В исследованиях этносоциальных аспектов поведения человека важное место занимает описание механизмов действия психологических свойств личности. Кроме прочих, проблемное поле охватывает вопросы корреляции историко-культурных, природно-средовых, языковых и конфессиональных факторов развития этнических групп с проявлениями агрессии, тревожности и страха как бессознательными реакциями человека. Очевидна их тесная взаимосвязь с конфликтными ситуациями, обусловленными, кроме всего прочего, столкновениями интересов и существующими нормами и различиями культурного «багажа»: традиций, обычаев, правил и пр. Определение места и роли феноменов агрессивности и страха в культуре позволяет установить причины их возникновения, функционирования и воспроизводства, учитывать в ситуациях межкультурной коммуникации, предсказать возможные деструктивные проявления, которые требуется преобразовать в культурно-приемлемые формы. Особую актуальность подобные исследования приобретают в поликультурной среде, поскольку создают возможность обеспечения взаимопонимания представителей различных общностей. Ценным полигоном для исследователей являются сибирские регионы, полиэтничное и многоконфессиональное население которых совместно проживает уже несколько веков. Для анализа исторического опыта сибирских народов необходимо использование адекватной источниковой базы. Данная статья посвящена оценке информативности и релевантности одного из возможных архивных источников - записей «судного стола» Томской съезжей избы, относящихся к раннему периоду освоения Сибири.
Колонистам-первопоселенцам сибирских просторов приходилось адаптироваться к новым, непривычным условиям жизнедеятельности. Суровый климат, враждебное окружение автохтонного населения, оторванность от родных мест, с одной стороны, приводили к активизации жизненных сил, сплочению и единению в экстренных ситуациях, но нередки были и разного рода столкновения. Остановим свое внимание на бытовых конфликтах томичей, нашедших отражение в записях «судного стола» Томской съезжей избы, где был сосредоточен аппарат воеводского управления. Здесь производились записи «изветов», приводов, «поручных записей» и т.п. случаев нарушений установленного правопорядка. Обращение в суд являлось од-[371]ним из стандартных способов контроля деструктивного поведения, который позволял группе принуждать к соблюдению соответствующих норм и приемлемому поведению [Берри и др., 2007, с. 66]. Сохранилась книга фиксации обращений томичей к местным властям с 1658 по 1666 гг. В этом документе отмечены т.н. «изветы», в которых высказывались претензии одного лица к другому. К сожалению, многие записи очень скупы и не раскрывают сути конфликта. Рассмотрим «Извет конного казака Бориски Першина на конного казака Фильку Петлина». Остается за кадром, что не поделили два казака одного гарнизона, будучи в равном чине, однако конфликт достиг уровня обращения к воеводской власти. Иногда извет превращался в прямой донос: «Извет денщика Кондрашки Ловчикова на конного казака на Онтропка Матвеева в винном куреве», «Извет томского сына боярского Ивана Петрова на конного казака Ивашка Кислово в пожоге» (РГАДА. Ф. СП. Ед. хр. 659. Л. 31-33). В данном случае можно рассматривать обращение жалобщиков в судный стол как применение манипулятивной стратегии к своим недругам — оппонентам в стремлении досадить им.
При внимательном рассмотрении документов судного стола можно заметить, что подавляющее большинство обращений посвящено обвинениям в бесчестье. Чаще всего под «бесчестьем» подразумевалось словесное оскорбление, как тогда говорили, «матерным лаем» и «позорной бранью», что является проявлением вербальной агрессии. Обидой считалось и неправильное, не по статусу, обращение к лицу, стоящему выше по принятой социальной градации. Воеводу и представителей воеводской администрации необходимо было называть полным именем: Иван, Матвей (позднее с использованием отчества) и т.п., тогда как рядовых казаков и остальных жителей именовали Ивашкой, Васькой, Матюшкой и т.п. Уже к концу XVII в. в документах подобная практика постепенно исчезла. Таким образом, обращение к наделенному высоким статусом сыну боярскому или подьячему «полуименем» считалось оскорблением и могло служить поводом для обращения в судебные инстанции. «Бил и увечил, и полуименем называл» - клишированная формулировка для многих разбирательств конфликтов.
Нередко перепалки заканчивались нанесением телесных повреждений, попросту дракой: «Судное дело, искал томский сын боярский Степан Неверов на тобольском служилом человеке Якимке Михайлове бою и бесчестья своего» (РГАДА. Ф. СП. Ед. хр. 659. Л. 35). Чаще всего в судный стол обращались представители служилого сословия - дети боярские, конные и пешие казаки. Они были грамотными и хорошо знали, каким образом можно повлиять на обидчика. Для неграмотного крестьянина, посадского или гулящего человека само обращение в воеводские административно-бюрократические структуры было связано с множеством препятствий, включая расстояния. Кроме того, для государева служилого человека нанесение оскорблений рассматривалось как посягательство на честь и достоинство. Находящиеся в равном служилом ранге казаки, повздорив, обращались за [372] справедливым решением в судный стол: «искал конный казак Антропка Завьялов на конном казаке Ивашке Ершове бесчестья своего», «искал пеший казак Васька Астраханец на пешем казаке Алферове бесчестья своего». Представители служилой верхушки в бытовом поведении не слишком отличались от рядовых членов гарнизона: «Судное дело сына боярского Юрья Трапезунского искал на сыне боярском Василии Былине бесчестья своего» (РГАДА. Ф. СП. Ед. хр. 659. Л. 37 об. - 38, 40).
Иногда источник, несмотря на скупость сведений, дает возможность узнать суть конфликта. Так, сын боярский Василий Былин подал иск на конного казака Павлика Капканщикова, требуя вернуть 40 рублей, далее следовало новое обращение Былина, в котором он обвинял Капканщикова «в бесчестии своем». История понятна: Капканщиков в грубой форме отказался отдавать долг, оскорбив Былина, в результате разгорелась ссора, а возможно, и драка между служилыми томичами (РГАДА. Ф. СП. Ед. хр. 659. Л. 40). В данной ситуации ярко выражена вербальная агрессия, состоящая из упреков, угроз и ругани.
В ссоры вовлекались подчас и члены семьи. Томский конный казак Андрюшка Сургутский подал иск на конного же казака Петрушку Водопьянова, обвиняя того в оскорблении себя и своей жены. Подал иск и Водопьянов на своего противника, ставя в вину ему все то же бесчестье. По-видимому, здесь бытовая «перепалка» зашла так далеко, что потребовала обращения в судный стол (РГАДА. Ф. СП. Ед. хр. 659. Л. 41).
Жены сибирских колонистов вели относительно активный образ жизни, принимая участие в городских событиях [Люцидарская, 2003, с. 11-14]. Нередко они защищали себя агрессивными способами. В результате возникали иски такого толка: «...искал сын боярский Степан Неверов на Амосове жене Понамареве на Оленке бесчестия своего» (РГАДА. Ф. СП. Ед. хр. 659. Л. 41 об.). Против казачьих жен Ульки и ее сестры Авдотьи выдвинул иск сын боярский Степан Неверов (РГАДА. Ф. СП. Ед. хр. 659. Л. 36). Часто встречались иски женщин к своим обидчикам, таковым было судное дело казачьей жены Овдотьицы Ивновой против пешего казака Тимошки Котовщика, который обвинялся также в бесчестье. Вдова конного казака Ульяница Семенова обвиняла пешего казака Коломнина в побоях и бесчестье (РГАДА. Ф. СП. Ед. хр. 659. Л. 43). Реже, но обращались к властям жены крестьян: «...искала пашенного крестьянина Митьки жена Столарева Варварица, Иванова дочь, на пешего казака Исачки Степанова бесчестья своего» (РГАДА. Ф. СП. Ед. хр. 659. Л. 45). Из приведенных записей видно, что горожанки, участвуя в ссорах и спорах, испытывали негативные чувства, подчас публично проявляя агрессию.
Обращает внимание повторение в материалах судного стола некоторых фамилий томичей. Эти люди неоднократно обращались за поддержкой к местным судебным органам. Часто в документах судного стола появлялись имена томских детей боярских Степана Неверова и Юрия Трапезунского. Томич Дмитрий Поломошной, носивший известную старожильческую [373] фамилию, не раз являлся объектом неблаговидного поведения, нарушая принятые в обществе нормы. Он не единожды затевал ссоры, а конный казак Немирка Якимов даже обвинял Поломошного «...что он Митька его Немирка колол ножом» (РГАДА. Ф. СП. Ед. хр. 659. Л. 46). Среди жителей города агрессивные вспышки гнева с применением холодного оружия вспыхивали нередко. Так, служилый томич Маклоков набросился с ножом на дворового человека Бунакова. Ножевые ранения в разгаре ссоры могли наносить и женщины. Известен случай обращения конного казака Голящихина по поводу его жалобы на казачью жену Пелагеицу, которую он обвинял «в ножевом колотье» (РГАДА. Ф. СП. Ед. хр. 659. Л. 30 об., 47).
Зачастую подобные действия провоцировало употребление алкоголя или каких-то наркотических средств. В качестве оправдания неадекватных с точки зрения нормативного поведения действий приводились причины такого рода: «был пьян», «объелся кореньем». Распространенная формулировка звучала так: «...сказал, он его лаял не о своем уме, объелся де коренья и он де в те поры бродил без ума...» (РГАДА. Ф. СП. Ед. хр. 829. Л. 25). Несмотря на вольность нравов колонистов, агрессивное поведение осуждалось воеводскими властями, церковью и сообществом в целом. Сами факты обращения к властям для разбирательства сложившихся ситуаций свидетельствуют о том, что агрессивное поведение в обыденной жизни рассматривалось как отклонение от традиционных норм поведения.
Таким образом, записи съезжей избы дают материалы для анализа бытового поведения представителей разных социальных групп русских первопроходцев, обладающих особым опытом. Судные дела Томской съезжей избы XVII в. можно рассматривать как ценный исторический источник для исследований по поведенческим реакциям человека, поскольку их анализ позволяет выявить причины и суть конфликтов, их участников, предмет, субъект и формы агрессии, включающие как прямую, так и вербальную разновидности.

Список литературы

Берри Дж.В., Пуртинга А.Х., Сигал М.Х., Дасен П.Р Кросс-культурная психология: исследования и применение. - Харьков: Гуманитарный центр, 2007. - 242 с.
Люцидарская А.А. Женщины в XVII в. (по материалам истории Сибири) // Гуманитарные науки в Сибири. - 2003. - № 3. - С. 11-14.

Воспроизводится по:

Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы итоговой сессии Института археологии и этнографии СО РАН 2012 г. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2012. Т. 18. С. 370 -373.