Комарский острог

Комарский (Кумарский острог) был первым относительно долговременным укрепленным поселением русских землепроходцев на Амуре.

Впервые р. Комара (Камара), возле устья которой будет построен острог, упоминается в расспросных речах служилых людей Сергея Андреева и его товарищей, посланных Е.П. Хабаровым в Якутский острог 8 августа 1652 г. из Кокорева улуса в устье р. Зеи с известиями о действиях его отряда. Служилые люди сообщили, что на четвертую ночь пути от р. Зеи они дошли "до реки до усть Комары и тут нашли на Даурский улус князца Емарды; и на тот де они Сергушка с товарищи улус прося у Бога милости, напустили, и с ними Даурскими людьми бились и многих Даурских людей на том бою побили".

Острог при впадении р. Комара в Амур был возведен позже, уже после отъезда Е.П. Хабарова в Москву, последовавшем 15 сентября 1653 г. На единственной известной на сегодняшний день карте Верхнего Амура, датированной нами концом 60-х - началом 70-х годов XVII в., острог обозначен на левом берегу р. Комары при впадении ее в Амур. Казаки поставили его 2 ноября 1654 г., когда уже начались заморозки и выпал снег. Ожидая нападения маньчжуров, они возвели его гораздо более укрепленным, чем предыдущие острожки, где зимовал отряд. Об этом убедительно свидетельствует подробное описание его конструктивных деталей в отписке О. Степанова якутскому воеводе М.С. Лодыженскому, позволяющее реконструировать его внешний облик с большой долей вероятности. Был выкопан ров глубиной 2,16 ми шириной 4,32 м, земля из которого, очевидно, пошла на насыпь вала, высота которого составляла не менее 3 м. По валу был поставлен стоячий острог, то есть деревянные стены из вертикально вкопанных бревен. Высота таких тыновых стен в сибирских крепостях составляла, согласно подсчетам Н.П. Крадина, от 3,6 м до 7,2 м. Поскольку стены острога имели, согласно описанию, верхний и нижний бой, то надо полагать, что высота их была не менее 4 м. С внутренней стороны с нижнего до верхнего боя, то есть до середины своей высоты, на которой находился боевой ход, стены, за исключением тех мест, где находились проходы к нижним бойницам, были усилены "хрящом", как называли тогда насыпь из земли и камней "от пушечного бою". Вокруг рва был "бит чеснок деревяной" - заостренные колья, а вокруг деревянного - "бит чеснок железный стрельной опотайной". Совершенно очевидно, что в качестве последнего были использованы стрелы местного населения. По углам острога казаки возвели "быки" или контрфорсы - части стен, выдвинутые за пределы их линий в виде башен, но без внутренних стен, они предназначались для фланкирующего обстрела пространства вдоль стен крепости. В самом остроге срубили "роскат" для стрельбы из пушек в любом направлении. Необходимость его сооружения была, по-видимому, обусловлена тем, что в отряде была всего одна полковая пушка и две малых. Единственное сооружение такого рода, исследованное В.А. Буровым в Соловецком монастыре, представляло собой дощатый помост, уложенный на специальную конструкцию из перекрещивающихся бревен. Кроме того, в крепости выкопали колодец глубиною в 5 сажень (10,8 м), от которого на четыре стороны вывели желоба, начинавшиеся с помоста высотой 6 сажень (13 м), для подачи воды на случай поджога стен и изб. На острожных стенах были поставлены железные "козы", представляющие собой вид жаровень, в которых, опасаясь приступа, по ночам жгли смолье для освещения пространства перед стенами. Изнутри к стенам городка были приставлены заготовленные для строительства судов длинные доски, которые выступали наружу и должны были помешать противнику в случае штурма приставить лестницы. Сходным образом были усилены стены Тюменской крепости, построенные в 1684 г., и Тобольского острога в конце XVI в.. О постройках внутри крепости нам известно только о существовании там "судной избы".

Приготовления казаков были не напрасны. 13 марта 1655 г. "в третьем часу дни" маньчжурское войско, в состав которого входили монголы, китайцы, дючеры, дауры и "иных многих розных земель" люди, а также изменившие даурские князьки со своими улусными людьми, осадило острог. Количество осаждавших достигало 10000 человек, с 15 пушками и множеством мелкого огнестрельного оружия. Первым делом маньчжуры захватили в плен, а затем перебили 20 казаков, заготавливавших за пределами острога лес для строительства судов. Казаки пытались отбить их, но безуспешно.

20 марта маньчжуры предприняли массированный обстрел острога из пушек. С трех до семи часов они вели стрельбу по острогу из-за реки "с каменю", скалы высотой 40 саженей (86,4 м), находившейся на расстоянии 250 саженей или 540 м от острога. Ночью того же дня, скрытно приблизившись к острогу на расстояние 151м, маньчжуры вновь обстреляли его. Кроме того, они вели огонь по крепости с нижней стороны реки и пытались поджечь ее огненными стрелами

24 марта маньчжуры попытались взять острог одновременным приступом со всех четырех сторон. Они приблизились к острогу, двигая впереди себя защищенные щитами арбы на колесах. Деревянный чеснок они накрыли щитами, а на "железном чесноку многие богдойские люди кололися". На арбах маньчжуры подвезли осадные лестницы, с одной стороны которых для удобства их продвижения были приделаны колеса, а с другой гвозди и палки для того чтобы зацепить их за стены. На тех же арбах были привязаны дрова, смолье и солома для поджога острога, а также "у всякого щита были багры железные и всякие приступные мудрости". Казаки открыли огонь по маньчжурам "с нижнево и с верхнево бою и с быков и с наряду из большого бою, из пушек из пищалей" и "многих богдойских людей побили". После этого защитники крепости предприняли смелую вылазку и отбили у нападавших "2 пищали железные с жаграми и всякие приступные мудрости, порох и ядра". Кроме того, служилые люди взяли в плен несколько раненых маньчжуров. В списке служилых людей, оборонявших острог, фигурирует Ондрюшка Степанов Потаповых, который "на той выласке... схватил языка". От них казаки узнали, что богдойское войско было выслано по челобитью дауров.

Маньчжуры безуспешно обстреливали острог до 4 апреля, после чего сняли осаду и ушли. Казаки приписали их отступление "явлению" служилым людям "от иконы Всемилостливаго Спаса и от иконы Пречистыя владычицы богородицы и приснодевы Марии и от всех святых". По словам О. Степанова: "И видя к себе те богдойские люди божие посещение, и нападе на них ужас и трепет". Удивительным является факт отсутствия потерь среди защитников острога. Согласно челобитной и послужному списку служилых и охочих людей, сидевших в осаде, только один из них - Якунко Григорьев Южак был ранен из пушки в левую лопатку и двадцать человек, захваченных в первый день осады, были казнены маньчжурами в своем лагере. По-видимому, в ратном искусстве казаки значительно превосходили своих противников.

В июне 1655 г. О. Степанов послал якутскому воеводе М.С. Лодыженскому отписку, в которой сообщил о намерении двинуться из Комарского острога вниз по Амуру, поскольку "держать стало государева острожку незачем, хлебных запасов не стало нисколько, холодны и голодны и всем нужны".

Следующие две зимы казаки провели в низовьях Амура и только в 1658 г. вновь вернулись в Комарский острог. Осенью этого года там собралось 227 человек, оставшихся в живых после поражения, нанесенного маньчжурами отряду О. Степанова 30 июня вблизи устья р. Сунгари. Среди казаков начался голод, и они разделились на две группы, одна из которых осталась в Комарском остроге и затем "пошла в поход по Зие-реке кормитца", а другая двинулась вверх по Амуру навстречу отряду воеводы А.Ф. Пашкова. После этого Комарский острог был окончательно заброшен и больше уже не восстанавливался.

Тем не менее, память о победе, одержанной русскими под стенами острога, сохранилась надолго. Так в китайском сборнике документов и архивных материалов, связанных главным образом с историей территориальной экспансии Цинской империи на Амуре, под названием "Стратегические планы усмирения русских", сообщается о том, что в 1655 г. шаншу дутун (начальник военного ведомства и командир знаменного корпуса.) Минъаньдали был отправлен во главе войск из столицы, чтобы покарать их (русских). Он достиг Хумара, напал на крепость, многих порубил и взял в плен", но вынужден был отойти из-за нехватки продовольствия. Более откровенно о неудаче маньчжуров под Комарским острогом свидетельствует биография Минъаньдали, согласно которой в походе на Комарский острог он "совершил проступок", за что был снят с должности шаншу и значительно понижен в чинах.

Российская дипломатия по праву гордилась Комарской победой и использовала ее при переговорах с маньчжурами. Посол России в Китае Н.Г. Спафарий откровенно заявил в 1676 г. в ответ на угрозы советника маньчжурского министерства разорить Нерчинский и Албазинский остроги: "Почто он поминает разорение острогов? Ведают они и сами, как осадили Комарский острог, что взяли? А мы войною не хвалимся, а и бою их не боимся ж". В 1684 г. в Иркутске письменный голова Л.К. Кислянский, в ответ на сообщение монгольских послов об отправке цинским императором войска на русские остроги заявил, что этот поход может угрожать разве что монголам, поскольку послам должно быть известно, как под Комарским острогом 50 тыс. маньчжуров ничего не смогли сделать 300 русским и едва сами ушли с остатками войска и великим стыдом. Монгольские послы подтвердили, что знают об этом.

Успешная оборона Комарского острога нашла отражение и в эпическом творчестве русских землепроходцев. Его ярким образцом является песня "Во Сибирской во украйне, во Даурской стороне", известная по рукописному сборнику Кирши Данилова с первой половины XVIII в. Ее текст содержит настолько подробное описание оборонительных сооружений острога, а также хода его осады, что сомневаться в создании песни в казачьей среде непосредственных участников освоения Приамурья во второй половине XVII в. не приходится.

Во Сибирской во украйне,

Во Даурской стороне,

В Даурской стороне,

А на славной на Амур-реке,

На устье Комары-реке

Казаки царя белого

Они острог поставили,

Острог поставили,

Ясак царю собирали...

Круг они острогу Комарского

Они глубокой ров вели,

Высокой вал валилися,

Рогатки ставили,

Чеснок колотили,

Смолье приготовили.

Поутру рано-ранешенько

Ровно двадцать пять человек

Выходили молодцы они

На славну Амур-реку

С неводочками шелковыми

Они по рыбу свежую.

Несчастье сделалось

Над удалыми молодцы:

Из далеча из чиста поля,

Из раздолья широкого,

С хребта Шингальского

Из-за белого каменя,

Из-за ручья глубокого...

Идет бойдоской князец

Он с силою поганою

С силою поганою

Ко острогу Комарскому.

Как вешняя вода

По лугам разлилася -

Облепила сила поганая

Вокруг острога Комарского,

Отрезали у казаков

Ретиво сердце с печенью,

Полонили молодцов

Двадцать пять человек

С неводочками шелковыми

И с рыбою свежею.

В процитированном с небольшими сокращениями отрывке песни почти нет фактических расхождений с реальными событиями. Различия в числе захваченных маньчжурами служилых людей - 25, вместо 20 и разные причины пребывания их за пределами острога несущественны. Дальше в песне повествуется, как богдойский князец предлагал казакам сдаться, прельщая их златом-серебром и красными девицами, о чем О. Степанов в своей отписке не сообщает, и о попытке маньчжуров взять острог штурмом.

А было у казаков

Три пушки медныя,

А ружье долгомерное.

Три пушечки гунули,

А ружьем вдруг грянули,

А прибили они, казаки,

Toe силы бойдоские,

Будто мушки ильинские,

Toe силы поганые.

Заклинался бойдоский князец,

Бегучи от острога прочь,

От острогу Комарского,

А сам заклинается

"А не дай, боже, напредки бывать

На славной Амур-реке!"

На славной Амур-реке

Крепость поставлена крепкая

И сделан гостиной двор

И лавки каменны.

Налицо опять явная информированность автора песни о реальном ходе осады крепости и даже о количестве пушек у казаков

Единственным, кто видел остатки Комарского острога в новое время, был русский ботаник и зоолог Р. Маак, совершивший в 1855 г. свое знаменитое путешествие по Амуру. В изданной после этого книге он отметил, что некоторые следы острога сохранились на острове в устье р. Кумары, напротив Лонгторского скалистого выступа.

В 1932 и 1949 гг. поисками остатков острога на островах при устье Кумары безуспешно занимался благовещенский краевед Г.С. Новиков-Даурский. В 1957 г. экспедицией Дальневосточного филиала СО АН СССР в окрестностях с. Кумары, располагавшегося в 5 км ниже впадения р. Кумары в Амур, было найдено городище.

В 1988 г. разведочные работы для определения местонахождения Комарского острога были предприняты Амурским археологическим отрядом Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО АН СССР под руководством Артемьева А.Р. В ходе этих исследований было выяснено, что "камнем" или скалой, с которой маньчжуры обстреливали Комарский острог был Лонгторский, а ныне - Верхнекумарский утес. Его высота составляет около 90 м, что полностью соответствует данным, приведенным в отписке О. Степанова 1655 г. Прямо напротив утеса между двух впадающих в Амур рукавов р. Хумаэрхэ, находится остров, на котором, по-видимому, и находился острог. Поскольку в документах XVII в. о возведении острога на острове ничего не говориться, то, надо полагать, что он образовался позднее из участка левого берега р. Комара, где острог помещен на карте конца 60-х - начала 70-х годов XVII в. Ныне этот остров является частью суверенной территории Китайской Народной Республики и поэтому недоступен для изучения.