Несколько лет тому назад научные сотрудники Центрального государственного архива древних актов (ЦГАДА) привели в порядок еще одну значительную «россыпь» документов Сибирского приказа (опись № 17). Среди этих документов и были обнаружены представляющие большой научный интерес записанные в Томске 28 сентября 1645 г. «распросные речи» И.Ю. Москвитина и Д.Е. Копылова о их походе на восток — походе, во время которого русские люди впервые побывали на Дальнем Востоке и Тихом океане.1)
Первое краткое сообщение о находке этого ценного документа появилось в книге П.Т. Яковлевой «Первый русско-китайский договор 1689 года» (Изд. АН СССР, М., 1958, стр. 17—21). Яковлева положила текст этого документа в основу своего краткого рассказа о походе томских казаков на Тихий океан. Однако второй исследователь «распросных речей» Москвитина и Копылова — московский историк полковник в отставке Н.И. Циммер установил, что П.Т. Яковлева крайне неудачно использовала вновь выявленный документ и при описании похода томских казаков допустила ряд серьезных неточностей. В своей рецензии на книгу П.Т. Яковлевой, переданной в отделение истории географических знаний Географического общества СССР, Н.И. Циммер прежде всего отмечал, что Яковлева крайне произвольно датировала основные этапы похода Копылова—Москвитина. При этом он приводил следующие примеры.
По утверждению Яковлевой, Бутальский острожек, из которого Д.Е. Копылов послал отряд Москвитина на Тихий океан, был основан томскими казаками будто бы в 1636 г. в 100 верстах выше устья Алдана (стр. 17). На самом деле томские казаки впервые вошли в устье Алдана только 20 августа 1637 г., а Бутальский [22] острожек был ими основан 28 июля 1638 г. на верхнем Алдане, приблизительно в 199 км выше устьи Маи (а не устья Алдана)2).
Яковлева утверждала, что отряд Москвитина вышел из Бутальского острожка в поход на Тихий океан в 1638 г. и будто бы подошел к хребту Джугджур по реке Юдоме и с ее верховьев перешел на реку Улью. Циммер ясно показал, что «распросные речи» Москвитина и Копылова не дают оснований для подобного рода утверждений. Наоборот, этот документ еще раз подтверждает, что И.Ю. Москвитин вышел в свой исторический поход весной 1639 г. и подходил он к хребту Джугджур не по Юдоме (с верховьев которой нельзя перейти на верховья Ульи), а по притоку реки Маи — реке Нудыми.
Яковлева писала, что будто бы еще до весны 1639 г. 9 участников похода погибли «в боях с эвенками» (стр. 18). Но в «распросных речах» сообщалось нечто иное: «казаков у них ранили осьми человек, а девятово убили досмерти». Яковлева не поняла, что здесь шла речь не о гибели девяти человек, а о гибели только одного, «девятого» — Дружина Иванова, которого весной 1640 г. (а не 1639 г.) закололи «палмами» (т. е. большими ножами) эвены (а не эвенки).3)
Столь же необоснованно Яковлева утверждала, что томские казаки в 1639 г. плавали на юг, а уже в 1640 г. они сдали собранных соболей «в Верхоленском остроге» (стр. 18—19). На самом деле Москвитин вообще никогда не бывал в Верхоленском остроге. Яковлева спутала Верхоленск с Якутском (Ленским острогом), куда отряд Москвитина вернулся в июле 1641 г.4) В южный же поход отряд Москвитина ходил в навигацию 1640 г.
Все эти грубые ошибки ясно показывают, насколько важно исследователям ознакомиться с подлинным текстом «распросных речей» Москвитина и Копылова, столь неудачно использованным П.Т. Яковлевой. По этой причине мы и решили опубликовать полный текст этого ценного документа на страницах «Трудов Томского областного краеведческого музея».
Главное значение «распросных речей» И.Ю. Москвитина и Д.Е. Копылова состоит в том, что они позволяют полнее воссоздать историю великого похода томских казаков на Тихий оке-[23]ан, помогают найти правильный ответ на многие вопросы, давно уже интересующие исследователей.
Прежде всего, этот документ дает возможность яснее представить, что побудило томского казачьего атамана Д.Е. Копылова отправить И.Ю. Москвитина и его товарищей в их исторический поход на Тихий океан. Из текста публикуемого документа ясно видно, что главную роль в этом сыграл верхнеалданский шаман Томкони (Томконей), эвенк из рода лалагиров. Он первым сообщил русским о существовании горы с серебряной рудой на реке «Чирколе».5) В это время в России ощущался острый недостаток серебра, поэтому Копылов и решил попытаться разыскать таинственную серебряную гору. Поскольку Томкони утверждал, что эта гора находится «блиско моря», то Копылов и решил в первую очередь проведать путь к морю.
Из других документов нам известно, что в Бутальском зимовье у Копылова сидели в аманатах (заложниках) эвены (ламуты), пришедшие на Алдан «с Ламы из-за камени», т. е. с Охотского моря из-за хребта Джугджур.6) Их-то и решил Копылов использовать в качестве «вожей» (проводников) для похода «на большое море окиян, по тынгускому языку на Ламу».7)
Из текста «распросных речей» впервые стало известно, что отряд Москвитина отправился в свой поход из Бутальского острожка в крупном дощанике (вероятно, это был один из дощаников, построенных для Копылова на реке Куте, притоке Лены, весной 1637 г.). Позже, дойдя до устья «подволошной» речки, т. е. до Нудыми, казаки вынуждены были бросить свой дощаник, сколотили на скорую руку две «бударки» (байдарки) и пошли вверх по мелководной Нудыми. Таким образом, новый документ знакомит нас с тем, какими судами пользовались томские казаки, когда они шли к Тихому океану.
Из текста «распросных речей» также стало известно, что русские впервые услышали название реки Амур не на Алдане, а во время плавания вверх по Мае. Рассказ об этом позволяет дать более полный ответ на вопрос, давно интересующий исследователей: как возникло название реки Амур.8)
[24] Публикуемый документ дал возможность впервые установить дату начала самого первого русского морского похода по Тихому океану.
Уже раньше благодаря находке замечательной «скаски» казака Нехорошего Иванова Колобова о его участии в походе Москвитина стало известно, что с устья Ульи томские казаки отправились в свое первое плавание на устье Охоты: «Да они ж де ис того ж острожку ходили морем на Охоту реку трои сутки...»9) В «распросных речах» же указывается, что это плавание началось «в Покров Богородицы», т. е. 1/11 октября, 1639 года. Так была установлена весьма важная в истории нашей страны дата начала русского тихоокеанского мореходства.10)
Поскольку нам известно со слов Н.И. Колобова, что через три дня после этого томские казаки впервые вошли в устье реки Охоты, то мы вправе теперь считать, что «распросные речи» Москвитина и Копылова помогли нам установить и другую важную дату в истории Дальнего Востока — дату открытия томскими казаками реки Охоты, которой суждено было сыграть исключительно большую роль в истории, русского тихоокеанского мореходства. Река Охота, давшая свое имя Охотскому морю, была открыта Москвитиным и его 19 спутниками 4/14 октября 1639 года.
Из «распросных речей» Москвитина и Копылова впервые стало известно, что зимой 1639—1640 гг. в устье Ульи на специальном «плотбище», которое по праву может быть названо подлинной колыбелью русского тихоокеанского флота, Москвитин и его товарищи построили для плавания по морю два специальных больших коча, размерами «по осьми сажень», т. е. около 17 метров длиной. Такого рода крупных кочей не было ни у В. Д. Пояркова, ни у С. Шелковника.11) На этих кочах и отправился весной 1640 года отряд Москвитина в свое южное плавание.
[25] В литературе часто высказывалось мнение, что отряд Москвитина плавал только до устья Уды.12) Н.Н. Степанов в своей последней статье о походе Москвитина пытался доказать, что будто бы участники этого похода доплывали только до залива Алдома.13) Текст «распросных речей» Москвитина ясно доказывает полную несостоятельность этих утверждений. Со слов самого Москвитина мы узнаем, что участники похода доходили до «островов Гилятской орды» и от устья Амура их отделял всего лишь один остров.14)
Бесспорно, этот документ вызовет немалый интерес и у этнографов Дальнего Востока. Это — самый ранний русский документ, в котором говорится о гиляках (нивхах). В нем также имеются весьма любопытные сведения о населении Амура и его притоков, в частности реки Амгунь («Омути»).
Из «распросных речей» стало впервые известно, что в конце сентября 1645 г. Иван Москвитин предложил в Томске воеводе О.И. Щербатому организовать новый поход на реку Амур. С этой целью он советовал послать на Амур тысячу хорошо вооруженных служилых людей с рудознатцами, лекарями и даже военным оркестром — трубачами, барабанщиками и музыкантами, играющими на зурнах («сурмачами»). «А в тех иноземцах то диво и страшно», — говорил Москвитин. Довольно подробно перечислял Москвитин различные вещи, которые, по его мнению, необходимо было бы взять в поход на Амур.15) Этот план ясно свидетельствует о больших организаторских способностях Москвитина.
Томский воевода О.И. Щербатой поддержал предложение Москвитина и, с тем чтобы этот план мог осуществиться, отправил Д.Е. Копылова вместе с Москвитиным в Москву. Именно они сами и доставили 17 сентября 1646 г. в Сибирский приказ публикуемый нами документ.
О предложении Москвитина было доложено царю Алексею Михайловичу. Но в тот период в Москве уже считали, что походами на Амур должен ведать один ленский воевода. Поэтому план Москвитина так и не был одобрен царским правительством. Все [26] же подробные сведения о походе Копылова - Москвитина произвели впечатление в Сибирском приказе. За большие заслуги решено было наградить участников похода. Д. Е. Копылову было приказано выдать 8 рублей наградных и кусок сукна. Иван Москвитин получил 5 рублей и также кусок сукна. Остальные участники похода за ратные подвиги получили преимущественно по два рубля.16)
Таким образом, после получения «распросных речей» Москвитина и Копылова, записанных в Томске в сентябре 1645 г., царское правительство с большим опозданием соблаговолило скромно наградить томских казаков — участников первого русского похода на Тихий океан, во время которого русские люди впервые достигли Дальнего Востока, основали там первое русское поселение, положили начало русскому тихоокеанскому мореходству и совершили множество важных географических открытий.
Публикуемый текст «распросных речей» Москвитина и Копылова воспроизводится по фотокопии, любезно предоставленной нам старшим научным сотрудником Института русской литературы В.И. Малышевым. В конце публикации по каждому из 19 «сставов» документа даются краткие комментарии.
1645г. сентября 28. — Распросные речи И.Ю. Москвитина и Д.Е. Копылова, записанные в Томске
Примечания:
1) ЦГАДА. Сибирский приказ, опись 17, ст. 25. сст. 1—19.
2) В челобитной 56 казаков — участников похода Копылова, отправленной из Бутальского острожка 19 августа 1638 г., говорится: «...дошли до усть Янды реки в Бутальскую землю... берег взяли и острог... поставили июля 28 дня» (ЦГАДА. Сибирский приказ, ст. 368, лл. 183—184).
3) ЦГАДА. Якутская приказная изба (ф. 1177), оп. 2, ст. 66, л. 2. В публикации Н.Н. Степанова («Известия Всесоюзного географического общества». 1958. вып. 5, стр. 447) вместо слов «тунгусы полмами и тут искололи» ошибочно дано «тунгусы палмали тут искололи», что искажает смысл подлинника.
4) В ЦГАДА, в якутских актах новой разборки, мне посчастливилось обнаружить краткую запись, из которой видно, что И.Ю. Москвитин и часть его спутников вернулись в Якутск почти одновременно с Иваном Ребровым, пришедшим «из собачьи орды», т. е. с Индигирки [ф. 1177. оп. 3. ст. 57, л. 14(46)]. Исходя из этого, можно уверенно сказать, что Москвитин и часть его спутников появились в Якутске в июле 1641 г.
5) Якутский воевода П.П. Головин заинтересовался сообщением Томкони (Томконея). Верхнеалданский шаман был по воеводскому приказанию доставлен в Якутск. Здесь он вновь повторил свое сообщение о горе с серебряной рудой, которая находится на реке... Шилкаре. Из этого ясно, что «Чиркола» искаженное название Шилкара, т. е. реки Шилки и верхнего Амура (до устья Зеи). Вероятно, это название было искажено самими томскими казаками.
6) В челобитной участников похода Д.Е. Копылова от 19 августа 1638 г. указывается, что «из-за камени с Ламы многие тунгусы» вели с русскими трехдневный бой в устье Маи, были разбиты и некоторые из них были взяты в плен (ЦГАДА. Сибирский приказ, ст. 363. л. 183).
7) Это выражение имеется как в «скаске» казака Н.И. Колобова, так и в наказной памяти, врученной Семену Шелковнику в 1646 г. перед его уходом на Охотское море.
8) Об этом см. нашу статью «Первые известия об Амуре. Новые архивные находки». «Амурская правда» за 25 октября 1959 г. В настоящее время для одного дальневосточного сборника нами закончена статья «Новое о происхождении названия реки Амур».
9) Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах. Сборник документов о великих русских географических открытиях на северо-востоке Азии в XVII веке. Составил М. И. Белов. Л.-М., 1952. стр. 52: Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII в. на северо-востоке Азии. Сборник документов. Составлен Н. С. Орловой, под редакцией А. В. Ефимова. М., 1951, стр. 140;. а также указанная публикация Н.Н. Степанова, стр. 447.
10) Впервые эту дату установил Н.И. Циммер. См. об этом наши статьи, опубликованные в газете «Советский флот» за 11 октября 1959 г. и во владивостокской газете «Красное знамя» за 21 октября 1959 г.
В октябре 1959 г. Географическое общество СССР провело специальное заседание, посвященное 320-летию начала русского тихоокеанского мореходства.
11) В.Д. Поярков для своего морского плавания не стал строить специальные кочи: он приспособил для этой цели свои речные дощаники, приделав к ним дополнительные борта. Из-за этого он во время своего морского плавания вынужден был огибать каждый залив, который встречался на его пути. См. об этом нашу статью «Забытые сведения спутников В.Д. Пояркова о Сахалине (1644—1645 гг.)» («Известия Всесоюзного географического общества», 1958, вып. 6, стр. 551). В 1646 г. суда В. Д. Пояркова были переданы на устье Ульи в распоряжение Семена Шелковника.
12) В. Берх. Открытие козаком Москвитиным Восточного океана и путешествие письмянного головы Василия Пояркова. «Сын отечества». 1823, № 35. стр. 49—50; С.В. Бахрушин. Очерки по истории колонизации Сибири в XVI и XVII вв. М., 1928. стр. 163; Русские мореплаватели. М. Воениздат. 1953, стр. 531.
13) Н.Н. Степанов. Первая русская экспедиция на Охотском побережье в XVII веке. «Известия Всесоюзного географического общества». 1958. вып. 5, стр. 449.
14) В связи с тем, что некоторые авторы продолжают утверждать, что отряд И.Ю. Москвитина будто бы не мог дойти до района Амурского устья и что сообщению казака Н.И. Колобова о том, что участники похода видели Амурское устье «через кошку», будто бы нельзя доверять, нами написана недавно статья «Доходил ли отряд И.Ю. Москвитина до района устья Амура?», в которой приводится ряд новых данных, говорящих за то, что томские казаки действительно смогли побывать в непосредственной близости от устья Амура.
15) Значительный отрывок из этой части «распросных речей» Москвитина уже был опубликован в нашей кн. «Первооткрыватели Сахалина» (Южно-Сахалинск, 1959, стр. 58—60).
16) Г.м. ЦГАДА, Сибирский приказ, ст. 262, л. 69.
Воспроизводится по:
Труды Томского областного краеведческого музея Том VI, выпуск 2, Томск, кн. изд-во, 1963. с. 21—37 |
