Хронология «поставления» государевыми служилыми людьми городов и острогов в «Закаменьской стране» вскоре после ее «взятия» Ермаком «з дружиною» ввиду малочисленности соответствующих источников во многом остается неясной. Среди этих источников особую группу составляют летописи, происхождение соответствующих известий которых требует специального рассмотрения.
Если в 30-й главе («О Сибири и о приезде царей и царевичевъ и воеводичъ розныхъ земель») завершенного в 1629/30 г. официального Нового летописца (далее – НЛ) лишь упомянуто об основании Березова и Сургута наряду с Тарой и многими другими сибирскими «градами» [1, с. 43; ср. 2, с. 37] (почему едва ли вслед за А. И. Андреевым можно считать, что сообщения про их строительство патриарший «историограф» заимствовал из каких-то сибирских повестей и их продолжений [3, с. 242] ), то в обширном своде, сложившемся в Тобольске в конце XVII в. и редактировавшегося до начала 1740-х гг., содержатся конкретные сведения о строительстве Пелыма, Березова, Сургута, Нарымского и Кетского острогов. (Известие, которому в НЛ предпослана заметка про сооружение московского Деревянного города в 1590/91 – 1591/92 гг., повторено в Мазуринском летописце конца XVII в., но под 1590/91 г. В более раннем Пискаревском летописце Березов и Сургут вместе с Тобольском, Верхотурьем и Уфой представлены городами «Кучумова царства» [4, с. 145; 5, с. 195] ).
Согласно Книге записной (далее – КЗ), представляющей старшую разновидность Сибирского летописного свода (далее – СЛС), Пелым был «срублен» в 1592/93 г. воеводой князем П. Горчаковым, располагавшим «датошными людьми» и угличанами, сосланными «за убиение царевича Димитрия Ивановича»; этот «первой (заложенный на Тавде. – Я. С.) город», который «насадиша» выходцами из Углича [ср. 1, с. 42] , сгорел в 1620/21 г. в пору воеводства П. Н. Вельяминова. Данное сообщение, только без последнего свидетельства, повторено в Академической редакции (далее – А) той же летописи. О гибели Пелыма сказано и в других редакциях СЛС (в Томском виде его Нарышкинской редакции пожар датирован не 1620/21, а предыдущим годом). Из КЗ узнаем и о постройке города и острога в Пелыме в 1622/23 г. при воеводе И. Вельяминове местными жителями, тюменцами, верхотурцами и туринцами [6, с. 139 – 140, 146, 195, 262, 319, 369] . Не исключено, что про обстоятельства «рождения» Пелыма создателю КЗ стало известно по документам о восстановлении этой крепости. В одном списке Головинской редакции (далее – Г) свода тоже сказано, что Пелым (возведенный, но в 1593/94 г., П. Горчаковым) «насадиша угличами (точнее, угличанами. – Я. С.) по убиении царевича Димитрия» [6, с. 190, примеч. 81] .
Попутно в КЗ сообщается об отправке колокола, призвавшего жителей Углича к бунту, в тобольскую церковь Спаса на Торгу; «а ныне он на Софийской колоколне часобитной», – замечает автор. Как известно, знаменитый колокол, который часто принимается за первого сибирского ссыльного, расплавился во время пожара 29 мая 1677 г., что позволяет датировать протограф КЗ [7, с. 4, примеч.; 8, с. 22; 9, с. 35 – 36, 117] .
В «Записках, к сибирской истории служащих» (далее – З), отражающих вместе с КЗ первую редакцию «Описания о поставлении городов и острогов в Сибири по взятии ее», основание Пелыма приурочено к 1593 г., а в «Сибирском летописце» (далее – СЛ) читаем о строительстве этой крепости ссыльными угличанами в 1590 г [10, с. 48, 56, 60, 102, 150 – 151] . (СЛ чрезвычайно близок к Г [9, с. 55 – 56, 59, 62; с. 11, 409 – 411] ). Документально, однако, известно, что они, отправленные вначале в Чердынь, оказались в Пелыме спустя несколько лет после его возведения. Указание КЗ на участие недавних жителей Углича в «поставлении» крепости в «Тоборах» можно признать результатом осмысления свидетельства НЛ [12, с. 22, 23; 13, с. 81] . (Ранее считалось, что опальные «посадские мужики» из Углича прибыли прямо в Пелым [14, с. 489; 15, с. 17, и др.] ).
В КЗ и А сообщается, что «Березов город» в 1592/93 г. строили под началом воевод Н. Траханиотова и князя М. Волконского, письменного головы И. Змеева «вятчаны, и пермичи, и вымичи, и усолцы» [6, с. 139, 369] . С точки зрения Д. Я. Резуна, эта дата заимствована из приказных документов сибирского происхождения, точнее, материалов березовского «сыска» 1636 – 1637 гг. [16, с. 75, 87] . (Утверждение, будто жители Березова начинали свою историю с конца 1580-х гг. [16, с. 41] , безосновательно). Вполне возможно, что летописец располагал городовым списком Березова 1634/35 г., где сказано, что Н. Траханиотов, М. Волконский и И. Змеев в 1592/93 г. «ставили» крепость на Северной Сосьве «ратными людми з земель вятчаны, и пермичи, и вымичи, и усолцы, и служилыми людми всею ратью», и приведено свидетельство местного казака Т. Семенова о сооружении этого города 150 даточными людьми с Вятки, Перми, Выми и Соли Вычегодской [17, с. 74] . Как нетрудно видеть, в указанном документе и КЗ (от которой зависит А) совпадает и порядок перечисления даточных людей, возводивших Березов. О его появлении в 1593 г. идет речь и в З, а в СЛ говорится о сооружении Березова, Сургута, Нарыма, Кетска и других сибирских городов в течение 1591/92, 1592/93 гг. [10, с. 48, 164; 18, с. 38 – 40, 42, 52, 54, и др.] .
По мысли Н. А. Дворецкой, на рассказ Г об основании первых русских крепостей в бывших владениях Кучума повлиял НЛ [9, с. 53] . Но в соответствующей статье «Книги, глаголемой Новый летописец» в отличие от Г не сказано о Пелыме (о нем упоминается ранее), Нарыме, Кетске и Томске.
Если верить КЗ и А, «Сургутской первой город и башни ставил» в 1594/95 г. воевода князь Ф. П. Барятинский «сургутскими и березовскими, и инных городов служилыми людьми» [6, с. 140, 369] . В З Ф. П. Барятинский тоже открывает перечень администраторов этой крепости, «поставленной» якобы в 1595 г. [10, с. 48; ср. с. 178, 201] . (Однажды данное известие отнесено И. И. Тыжновым к 1593 г. [10, с. 86; см также: 19, с. 36 – 38] ).
О Ф. Барятинском как основателе Сургута говорится и в челобитной кодских остяков (1636 г.), и в государеве «разряде» самого начала царствования Бориса Годунова (при этом сослуживцем захудалого князя назван В. Аничков) [20, с. 487; 21, с. 15, 27] . Согласно наказу об «устроении» Сургута, его поручалось выстроить воеводе Ф. П. Барятинскому и письменному голове В. В. Аничкову. Последний скорее всего и заложил город на Сальме, куда названный князь прибыл из Тобольска с опозданием, видимо, уже на завершающем этапе возведения крепостных стен и башен. Думается, известия о первом сургутском воеводе и участии в «поставлении» города на территории Бардакова княжества березовскими и «инными» служилыми людьми имеют документальное происхождение, хотя трудно решить, какие сургутяне строили новый город. (Догадку Д. Я. Резуна, что на месте возникновения этой крепости жили вольные казаки, не исключено даже, соратники Ермака, следует считать произвольной, как и мнение того же историка, будто в представлении сургутян их город существовал с конца 1580-х гг. [16, с. 41, 87; ср. 22, с. 19; 23, с. 180; 24, с. 21] ). Быть может, в глазах летописца местные служилые люди, «срубившие» русскую крепость при впадении Бардаковки в «великую» Обь, – те, которые влились в состав гарнизона (к примеру, годовальщики из Мансуровского городка), а не вернулись в Березов, Пелым или Тобольск.
Возможно, создатель протографа КЗ знал наказ о «поставлении» Сургута, но передал некоторые содержащиеся там распоряжения лапидарно и не вполне точно.
В самой ранней и наиболее поздней разновидностях СЛС говорится о закладке в 1595/96 г. Нарымского и Кетского острогов сургутским атаманом Т. Федоровым, который поначалу был там «приказным». В Г и остальных редакциях обширного свода, возникшего в Тобольске и дополненного в Томске «росписью» местных администраторов, сказано о смене в Нарыме Т. Федорова М. Т. Хлоповым и начале воеводства в Кетске Г. Ф. Елизарова на протяжении 1600/01 – 1601/02 гг., когда сибирской столицей управляли Ф. И. Шереметев и Е. М. Пушкин [6, с.140, 191, 260, 316, 369] . (Е. В. Вершинин и А. Т. Шашков не исключают, что известие СЛС о Г. Ф. Елизарове как первом воеводе Кетска ошибочно, ибо он управлял этим острогом в 1608 – 1612 гг. [21, с. 23] ). В З «поставление» Нарыма сургутскими служилыми людьми во главе с Т. Федоровым датируется 1596 г., а Кетска (ими же, но о прославленном атамане умалчивается) – следующим годом [10, с. 48, 87, 88] . В СЛ, повторим, эти остроги считаются ровесниками Сургута и Березова, вставшими в «далечайшей государевой вотчине» в течение 1591/92 – 1592/93 гг. (Д. Я. Резун, следовательно, не совсем прав, утверждая, что в сибирских летописях, кроме КЗ и З, основание Кетска приурочено к 1594 или 1601 гг. [18, с. 38 – 41, 43, 52, 53; ср. 16, с. 112, 118, 144 – 149] . Неточность допущена и Е. В. Вершининым с А. Т. Шашковым, полагающими, что «в памятниках сибирского летописания» приводятся две даты строительства русского острога на Кети – 1594 и 1596 гг. [21, с. 20] ).
Как представляется Д. Я. Резуну, летописная хронология возникновения Сургута, Нарыма и Кетска основана на устном предании, «архивными данными» она не подтверждается [16, с. 75 – 76; 18, с. 36] . Но могло ли это предание прочно зафиксировать время «поставления» города во владениях Бардака, острогов в землях Пегой орды и на Кети? Сообщение же о Т. Федорове как первом «приказном» в Нарыме и Кетске перекликается с его собственной челобитной 1626 г. [25, с. 122] . (Кстати, по утверждению челобитчика, он несет «в Сургуте тритцать лет всякие … государевы службы летние и зимнии, нартовые и струговые». Но ведь «Сургуцкой город» был основан за 32 года до подачи Т. Федоровым просьбы об «отставке» и поверстании на свое место сына Петра. Возможно, атаман до поставления Пелыма и Сургута «годовал» в Обском городке. Заметим, что Н. Н. Покровским «челобитье» Т. Федорова датируется 1 ноября, другими исследователями – 11 ноября. В совместной монографии В. А. Александрова и Н. Н. Покровского говорится о присылке этой челобитной «в Москву в начале 1626 г. из Сургута» [21, с. 19; 26, с. 186, 198; 27, с. 80] ).
В Г и более поздних редакциях СЛС идет речь о возникновении Пелыма, Березова, Сургута, Нарымского и Кетского острогов в 1590/91 – 1593/94 гг. При этом сообщается о князе П. Горчакове как первом воеводе «Пелымского города» [6, с. 190, 259, 315, 346] . (По утверждению Н. А. Дворецкой, в Шлецеровской редакции СЛС идет речь о строительстве в 1592 – 1594 гг. Пелыма, Березова, Нарыма, Тюмени и Кетска [9, с. 107] . Вернее, основание этих городов в данной разновидности свода отнесено к 1590/91 – 1593/94 гг., и Тюмень названа исследовательницей вместо Томска). О закладе Пелыма, Березова, Сургута , Нарыма и Кетска, только без упоминания о 1592/93 г., говорилось и в Томском летописце, ссылка на который сохранилась в ответе Нарымской канцелярии Г. Ф. Миллеру (1761 г.) [16, с. 69; 28, с. 61] . В продолжении Абрамовского вида ЕЛ сказано о закладке в 1591 г. «в сибирском ведомстве» Пелыма и Березова, в 7101 (1593) г. – Сургута [*] , Нарыма и Томска, в 1594 г. – Кетского острога [6, с. 98] . По-видимому, редактируя какую-то позднюю разновидность СЛС, составитель этого продолжения «разделил», но весьма произвольно, запись о сооружении названных укрепленных поселений, приурочив их возникновение к конкретным датам, хотя скорее всего не имея на то оснований.
При определении времени появления первых русских городов и острогов на землях бывшего Кучумова царства» сибирские летописцы расходятся с документальными материалами на несколько лет, и, на взгляд Д. Я. Резуна, это не ошибка, а «сознательное концептуальное положение, воспринявшее народную традицию» [22, с. 18 – 19] . Такой вывод следует признать натяжкой. Устные предания едва ли могли надолго запечатлеть точные даты, и не стоит приписывать данной традиции утверждение приоритета казачьей вольницы (даже прежних сподвижников Ермака) в сооружении крепостей за «Камнем» в конце XVI столетия.

[1]Полное собрание русских летописей (далее – ПСРЛ). – М., 1965. – Т. 14.
[2]Новый летописец, составленный в царствование Михаила Феодоровича, издан по списку Князя Оболенского. – М., 1853.
[3]Андреев А. И. Очерки по источниковедению Сибири. 2-е изд., испр. и доп. – М.; Л., 1960. – Вып. 1.
[4]ПСРЛ. – М., 1968. – Т. 31.
[5]ПСРЛ. – М., 1978. – Т. 34.
[6]ПСРЛ. – М., 1987. – Т. 36.
[7]Газенвинкель К. Материалы для справочно-биографического словаря сибирских деятелей// Ежегодник Тобольского губ. музея. – Тобольск, 1895. – Вып. 3.
[8]Дворецкая Н. А. Сибирский летописный свод как источник по истории летописания Сибири XVII в.// Сибирь в прошлом, настоящем и будущем: Тез. докл. и сообщ. Всесоюз. науч. конф. – Новосибирск, 1981. – Вып. 1.
[9]Дворецкая Н. А. Сибирский летописный свод (вторая половина XVII в.). – Новосибирск, 1984.
[10] Тыжнов И. Заметки о городских летописях Сибири. – СПб., 1898. – Ч. 1.
[11] Дворецкая Н. А. Спорный вопрос позднего сибирского летописания// Культурное наследие Древней Руси: Истоки: Становление: Традиции. – М., 1976.
[12]Солодкин Я. Г. Начало Пелымской ссылки// Западная Сибирь: история и современность: Краевед. зап. – Тюмень, 2003. – Вып. 5.
[13] Солодкин Я. Г. Опальные угличане в Чердыни (конец XVI – начало XVII вв.)// Вопросы истории и культуры Пермского Прикамья: Мат-лы Всерос. научно-практ. конф.(«Строгановские чтения»). – Березники, 2004.
[14] Адрианов С. Торжество по недоразумению// Ист. вестник. – 1892. – Ноябрь.
[15] Полымских М. В. Пелым: заметки о бывшем городе и его жителях. – Шадринск, 2000.
[16] Резун Д. Я. Очерки истории изучения сибирского города конца XVI – первой половины XVIII века. – Новосибирск, 1982.
[17] Первое столетие сибирских городов: XVII век. – Новосибирск, 1996.
[18] Резун Д. Я. К истории «поставления» городов и острогов в Сибири// Сибирские города XVII – начала XX века. – Новосибирск, 1981.
[19] Дронкина О. И., Солодкин Я. Г. Ранняя история Сургута в летописании XVII в.// Сургут в отечественной истории: Сб. тез. докл. и сообщ. Всерос. науч. конф. – Сургут, 2001.
[20] Разрядная книга 1475 – 1598 гг. – М., 1966.
[21] Вершинин Е. В., Шашков А. Т. Участие служилых остяков Кодского княжества в военных походах конца XVI – первой трети XVII в.// Западная Сибирь: прошлое, настоящее, будущее. – Сургут, 2004.
[22] Резун Д. Я. Куда и с кем ушли казаки после гибели Ермака?// Изв. Сибир. отделения АН СССР. – 1981. – Сер. обществ. наук. – №. 11. – Вып. 3.
[23] Резун Д., Васильевский Р. Воспитание историей. – Новосибирск, 1987.
[24] Резун Д. Я., Васильевский Р. С. Летопись сибирских городов. – Новосибирск, 1989.
[25] Древний город на Оби: История Сургута. – Екатеринбург, 1994.
[26] Покровский Н. Н. Сибирское общество XVII – начала XVIII в. по челобитным// Общественное сознание населения России по отечественным нарративным источникам XVI – XX вв. – Новосибирск, 2006.
[27] Александров В. А., Покровский Н. Н. Власть и общество: Сибирь в XVII в. – Новосибирск, 1991
[28] Резун Д. Я. Анкеты 1760-х гг. как источник по истории городового летописания Сибири конца XVII – начала XVIII в.// Сибирская археография и источниковедение. – Новосибирск, 1979.
[*] 1593 г. «поставление» «Сургуцкого города» нередко датировалось, отчасти вслед за Г. Ф. Миллером, и в последние десятилетия (Рогозин Н. Е. Завоевание и освоение Западной Сибири (Очерк)// Уч. зап. Новосибирск. гос. пед. ин-та. – 1945. – Вып. 1. – С. 17; Перевалов В. А. Ломоносов и Арктика: Из истории географической науки и географических открытий. – М.; Л., 1949. – С. 106; Летописи сибирские. – Новосибирск, 1991. – С. 54; Административно-территориальное деление Тюменской области (XVII – XX вв.). – Тюмень, 2003. – С. 17, и др.).