Пути строительства острогов служилыми людьми в Восточной Сибири в XVII в. - Бродников А. А. - Б - Каталог статей

История освоения русскими людьми в XVII в. территории к Востоку от Енисея и присоединение ее к Русскому государству неразрывно связаны с деятельностью служилых людей.
Имея многочисленные обязанности, часть из которых определялась местоположением гарнизона¹, служилые в своем представлении делили их на основные и дополнительные. В числе основных обязанностей, связанных с воинской службой, было строительство новых острогов, острожков и других укрепленных пунктов. В литературе уже отмечалось, что первые сибирские города и остроги строили в основном служилые люди².
Возникновение различного рода укрепленных пунктов в «новых землицах» позволяло правительству постепенно брать эти районы под свой контроль, устанавливать административное влияние над аборигенами и русскими переселенцами.
Важность изучения мотивов строительства того или иного укрепленного пункта определяется необходимостью разработки методики поиска по архивным материалам места его расположения с целью проведения дальнейшего исследования путем археологических раскопок.
Как отмечалось в литературе, в Сибири первые укрепленные города возникали вдоль основного пути (речного)³. Колонизация Восточной Сибири, начавшаяся в первой половине XVII в., совершалась, главным образом по долинам больших рек: Енисея, Ангары, Лены, Селенги и их притокам. Первоначальными формами новых поселений были, обыкновенно, зимовья, часто - укрепленные, устроенные казаками или другими людь-[104]ми для зимних стоянок, торговли, охоты, сбора ясака. Зимовья, расположенные в местах, удобных для хлебопашества, скотоводства, охоты, торговли, военных и административных целей, часто превращались в дальнейшем в остроги, города.
В целом можно назвать несколько путей строительства острогов, да из степени проявления инициативы служилыми.
Жесткое указание правительством места строительства, казалось бы полностью исключало инициативу у служилых. Однако при рассмотрении истории образования того или иного населенного пункта обычно выясняется, что место строительства уже было обследовано служилыми, иногда даже за несколько лет до времени основания пункта, и решение правительства принято в результате их «сказок».
Так, строительству Енисейского острога, сразу же ставшего базой для проникновения русских в Восточную Сибирь, предшествовала разведка местности, проведенная в 1617 г. тобольским конным казаком Давыдкой Городчиковым и промышленным человеком Федькой Тимофеевым⁴.
Есть мнение, что русские бывали в районе будущего Енисейска уже в 1600 г. В Нарьшкинской редакции Сибирского летописного свода сообщается, что в 1600 г. были «посланы из Тобольска в Мангазею и в Енисейск» М. Шаховский и Д. Хрипунов с указанием построить там государев острог⁵.
Г. Ф. Миллер указывает, что березовские служилые люди выходили на Енисей еще в конце XVI в., но в районе, прилегающем к Мангазее⁶. Он пишет, что построение «города Мангазеи началось не ранее 7608 года (1600 г. — А.Б.) и было приведено в исполнение двумя письменными головами князем Мироном Шаховским и Данилой Хрипуновым и сотней тобольских казаков»⁷. Если принять во внимание время, необходимое для постройки острога, а также для преодоления значительного расстояния между Мангазеей и Енисейском⁸, то становится очевидной невозможность строительства Енисейска в 1600 г. Тем не менее в 1601 г. мангазейскии воеводам князю Василию Мосальскому и Савлуку Пушкину был послан царский наказ о «жалованном слове» мангазейской и енисейской «самоеди»⁹.
Таким образом, в источниках рубежа XVI-XVII вв. речь может идти о примыкающих к Енисею «землицах», но не о Енисейском остроге.
У Г. Ф. Миллера есть ссылка на существование в первой половине ХVIII в. у жителей села Марково Городище предания о поисках места для строительства острога, но относится оно к годам, непосредственно предшествующим основанию Енисейска¹⁰.
[105] Предыстория строительства Красноярского острога началась еще в 1624г., когда енисейский воевода Я. Хрипунов послал Андрея Дубенского со служилыми людьми для подробного обследования района строительства будущего острога.¹¹
Позднее, когда было принято окончательное решение о строительстве нового острога, издавались указы о наборе служилых для похода. В 1627 г. А. Дубенский получил из Тобольска наказ с указанием цели строительства острога — укрепление позиций Русского государства на юге Приенисейского края.«…Указал государь царь и великий князь Михаил Федорович всеа Русии в той Качинской землице, вверх по Енисей-реке, на Красном Яру, вновь поставить острог, а для того острожного ставления велено послать ево Андрея Дубенского, а с ним с Андреем служилых людей указал государь прибрати вновь в Тобольску и в иных сибирских городах атаманов и казаков ... а дав денежное и хлебное жалованье, ему Анд¬рею с теми служилыми людьми с нарядом велел итти в Енисейский острог, а из Енисейского острогу в Качинскую землицу, и на Красном Яру на реке Енисее острог поставить, и рвы копать, и надолбы поделать и всякими крепостьми укрепить, и новых землиц людей под царскую высокую руку приводить ... и ясак с тех землиц имати ... и пашня завести»¹².
Примерный район строительства Красноярска был некоторым образом определен, а конкретное место под острог А. Дубенский выбирал совместно со служилыми людьми¹³.
Вот как описывает С. В. Бахрушин порядок строительных работ во время основания Красноярского острога: «Для начала спешно поставили «городок дощаной» и «круг острожного места... надолбы укрепили накрепко». Обезопасив себя от неожиданных нападений, служилые люди «учали березовый лес носить на себе к надолбам, учали острог ставить, а иные… пошли по сосновый лес вверх по Енисею реке с атаманом с Иваном Кольцовым, 160 человек, для башенного и хоромного лесу». Из березового и соснового леса поставили острог, около него «рвы накопали»»¹⁴.
Острог был поставлен 6 августа, и 15 августа его уже «весь отделали». По окончании «острожной ставки» были построены жилища для служилых людей, «на десяток по избенки»¹⁵.
Другой путь строительства острогов — указание приблизительного места основания. В ряде случаев расширение подъясачной территории и строительство сети укрепленных пунктов обусловливались интересами обороны. Политическая ситуация подсказывала необходимость строительства таких пунктов из соображения защиты ранее построенных и успевших стать не только военно-административными, но и торгово-ремесленными [106] центрами. Обычно приблизительно определялось место строительства укрепленного пункта в «новой землице» для ее «приведения под государеву руку». И, как правило, рекомендация давалась на основании «сказок» уже побывавших в том районе служилых. Таким образом было проведено строительство в 1648 г. Баргузинского острога енисейскими служилыми под руководством И. Галкина, получившего указ поставить острог «смотря по тамошнему делу»¹⁶. Вскоре после строительства Красноярского острога прикрывшего Енисейский с юга (защита основного пути проникновения русских в Восточную Сибирь от киргизов и других кочевников очевидна), возникла необходимость в целом ряде оборонительных пунктов — в Канской и Тубинской «землицах»¹⁷, на реке Уде¹⁸.
Позднее, в начале XVIII в., в оборонительных целях возник еще ряд острогов, в том числе Абаканский и Саянский¹⁹, несмотря на это на юге Приенисейского края не образовалось единой оборонительной линии, как это произошло в Западной Сибири²⁰.
В группе документов 1649 г. — отписок енисейского воеводы Ф. Полибина и грамот из Сибирского приказа — показан механизм организации строительства Баргузинского острога.
В 1648 г. подал челобитную прибывший с байкальской службы енисейский атаман Василий Колесников. В ней он высказался о целесообразности «послать на весну служилых людей человек с шездесят и болши... на устьи Баргузина-реки для прииску и приводу землиц под... государеву царскую руку вновь острог поставить потому, что... по Ангаре реке иноземцы тунгуские князцы и их улусные люди три года... государю поклонились и с своих улусов ясак платили... и по Байкалу... озеру иноземцы тунгуские люди Чалкагирский род князец Таптагайко со своими улусными людьми... государю поклонился и ясак платит»²¹.
Далее говорится о необходимости обеспечить новый гарнизон всеми припасами: «И к тем бы служилым и новоприборным людей, которые... оставлены в Ангарском острожке послать... государево жалованье свинцу, и пороху, и хлебных и пушечных запасов и иноземцом старым, которые ясак платили, и новым, которые придут вновь под... царскую высокую руку на подарки цветных красных сукон, и меди, и олова, и одежду, и ножей, и топоров...»²².
В ответ на эту челобитную енисейский воевода Ф. Полибин послал на Байкал отряд служилых в количестве 60 человек во главе с сыном боярским И. Галкиным. С ним же были отправлены запасы свинца, пороха и хлеба для служилых, оставленных В. Колесниковым в Ангарском острожке. Отряду И.Галкина было велено острог поставить «и всякими крепос-[107]тями укрепить накрепко и ис того острогу призвать к себе в острог тамошних иноземцев», а также собирать информацию об окрестных народах, государствах, «подлинно проведать про золотую и серебряную руду»²³.
Еще один путь возникновения острогов - во время походов, экспедиций по инициативе воевод или других должностных лиц, в том числе из командного состава служилых, бывших во главе отрядов.
При подготовке экспедиции предполагалось, что во время похода служилые будут действовать по своему усмотрению²⁴. Таким образом, инициатива передавалась в руки участников похода, иногда даже в период его подготовки, — правительство полагалось на жизненный опыт казаков и стрельцов. Даже «государевы грамоты» воеводам нередко содержат требования ставить острог, лишь посоветовавшись со служилыми людьми о выборе места для него. А последние в любом случае отстаивали свое право активно участвовать в решении этого вопроса²⁵.
Часто условия походов диктовали служилым необходимость строительства острожков без распоряжения правительства, что было совсем не редким явлением.
Когда отряд служилых отправлялся для заранее запланированного строительства нового острога, который должен располагаться в стратегически важном месте, он мог столкнуться с рядом проблем объективного характера — отдаленность, труднопроходимость района, что влекло за собой трудности снабжения как продовольствием, так и вооружением. Возникала необходимость строительства какого-либо укрепленного пункта, который в дальнейшем можно было бы использовать в качестве исходного рубежа для выполнения другой, ранее поставленной задачи. Например, в качестве опорного пункта для строительства Енисейска появился Маковский острожек. Маковск был основан именно в том географическом пункте, где было подготовлено необходимое для основания Енисейска продовольствие и прочие запасы, которые «нельзя было оставить там без всякого присмотра и охраны, а, следовательно, было необходимо известным образом укрепить место их пребывания и обезопасить его от неприятельских нападений»²⁶. Г. Ф. Миллер писал, что Маковский острог «был основан не по приказу из Москвы, а просто по усмотрению строителей Енисейска»²⁷. И в дальнейшем, до тех пор, пока Восточная Сибирь не стала сама себя обеспечивать хлебом, роль Маковского острога продолжала оставаться значительной не только для Енисейска, но и для Восточной Сибири в целом.
Если Маковский острог представлял собой промежуточный пункт для строительства Енисейска в стратегически важном месте и в дальнейшем [108] оставался практически только перевалочной базой на коммуникационной линии, то основанные служилыми людьми остроги к востоку от Енисея в последующем становились центрами ясачных районов и имели свои гарнизоны, а некоторые получили воеводское управление.
Например, Братский острог был построен группой служилых во главе с енисейским атаманом Максимом Перфирьевым в 1630 г. как опорный пункт на объясаченной территории²⁸. В том же году и с той же целью был поставлен острог на р.Лене отрядом енисейских служилых во главе с другим. атаманом — Иваном Галкиным²⁹.
Продвигаясь в новые, неизведанные районы, казаки и стрельцы строили оборонительные укрепления, служившие в определенной степени гарантией их собственной безопасности и опорными пунктами для проникновения Русского государства на Восток. В таких случаях все работы, связанные со строительством, заготовкой леса и т.д., не могли не быть их основными обязанностями, тем более что иногда укрепления, пусть даже временные, создавались под непосредственной угрозой нападения противника. Так было в 1641г., когда отправленный из Братского острога для приведения под государеву руку «братских людей» отряд служилых столкнулся с серьезным сопротивлением превосходящего их в численном отношении противника³⁰.
Стремление к собственной безопасности было, пожалуй, основным стимулом активности служилых при строительстве новых острогов.
При выборе места под острог служилые руководствовались не только географическим принципом и стратегическими соображениями, что было необходимо при постоянной угрозе нападения со стороны «немирных иноземцев», — учитывался также и рельеф местности³¹.
Если верить записанному Г. Ф. Миллером преданию о выборе места строительства Енисейского острога между тремя пунктами: первый располагался там, где в настоящее время находится Енисейск, второй - в устье р. Кемь и третий – возникшая вслед за острогом деревня Марково Городище³², то главным критерием мог послужить именно рельеф местности: все три пункта находятся на возвышенных местах, недоступных для воды во время весеннего разлива Енисея. Левый берег мог показаться менее опасным — река в этом случае играла роль естественного рубежа. Что касается места в устье р. Кемь, то негативную роль могло сыграть ее свойство изменять русло. Возможно, что именно в районе предполагаемого строительства Енисейского острога ныне находится село Усть-Кемь, расположенное на высоких берегах старого русла Кеми (около 10 км вниз по течению от места строительства Енисейского острога). Так же до сего [109] времени сохранилось село Городище на правом берегу Енисея (в 32 км вверх по верх по течению от Енисейска, именно там, где находилось Марково Городище по Г. Ф. Миллеру³³). Есть все основания считать, что острог мог быть поставлен в любом из этих трех мест. И хотя другие причины выбора места неизвестны, все же сложно поверить Г. Ф. Миллеру, что проблема была решена с помощью жребия³⁴.
Строительство Красноярского острога на Енисее у устья р. Качи, конечно же, не случайно: водная преграда с трех сторон способствовала успешной обороне. Негативным моментом можно считать близко подступавшие к острогу холмы, с которых хорошо просматривается значительная часть Красноярска.
Мотивировка выбора места для строительства острога или иного укрепленного пункта хорошо показана в челобитной иркутских и верхоленских казаков, посланных в 1694 г. во главе с И. Перфирьевым на Байкал, «где пригоже для зимовной ставки и к той зимою учинить крепость для оберегательства и для караулов от неприятельских мунгальских воровских людей». И. Перфирьев велел ставить зимовье в горах в трех — четырех верстах от Байкала. «И то зимовье будет великим государем не у места, — писали служилые, — и не прошно, а нам, холопам вашим, от воровских людей в том тесном месте будет гибель большая, а в осадное время с вестью в Ыркуцкой пройти невозможно. И то место мунгальским и всяким воровским людем разными путьми и ручьями обходить будет мочно»³⁵. Челобитная завершается просьбой разрешить ставить зимовье «по краю Байкальского моря возле проезжею большого в Кунтуке дороге», где в осадное время можно будет пройти через Байкал или по берегу «тайным обычаем»³⁶.
Используя жизненный опыт служилых людей, их инициативу, правительство в сравнительно короткий срок смогло «прибрать под высокую государеву руку» огромную территорию к востоку от Енисея. Проникновение служилых людей все дальше и дальше на восток сопровождалось возникновением сети различных укрепленных пунктов, многие из которых располагались в стратегически важных местах и позволяли осуществлять контроль Русского государства над районами Восточной Сибири и Забайкалья.
Умелое же использование рельефа местности служилыми людьми достаточно часто превращало возникающие остроги в довольно мощные оборонительные сооружения.