умерла):

сын Николай

жена Николая - Лена

дети - Ния, Маша, Коля.

Рива:

жена Нина (умерла)

дети - Юра, Таня, Сережа

Наташа - жена Юры

Яна, Алеша - дети Юры.

дочь Таня, муж Саша, дочь Тани - Ксюша, ее муж Вадим.

Лариса - жена Сережи, их сын Лёня.

Валя:

детей нет

муж Павел (умер)

Виля:

Погиб в Великую Отечественную Войну 12 сентября 1945г.

Ваня:

Трагически погиб в р. Индигирке, 2 августа 1965г

жена - Катя (умерла)

дети - Таня и Сережа.

внуки - Лена, Саша, Оля, Катя.

Правнуки - Влад, Рустам.

Муж Тани  - Костя, жена Сережи - Ирина.

Клара:

детей нет

муж - Вадим (умер).

Ия:

муж - Иосиф (умер),

дочь Нина, ее муж - Игорь

сын Сережа, его жена - Даша

внуки - Денис, Демид, Иван

Виолетта:

муж Борис (умер)

сын Андрей (погиб)

дочь Лариса, дочь Евгения (муж умер).

внук Антон.

Разбросала нас всех судьба по всей России. Как в песне мы расселились;«от Москвы до самых окраин,С южных гор до северных морей»

Галя жила в Тбилиси, затем в Ростове-на-Дону, здесь живет сын Николай с семьей.

Рива живет Хвалынске, сын Сергей с семьей с ним.

Клара и Валя  живут в Екатеринбурге.

Ия и Виолетта  с семьями детей живут в Усолье - Сибирском.

Дети Ривы - Таня и Юра живут во Владивостоке.

Таня и Сережа (Ванины дети) - живут в Якутске.

Хотя и вырастила на мама практически одна - нет среди нас людей не достойных. Все мы и наши потомки с честью носим свое имя  и фамилию.

Нашим родителям за нас не стыдно. Смогли, по возможности, кое-какое образование получить. Все карабкались, как могли.

Галя закончила Тбилисский политехнический институт строительный факультет. Ей помогала учиться тетя Зоя (мамина сестра).

Рива за старшего в семье остался. Работал вздымщиком, счетоводом в химлесхозе. Затем война, армия, север. Сам он пробивал себе дорогу, стал капитаном северного флота.

Валя закончила Нижнеудинское педучилище, затем в Иркутском  пединституте факультет математиков 5,6,7 классов. Училась в основном на свою стипендию, у мамы не было возможности помочь.

Виля тоже закончил Нижнеудинское педучилище и сразу армия, не дали возможности поработать по своей специальности. Убили на войне с Японией в 1945 году 12 сентября.

Клара закончила технологический институт швейного производства.. Ей помогала тетя Зоя.

Ваня закончил лесотехнический техникум по специальности мастера подсочки.

Ия закончила Иркутский медицинский институт, санитарный факультет. Ей помогали мы с Ваней.

Вика закончила сельхозтехникум, зоотехнический факультет. Ей помогали мы с Ваней.

Внуки и правнуки папы и мамы тоже все самостоятельные, достойные люди, так что наши родители не засорили Землю мусором.

Наша семья состояла из 10 человек - папа, мама, Галя, Рива, Валя, Виля, Ваня, Клара, Ия, Вика. Сейчас нас осталось - 5, а 5 ушли. Трое погибли преждевременно - папа, Виля, Ваня, двое - умерли, это мама и Галя.

Очень тяжело потерять родных людей. Никогда не забудется эта боль утраты. Такие молодые погибли и папа, и Виля, и Ваня. Ваня был такой добрый, ласковый. Правда, видно, что и там тоже нуждаются в хороших людях. Боль о его потере никогда не утихает. Ездила я на север, Ваню хоронить, но только не вернула его. Очень тяжело все мы переносили его нелепую смерть. Утонул в р. Индигирке.

Я не поэтесса, но когда умерла мама, что-то захотелось написать. Получилось  неважно, но ничего не поделаешь, нет таланта.

Маме - любим, помним, скорбим.

Спи, наша мама родная,

Вечная память тебе и покой,

Дети тебя не забудут,

Наши мысли, родная, вечно с тобой.

Прошла ты сквозь страшные годы,

Путь твой был полон трудов,

Все отдала ты для нашего счастья,

Детей своих дочерей и сынов.

Спи же спокойно, родная,

Дети твои сон охранят,

В памяти нашей всегда ты живая,

Мир твоему праху и вечный покой.

Материал предоставлен:

Силинским Юрием Ревокатовичем (http://www.myheritage.com/site-30307001/силинские-web-site?lang=RU).