В последние годы заметно оживился интерес к истории горнозаводского дела Урала и Сибири XVII в. В частности, было опубликовано несколько работ по истории сереброплавильного завода, который был построен в конце XVII в. на рч. Каштак в Томском уезде (примерно в 8 км юго-западнее районного центра Тисуль Кемеровской области).
Многочисленные попытки найти собственные источники серебряной руды, предпринимаемые русским правительством на протяжении всего XVII в., успеха не имели [13, с. 71–114; 14, с. 149–190; 15, с. 35–46; 16, с. 8–10; 24, с. 68–71]. Поэтому сообщение об открытии в Томском уезде серебряной руды, образцы которой получили в Москве в сентябре 1696 г., было воспринято с большим интересом и надеждой. Опытные плавки руды, проведенные в Риге и в Москве, дали положительные результаты. Греческий мастер-рудознатец А. Левандиан, служивший в Сибирском приказе, предложил построить на месте находки руды сереброплавильный завод. Правительство молодого Петра I заключило с ним контракт сроком на 4 года, в течение которых он должен был наладить производство серебра и обучить несколько русских людей рудоплавному мастерству [17, с. 269]. Каштакский рудник и завод были построены осенью 1697 г., но уже через два года были заброшены по причине низкого качества руды и очень тяжелых геологических условий ее залегания, постоянной угрозы нападения со стороны енисейских кыргызов [7, с. 53– 54; 11, с. 86–87].
Наши представления по истории Каштакского промысла до сих пор опирались на очень небольшой круг источников, опубликованных еще в XIX в. Эти публикации в значительной мере носили случайный характер и отражали далеко не все вопросы истории этого промысла [10, с. 333–341; 17, с. 268–270; 23, с. 5–14]. Между тем по Каштакскому промыслу имеется значительный комплекс документов, которые были скопированы Г.Ф. Миллером в 1740 г. в Томском и Тобольском архивах и сейчас хранятся в СПФ [171] АРАН и РГАДА [1, с. 175; 2, с. 35 – 39]. Их полная публикация готовится авторами статьи. Задача настоящей статьи другая.
Наряду с письменными документами сведения о местонахождении серебряной руды на рч. Каштак нашли отражение и на «Чертеже земли Томскаго города», копия которого имеется во всех трех атласах С.У. Ремезова [18, л. 11; 19, л. 168]. Эти сведения очень кратки и ограничиваются надписями «руда серебреная» («Хорографическая чертежная книга» (ХК), Л. 168), «руда серебрена» («Чертежная книга» Сибири (ЧК), Л. 11) и «серебрена руда» («Служебная чертежная книга» (СК), Л. 58).
Напомним, что ХК является самым первым из созданных С.У. Ремезовым атласов Сибири. Он был начат в октябре 1696 г. и закончен к 1 сентября 1697 г. Книга состоит из 175 листов, сгруппированных в 98 глав и разделенных на две части. Первая часть представлена 150 чертежами рек Сибири, во втором разделе следуют копии обзорных карт Сибири, чертежи, относящиеся к работам по строительству Тобольска в 1684–1689 гг. и копии шести карт-чертежей городов с уездами (Тюмень, Тара, Березов, Томск, Кузнецк, Мангазея). Работу над атласом С.У. Ремезов продолжал и в последующие годы. Об этом свидетельствуют дополнительные чертежи рек, которые подклеены к готовым чертежам [5, с. 82–89]. ХК хранится в Гуфтоновской библиотеке Гарвардского университета США. В 1958 г. она была опубликована в Голландии [3, с. 183–185; 4, с. 94–101]. В 2010 г. книга была полностью оцифрована и стала доступна в интернете [19], а в 2011 г. издана в Тобольске [20]. Второй том последнего издания, в котором и опубликована ХК оказался для авторов статьи недоступным. В связи с этим в статье использована электронная версия ХК.
Именно в ХК имеется рисунок острога и рудника, названия которых неизвестны и представляют загадку для исследователей. Никаких подписей под рисунком нет. Название реки, на берегу которой изображены рудник и острог, также отсутствует (рис. 1). Гольденберг в своей книге о С.У. Ремезове среди вклеек к чертежам рек отметил «рисунок острожка», но обратил внимание не на него, а на оборотную сторону этой вклейки: «В печатном издании книги (имеется в виду голландское издание ХК) не воспроизведена оборотная сторона вклейки (к л. 130) на которой, находится заметка о классификации сибирских народов» [5, с. 88]. Поскольку рисунок острожка не имел никаких подписей, то Гольденберг больше к нему не возвращался, уделив внимание классификации народов.
Гольденберг не объяснил, какое отношение имеет указанная классификация народов к чертежу реки Томи. Если исходить из названия главы 44 Хорографической книги «Река Том с урочищи и степь з жильями язык», то данная классификация тут явно неуместна. Здесь перечислены не только народы Сибири и Дальнего Востока, но и Поволжья, Монголии, Китая, Средней Азии. Даже включенные в перечень народы, обозначенные как проживающие «под Томским» – «чюлымцы, ачинцы, кыргызы белые и черные, алтырцы, теленбинцы, далайцы, далай катуни», собственно к р. Томи отношения не имеют. Тогда возникает вопрос, какое отношение к чертежу р. Томи имеет безымянный острог и рудник. Ответ будет тоже отрицательный – никакого. Тем не менее определенная логика в этом есть. Из названия статьи уже ясно, что речь идет о Каштакском остроге и руднике, которые были построены в Томском уезде осенью 1697 г. [7, с. 53–54]. Какие же у авторов статьи имеются для этого основания?
Острог и рудник имеют отношение не к р. Томи, а к Томскому уезду, центром которого был г. Томск, изображение которого дано на этом чертеже. Если бы на рисунке был изображен только один острог, то определить его название было бы крайне затруднительно. В Томском уезде в конце XVII в. было несколько острогов – Ачинский, Верхотомский, Мелесский, Сосновский, Уртамский [18, л. 11]. Ключом к установлению имени острога является чертеж рудника. В Западной Сибири в это время было только одно место, где была предпринята попытка наладить горнорудное дело – на рч. Каштак в Томском уезде, о чем уже говорилось выше.
В мае 1698 г. томский воевода В.А. Ржевский в своей отписке в Москву писал: «В нынешнем, государь, 206-м году грек Александр Левандиан с товарыщи бил челом тебе, великому государю, чтоб отпустил товарыща ево грека Спиридона Мануйлова для всяких нужд к тебе, великому государю, к Москве. А по твоему, великаго государя, указу и по грамоте указано мне, холопу твоему, из них по одному человеку к Москве отпущать кого он, Александр, похочет послать. И я, холоп твой, по тому ево, Александрову, челобитью того товарыща ево, грека Спиридона Мануйлова, к тебе, великому государю, к Москве отпустил» [22, л. 70–70 об.]. Сообщив также о работе на промысле, воевода добавил: «А те, государь, вышеписанныя серебреныя руды и тех руд жилам, в которых подкопах явилися вновь, написав всему чертеж и подписав, послал я, холоп твой, к тебе, великому государю, к Москве с греком Спиридоном Мануйловым да с томским сыном боярским Васильем Жуковским» [22, л. 71 об.–72] (здесь и далее курсив наш - В. Д., А. Е.).
С. Мануйлов прибыл в Москву 17 сентября, а уже 18 сентября в Сибирском приказе, отвечая на вопросы приказных дьяков, сказал: «...они, греченя, почали копать землю, где явилась жила серебреной руды от речки Коштака в болото и болотом и копали подкопом недель с шесть на три части, для того, что рудные жилы пошли на трое. А в ту шесть недель тем подкопом прошли на сорок на одну сажень трехаршинных, и в том числе в глубину шесть сажень, а достальные сажени копали в сторону к болоту и болотом подкопом, как шли рудные жилы. А шла де та жила не прямо, луковата, и о том подписано на чертеже, которой привез он, Спиридон» [24, л. 264 об.; 10, с. 340].
Кроме этого, Мануйлов подал в Сибирском приказе и письмо А. Левандиана, который писал: «...и мы, приехав, работать начали. И киргиские воинские люди ездят кругом острога непрестанно, и из острогу выходить вдаль нам ни по что не дают. И где прежде сего явилась руда серебреная, в краю берега речки [172] Коштаку, и та жила пошла в болото, и о том на чертеже указует. И мы зачали работать на том месте, на старом, где нам указали, и для того, что близко острога; и когда увидим людей неприятелских, и мы от них убегаем в острог. А работа, государь, началася октября с 1 числа, копали в глубину яму 6 сажень трехаршинных, а болши того копать было невозможно, для того: вошло воды многое число и были великие морозы; а жила из той подкопной ямы разделилась на 4 стороны, а изо всех сторон течет ключевая вода, и мы, ту воду выливая и землю копая с великим своим трудом и мучением, шли подкопом 6 недель, вошли в землю длиною 41 сажень трехаршинных» [10, с. 338; 24, л. 262–262 об.].
Сличение приводимых сведений из сообщений Ржевского, Левандиана и Мануйлова с надписями на чертеже рудника показывает их полное совпадение - вход в штольню от берега реки, с указанием глубины 6 сажен, разветвлением на несколько жил («луковата», по выражению Мануйлова).
Обратимся теперь к чертежу рудника из ХК. Он действительно сопровождается подписями, которые мы приводим по тобольской публикации: «Схема рудника. В глубину 6 саженей от порогу, ямы в 6 саженей, руда, жила, от наугол до ус(тья) 10 саженей, от устья подкоп до жилы 6 саженей, до жилы 4 сажени, руда доброй желтой, 13 саженей подкоп, подкоп ищут корень, подкоп круг камени 6 саженей, подкоп ищут корень под черной к(амень) 2 сажени, руда к(амень) черной бол(ьшой), от камени подкоп 4 сажени» [20, с. 142].
Рисунок фиксирует рудник на момент завершения работы в начале декабря 1697 г. Работу греки начали 1 октября, копали шесть недель и закончили в связи с наступившими холодами в конце ноября. Приказчик острога С. Лавров уточняет, что произошло это 25 ноября: «А работныя люди и грек Симион перестали земляной работы работать ноября с 25 числа. А с того числа льют из той ямы воду и столбы ставят по вся дни; а воды льют из той ямы ста по четыре и больши. А в иных местех нынешным времянем зимним серебреной руды за морозами промышлять никоими делы невозможно. ... А грек Симион мне говорил, что промыслу серебреной руды до весны промышлять не станет» [22, л. 47]. Но эти даты даны по старому стилю, по новому стилю окончание работ приходится на 5 декабря. Работа на руднике была возобновлена только в конце мая 1698 г., когда Мануйлов с чертежом рудника отправился в Москву [22, л. 71–72].
Месяцем раньше, 11 августа 1698 г., в Москву приехал С.У. Ремезов в связи с назначением его руководителем работ «каменному городовому строению» Тобольска. Здесь он пробыл 4 месяца [5, с. 41–51]. Не вызывает сомнений, что в Сибирском приказе он виделся с греческим мастером и получил от него последние сведения о Каштакском промысле, о находке новых руд на рч. Барандате и р. Большом Китате. Разумеется, Мануйлов показал Ремезову и рисунок острога и рудника, с которого «иконник» сделал копию.
Впрочем, с Мануйловым Ремезов мог встретиться и в Тобольске буквально накануне своего отъезда в Москву, куда он выехал 28 июня 1698 г. [5, с. 43]. Мануйлов был отпущен из Томска 29 мая 1698 г. [22, л. 72]. Водный путь от Томска до Тобольска занимал тогда около месяца. «И в Тоболску, – рассказывал Мануйлов в Сибирском приказе, – те опытные руды боярин и воеводы князь Михайло Яковлевич да стольник князь Петр Михайлович Черкаские и дьяки в приказной полате роспечатывали, и для образцов той руды оставили в Тоболску, а сколько, не ведает. А достальную опытную руду, за тоболскою печатью, прислали с ним, Спиридоном, к Москве в Сибирской Приказ» [10, с. 340–341]. Если Ремезов находился еще в Тобольске, то пропустить такую встречу с греческим мастером он не мог. В этом случае получает объяснение наличие на оборотной стороне листка с рисунком острога и рудника перечня народов. В момент встречи с греческим мастером у Ремезова не оказалось под рукой чистого листа бумаги, и он сделал копию на первом, попавшемся ему под руку, листке с перечнем народов. В любом случае рисунок острога и рудника – это копия Ремезова, снятая с подлинного чертежа Каштакского острога и рудника, привезенного в Москву Мануйловым.
Получив сведения о начале работы на Каштакском промысле, С.У. Ремезов постарался отобразить их в «Хорографической книге». Сведение о местонахождении серебряной руды на р. Каштак имелось уже на «Чертеже земли Томскаго города». Однако копия этого чертежа, сделанная в размер «Хорографической книги», не позволила внести в нее новые дополнительные сведения (строительство Каштакского острога, о новых находках руды на р. Большой Китат и рч. Барандат). Эти сведения С.У. Ремезов вносит в чертеж р. Чулым, который, видимо, был готов и подклеен к чертежу р. Оби еще в Тобольске («Обь. Глава 38 и р. Чюлым»). Наше предположение основывается на том, что обозначение ясачных волостей в виде трех небольших кружков, русских деревень в виде небольших прямоугольников, Ачинского и Мелесского острогов, дороги из Томска в Киргизы и на Красный Яр, как на чертеже р. Оби, так и на чертеже р. Чулым показаны красным цветом. Очень схематичное изображение Каштакского острога в этом плане отличается не только черным цветом, но и по стилю. Копию же острога и рудника он подклеил под чертеж «р. Том с урочищи». Сделано это было, видимо, из чисто практических соображений. Чертеж реки Чулым сам являлся вклейкой к чертежу р. Оби и подклеивать к нему еще один лист было нецелесообразно. Чтобы не потерять сделанный рисунок острога и рудника, не имевший никаких подписей, Ремезов и подклеил его к чертежу «р. Том с урочищи». Здесь находилось изображение Томского города, центра одноименного уезда, на территории которого и находился Каштакский промысел и острог.
Обратимся к рисунку острога. Первые общие сведения о Каштакском остроге были получены от С. Мануйлова, который рассказал в Сибирском приказе, что «служилые люди поставили острог, мерою по 20 сажен все четыре стены, покопан рвом, а по углам 4 башни рубленые, а в них избы» [10, с. 340]. Кроме того, из одного документа, скопированного в 1740 г. И. Гмелиным в Томском архиве, было извест-[173]но, что в остроге была «построена часовня во имя великих иерархов вселенских учителей Василия, Григория, Иоанна» [9, с. 41]. На основании этих скудных данных В.Н. Добжанским была предпринята реконструкция Каштакского острога [7, с. 55]. Предполагалось, что эти ворота находились под проездной башней с часовней. Однако на рисунке Каштакского острога из ХК проездной башни нет. В настоящее время в нашем распоряжении имеется «Роспись острожному строению» Каштакского острога, в которой сказано, что часовня была построена «на проезжих воротах» [21], которые были поставлены, видимо, на столбах (Приложение). Ворота и надвратная часовня выходят к реке и показаны на рисунке горизонтальными штрихами.
Таким образом, рисунок острога не во всем согласуется с острожной росписью. И здесь мы должны, видимо, говорить не о подлинности изображения, а о точности его изображения художником. Иными словами, перед нами не «фотография» Каштакского острога, а обобщенное отображение небольшого сибирского («уездного») острога. В Томском уезде таких острогов было пять (см. выше). Все они были однотипны по своему внутреннему и внешнему виду и для художника его изображение не представляло трудности. Надо полагать, что в воеводском архиве имелись и чертежи этих острогов.
В одной из своих работ Гольденберг привел этот рисунок острожка «с тыновой оградой, характерной для большинства сибирских укреплений XVII в.» как типичный пример первого типа укреплений военнооборонительных сооружений населенных пунктов [6, с. 166].
Исследования историков архитектуры показали, что «сибирские крепости XVI–XVII вв. состояли почти из однотипных построек ... Жилые дома в самой крепости строились редко. Сменные "годовальщики" располагались в жилых этажах башен, а постоянные служивые люди и другое население ставили свои усадьбы на посаде. Церковь в виде надвратной часовни либо отдельного здания также являлась неизбежным элементом застройки» [12, с. 35].
Относительно авторства первоначального чертежа Каштакского острога и рудника, можно высказать следующее соображение. Из отписки В.А. Ржевского следует, что они были изготовлены самим воеводой (см. выше). Вряд ли следует понимать это в прямом смысле. Вероятно, воевода посылал на промысел живописца Я. Фомина, который в июне 1697 г. в составе отряда служилых людей под командованием С. Тупальского и В. Круглика ездил на рч. Коштак для взятия руды для «опыту» и сделал чертеж этого места [8, с. 151–153]. Чертеж этот оказался не совсем готовым и томский воевода в сентябре 1697 г. отправил его С. Лаврову, полк которого только что прибыл на рч. Коштак, для исправления. В своей отписке В.А. Ржевскому С. Лавров написал: «Присланы ко мне чертеж с конным казаком с Терентьем Середининым и велено на том чертеже по потпискам исправить, что от которого места верст и сажен. И я тот чертеж по потпискам исправя, послал в Томской с сыном боярским с Ыльею Цыцуриным да с служилыми людьми с Миткою Бурнашевым да с Ваською Колесниковым 206-го году сентября в 26 день» [24, л. 503]. После постройки острога и начала работ на промысле Фомин, вероятно, еще раз приезжал на р. Каштак, чтобы сделать рисунок острога и возможно рудника. Не исключено, однако, что чертеж рудника и острога мог сделать кто-нибудь из греков. У себя на родине во время поиска руд и копания шурфов вряд ли в их распоряжении были специальные чертежники. Такие чертежи им приходилось делать самим, так как необходимо было обладать навыками чертежника-рисовальщика, знакомого с горным делом. Им как специалистам-рудознатцам при поиске руд приходилось составлять подобные чертежи, вряд ли они имели в своем распоряжении специального чертежника.
Для художника здесь главное было отобразить ландшафтную ситуацию на берегу реки

Приложение

Роспись острожному строению, что построено в Каштацком остроге.
Розпись острожному строению, что построено в Каштатцком остроге.
Острог мерою кругом восмьдесят саже[н], на проезжих воротах построена часовня во имя трех святителей Василия Великаго, Григория Богослова, Иоанна Златоустаго.
Да в том же остроге построено на четыр[ех] углах четыре избы; а на трех избах построены три башни, а на четвертой избе построена греку Ал[е]ксандру Левандионову с товарыщи белая горенка. А перед тою горенкою построены сени и покрыты драньем. К часовне и в часовню двери из ево, Александровых, сеней.
Да в том же остроге построено для государевых всяких припасов анбар мерою восьми аршин, да две кузницы, мерою кузница по восьми аршин. Да в остроге ж построено для служивых и работных людей четыре юрты земляных, да за острогом построена баня подле речки Каштак.
А часовню, и онбар, и кузницы, и горенку (конец листа истлел, вставлено по копии – В. Н., А. Н.) грекам, и сени, и баню построил Семен Лавров после войскаго с осадными служивыми людьми (слово оборвано – В. Н., А. Н.). Да он же Семен доставливал острогу двенатцать сажен печатных (в копии этот текст опущен, видимо, как не имеющий отношения к острожной росписи – В. Н., А. Н.). Да он же, Семен, отдал шуйскому татарину Мышьяну Койлачакову государеву лошадь кормить и та лошать ныне у него Мышьяна. Да он же, Мышьян, побил осемь беглых людей на Кие реке стольника и воеводы Василья Андреевича Ржевскаго и иных пять человек, а ис тех людей один ушел в Томской (РГАДА. Ф. 199 (Портфели Миллера), оп. 2, д. 478, ч. 3, № 1 - В. Н., А. Н.). Да у него ж, Семена, в остроге две пушки, одн[а] пушка стоит на башне, а другая пушк[а] в остроге для всякого времяни.
Да в казенном анбаре государевых сорок три мушкета, три лагуна да бочка пушечного и ручного пороху без весу, полпяты свинки свинца без весу ж, да на дороге Юрью Раецкому дана государева пищаль, что дана была Бозайку.
[174]

Рис. Каштацкий острог и рудник
 

Литература

1. Актовые источники по истории России и Сибири XVI–XVIII веков в фондах Г.Ф. Миллера: Описи копийных книг (в двух томах). Новосибирск: Сибирский хронограф, 1993. Т. 1. 250 с.
2. Актовые источники по истории России и Сибири XVI–XVIII веков в фондах Г.Ф. Миллера: Описи копийных книг (в двух томах). Новосибирск: Сибирский хронограф, 1995. Т. 2. 303 с.
3. Гольденберг Л.А. «Хорографическая чертежная книга» С. У. Ремезова // ВИ, 1962. № 6.
[175] 4. Гольденберг Л.А. Новый источник по истории Сибири – «Хорографическая чертежная книга» С.У. Ремезова // Изв. СО АН СССР. Серия общ. наук. № 5. Вып. 2. 1965.
5. Гольденберг Л.А. Семен Ульянович Ремезов. Сибирский картограф и географ. 1642 – после 1720 гг. М.: Наука, 1965. 263 с.
6. Гольденберг Л.А. Атласы Сибири С.У. Ремезова как источник для истории сибирских городов // Города Сибири (эпоха феодализма и капитализма). Новосибирск: Наука, 1978.
7. Добжанский В.Н. Начало сереброплавильного производства в Сибири // Кузнецкая старина. Новокузнецк: Кузнецкая крепость, 2003. Вып. 5. С. 44 - 62.
8. Добжанский В.Н. «Чертеж земли Томскаго города» // ВИ, 2013. № 7.
9. Добжанский В.Н., Усков И.Ю. Новый документ о сереброплавильном промысле на р. Каштак // Кузнецкая старина. Новокузнецк: Кузнецкая крепость, 2003. Вып. 5. С. 35–43.
10. Дополнения к Актам историческим, собранные и изданные Археографической комиссиею. СПб.: В типографии Эдуарда Праца, в Офицерской улице, дом № 26, 1867. Т. X. 504 с.
11. Контев А.В. 300 лет со времени первого серебряного промысла в Западной Сибири // Страницы истории Алтая. 1997 г. Календарь памятных дат. Барнаул, 1996.
12. Кочедамов В.И. Первые русские города Сибири. М.: Стройиздат, 1978. 190 с.
13. Кузин А.А. История открытий рудных месторождений в России до середины XIX в. М.: Изд-во АН СССР, 1961. 360 с.
14. Курлаев Е.А., Манькова И.Л. Освоение рудных месторождений Урала и Сибири в XVII веке: у истоков российской промышленной политики. М.: Древлехранилище, 2005. 324 с.
15. Манькова И.Л. Приказ тайных дел и горнорудное дело: в поисках выхода из финансового кризиса рубежа 50 - 60-х гг. XVII в. // Общественная мысль и традиции русской духовной культуры в исторических и литературных памятниках XVI - XX вв. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2005.
16. Новомбергский Н.Я., Гольденберг Л.А., Тихомиров В.В. Материалы к истории разведки и поисков полезных ископаемых в Русском государстве XVII в. (по материалам Сибирского приказа) // Очерки по истории геологических знаний. М., 1959. Вып. 8.
17. Полное собрание законов Российской империи. Собрание 1-е (ПСЗ. 1-е.). СПб.: Печатано в Типографии II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. Т. III. 690 с.
18. Ремезов С.У. Чертежная книга Сибири. СПб.: Издание Археографической комиссии, 1882. – 58 с.
19. Ремезов С.У. Хорографическая чертежная книга. URL: // http://pds.lib.harvard.edu/pds/view/18273155
20. Ремезов С.У. Хорографическая чертежная книга Сибири Семена Ульяновича Ремезова. Тобольск: Обществ. благотворит. фонд "Возрождение Тобольска", 2011. 690 с. Факсим. изд. рукописи "Хорографической чертежной книги Сибири" Ремезова С. У. напечатано в типограф. "Grafiche Stella", Италия. URL: http://www.e-nasledie.ru/ras/view/publication/general.html?id=46872928 (дата посещения: 11.01.2013).
21. РГАДА, ф. 199, оп. 2, д. 478, ч. 3, № 1.
22. РГАДА, ф. 199, оп. 2, д. 393/3.
23. Спасский Г.И. Две грамоты о начале горного промысла в Сибири // ВОИДР, 1850. Кн. 7.
24. СПбО АРАН, ф. 21, оп. 4, д. 18.
25. Ястребов Е.В. Поиски полезных ископаемых на Урале в XVII веке // Вопросы истории хозяйства и населения России XVII в. Очерки по исторической географии XVII в. М., 1974. С. 54–97.

Воспроизводится по:

Вестник Кемеровского государственного университета 2014 № 3 (59) Т. 2. С. 170–175.