В 1619 г. был основан Енисейский острог и русским служилым людям открылся путь для дальнейшего продвижения на восток по Ангаре, которая в XVII в. до устья Оки называлась Верхней Тунгуской. Первые походы русских по ней были неудачными из-за сильного сопротивления коренного населения - эвенков (тунгусов). Лишь в 1627 г. отряд Максима Перфильева достиг Илима и выше его устья под первым Братским (Шаманским) порогом построил зимовье. Преодолеть порог на судах Перфильев не смог, но по берегу прошел за него и от тунгусов получил сведения о богатой земле бурят за большими ангарскими порогами [1].
В 1628 г. на годовую службу в Илимское зимовье отправился отряд сотника Петра Бекетова, которому удалось преодолеть все пять ангарских порогов, выйти к устью Оки и подняться вверх по Ангаре до Уды [2].
Некоторые исследователи считают, что во время этого похода были построены в устье Оки острог или зимовье и Бекетов является основателем первого Братского острога. Данная точка зрения присутствует в публикациях известных историков, вошла в учебное пособие по истории Сибири [3], встречается в краеведческих изданиях [4] и на сайтах в Интернете [5].
Основанием для такого утверждения являются две челобитные Петра Бекетова и справка Сибирского приказа о его службах [6]. Однако изучение этих, а также других документов XVII в. и известных сведений о походе 1628—1629 гг. не позволяет однозначно утверждать, что Бекетов вообще что-то строил в устье Оки.
Документы
В своих челобитных П. Бекетов писал о службе в Енисейском остроге с 1627 по 1650 г.: «А в те годы я, холоп твой, по многим рекам и по многим землицам розным по Тунгуске реке и на Рыбной и на усть Оки реки и на Илимском волоку и верх Лены реки и на низу реки Лены в Якутах острошки и зимовья поставил многие...» [7]. В документах не указывается, где им были построены зимовья, а где - остроги.
Продвигаясь в новые земли, служилые люди строили различные оборонительные укрепления - зимовья и остроги, предназначенные для зимовки и обороны отрядов, в задачу которых входили сбор ясака и присоединение новых территорий.
Острог, «острожек» документов XVII в., отличался от зимовья (срубной избы с боевой надстройкой - нагородней) наличием стен из заостренных бревен, врытых в землю. Простейшим типом острога было зимовье, окруженное такой тыновой стеной [8].
[8]Служилые люди в своих донесениях иногда называли острожками зимовья, не имевшие ограды в виде тыновых стен. Историк XVIII в. Г.Ф. Миллер отмечал, что М. Перфильев в своих отписках называл построенное Илимское зимовье острожком, но это название не прижилось. Вероятно потому, что строение не было окружено стеной. Так же, как зимовье в устье Куты, которое называлось острогом, по словам историка, только благодаря своему положению [9] на восточной оконечности Ленского волока. В 1664/65 г. десятник Ф. Ездоков, имевший приказ принять Кучидский острог, писал, что острожка нет, только одно зимовье, а острожком его назвал и «пролгал» пятидесятник А. Михалев [10].
Преувеличение собственных заслуг, видимо, имело место и в то время. Поэтому на поданные служилыми людьми челобитные царю в Сибирском приказе составлялись справки, в которых, на основании донесений воевод, перечислялись заслуги челобитчиков в сборе ясака и строительстве острогов. В справке Сибирского приказа на челобитные Петра Бекетова от 22 (по старому стилю) февраля 1651 г. отмечены поставленные им острожек на Рыбной ловле и два острога на Лене [11], т. е. Рыбенский, Ленский и Олёкминский остроги. Не упомянуты зимовья или остроги на Ленском волоке и в верховье Лены. Однако из опубликованного донесения Петра Бекетова (1631 г.) известно, что он принял в устье Куты только одно неукрепленное зимовье на десять человек, и ему, очевидно, пришлось строить избы для своего отряда в 30 человек, чтобы перезимовать. В этом же донесении он сообщает о строительстве укреплений во время похода в верховья Лены. Перед боем с бурятами он приказал «срубити струб» с бойницами и установить надолбы. После боя отряд отошел к устью Тутуры и построил «острожек», в котором сотник оставил десять человек для сбора ясака, вернувшихся в Усть-Кутское зимовье через некоторое время из-за отсутствия продовольствия [12].
Известно, что после зимовки в устье Куты отряд Бекетова отправился вниз по Лене в Якутию [13] и русские больше не возвращались в верховья Лены. Поэтому нет смысла искать сведения о Тутурском острожке позднее 1631 г. и на основании их отсутствия делать вывод, что укрепление не строилось, как получается у некоторых авторов [14].
Таким образом, документами подтверждаются указанные в челобитных Бекетова места строительства острожков и зимовий на «Рыбной ловле», «Илимском волоке», на «верх и низ Лены». Кроме «усть Оки реки».
В опубликованных выписке Сибирского приказа о походах П. Бекетова в Братскую землю (1635 г.) и челобитной самого сотника о поверстании его казачьим головой за службу в предыдущие годы (1638 г.), в которой он писал и о походе на Оку и Ангару, не упоминается о строительстве им зимовья или острога в устье Оки [15].
Поэтому следует еще раз рассмотреть уже известные сведения о походе Бекетова в 1628/29 г.
Поход сотника Бекетова в 1628/29 г.
Служилые люди использовали для плавания по рекам различные типы парусно-гребных судов: коч, дощаник, струг [16]. Но первое время из Енисейска вверх по Тунгуске ходили только на кочах [17]. По «росписи рек от Енисейска до Ленского волока», на Верхней Тунгуске (Ангаре) от устья до впадения Илима было четыре порога и шиверы, на которые судно «взводили» канатами, на что уходило от одного до трех дней [18]. Это было не только трудно, но и опасно. Русский посланник в Китай Николай Спафарий писал: «А как тянут канатами и с канатов людей срывает. И утопают в том месте. И ниже той шиверы поставлено крестов с 40, а иные многие от пожаров пригорали» [19].
Сотник Петр Бекетов был отправлен на годовую службу в Илимское зимовье летом 1628 г. В отряде было 30 служилых и 60 промышленных людей, поскольку он должен был усмирить и привести в ясачный платеж тунгусов, напавших на возвращавшийся из-под Братского порога отряд М. Перфильева. Бекетов построил на Рыбной ловле острог и отправился дальше с 19 казаками [20].
[9] Правда, некоторые авторы публикаций считали, что Бекетов после постройки Рыбенского острога, вернулся сначала в Енисейск и только осенью 1628 г. отправился в зимовье под Шаманским порогом [21]. Если бы это было так, не было бы похода через большие ангарские пороги до устья Оки и далее вверх по Ангаре до Уды. Время в пути от Енисейска до устья Илима, по росписи рек 1639/40 г., составляло 58 дней [22]. То есть ему понадобилось бы два месяца, чтобы добраться от Енисейска до Братского порога, и в Илимское зимовье он пришел бы в конце октября. В 1653 г. Д. Фирсов писал в Енисейск, что 9 октября (19 по новому стилю) дошел до устья Оки, но дальше вверх по Ангаре не пошел, «потому что речки многие стали и из Оки реки лед идет» [23].
В донесении енисейского воеводы (июль 1629 г.) написано, что Бекетов послан под Братский порог и в Братскую землю на годовую службу в 7136 г. [24], который по методике перевода на современное летоисчисление [25] начинался 1 сентября 1627 г. и заканчивался 31 августа 1628 г. То есть отряд сотника вышел из Енисейска летом 1628 г.
Когда большая часть работ по строительству Рыбенского острога была закончена, Бекетов отправился дальше в Илимское зимовье [26]. Остановка на Рыбной ловле, видимо, не заняла у него много времени. Он и не дождался окончания строительства, и острог, как известно из документов, был небольшой по размерам крепостью с одной башней «с верхним и нижнем боем» [27].
Вероятно, экспедиция за большие ангарские пороги в бурятскую землю планировалась еще в Енисейске. Воевода не мог оставить без внимания сведения о богатстве бурятской земли, доставленные М. Перфильевым. Годом ранее М. Перфильеву не удалось преодолеть Шаманский порог на большом судне - коче. У Бекетова же были два струга, на которых он и отправился через пороги [28]. Экспедиция была немногочисленной, потому что часть из 19 служилых людей сотник должен был оставить в Илимском зимовье для охраны коча и годовых запасов.
Струги - легкие, маневренные парусно-гребные суда, пригодные для разведки [29]. На разведывательный характер похода указывает и количество припасов. Бекетов взял в поход только по два пуда на человека. А потеряв один струг, разбитый на Падунском пороге в щепки, лишился запасов на нем, хотя люди спаслись [30].
В 20-е гг. XVII в. служилые люди в Енисейске получали хлебное жалованье (мука, крупы, толокно) по 7,5 четырехпудной чети на человека в год [31], т. е. в месяц по 2,5 пуда. Следовательно, поход в Братскую землю предполагался на срок чуть более месяца.
Потеря части запасов привела к голоду. В донесении енисейского воеводы говорится о семи неделях похода Бекетова по Братской земле, во время которого казаки «терпели голод, ели траву и коренье...» [32]. Русские, основу рациона которых составлял хлеб, не могли долгое время питаться одной рыбой и мясом диких животных. Отсутствие хлеба воспринималось ими как голод [33].
Тем не менее, Бекетов прошел от устья Оки до Уды и взял с бурят ясак, как считали служилые люди. Как отмечали исследователи, русские никогда сразу же не устанавливали размер ясака, а просили столько, сколько им могли дать, одаривая князцов подарками (медной и оловянной посудой, другими товарами). Отдаваемая пушнина воспринималась князцами не как дань, а как ответные дары. А малочисленность русских отрядов не вызывала опасения [34]. Ясак, собранный Бекетовым на Оке и Уде, как раз и отражает суть первых контактов с коренным населением, которые устанавливались во время первых, разведывательных, походов в новые земли. Всего с бурят было собрано 87 соболей, из них 83 на Оке, а остальные на Уде [35]. У отряда просто закончились подарки. Ясак был взят мирным путем, без войны [36] и представлял собой обмен товаров на пушнину.
Целью первых походов русских в новые земли был сбор в первую очередь информации о численности будущего ясачного населения, его вооружении, природных условиях нового края. По сведениям, собранным отрядом Бекетова, Перфильеву в 1630 [10] г. был дан наказ строить острог, как советовал сотник, против устья Оки, на другом берегу Ангары, где бурят не было [37].
Описывая поход Бекетова, Ю.В. Попов туманно писал, что, придя к устью Оки, «с места событий» сотник послал донесение в Енисейск [38], чего не могло быть, поскольку после прохождения порогов у отряда оставался один струг. Донесение могло быть послано только после возвращения в Илимское зимовье. В ответ на донесение Бекетова в январе 1629 г. ему было послано подкрепление с наказом поставить острог в устье Илима, но острог он ставить не стал [39] и в июле 1629 г. вернулся в Енисейск [40].
Судя по имеющимся сведениям, во время похода в бурятскую землю отряд Бекетова не строил ни зимовья, ни острога. Мирные отношения с бурятами не требовали постройки какого-либо укрепления. Зимовка, а значит постройка зимовья, в устье Оки из-за отсутствия продовольствия исключалась. Голод в течение семи недель указывает на возвращение отряда в Илимское зимовье под Шаманским порогом, где находились взятые на годовую службу припасы. А количество продовольствия для этого похода свидетельствует о его намеченной непродолжительности и разведывательных целях экспедиции. «Проведывая» новые земли, казаки и не вытаскивали свои суда на берег, а для безопасности ночевали на судах, чтобы в случае опасности сразу же отплыть от берега [41].
Документы
Утверждение, что Бекетов построил в 1628 г. острог, основанное только на челобитных Бекетова и справке Сибирского приказа, следует признать неубедительным, поскольку челобитные были поданы сотником после годовой службы в Братском остроге в 1649/50 г. [42]. Тогда же была составлена справка Сибирского приказа от 22 февраля (по старому стилю) 1651 г. [43].
В справке, на основании донесения енисейского воеводы 1629 г., в описании похода на Ангару не упоминается о строительстве острога или зимовья в устье Оки. Составитель справки пересказывает содержание письма Бекетова о службе в Братском остроге в 1649/50 г., предваряя пересказ словами: «В прошлых годах из Енисейского острогу сын боярский Петр Бекетов посылан для ясаку на Тунгуску реку и на Ангаре де реке на усть Оки реки поставил Брацкий острожек...» [44]. Частица «де» означает «дескать», т. е. передачу чужих слов [45]. Автор справки передает слова самого Бекетова, изложенные в челобитных и письме, в которых сотник указывает места своей службы с 1627 по 1650 г.
А в 1638 г. Бекетов в своей челобитной писал об ангарском походе так: «Ходил ис Братцкого порогу по Тунгуске вверх и по Оке реке, и до усть Уды реки и твой, государев, есак з братцких княжцей и улусных людей взял вновь, и братцких под твою, государеву, высокую руку подвел. И по се число те братцкие твой, государев, есак дают в Енисейский острог. А преж, государь, меня в тех местах никакой русский человек не бывал» [46]. Судя по этому документу, никакой зимовки и постройки острога во время похода не было, хотя в этой же челобитной сотник писал и о зимовке, и о строительстве острога во время похода на Лену [47].
До середины XVII в. упоминаний о строительстве Бекетовым в устье Оки острога или зимовья в документах не встречается.
Служба Петра Бекетова в Братском остроге в 1649/50 г.
За время годовой службы сотник организовал пашенное дело и приложил немало усилий для укрепления острога на правом берегу Оки в ее устье [48]. Как командир гарнизона он должен был следить за состоянием укреплений острога, построенного больше десяти лет назад.
[11] В 40—50-е гг. XVII в. началась борьба русских острогов за ясачное население, получившая в исторической литературе название «войны острогов». В 1646—1648 гг. в междоусобных столкновениях удинских и окинских бурят принимали участие с одной стороны красноярские казаки, с другой - гарнизон Братского острога [49]. В ответ на набеги красноярских казаков ангарские буряты подступали к Братскому острогу и осаждали его в 1646 и 1647 гг. [50].
В 1651 г. буряты также совершили набег под острог и осадили его. Снял осаду отряд М. Перфильева, посланный из Енисейска [51]. А затем было принято решение о переносе Братского острога с правого берега Оки. В 1653 г. для этого был послан отряд Дмитрия Фирсова, построивший острог в 1654 г. на левом берегу Оки [52]. Затишье в боевых действиях как раз пришлось на 1649/50 г., время годовой службы Петра Бекетова в Братском остроге.
Конструктивные особенности двух сохранившихся башен острога позволяют предположить, что одна из них строилась раньше 1654 г. и была перенесена с правого берега Оки на новое место [53]. Башня вполне могла строиться во время годовой службы Бекетова в Братском остроге. Это объясняет, почему в документах устье Оки как одно из мест строительства сотником зимовий и острогов во время походов появляется только после его службы в Братском остроге в 1649/50 г.
Ангарский поход сотника Петра Бекетова через пороги к бурятам с самого начала планировался как поход разведывательный. На это указывают наличие у него стругов и взятый запас продовольствия, количество которого предполагало не зимовку в бурятской земле, а возвращение в зимовье под Братским (Шаманским) порогом. Проведенная Бекетовым разведка позволила наметить место для строительства острога на берегу Ангары против устья Оки. Мирный характер взаимоотношений с бурятами исключает возможность постройки на Оке какого-либо укрепления, тем более острога. В документальных источниках до середины XVII в. нет сведений о строительстве Бекетовым в устье Оки зимовья или острога.
Все это, пока не найдены новые документы, позволяет утверждать, что русские во время похода на Ангару в 1628/29 г. не строили ни зимовья, ни острога, а первый Братский острог был основан отрядом Максима Перфильева, как известно, в 1631 г. у Падунского порога на Ангаре.
Примечания
1. Миллер Г.Ф. История Сибири. М.: «Вост. лит». РАН, 2005. Т. III. С. 40—41; Сборник документов по истории Бурятии. XVII век (далее - СДИБ). Улан-Удэ, 1960. Вып. 1. № 8. С. 14—15.
2. Вершинин Е.В. Землепроходец Петр Иванович Бекетов // Отечественная история. 2003. № 5. С. 37—38.
3. Резун Д.Я. Родословная сибирских фамилий: история Сибири в биографиях и родословных. Новосибирск: Наука, 1993. С. 28; Зуев А.С. Сибирь: вехи истории (XVI—XIX вв.): учебное пособие. 2-е изд. Новосибирск: ИНФОЛИО-пресс, 1999. С. 38.
4. Попов Ю.В. Истоки Братска. Братск, 2006. Ч. I. С. 45—46.
5. Бекетов Петр Иванович // Арктика-Антарктида (сайт). Режим доступа: http://www.arktika- antarktida.ru/sever/beketov.shtml (дата обращения: 26.02.2014); Полунина Н.М. Хроника основания сибирских острогов в XVI—XVII вв. // Прибайкальский район Республики Бурятия (сайт). Режим доступа: http://az-kozin.narod.ru/novosty.html (дата обращения: 12.03.2015).
6. СДИБ. № 55. С. 175—186.
7. Цит. по: СДИБ. № 55. С. 176—177.
8. Баландин С.М. Оборонная архитектура Сибири в XVII в. // Города Сибири: экономика, управление и культура городов Сибири в досоветский период. Новосибирск, 1974. С. 11; Кочедамов В.И. Первые русские города Сибири. М.: Стройиздат, 1978. С. 35; Крадин Н.П. Русское деревянное оборонное зодчество. М.: Искусство, 1988. С. 75.
9. Миллер Г.Ф. Указ. соч. С. 41, 54.
[12] 10. Санкт-Петербургский филиал Архива Российской академии наук (далее - СПФ АРАН). Ф. 21. Оп. 4. Д. 23. Л. 138 об.—139.
11. СДИБ. № 55. С. 178, 180.
12. Миллер Г.Ф. Указ. соч. С. 175—179. Прил. 22.
13. Там же. С. 55.
14. Красноштанов Г.Б. Существовал ли Тутурский острожек? // Известия Архитектурно-этнографического музея «Тальцы». Иркутск, 2006. Вып. 5. С. 67—75.
15. СДИБ. № 19. С. 26—27; № 21. С. 33—34.
16. Вершинин Е.В. Дощаник и коч в Западной Сибири (XVII в.) // Проблемы истории России. Вып. 4: Евразийское пограничье. Екатеринбург, 2001. С. 89—92, 123—127.
17. Миллер Г.Ф. Указ. соч. С. 76.
18. СПФ АРАН. Ф. 21. Оп. 4. Д. 30. Л. 41—42.
19. Спафарий Н. Книга, а в ней писано путешествие царства Сибирского [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.vostlit.info/Texts/rus15/Spapharii/text2.phtml?id=1756 (дата обращения: 12.03.2015).
20. Миллер Г.Ф. Указ. соч. С. 41; Вершинин Е.В. Землепроходец Петр Иванович Бекетов. С. 37; СДИБ. № 19. С. 26.
21. Вершинин Е.В. Землепроходец Петр Иванович Бекетов. С. 37; Попов Ю.В. Указ. соч. С. 42.
22. СПФ АРАН. Ф. 21. Оп. 4. Д. 30. Л. 41—42 об.
23. СПФ АРАН. Ф. 21. Оп. 4. Д. 22. Л. 322 об.
24. Миллер Г.Ф. Указ. соч. С. 141. Прил. 8.
25. Пронштейн А.П., Кияшко В.Я. Хронология. М.: Высшая школа, 1981. С. 110.
26. Миллер Г.Ф. Указ. соч. С. 41.
27. СПФ АРАН. Ф. 21. Оп. 4. Д. 23. Л. 237 об.
28. Миллер Г.Ф. Указ. соч. С. 41.
29. Вершинин Е.В. Дощаник и коч в Западной Сибири (XVII в.). С. 89- 90.
30. Миллер Г.Ф. Указ. соч. С. 164. Прил. 16.
31. Бродников А. Енисейский острог. Красноярск: Енисейский благовест, 1994. С. 67, 122.
32. СДИБ. № 55. С. 179.
33. Зуев А.С. Указ. соч. С. 290.
34. Павлинская Л.Р. Коренные народы Байкальского региона и русские: Начало этнокультурного взаимодействия // Народы Сибири в составе Государства Российского: (очерки этнической истории). СПб.: Европейский Дом, 1999. С. 195.
35. Миллер Г.Ф. Указ. соч. С. 139. Прил. 7; СДИБ. № 19. С. 26; № 16. С. 23.
36. Окладников А.П. Очерки из истории западных бурят-монголов (XVII—XVIII вв.). Л., 1937. С. 36.
37. Миллер Г.Ф. Указ. соч. С. 163. Прил. 16.
38. Попов Ю.В. Указ. соч. С. 42.
39. Павлинская Л.Р. Указ. соч. С. 198; Вершинин Е.В. Землепроходец Петр Иванович Бекетов. С. 38.
40. Миллер Г.Ф. Указ. соч. С. 142. Прил. 8.
41. Багрин Е.А. Тактика ведения боевых действий русскими служилыми людьми в Восточной Сибири в 40-60 гг. XVII в. (по материалам Прибайкалья и Приамурья) [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://ostrog.ucoz.ru/publ/b/41 (дата обращения: 12.03.2015).
42. Вершинин Е.В. Землепроходец Петр Иванович Бекетов. С. 40.
43. СДИБ. № 55. С. 186.
44. Цит. по: СДИБ. № 55. С. 182—183.
45. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. I: А—З. М: Прогресс, Универс, 1994. С. 1050.
46. Цит. по: СДИБ. № 21. С. 33.
47. СДИБ. № 21. С. 34.
48. Окладников А.П. Указ. соч. С. 87.
49. Павлинская Л.Р. Указ. соч. С. 234, 243.
50. Окладников А.П. Указ. соч. С. 83, 86, 396.
51. СПФ АРАН. Ф. 21. Оп. 4. Д. 22. Л. 238 об.—239, 249 об.—250.
52. Там же. Л. 322 об., 336 об.—337.
53. Маковецкий И.В. Деревянное зодчество Приангарья XVII—XX вв. // Быт и искусство русского населения Восточной Сибири. Ч. I: Приангарье. М., 1971. С. 117—118.
Воспроизводится по:
Известия Архитектурно-этнографического музея «Тальцы». Иркутск. 2015. Вып. 7. С. 7—12. |
