1685г., июня 4 — августа. —   Акты об осаде и взятии Албазина Китайцами.

Государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев, боярину и воеводе князю Костянтину Осиповичю Алексей Толбузин челом бьет. В нынешнем во 193 году, июня в 4 день, приезжали под Албазинской острог Богдойские неприятелские воинские люди и отгонили из поскотин из под Албазинска конной табун; и послать в погоню за ними из Албазинска, за малолюдством, некого, да и не на чем; а знатное то дело, что приезжали Богдойские воинские люди для табуна от болших неприятелских воинских людей. И я ныне в Албазинском остроге с служилыми людми живу с великим опасением, чаю вскоре приходу Богдойских воинских лю-[108]дей под Албазинской острог. И о том, по указу великих государей, что ты боярин и воевода князь Костянтин Осиповичь укажешь?

II. Отписка Нерчинскаго воеводы Ивана Власова князю Константину Щербатову о том, что Албазин осажден Китайцами, что Алексей Толбузин просил его о помощи, и что посланные из Енисейска с Афанасьем Бойтоном ратные люди в Нерчинск еще не пришли.

Господину князю Костянтину Осиповичю Иван Власов челом бьет. В нынешнем во 193 году, июня в 20 день, явился в Нерчинску промышленой человек Гришка Олхон с товарыщи, а в приказной избе передо мною сказал: послан де он из Албазинска в Нерчинск наспех, что Богдойские неприятелские воинские люди пришли под Албазинской острог на бусах и на конях, и подал мне от Алексея Толбузина отписку, а в отписке написано: в нынешнем де во 193 году, июня в 10 день, пришли Богдойские неприятелские воинские многие люди на многих бусах и на конях, и стоят на нижних Албазинского острогу заимках и готовятца де итти на приступ под Албазинской острог, а в Албазинском де малолюдство, и пушек и мелкого ружья и пороху и свинцу малое число. А которые ратные люди посланы из Енисейска от тебя боярина и воеводы князя Костянтина Осиповича в Даурские остроги, и те де ратные люди не бывали; и чтоб мне прислать в Албазинской ратных людей, и пороху и свинцу и пушек и мелкого ружья, для осадного времяни и для выручки; а ныне де он Алексей с Албазинскими служилыми людми в осаде. А ратные, господине, люди с пушки и с пищалми и с порохом и с свинцом, которые посланы от тебя из Енисейска с Афонасьем Байтоном, и он Афонасей с теми ратными людми в Нерчинску июня по 20 число не бывал, и послать мне к нему Алексею, за конечным малолюдством, из Нерчинска на выручку некого. Да июня ж в 14 день писал ко мне из Аргунского острогу десятник казачей Василий Записин, а в отписке его написано: сказывал де ему Василью ясачных мужиков Токонского роду шуленга их, имянем Бояр: ездили де его улусные люди за своими отгонными лошадми на Наун, и на Науне де собрано войска по заимке 8900 человек, а говорят де, что итти на службу, а про то де они в подлинник не знают, куда будет посылка: в прошлом во 192 году от Наунских сел к Аргунскому острогу через леса прочищена дорога не малая. А которого, господине, числа Афонасей Бойтон с ратными людми в Нерчинск будет, и я ратных людей и ружья и пороху и свинцу пошлю в Албазин указное число и с прибавкою; а к нему Афонасью писал я и не в одно время, чтоб он с ратными людми шел не мешкая и малого времяни; а к Олбазину пошлю я вподезд станицу наспех, и что будет уведано, о том, господине, учну к тебе впредь не мешкая писать с нарочными посылщики. А Олексеевым посылщиком Толбузина Гришки Олхону с товарыщем, против подорожной дав подводы, отпустил я к тебе, господине, в Енисейск из Нерчинска того ж числа.

III. Отписка Ивана Власова в Енисейск князю Щербатову, о посылке из Нерчинска на помощь осажденному Китайцами в Албазине Алексею Толбузину 119 человек с двумя пушками, под командою Албазинскаго казака Анцифера Кондратьева, и 27 человек Енисейских служилых людей под начальством Афанасья Бойтона.

Господину князю Костянтину Осиповичю Иван Власов челом бьет. В нынешнем во 193 году, июня в 22 день, писал ко мне из Албазинска воевода Алексей Толбузин, а в отписке его написано: в нынешнем де во 193 году, июня в 11 день, приехали в Албазинской острог полоняники Руские промышленые люди Федка Телной, Ганка Дмит-[109]реев сын Ситников, и привезли де с собою три листа, в одном писмо руским писмом, в другом богдойским, в третьем полским; а в Албазинском де ему Алексею они Федка и Ганка в допросе сказали: послали де те листы из Албазинского уезду из Погадаевы деревни с бус Богдойского царя воеводы, и велели де те листы подать в Олбазинском ему Алексею; а идут де те Богдойские воеводы с Богдойскими многими воинскими людми на бусах и горою на конях под Албазинской острог и хвалятца де Албазинской острог взять; а идут де тех Богдойских людей на сте бусех, а на бусе де идет воинских людей по пятидесят человек, да конницы с тысячю человек и болши, а пушек де с ними идет сто полковых, да сорок ломовых болших и гранатов. А под Нерчинской де и под Селенгинской остроги пошли многие ж неприятелские Богдойские воинские люди с пушками и со всяким приступным боем; а сколь де силы под Нерчинской и под Селенгинской остроги пошло, про то де они Федка и Ганка не ведают, и от Богдойских неприятелских воинских людей не слыхали. А полоняны де они Федка и Ганка из под Албазинского острогу: Федка в прошлом во 192 году, июля в 7 день, Ганка в нынешнем во 193 году, марта в 15 день. И он де Алексей с ратными людми и с промышлеными и с пашенными крестьяны сидит в Албазинску в осаде, и чтоб, господине, из Нерчинска послать мне в Албазинской ратных людей на выручку, и пушек и мелкого ружья и пороху и свинцу. А в Нерчинском, господине, на смотре передо мною объявилось: Нерчинских и приезжих служилых и промышленых и всяких чинов людей 331 человек, а из того числа сто человек в одиннадцати стругах послал я в Албазинск июня в 25 день с Албазинским казаком с Анцыфорком Кондратьевым, дав им из казны великих государей Московской присылки Албазинского ружья, кому довелось, по пищале человеку, по фунту пороху, по фунту свинцу, в том числе присылных Московских людей пушкарей два человека, салдат и стрелцов и боярских людей 17 человек, которые присланы в нынешнем во 193 году, июня в 21 день, и с теми ратными людми велел ему Анцыфорку итти наспех с великим опасением; и толко будет пройти ни коими мерами водяным путем невозможно, и я велел им итти берегом и прониматца лесными местами, домогаясь всячески, чтоб в Албазин пройти. Да с ним же Анцыфорком отпущено, по их челобитью, Московской же присылки две пушки медные, весом по шти пуд с полупудом, да три пищали затнных, а к ним 30 ядер железных болших, 200 ядер малых, 8 пуд без чети пороху, 7 пуд с полу-пудом свинцу, 10 пищалей, 300 кремней пищалных, 43 бердыша с ратовищи. А которые ратные люди посланы в Дауры из Енисейска от тебя, господине, с Афонасьем Бойтоном, и тех ратных людей июня по 23 обявилось в Нерчинску толко 27 человек, и посланы в том же вышеписанном числе в Албазин с ним же Анцыфорком; а болше того из Нерчинска в Албазин для выручки послать вскоре некого, потому: в Нерчинском осталось всяких чинов людей толко 231 человек, в том числе служилых людей 118 человек живут по разным Нерчинским острогам по малому числу. А которого числа Афонасей Байтон с ратными людми и с пушки и с порохом и свинцом в Нерчинск придут, и того ж дня, по указу великих государей, по твоей, господине, отписке тех ратных людей и снарядов указное число 250 человек, смотря по вестям, и с прибавкою пошлю в Албазинской, не мешкав ни малого времяни, и толко неприятелских Богдойских воинских людей [110] под Нерчинские остроги приход будет, и за конечным малолюдством от неприятелских людей оборонитца неким. А с Китайского, господине, писма прислал ко мне воевода Алексей Толбузин список, и с того списка списав список, послал я к тебе, господине, в Енисейск, под сею отпискою июня ж в день с Албазинским казаком с Левкою Перескоковым, которой послан из Албазинска к тебе, господине, в Енисейск с отписками.

IV. Отписка Албазинскаго воеводы Алексея Толбузина Енисейскому воеводе князю Константину Щербатову о том, что Китайцы взяли и сожгли Албазин, у жителей и у служилых людей забрали все имущество, приглашали их в подданство Китайскому богдыхану, но потом, по просьбе их, отпустили в другие Сибирские городы, и что они терпят в дороге крайнюю нужду.

Государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев, боярину и воеводе князю Костянтину Осиповичю Алексей Толбузин челом бьет. В нынешнем во 193 году, июня в 12 день, пришли под Албазинской острог Богдойские воинские многие люди, на бусах, водою и горою, конми и с пушками и со всяким приступным городовым боем, и Албазинской острог осадили. А по смете, тех неприятелских Богдойских воинских людей пришло под Албазинской острог тысячь с десять и болши; а пушек с ними было на приступе с двести и болши: полтораста пушек боевых, да пятдесят пушек болших проломных; а ядром те их пушки болшие проломные весом фунтов по 20 и по 15 и по 12, а менше тех их проломных болших пушек ядром 12 фунтов не было. А со мною сидело в осаде в Олбазинском остроге служилых и торговых и промышленных людей и пашенных крестьян 450 человек, а с ними Богдойскими неприятелскими людми бились, не щадя голов своих, покамест было пороху и свинцу. А в Албазинском остроге было великих государей в казне пороху и свинцу самое малое число, а сняряду было толко три пушки, а мелкого оружья ручных пищалей с 300. А неприятелские Богдойские воинские люди в Олбазинском остроге в осаде служилых и торговых и промышленых и пашенных крестьян из пушек побили человек со 100 и болши, и башни и острог из пушек розбили, и служилых и торговых и промышленных людей и пашенных крестьян от верхних и от нижних боев отбили, и во многих местех в Олбазинском остроге церковь и колоколню и лавки и хлебные анбары зажгли огненными стрелами. И в нынешнем же во 193 году, июня в 22 день, били челом великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, а в Албазинском мне говорили словесно Спаской пустыни строитель черной поп Ермоген да Воскресенской церкви поп Федор Иванов и всяких чинов служилые и торговые и промышленые люди и пашенные крестьяне, чтоб мне из Албазинска послать к Богдойским неприятелским воинским людем в полки к воеводам о переговоре, чтоб из Албазинского острогу их государских богомолцов и служилых и торговых и промышленых людей и пашенных крестьян отпустили к великим государем в их государские городы, и в плен бы себе не поневолили, и с женами и с детми не разлучили. И я к ним неприятелским Богдойским воинским людем в полки к воеводам о переговоре посылал, чтоб меня и государских богомолцев, и служилых и торговых и промышленных людей, и пашенных крестьян из Албазинска к великим государем в их государские городы отпустить; и Богдойские [111] неприятелские воинские люди меня и богомолцов государских и служилых и торговых и промышленых людей и пашенных крестьян из Албазинска в их государские городы отпустили; а животишка у меня и у богомолцов государских и у служилых и у промышленых людей и у пашенных крестьян к себе пограбили все без остатку, а хлебного запасу и лошадей и рогатого скота мне и всяких чинов людем не дали ничего. Да они же Богдойские неприятелские воинские люди из Албазинского острогу меня и всяких чинов людей к полковым воеводам в таборы к себе имали, а к царю своему богдокану служить призывали и многим жалованием и честью и дары от царя своего прелщали; и я и служилые и всяких чинов люди, паметуя православную христианскую веру и великих государей премногую милость, и ко Господу Богу и к великим государем свое обещание и крестное целование, на их прелесть не сдались, и Богдойскому их царю служить не пошли, и на многое жалованье и дары не обольстились, и иду в Нерчинской острог с служилыми и всяких чинов людми; а иных служилых и всяких чинов людей отпустил я с Амура реки по Урке реке на Лену реку, для того чтоб, одною дорогою идучи, голодною смертью не помереть. А у меня и у служилых людей и у пашенных крестьян хлебных запасов и рогатого скота нет, идем наги и босы и голодны и питаемся травою и кореньем.

Все четыре акта из рукописи под заглавием: Списки Енисейской архивы (часть 3, в лист, на 391 лл.), принадлежащей Императорской Академии Наук.

V. Отписка Нерчинскаго воеводы Ивана Власова Енисейскому воеводе князю Щербатову о вестях про Китайцев и о принятых им мерах по возобновлению Албазина.

Господину князю Константину Осиповичю Иван Власов челом бьет. В нынешнем во 193 году, июля в 28 день, писал я к тебе, господине, с Московскими пятидесятники стрелецкими с Лукою Степановым, с Любимом Сергеевым, с десятником с Яковом Алексеевым, что Китайские воинские люди Албазинской острог взяли, и воевода Алексей Толбузин с служилыми и всяких чинов людми, июля в 10 день, пришел в Нерчинской; а пушек и аманатов ему Алексею Китайские де люди не отдали. И шли де за ним Алексеем те Китайские люди на бусах, с пушками и со всяким приступным огненным боем, в виду до усть Аргунской заимки, а в Шилку де реку те неприятелские люди на бусах за ним Алексеем не пошли. А сказывал де ему Алексею Китайской толмач, прежней изменник Стенка Верхотур: те ж де Китайские неприятелские люди на бусах и горою на конех со всяким приступным огненным боем будут и под Нерчинской острог. И Албазинские служилые и промышленные люди и пашенные крестьяне били челом великим государем, а мне, господине, говорили непрестанно, чтоб их из Нерчинска отпустить, для их разоренья, в хлебное место; и я, опасаясь великих государей гневу и опалы на себя, и чтоб не потерять государской Даурской земли и побежной из Нерчинска славы не учинить, говорил им Албазинским служилым и промышленным и всяких чинов людем непрестанно, и государскою милостию обнадеживал, чтоб они Албазинские жители крайней государской отчины не покинули, потому что в Даурских острогах конечное малолюдство. И посылал, господине, я из Нерчинска, июля 15 дня, Нерчинских конных казаков, десятника казачья Якушка Телицына с товарыщи, 70 человек, в том числе Нерчинских казаков 20 человек, новоприборных Тоболских, Тюменских, Туринских, Верхотурских 40 чело-[112]век, Албазинских 10 человек, в пяти легких стругах, а велел им идти из Нерчинска вниз по Шилке реке, и будет неприятелских Китайских людей до усть Аргуни реки не встретят, и я велел ему Якушку с товарыщи идти с великою осторожностию в Албазинской уезд, до тех мест, где встретят неприятелских Китайских людей, чтоб языков добитца для подлинных ведомостей о их неприятелских замыслех; а оне б Албазинские служилые и всяких чинов жилецкие люди и пашенные крестьяне тех вестей дождались бы в Нерчинском остроге. И Якушка Телицын с товарыщи пришел в Нерчинск августа в 7 день, и передо мною сказал: посылан де он Якушко с товарыщи из Нерчинска для взятья языков Китайских людей; и он де Якушка с товарыщи из Нерчинскаго вниз по Шилке и по Амуру рекам до Албазинского острожнаго места ездили и воинских де людей нигде не наехали; а Албазинской де острог и заимки Албазинского уезда всё вызжено без остатку; а сеяной де хлеб в Албазинском уезде весь цел; а где был Албазинской острог, и на том де месте взяли они служилые люди Китайского мужика да медную зарядную пушечку, весом 18 Фунтов, да два ядра пушечных железных, в одном весу 8 фунтов, в другом 2 Фунта. А в роспросе передо мною тот взятой мужик сказался Никанской породы Уонцысяю зовут. А про Китайских людей сказал: которые де Китайские люди приходили войною под Албазинской острог, а он де Уонцыся был с ними ж Китайскими людми, и раззоря острог и заимки сжегши, поплыли вниз по Амуру до усть Зии в новопоставленной городок наспех, днем и ночью. А слышал де он в Китайских полках у ратных людей: оставлено де будет в том новопоставленном Зейском городке служилых людей 500 человек, которые у них вновь прибраны из ясашных людей, да 4 пушки, да из менших воевод с ними один человек; а болшие де их воеводы и досталные служилые люди пойдут и снаряд повезут на бусах на Наун. А приходило де той Китайской силы под Албазинской острог водою на 100 бусах, а на бусе де было человек по 40 и по 50, с луками и с сулемами, в том числе работных без всякаго ружья 1200 человек, а с пищалями де было в том же вышеписанном числе человек со 100, а те де пищали взяты у Руских людей, которые служилые люди были на реках на Зие и на Силинбе и на Хамуне и на Уде; да конных людей берегом с 1000 человек, с луками же; а наряду де с ними было 30 пушек болших, 15 малых; а сбирал де Китайской царь ту силу под Албазинской острог года с три, а собраны де были к Китайским людем Никаны, Дауры, Шучеры, Тунгусы, Мугалы. А ушел де он Уонцыся с бус Китайских людей, отплыв от Албазинского острожнаго места 6 дней, для того: отец де его Уонцысин Уонгечи был на казенной бусе в кормщиках, и нанесло де ту бусу на камень и проломило дно, и та де буса потонула, и на той де бусе было 50 человек, да пушка медная болшая, да казенное платье, азямы камчатные и атласные, и шапки, и сапоги Китайские на роздачу для прелести изменников Руских людей; и то де все и многие люди потонули; а отец де его и он Уонцыся выплыли к берегу. И взяв отца его Китайские воеводы, за то, что бусу о камень проломил, казнили его смертью, а поставили де то в измену; а он де Уонцыся испужался того, от них Китайских людей убежал и пришел на Албазинское острожное место, для того что на том де месте Рускаго запасу было много, и ждал де того, что Руские люди приидут по прежнему потому что Китайским де людем к Албазинскому вскоре ни коими делы быть [113] невозможно, для того что велено началным людем с войском, которые были под Албазинским острогом, быть в Китай тот час, потому что де Никанские люди на Китайского царя идут войною. А у роспросу толмачил Никанской породы выходец, Албазинской казак Федка Михайлов. А по смете и по сказкам Албазинских жителей, посеяно де в Албазинском уезде великих государей десятиннаго яроваго хлеба десятин с 50 и болше, да казачьи и крестьянския пахоты и присевок всяких чинов людей всякого хлеба десятин с 1000 и болше; и я, не хотя, господине, того насеянного хлеба потерять, чтоб было чем великих государей ратных людей прокормить и великих государей десятинная пашня и служилым людем и пашенным крестьянам и всяким присевщикам их пахоты и впредь не запустить, и их служилых и всяких жилецких людей и пашенных крестьян с женами и с детми врознь не роспустить, и как по указу великих государей будут присланы впредь ратные люди на оборону Даурской земли было б к чему им пристать, и для обережи того хлеба, в Албазинской уезд послал из Нерчинска легких ратных людей 198 человек, а с ними головою Енисейскаго сына боярского Афонасья Бейтона, которой прислан с ратными людми от тебя, господине, из Енисейска, а с ним пушка медная, весом ядро фунт, к ней 20 ядер железных, 5 пуд 16 фунтов с полуфунтом пороху ручного без дерева, да 5 пуд с 1/4 пороху ручного с деревом, всего 10 пудов 26 фун. с 1/2, да пушечного пороху пол-третья пуда, 10 пудов 16 фунтов с 1/2 свинцу. А велел я ему Афонасью с вышеписанными ратными людми из Нерчинска плыть вниз по Шилке и по Амуру в Албазинской уезд, не мешкав нигде ни часу, чтоб Китайские или Мугалские люди, пришед, и того хлеба на полях не пожгли; и прося у всемогущаго Бога помощи, надеясь на государския праведныя молитвы, Албазинских служилых и жилецких всяких чинов людей и пашенных крестьян для съему того хлеба и для поселенья отпустил из Нерчинска августа в розных числех нынешняго ж 193 году. И по челобитью, господине, Албазинских служилых людей, отпустил с ними прежняго Албазинского воеводу Алексея Толбузина, а велел я ему Алексею быть у них до указу великих государей и до твоей, господине, указной памяти; а с ним Алексеем послал я новоприборных ратных людей 193 человека, Албазинских 123 человека, да 4 пушки медных, в том числе пушка весом 19 пуд с 1/4, другая 8 пуд с полупудом, две пушки по 5 пуд с 1/4, к ним 160 ядер железных, 2 пищали затинных железных, к ним 500 дробу, да 40.. (¹) пороху ручного и пушечного, 40 пудов свинцу; да к тому ж в прибавку послал я с Албазинскими казаки с Ивашком Белокопытовым, с Ивашком Мартыновым с товарищи великих государей казны: пищаль затинную ж, 100 пищалей ручных с ложами и с фурмами и с трещетми, 50 бердышев, знамя, средина полотняная, каймы кумачные красныя, да барабан, 850 кремней пищальных. А велел я, господине, ему Алексею с ратными людми до места, где был Албазинской острог и до нижних Албазинского уезду заимок ехать наспех, не мешкав нигде ни часу; а приехав в Албазинской уезд, велел учинить хотя малую крепость, где пристойно, и из за той крепости хлеб с поль сымать, не испустя времяни, за крепкими отезжими караулы, чтоб неприятелские люди, пришед изгоном, над служилыми и работными людми какой порухи [114] не учинили. А которых служилых людей послал я для обережи того хлеба с Афонасьем Бейтоном прежь его Алексея, и тех служилых людей велел я, господине, ведать ему Алексею, а Афонасью Бейтону быть у него в послушании. И всего, господине, ратных людей с ним Алексеем 514 человек, да промышленных людей и пашенных крестьян 155 человек, да 2 человека Московских пушкарей. А которые Албазинские служилые и всяких чинов люди великим государем изменили, отошли в Китайское государство, и которые пошли через Олекму на Лену, и тех людей пометной насеянойхлеб велел отдать новоприборным служилым людем на прокормленье и впред для заводу; а что, господине, того хлеба кому дано будет, и то велел писать в книги имянно. И велел я ему Алексею по Амуру, вниз на левой стороне, высмотря крепкое и угожее место, чтоб близ воды и лесу острог поставить и чтоб было мочно в том остроге для осадного времяни колодезь выкопать, а в прежнем Албазинском остроге колодезя не было и сделать было нелзя. А острог велел строить со всякими городовыми крепями ниже старого Албазинского острожного места, чтоб неприятелю было не в выступку; и как милосердый Бог помощи подаст, в каких местех острог поставлен будет, и сколь далеко от старого Албазинского острожного места, и что около того новопоставленого острогу учинено будет всяких крепостей, и тому всему велел я, господине, ему Алексею учинить образец деревянной, или чертеж, и тот чертеж или образец послать к великим государем Москве в Сибирской Приказ и к тебе, господине, в Енисейск писать велел же. А всякия дела велел ему Алексею делать по указу великих государей и по наказу, каков ему дан наперед сего на Москве из Сибирского Приказу, за дьячею приписью, и по твоим, господине, указным памятям. А которые иноземцы разных родов были под государскою самодержавною высокою рукою в вечном холопстве в ясачном платеже, и ясак с себя платили и аманаты их сидели в Албазинском, и про тех иноземцов велел я, господине, ему Алексею проведывать всякими мерами служилыми и всяких чинов людми со всяким домогателством, чтоб тех родов иноземцов сыскать и сыскав призывать под государскую самодержавную руку в вечное холопство в ясачный платеж, и великих государей милостию обнадежить, и аманатов взять с тех родов по прежнему, и ясак бы с них имать по окладом по прежнему. А Никанского, господине, мужика, которого привез Якушка Телицын с товарищи, и пушку и пушечныя Китайския ядра и челобитную, которую подали Албазинские казаки об отпуске с ними Алексея Толбузина и Албазинского казака Китайского выходца Федку Михайлова для толмачества, потому что тот взятой мужик, опричь Никанского языку, никакого незнает — послал я к великим государем к Москве с Нерчинским десятником казачьим с Якушкою Телицыным, да с казаком с Никиткою Полетаевым; а об отпуске с ним языком из Енисейска им Якушке и Микитке велел бить челом тебе, господине, в Енисейску. А со мною, господине, во всех Нерчинских острогах осталось, за розсылкою служилых людей, конных казаков 140 человек, да новоприборных 33 человека; а которые новоприборные ратные люди оставались в Енисейском уезде в заморозах на дощениках у казны великих государей, 126 человек, и те ратные люда августа по 26 число в Нерчинск не бывали.

Из рукописи под заглавием: Списки Енисейской архивы (часть 4 - я, в лист, на 415 лл). принадлежащей Императорской Академии Наук.

(¹) Здесь, вероятно, пропущено: пуд.

ИСТОЧНИК:

Дополнения к актам историческим, 1872г, т.12, СПб. стр. 107- 114. 

Стиль, пунктуация и орфография сохранены, буквы старого русского алфавита заменены современными.

Сетевая версия – В. Трухин, 2011