Э.В.Дёмин

Селенгинская «украйна» гетмана Многогрешного

А за славным было Байкал-морем,
А и вверх по матке Селенге,
Из верхнева острогу Селенгинского…
Из селенгинской казачьей песни ХVII в.¹

Старый город

Уже более двухсот лет стоит на правом берегу реки Селенги, пониже устья Чикоя, удивительное строение. Сегодня это одинокий символ некогда довольно крупного, по сибирским масштабам, города, сыгравшего, быть может, решающую роль при становлении государственности в Забайкалье, территория которого называлась в некоторых древних письменных актах «даурской украйной», т. е. краем российского государства².

Спасский Собор Старого Селенгинска…

С левого берега реки его особенно хорошо видно от мемориала декабристов и от утёса «Англичанка»³. А с воды, на фоне песчаных увалов и голубого неба, он кажется невесомым, как бы парящим в воздухе. Возникает удивительная гармония природы и строения.

Но собор не только символ сыгравшего свою роль города, это и горький упрек новому времени. Свидетель богатой истории забайкальского края, хранитель многих исторических тайн, пережив пожары, наводнения и землетрясения, он не в силах сопротивляться обычному равнодушию и активным покушениям наших современников на его сохранность. Не помогает ему сегодня и статус памятника архитектуры.

Вот только одна чуть приоткрытая тайна собора и старого города. Наводит на неё отрывок из воспоминаний о Селенгинске одного из сосланных сюда декабристов - Михаила Александровича Бестужева, который, как и его брат Николай, живо интересовался местными народными легендами и преданиями. Он пишет: «Гетман Демьян Многогрешный, живший очень долго в Селенгинске, участвовавший с гражданами в побоище Монгол на горе, носящей до сих дней название Убиенной, - об его пребывании не сохранилось здесь никаких преданий, даже место, где он похоронен, неизвестно, потому что плита с его могилы снята при постройке каменного собора в Селенгинске и заложена в каменный пол нижней церкви, в числе других плит»⁴.

В истории Старого Селенгинска известен только один собор и притом каменный, имевший верхнюю и нижнюю церкви. Это и есть Спасский собор. Строить его начали ещё в 1784 году взамен сгоревшей одноименной деревянной церкви⁵. Пол нижней церкви, о котором говорит Михаил Бестужев, находится сегодня под более, чем метровым слоем навоза, что, к сожалению, делает пока невозможным проверку сведений декабриста. Тем не менее нельзя удержаться от мысли о том, что братья Бестужевы, поселённые в Селенгинске с 1839 года, знавали лучшие времена этого замечательного сооружения. Наверное, они, не раз бывая внутри собора, хорошо изучили его и знали место, где уложена надгробная плита с могилы опального гетмана. Упоминания о ней в связи со Старым городом и собором обнаруживаются и через сто лет - в черновых записях селенгинского краеведа С.И.Глазунова (Таежного), относящимся к 1950-60 гг., который в 1959 г. запрашивал у Ростовского областного музея краеведения сведения о гетмане Многогрешном. В ответе музея, в частности, сообщалось, что Д.И.Многогрешный «впервые встречается в документах под 1609 годом» и что «он умер после 1696 года». В одной из последующих публикаций краевед упомянет о Многогрешном, отметив: «Упраздняя вольную Запорожскую Сечь, Пётр 1 услал храброе воинство в Сибирь нести караульную службу; часть запорожских казаков попала в Селенгинский острог»⁶.

Почему же так важно было бы увидеть сегодня эту плиту и найти, если это ещё возможно, само место захоронения?

Демьян Игнатьевич Многогрешный – это незаслуженно забытая тема забайкальского и бурятского, в частности, краеведения. Из глубины трёх веков смутно и противоречиво возникает образ этого необычайной судьбы человека, ровесника и активного участника важнейших государственных преобразований в Забайкалье и на Украине. В памяти своих забайкальских современников, а затем и в практически угасших сегодня местных народных преданиях он предстаёт личностью легендарной.

Тайна смерти

Сибирский образ Многогрешного окутывает тайна. Читаем весьма скупые строки о Многогрешном в двух изданиях Большой советской и Украинской советской энциклопедиях, в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона. Они рождают больше вопросов, чем дают ответов. Ведь все энциклопедии не знают даже дат и мест его рождения и смерти. По поводу года смерти стоит лаконичное «неизвестен»⁷. И только в третьем издании БСЭ мы находим более определённое⁸: «Ум. не ранее 1696», «в 1696 постригся в монахи». И всё.

Даже в фундаментальном академическом издании материалов и документов по истории русско-китайских отношений в ХУ11 в., в котором содержатся описания многих конкретных дел Многогрешного по защите Забайкалья и участию в становлении здесь государственности, сообщается только о пострижении его в монахи в 1696 г.⁹.

И всё-таки нам удалось найти документ, точно указывающий год смерти Многогрешного и ставящий под сомнение указанный в БСЭ и других источниках год, когда он постригся в монахи, а потом и воссоздать из небытия, сколько возможно, его забайкальские деяния¹⁰.

В сборнике «Первое столетие Иркутска», выпущенном в С-Петербурге в 1902 году, содержится «Книга именная денежная расходная, служилым людям 1704 г. (кн. № 1401)», где на странице 28 находим: «…девять рублей. Иркутского сына боярского Фёдора Никифоровича сына Черниговского, которому в 207 г. по указу великого государя и по грамоте из сибирского приказу, и по разбору прежнего воеводы стольника Ивана Николева по указу великого государя денежного жалованья давать не велено, потому что он вёрстан в выбылой оклад умершего сына боярского Петра Демьянова сына Многогрешного без указа великого государя и без грамоты.

По 20 руб. Нежинский протопоп Симеон Адамов в 195 г. умре. Казачий голова Афанасий Бейтон в 209 г. умре. Дети боярские: Демьян Игнатов сын Многогрешный в 209 г. постригся в монахи и в 1703 г. умре. Окладу его Демьянова остаточного от верстания Дмитрия Таракановского 11 руб…

По 7 руб. Сидор Шестаков в 205 г. в Аргунском от баргузинских казаков убит…Василий Фомин умре. Яков Многогрешный…»¹¹.

Таким образом, из этого документа следует, что в 1701 (209) году Многогрешный постригся в монахи, а в 1703 году умер. Надгробная плита с его могилы позволила бы узнать многое остальное и проверить уже известное о рождении и смерти гетмана. Но это может быть только ключом к раскрытию многих тайн почти тридцатилетнего пребывания опального запорожского гетмана в Сибири, из которых большая часть оказалась связанной с Селенгинском.

Генеральный есаул – гетман

Как попал гетман в Сибирь? Вышеназванные энциклопедии сообщают, что Многогрешный был активным участником освободительной войны украинского народа 1648-51 гг. В 1649 г. он в чине генерального есаула подписал Зборовский договор, заключённый между Богданом Хмельницким и польским королём Казимиром. В 1668 г. Многогрешный избран гетманом Левобережной Украины и был им до 1672 г., когда, обвинённый казацкой старшиной в связях с Турцией, был арестован и доставлен в Москву.

На заключительный акт трагедии запорожского гетмана проливает свет повествование историка России С.М.Соловьёва¹². Он даёт описание сложных и опасных перипетий в отношениях гетмана с казацкой старшиной, Правобережной Украиной и русским правительством, развивающихся на фоне постоянной угрозы украинским землям со стороны панской Польши. Читаешь эти строки и понимаешь, каким горячим было гетманское место для Многогрешного. Чего стоит, например, для верующего гетмана проклятие его патриархом константинопольским, которого добился ориентировавшийся на Турцию гетман Правобережной Украины Пётр Дорошенко.

И хотя, благодаря заступничеству московского патриарха Иосифа, это проклятие было снято, враждебные действия против гетмана продолжались. На этот раз был пущен слух о якобы намечаемой Москвой замене Многогрешного на посту гетмана полковником Константином Солониною. Эта молва была явно направлена на то, чтобы поссорить Многогрешного с московским правительством и сблизить его с Дорошенко. Вот что пишет М.С.Соловьёв в «Истории России с древнейших времён» по этому поводу: «Молва о смене Многогрешного Солониною, неведомо откуда, шла по Украине; но мы знаем, с какой лёгкостью верили на Украине всякой молве; приверженцы Демьяна встревожились не меньше его самого». Указание на источник этого, скорее всего, провокационного слуха, даёт сам гетман: «Дал мне знать об этом Дорошенко, а Дорошенку сказывал польский посол»¹³.

С той же целью была пущена в ход и «старая сказка об уступке Киева и всей Малороссии королю польскому»¹⁴. Реакция Многогрешного была бурной, ведь он всерьёз верил этим слухам: «Я, говорит он, нынешнего своего чина не желаю, потому что очень болен, желаю прежде смерти сдать гетманство. Если мне смерть приключится, то у казаков такой обычай – гетманские пожитки все разнесут, жену, детей и родственников моих нищими сделают; да и то у казаков бывает, что гетманы своею смертию не умирают; когда я лежал болен, то казаки сбирались все пожитки мои разнести по себе»¹⁵.

Из повествования С.М.Соловьёва явствует, что не перспектива лишиться гетманского места, прежде всего, волновала Многогрешного. Главным вопросом, из-за которого он, поверив молве, пошёл на резкое обострение отношений с Москвой, была угроза захвата украинских земель поляками, что, якобы, санкционировалось московским правительством.

Мечущийся гетман давал все больше поводов для недовольства со стороны старшины и московских воевод. Как сообщает тот же С.М.Соловьёв, он «призвав старшину, объявил, что государь к нему пишет всю старшину прислать в Москву, а из Москвы разослать их в сибирские города на вечное житьё». Как резкий упрёк звучат следующие его слова: «Государь пишет, что список с договорных статей пришлёт с полковником Солониною: но я и всё войско этим спискам не верим, чего глаза наши не видали и уши не слыхали. И так много ко мне писем из Москвы присылают, будто бумагою да ласковыми словами успокаивают, а подлинного ничего не объявляют, много с Поляками договоров чинят, а границы не учинят…»¹⁶.

Обвинение – ссылка

Грозовые тучи над Многогрешным так и не рассеялись, они разрешились уже упоминавшимся заговором казацкой старшины во главе с генеральным писарем Карпом Мокриевичем.

Позиция Многогрешного, как гетмана, в отношении государственного устройства украинских земель представляется сложной и противоречивой. Но нельзя отрицать, что, ошибаясь и страдая, он тяжело переживал тогдашнюю раздробленность Украины и неопределённость её будущего. Противоречия его гетманского правления объективно отражали специфику того драматического периода истории Украины, в который он жил. Выше этих противоречий он подняться не смог.

А вот одна из последних страниц повествования С.М.Соловьёва о Многогрешном: «28 мая на болоте за кузницами поставили плаху – будут казнить гетмана Демку Многогрешного и его брата Ваську. Привезли преступников и начали читать им вины, т. е. все поданные на них обвинения: «Ты, Демка, про всё распрашиван и пытан; и во всех своих изменных словах винился и 20 мая старшины со всем народом малороссийским прислали челобитье, чтобы тебя казнить смертью в Москве, а для подлинного обличенья прислали батуринского сотника Григория Карпова, который от тебя Дорошенку образ возил и присягал, что вам служить турскому султану. Бояре и думные дьяки, слушав ваших расспросных речей, приговорили вас Демку и Ваську, казнить смертью, отсечь головы. Демку и Ваську положили на плаху; но бежит гонец и объявляет, что великий государь, по упрошенью детей своих, пожаловал, казнить Демку и Ваську не велел, а указал сослать в дальние сибирские города на вечное житьё; бояре приговорили – сослать к ним жён их и детей (…). На другой день великий государь пожаловал, велел дать им на милостыню Демке 15 рублей, Ваське 10 рублей (…). Многогрешным была отдана и вся их рухлядь, с которою привезены в Москву, несколько очень не дорогих вещей. Семейство Многогрешного состояло из его жены Настасьи, двоих сыновей – Петра и Ивана, дочери Елены и племянника Михаила Зиновьева; с ними поехали две работницы. (…). В Тобольске велено держать ссыльных за крепким караулом скованных, а из Тобольска разослать по разным острогам в пешую козачью службу. Участь ссыльных была отягчена вследствие бегства Грибовича. Тогда Многогрешного с товарищами, вместо того, чтобы послать по острогам в козачью службу, велено держать скованных в тюрьмах «для того, говорилось в указе, что они забыли страх божий и нашу государеву милость»¹⁷.

В истории с гетманством Многогрешного известные факты наводят на мысль, что недовольная казацкая старшина, представляющая зажиточные слои казачества, расправилась с царским ставленником руками самого царя.

По иронии судьбы преемник Многогрешного на посту гетмана, бывший активным участником заговора против него, Иван Самойлович (а не Солонина) впоследствии сам оказывается сосланным и окончит свои дни, по сибирским масштабам, совсем недалеко от Многогрешного - в Якутске.

В веках печатные следы…

Из того, что удалось разыскать печатного о сибирском взлётах и падениях судьбы Многогрешного, нелегко создать достаточно полную картину этого периода его жизни. Да и то, что обнаруживается, выражаясь словами Н.Оглоблина – одного из первых исследователей сибирской службы ссыльного гетмана¹⁸, сказанными более ста лет назад, касается «главным образом внешней судьбы ссыльного гетмана в Сибири»¹⁹.

Эта тема всегда заслуживала внимания исследователей, а сегодня, когда пришло время беспристрастно вспоминать и собирать отечества героев, она представляется тем более востребованной и предпочтительной. Нам ещё предстоит год за годом проследить заключительную половину долгой, полной лихих невзгод и смертельных опасностей жизни Многогрешного, выяснить подробности службы и судьбы его близких в Сибири, а главное – по возможности полнее оценить роль и значение, которые принадлежат Многогрешному в ранней истории Забайкальского края.

Среди обнаруженных печатных источников сведений о ссыльной жизни опального гетмана наиболее документально содержательными представляются, прежде всего: публикация 1888 г. А.А.Гоздаво-Голомбиевского «Из сибирских актов о Демьяне Многогрешном»²⁰; большая специальная статья 1892 г. Н.Оглоблина «Служба в Сибири Демьяна Многогрешного»²¹; описания, приводимые историком Забайкалья А.П.Васильевым в монографии 1916 г. «Забайкальские казаки»²² и современного издания «Статейный список Ф.А.Головина» с соответствующими комментариями к нему²³. Единственные в своём роде сведения о Многогрешном в Селенгинске сообщил в 1861 г. исследователь ссылки в Сибирь И.С.Сельский²⁴.

Одно из самых ранних публичных печатных признаний государственных заслуг и невиновности Многогрешного обнаруживается в весьма солидном санкт-петербургском издании 1840 г. – «Биографии российских генера статье, посвященной генерал-фельдмаршалу, графу Ф.А.Головину, полномочному послу в Забайкалье, заключившему в 1689 г. очень трудный для России Нерчинский мирный договор с Китаем, отмечается: «В этих успешных подвигах содействовал Головину Демьян Многогрешный, бывший гетман малороссийский (с 1668 и 1672 г.), который водворил спокойствие в подвластной ему стране и невинно сослан в Сибирь, по оговору некоторых Старшин»²⁵.

В 1850 г. в «Панораме Иркутской губернии» местный летописец П.И. Пежемский напишет: «В 1682 году была новая попытка отнять у России Забайкал: монгольский князь Батур-Очирой-хан с двадцатитысячным корпусом вступил в наши пределы; но посланный против него сын боярский Демьян Многогрешный быстро рассеял ватаги Очироя и с тех пор Байкал навсегда остался в руках России»²⁶.

О заслугах перед Забайкальем опального гетмана и его сына напомнит в 1853 г. в своей книге «Путешествие в Китай» и востоковед О.М.Ковалевский: «Если мы упомянули о славных людях Пояркове и Хабарове, то не должны умолчать о двух других, не менее прославленных этою эпохой и, подобно первым, живущих ещё в памяти забайкальских жителей: это о Демьяне и сыне его Петре Многогрешном, из которых первый был гетманом в Малороссии и, сосланный в Сибирь, поселился в Селенгинске»²⁷.

В 1869 г. сибирский историк С.В.Максимов напишет: «Тот же Демьян Многогрешный, на долю которого выпала такая многострадальная жизнь и первые удары дальнего заточения сумел отстоять забайкальские пределы (…). Под тем же Селенгинском, где он нашел конец своим мучениям, до сих пор сохраняется в памяти народной гора Убиенная, названная так потому, что здесь на свиту посла Ф.А.Головина, ехавшего в 1689 году в Нерчинск для переговоров с китайцами, напали буряты [монгольские войска – Э.Д.], били его людей, теснили войска; самому послу грозили великою опасностию, но из селенгинской крепости вышел тамошний гарнизан под начальством Многогрешного. Умелый гетман разбил бурят [монгол – Э.Д.] на голову; отразил впоследствии набеги монголов и табангутских сойотов”²⁸.

А вот что писали в Х1Х в. о ссыльном гетмане сибирские историки в последующих печатных изданиях.

В «Историческом обозрении Сибири» П.А.Словцова события рассматриваемого времени в Забайкалье описываются довольно подробно²⁹. Относительно службы Многогрешного указывается, что он выступает в качестве «селенгинского сына боярского» и предпочтительно употребляется послом «в конных сшибках против монголов»³⁰.

У Н.Бантыш-Каменского в «Дипломатическом собрании дел между Российским и китайским государствами с 1619 по 1792-й год» тоже отмечаются немалые заслуги «боярских детей Демьяна и сына его Петра» Многогрешных в умиротворении табангутских родов, подчеркивается и большая роль бывшего гетмана «в усмирении монголов»³¹.

В «Хронологическом перечне важнейших данных из истории Сибири» И.В. Щеглов под 1671 г. отметит ссылку в Сибирь «малороссийского гетмана Демьяна Игнатовича Многогрешного», указав, что сначала он содержался в Тобольске, потом в Якутске и оттуда переведен в Селенгинский острог³².

Как селенгинские казаки называются Демьян и Пётр Многогрешные в «Истории Сибири» В.К.Андриевича и особо отмечается году сослан в Сибирь бывший гетман запорожский Демьян Игнатов Многогрешный, за то, что он, войдя в соглашение с гетманом казаков на правом берегу Днепра Петром Дорошенко, хотел отделиться от России и отдаться в подданство Турции»³³.

В другой своей работе В.К.Андриевич приводит выдержку из грамоты на имя Туринского воеводы Ивана Суздальцева: «В прошлом 180 и 181 годах, по нашему Государеву указу, посланы из Москвы в Сибирь в ссылку изменники и клятвопреступники войска Запорожского сее стороны Днепра (…) бывший гетман Демка Игнатов (…) [идёт перечисление лиц – Э.Д.] до Тобольска, с сибирскими служилыми людьми, и с провожатыми, а в Тобольске велено их держать за крепкими караулы скованных, а из Тобольска велено послать их, Дёмку Енисейского уезда в Селенгинский острог, Ваську в Красноярский»³⁴. Описывая же подготовку к заключению Нерчинского договора, историк пишет: «Головин выступил к Нерчинску, получив уведомление о прибытии туда китайских послов. Для посольских съездов были разбиты наметы в поле и разбивал их бывший гетман запорожский Демьян Многогрешный»³⁵.

Названные выше заслуги ссыльного гетмана отмечены и в специальных общественно-политических изданиях конца Х1Х в., посвященных Забайкалью, таких как, «Забайкалье. Краткий исторический, географический и статистический очерк Забайкальской области»³⁶ (1891) и «Забайкалье. Значение его для государства» М.П.Хорошхина³⁷ (1893). О ссылке в Забайкалье гетмана Д.И. Многогрешного упомянуто в книге «Забайкалье, свод материалов, высочайше учреждённой комиссии для исследования местного землевладения и землепользования, под председательством статс-секретаря Куломзина» за авторством Н.И.Разумова³⁸.

В то же время факт ссылки в Сибирь столь видного украинского деятеля, каким всегда считался запорожский гетман Д.И.Многогрешный, был упомянут и в нескольких хронологических перечнях событий из истории Сибири и касающихся Забайкалья, в частности, помещавшихся в изданиях общего характера. Таковы, например, «Памятные книжки Забайкальской области» на 1891 и 1900 гг.³⁹, «Сибирский торгово-промышленный календарь» на 1900 г.⁴⁰. Факт пребывания ссыльного гетмана в Тобольске был даже отмечен в 1897 г. в весьма привилегированном издании – «Путешествие государя императора Николая 11 на Восток (в 1890-1891)» за авторством князя Э.Э.Ухтомского⁴¹.

Отголоски селенгинских деяний Многогрешного обнаруживаются также в работах литераторов и краеведов прошлого. О нём и событиях с ним связанных упоминают: летописец Селенгинска А.И.Седов⁴² (1874); долго живший в Кяхте, литератор и этнограф В.В.Птицын⁴³ (1896), политический ссыльный в Селенгинск, забайкальский этнограф М.А.Кроль⁴⁴ (1896) и другие. В советское же время о Многогрешном напишет забайкальский краевед А.В.Харчевников⁴⁵ (1924). Приведём только одну выдержку из этих авторов. Она интересна своеобразным народным видением прошлой вины Многогрешного. Долго живший в Кяхте, этнограф В.В.Птицын пишет: «Тогда среди общей паники, посла и город спас сосланный туда за любовь к свободе и Малороссии Запорожский гетман Демьян Многогрешный, которому правители города догадались вручить главное начальство над гарнизоном и стрельцами (…). За эту заслугу гетмана, сына его Сергея [? – Э.Д.] пожаловали в сыны боярские»⁴⁶.

Тюремный «сиделец» - помошник посла

Длительное время Многогрешный содержался в иркутской и селенгинской тюрьмах. В уже упоминавшемся словаре Брокгауза и Эфрона по этому поводу сказано: «Назначенный сначала в Селенгинск, Многогрешный был поселён в Иркутске (1674), где и содержался в тюрьме до 1682 г., когда ему позволено было «быть в детях боярских», «исправлять городовую и уездную службу». В 1684 г. его опять, по просьбе Самойловича, заключили в селенгинскую тюрьму «за крепкими караулами», но уже в 1692 г. состоял в Селенгинске каким-то «седоком» и вёл переговоры с богдойскими людьми о «мунгалах»⁴⁷.

Как явствует из специально посвящённой этому вопросу работы Н.Оглоблина, слово «седок» следует понимать, как «старшее, начальное лицо, сидевшее на известном месте»⁴⁸. И далее Н.Оглоблин пишет: «Следовательно, Д.Многогрешный в 1694 г. сидел «на приказе» в селенгинском остроге, т. е. был там – по служебной терминологии XVII в. – «приказным» (человеком)… Обыкновенно служилые люди (высших уездных рангов – боярские дети, казачьи головы, атаманы, сотники и т.п.) посылались «на приказ» на годичный срок, но в отдельных острогах сидели и по два года и более. Возможно, что и Многогрешный был «приказным» Селенгинска с 1691 г. по 1694 г. Очевидно, он привязался к этому пункту, так как именно здесь получил свободу после долгих лет тюремного заключения. Да и положение «приказного» в отдалённом Селенгинске было довольно самостоятельное и более свободное, чем служба боярского сына в этом уездном городе – Иркутске на глазах у воеводы. «Приказный» в своём остроге и в окрестном районе ясачных волостей был таким же воеводою, но только меньших размеров… А Многогрешному, стоявшему некогда у такой обширной власти, не могли не нравиться и самые «слабые отблески былого могущества»⁴⁹.

В современных комментариях к «Статейному списку Ф.А.Головина» сведения о том же обобщены следующим образом:

«Первоначально находился в иркутской тюрьме. По требованию гетмана Самойловича в 1684 г. был сослан в Селенгинск, где условия его содержания значительно ухудшились. В грамоте местным воеводам предписывалось «посадить ево сковано в тюрьму и держать с великим бережением. И ис тюрьмы ево выпущать никуда не велено». Положение Многогрешного и его семьи резко изменилось в 1687 г. после смещения с гетманства его врага Самойловича. По распоряжению Ф.А.Головина он был освобожден из тюрьмы и поверстан в селенгинские дети боярские. Сам Многогрешный в своей челобитной писал, что при этом ему было назначено жалованье в размере 18 руб. денег, хлебное же – вдвое против денежного. На первых порах своей службы он был включен в состав посольских дворян, сопровождавших Ф.А.Головина, и сыграл видную роль в переговорах с монгольскими тайшами.

После заключения Нерчинского договора подал челобитную Ф.А. Головину, в которой писал, что «ныне стар и от ран болен» и просил пожаловать его с сыновьями Петром и Яковом «за службу и за раны велети их из Селенгинска и з детьми свободить куда к хлебному месту». По челобитью его было решено перевести из Селенгинска в Томск. Но он, узнавши об этом, писал Головину, что «за конечною скудностью и дальностью перейти ему в Томской никакими меры невозможно». Поэтому в 1690 г. Головин решил его в Томск не посылать, а перевести из Селенгинска «к хлебному месту в Ыркуцкой». При этом от службы он отставлен не был, а был записан в службу по Иркутску в том же окладе. В 1690-1691 гг. был в должности приказчика Селенгинского острога, откуда смещен по обвинению в злоупотреблениях»⁵⁰.

Как уже отмечено, особенно интересными и значимыми страницами забайкальской биографии опального гетмана является его служба под началом известного русского дипломата, царского посла в Забайкалье Ф.А.Головина. В соответствии со стратегическими задачами, решаемыми здесь послом, и огромной территорией, служившей местом его разносторонней деятельности, география самоотверженной ратной и в заметной степени дипломатической работы Многогрешного включала все основные в то время русские поселения края и, прежде всего, Селенгинск, Удинск и Нерчинск.

Именно здесь оказались максимально востребованными уникальный для отдаленной, с неурегулированными государственными границами и потому весьма неспокойной русской окраины воинский и переговорный опыт Многогрешного. Для понимания его немалой роли в умиротворении военно-политической обстановки в Забайкалье того времени, приводимая далее по «Статейному списку Ф.А.Головина», хронологическая сводка некоторых конкретных поручений посла лично Многогрешному весьма показательна.

6 октября 1687 г. Многогрешный посылается Головиным из Удинска вдогон отбывшим отсюда монгольским послам, чтобы «выговорить» им о вновь узнанных кражах из-под Удинска лошадей и скота «мунгальскими воровскими людьми», что и было выполнено⁵¹.

7 октября он снова в посылке из Удинска за Селенгу в погоню за угонщиками скота, «а с ним пятидесятник Павлова полку Грабова Ивашко Широкой да стрельцов того ж полку 30 человек». 17 октября они возвратились, рассказав, «что наехали они воровских людей сакму⁵² от Удинского вверх по Уде-реке верстах в 10-ти (а в одгоне де они чают по смете лошадей с 50) и гнались де они по той сакме верст с 20 и поворотили в Удинский острог, для того что почали у служилых людей приставать лошади»⁵³.

«Октября в 20 день послан в Селенгинский острог сын боярской Демьян Многогрешный да с ним селенгинских казаков 5 человек. А велено ему, Демьяну, приказать жильцу Степану Коровину, которой в то время был в Селенгинском остроге, чтобы жил с великим опаством и караулы б были крепкие»⁵⁴.

21 октября в Удинск пришло известие, что «на Большом Хилке напали мунгальские воровские люди на сына боярского Демьяна Многогрешного человек с 11 и отбили у него, Демьяна, лошадь, которую он, купя вел с собою в Селенгинский острог»⁵⁵. Об этом нападении, в котором «как бы де он, Демьян, и сам от них не ушел, и они б де, мунгальские воровские люди, ево, Демьяна, убили до смерти», посол строго высказывал потом на нескольких встречах с официальными монгольскими посланцами⁵⁶.

О предыдущих посылках Многогрешного для разведывания того, кому отогнаны ворованные кони и скот, установления, что «та сакма пошло в табунуцкие улусы», посол накажет сказать⁵⁷ своему посланцу Ивану Качанову, направленному им к «мунгальскому геген-кутухте⁵⁸».

11 января 1687 г.⁵⁹ находившийся в Селенгинске посол направит Многогрешного, «а с ним служилых людей человек с 20» до урочища Кривого Плеса для скрытого и осторожного поиска «воровских людей»: «И буде осмотрит, что тех воровских людей малое число, и ему, Демьяну, прося у всемогущего бога милости, чинить над ними промысел, сколько милосердный бог помощи подаст. А буде те воровские люди уехали в дальные места, и ему, Демьяну, велено осмотреть сакму: в которую сторону они поехали и сколько их было»⁶⁰.

17 января: «В ночи послан в подьезд для проведывания вестей и про воинских людей из Селенгинска сын боярской Демьян Многогрешной, а с ним служилых людей 30 человек. И велено ему ехать до устья реки Хилкай, и буде где наедет воровских мунгальских людей, а стоят оплошно, прося у всемогущего бога милости, чинить промысел, чтоб добитца языка. Да с ним же посланы селенгинских служилых людей 5 человек с указными памятьми в Удинской, чтоб жили опасно полковники в острогах, против прежняго отпуску. А велено тех служилых людей, естьли будет возможно, пропустить ему, Демьяну, при себе мимо Хилки в Удинский острог»⁶¹.

Вернувшись «того ж числа ко свету», Многогрешный доложил послу: «И как отъехал от Селенгинска верст з 12 в урочище нежего конца Криваго Плеса, и увидели в бору от камени и на островах огни многие, а знатно, что стоят в том месте мунгальские многие воинские люди. И хотя он, Демьян, что высмотреть явственно, много ль тех мунгальских людей стоит в том месте и мочно ль пропустить в Удинской острог служилых людей с опасными памятьми, оставя служилых людей, которые с ним, Демьяном, посланы, в прикрытом месте, подьезжал близко огней. И как де они, поъехав, почали высматривать, и наехал на них мунгальской караул, и почали окликать, и окликав побежали в таборы, в таборах почали треожитца. И он де, Демьян, видев, что мунгальские люди збиратца стали, побежали назад к Селенгинскому острогу, а служилых людей, которые с ним были посланы, чтоб пропустить их в Удинской острог с указными памятьми, отпустить не посмел, для того что стоят те мунгалы в великом собрании и караулисто»⁶².

6 февраля 1687 г. Многогрешный вместе с капитаном Мартыном Камалем, «а с ними служилых людей 200 человек» посланы на выручку окруженной монголами группе русских: «И нашли тех служилых людей, осажены в кустах от Селенгинска с полтары версты. И с теми мунгалы у служилых людей был бой. И милостию великого бога и зчастием великих государей тех мунгалов побили и руских людей взяв привели в Селенгинской»⁶³.

Может быть и нижеследующий эпизод тоже из селенгинской ратной службы бывшего гетмана послужил основой для последующих местных преданий и топонимов: «Февраля в 21 день посланы были для разведыванья мунгальских людей селенгинской сын боярской Дементьян Многогрешной да с ним же служилых людей 15 человек. И как выехал из Селенгинского, и напали на него ис каменей мунгальских воинских людей человек с 500. И в то число высланы из Селенгинского для выручки ево, Демьяна, подполковник московских стрельцов Сидор Богатырев, да которые при послех были в Селенгинском дворяне и подъячие, да капитан Мартын Мартынов сын Камаль, да служилых людей человек со ста. И был бой до вечера. И милостию божиею и счастием великих государей тех мунгальских воинских людей с того места збили, а ратные люди великих государей пришли в Селенгинской в целости»⁶⁴.

20 марта 1687 г.: «В 5-ом часу дни, пришед от надолб, караульщик извещал словестно, что де слышать на низу реки Селенги пушечная стрельба. И того ж часу послан для проведыванья вниз по реке Селенге сын боярской Демьян Многогрешной, а с ним служилых людей человек з 20. А велено ему ехать с великим опасением, чтоб мунгальские люди обманом над ними, Демьяном, какова дурна не учинили. И того ж числа, приехав в Селенгинской, сын боярской Демьян Многогрешной с служилыми людьми сказал, что ездил он вниз по реке Селенге до урочища Табунуцкой пади, и слышал де на низу реки Селенги стрельбу ис пушек и из мелкого ружья, а людей никаких не видал, а дале де того ехать ему, Демьяну, с небольшими людьми было опасно»⁶⁵.

22 июля 1687 г. «посланы под мунгальские улусы для языков (чтоб добитца для подлинных ведомостей) Демьян Многогрешной, а с ним Павлова полку Грабова стрельцов 25 человек да брацких людей 5 человек, которых прислали шуленги, а с ним велено в прибавку послать из Селенгинска 20 же человек»⁶⁶.

А вот поручение дипломатического характера, которое исполняли отец и сын Многогрешные: «Июля в 30 день писал из Селенгинска [в Удинск – Э.Д.] к великим и полномочным послом тоболенин Иван Качанов. В нынешнем де 196 [1688 – Э.Д.] году июля в 27 день приехали к Селенгинску на усть Чикоя-реки богдыханова величества от послов гонцы. И стали у Чикоя-реки таборами, всех человек 100. И того ж числа посылал я из Селенгинска толмача да подъячего и служилых людей и велел тех гонцов в Селенгинск звать (…). И того ж числа послана в Селенгинской к Ивану Качанову указная память, а велено ему, буде китайские гонцы из Селенгинска до сего указу к великому и полномочному послу не отпущены, говорить, чтоб они для подлинной ведомости ехали наспех к великому и полномочному послу в Удинской, а в Удинском им отповедь о всем учинена будет и отпуск будет вскоре. А в приставех у тех посланных велено быть из Селенгинска в дороге сыну боярскому Демьяну Многогрешному да в провожатых 25 человек стрельцов, которые посланы наперед сего до Селенгинска // и за Чикой для языков мунгальские под улусы. И августа в 1 день приехали из Селенгинска служилые люди Сенька Краснояр с товарищи. И великому и полномочному послу сказали, что послал их с ведомостью з дороги з Большого лугу, от Удинска верст з 20, сын боярской Демьян Многогрешной, что послан де он, Демьян, из Селенгинска с китайские гонцы в Удинской к великому и полномочному послу. И того ж числа послал навстречю к нему, Демьяну, сына ево сына боярского Петра Многогрешного, а с ним служилых людей 20 человек. А велено ему тех гонцов от великого и полномочного посла спросить о здоровье и привести их к Удинску и поставить на той стороне реки Уды подле Селенгинского устья [у впадения р.Уды в Селенгу – Э.Д.]. Августа в 2 день приехал в Удинской сын боярской Петр Многогрешной и великому и полномочному послу объявил, что он, Петр, доехав в дороге китайских гонцов, спрашивал о здоровье, а начевали де те гонцы от Удинска в 12 верстах. И того ж числа те вышепомянутые гонцы к Удинску приведены и поставлены за рекою Удою»⁶⁷.

6 августа 1687 г.: «Отпущены те гонцы чрез мунгальские улусы. А с ними посланы в провожатых за Селенгинск сын боярской Демьян Многогрешной да с ним Павлова полку Грабова стрельцов 100 человек. И велено ему, Демьяну, проводя гонцов, учинить промысел над мунгальскими улусы, чтоб для подлинное ведомости добитца языка»⁶⁸.

Важные для понимания последующей заметной роли Многогрешного сведения в дальнейших действиях посла описываются так:

«Августа в 28 день, собрався в Удинску с ратными великих государей людьми, пошел в Нерчинск по албазинским вестям. И стояли, отшед от Удинска, 3 версты, А в Удинску для всякой опасности оставлен капитан московских стрельцов Сава Володимеров, а с ним разных полков стрельцов 82 человека, да иркуцких и верхоленских 38 человек (…). А замешкание учинилось походу в Удинску, для того что хлебными запасы в стрелецких полкех зело скудно и служилым людям давать было нечего. (…). И лошади были подводные гораздо плохи, которые збираны з брацких людей, и многие, отбився из под пушек и ис телег, у стрельцов за неученьем в телегах ушли в степи. (…). И чтоб не терпеть прежде времяни голоду служилым людям в Нерчинску, и видя то, что договориватися // также и поступать воинским способом и промыслу чинить не над кем, и чтоб мунгальские владельцы, собрався с войски, не учинили какова разорения байкаловским острогам и ясачным иноземцом брацкого и и тунгуского родов, великие послы с своими при них будущими ратными людьми, поворотясь, пошли в Удинской. А хлебные многие запасы посланы в Яравнинской острог впредь нерчинского походу. И пришед в Удинск сентября в 7 день [1688 г. – Э.Д.] и собрав брацких людей и взяв достальных служилых людей, которые были оставлены в Удинску для опасности приходу мунгальского, пошли для воинского промыслу на мунгальские табунуких тайшей улусы войною. (…). И пошед из Удинска, шли вверх по реке // Уде 2 дни. И поворотясь направо, шли по речке Бряни 3 дни. И перешед речку Темлюй, шли к Хилку прикрытыми местами. А в вожах были выходцов доруга Окин с товарыщем своим Тендеком. Сентября в 30 день приехав ис подъезду, которые были посланы ис полку для подсматривания мунгальских улусов, селенгинской сын боярской, бывший гетман Демьян Многогрешной, а с ним служилых людей было в той посылке 30 человек разных полков, да новых мунгал выходец вож Окин-даруга, сказали, что подсмотрели они мунгальские улусы: стоят во многолюдстве за рекою Хилком, не доходя реки Чикоя. (…). И с теми мунгалы был бой превеликий. И милостию божиею и счастием великих государей побили мунгальских людей (…). Октября в 1 день [1688 г. – Э.Д.] к обозу приехав мунгальских людей 2 человека Тархан Батур-зайсан табунуцкого Заб Ирденя-тайши. И били челом великим государем, а послу говорили словестно, чтоб их великие государи пожаловали, велели принять их, многих мунгальских зайсанов и даруг и шуленг, со всеми их улусными людьми в вечное поддданство под державу царского величества в ясачный платеж, а ратным бы людем улусом их никакова разорения чинить не велели. И великий и полномочный посол, окольничий и наместник брянской Федор Алексеевич Головин с товарыщи, обнадежа их, зайсанов, милостию великих государей, велел им со всеми своими улусы идти без опасности, к обозу и кочевать к Селенгинску, а разорения им никакова, естли они станут служить верно великим государем, от ратных людей не будет»⁶⁹.

Проведение активной воинской разведки на местности входило в круг постоянных обязанностей ссыльного гетмана: «И октября в 11 день, приехав ис подъезду, сын боярской Демьян Многогрешной с служилыми людьми сказали, что они ездили для подсматриванья мунгальских улусов на урочище Карясы и наехали сакмы великие, знатно, что кочевали мунгальские люди с великою скоростию, и по дороге метаны тяжелые юрты и войлоки, также усталой скот и лошади. Да они ж де, Демьян с товарыщи, нашли стан, а знатно, что стояли в том месте караульщики мунгальских людей и, подсмотря их, побежали»⁷⁰.

«Октября в 23 день послан из Удинска от великих и полномочных послов для призыву к мунгальским тайшам под державу царского величества из новых выходцов Тархан-ласу-лама-Зайсан. И для верности (…) дан ему, ламе, лист за печатью. (…). Того ж числа послана память в Селенгинской к жильцу Федору Ушакову. А велено ему послать из Селенгинска для проведывания заречных мунгалов сына боярского Демьяна Многогрешного, а с ним служилых людей, сколько человек пригож. А буде где усмотрят мунгальские улусы, прося у всмогущаго бога милости, чинить промысел, чтоб побрать языков и о мунгальских замыслех уведать подлинно. (…). Ноября в 6 день писал к великому и полномочному послу из Селенгинска Федор Ушаков (…): посыланы де были из Селенгинска селенгинские дети боярские Демьян Многогрешной и сын ево Петр, а с ними служилых людей 80 человек за Селенгу-реку до Кемника и к Гусиным озерам для подсмотру мунгальских людей. И ноября в 3 день, приехав в Селенгинской, явились перед ним он, Демьян, с сыном своим Петром и с служилыми людьми, которые посылаемы были с ним, Демьяном. А сказали: по указу де великих государей посланы они были за реку Селенгу для подсмотру мунгальских людей, и будучи де они, Демьян, за рекою Селенгою за озерами подсмотрели мунгальских людей 22 юрты; и де они, Демьян и сын ево Петр с служилыми людьми, прося у всмогущаго бога помощи, на те юрты били, и тех мунгальских людей на том бою побили (…). Ноября в 11 день приехали в Удинской к великому и полномочному послу от мунгальских владельцов от Ачирдар-кутухты и от тайшей посланцы (…)»⁷¹.

А вот сведения об участии бывшего запорожского гетмана в обустройстве и воинском охранении русско-китайских посольских съездов близ Нерчинска, завершившихся заключением первого мирного договора с Китаем - Нерчинского: «Того ж числа [11 августа 1689 г. – Э.Д.] посыланы от великого и полномочного посла из дворян Василей Елисеев сын Луговиков да Демьян Многогрешной, а с ними капитан да 40 человек стрельцов на уреченное место, где быти посольскому съезду, да 3 намета⁷². И как наметы розбили, и подле посольских наметов розбили и китайских великих послов 2 намета. И поставлены около наметов с обоих сторон по 40-у человек караульщиков. А съезжее место было от Нерчинска сажен з 200-е на берегу Нерчи-реки»⁷³.

И далее: «Того ж числа, пришед перед великих и полномочных послов сын боярской Демьян Многогрешной, который посылан был разбивать наметы на посольском съезжем месте, и говорил, что приехал из китайского обозу от великих послов дзаргучей Раши и говорил ему, Демьяну, чтоб донести им, великим и полномочным послом,, что приказали с ним, дзаргучеем, великие послы, чтоб поставить во время посольских съездов с обоих сторон, на высоких местех, караульщиков по 10 человек для верности; и как будут великие послы съезжатися на посольские съезды в поставенные их наметы и будут говорить о посольских делех, и в то время объезжати б с обоих сторон дворяном и осматривати на обеих старанах людей, чтоб прибавочных близ наметов не было, а з дворянами быти только с обоих сторон по 10 человек служилых людей; а на которых бусах⁷⁴ придут великие их китайские послы, и тем бы бусам стоять против наметов. Да он же, дзаргучей, упоминался, чтоб при посольских съездех у служилых людей, кроме сулеб или сабель, иного оружия не было. И великие и полномочные послы посылали того ж вышеписанного сына боярского, а велели ему, дзаргучею, говорить: с обеих сторон для осматриванья на обеих сторонах людей дворян посылать великие и полномочные послы будут; а на высокие места служилых людей для караулов пошлют вскоре по 10 человек; а при посольских съездех у служилых людей никакого огненного оружия, кроме сабель и сулеб и бердышей и копей, не будет; а чтоб бусами стоять против съезжего места, и тому быти непристойно, а стояли б бусы их китайские от съезжего места в 300-х саженях против прежнего договору»⁷⁵.

12 августа, «приехав сын боярской Демьян Многогрешной, которой для осматривания служилых людей китайских послов х караулу с служилыми людьми, где будут посольские бусы, и великим и полномочным послом извещал, что китайских великих послов люди перешли к съезжему месту во многом числе людей, человек будет с 700, кроме роботных людей, а сошед с бус, сидят в тальниках близ наметов»⁷⁶.

И далее: «Послали с ними для верного свидетельства постановки людей из дворян Василья Лутовикова да Демьяна Многогрешного. И того ж числа приехав Демьян Многогрешной, и извещал, что китайские великие послы едут к съезжему месту из обозу своего на 3 бусах. И в то ж время послан он, Демьян, а с ним служилых людей 10 человек. А велено ему быть и разведывать меж китайскими людьми для осмотру во время посольского съезду прибавочных людей»⁷⁷.

В сведениях от 20 августа и последующих говорится и об усилиях Многогрешного по возвращению в русское подданство перебежавших к китайцам местных родов «онкоцких и брацких людей»: «Послан на перевоз для проведыванья, что в китайских таборех делаетца, подьячей Иван Логинов да сын боярской Демьян Многогрешной». И того ж числа ввечеру, приехав Иван Логинов и Демьян Многогрешной, и извещали, что они (…) ездили на перевоз реки Шилки. И видели, что де китайские послы сидят, знатно, в одном намете для того, что круг намету (видеть с перевозу) стоит людей много. А на бусах де на всех делают людей с топорами многое число, а что делают, того совершенно высмотреть немочно. (…). Того ж числа приехал ис станицы нерчинской казак Фетька Васильев и извещал словестно, что де были они в проезжей станице вниз по Шилке-реке от Нерчинска в четырех верстах. И наехали в тальнике близ Шилки-реки богдойских 3 человек, стоят с лоткою. Да у той же лотки привязаны 5 лошадей, а знатно де, что те лошади онкоцких и брацких изменников. И того ж числа посланы для проведывания подлинного к тому месту Демьян Многогрешной, да с ним казаков 30 человек. А велено ему, Демьяну, приехав на то место, и стеречь, чтоб тех изменников, которые поедут ис китайских табор, переловить. (…). Того ж числа в ночи, приехав, Демьян Многогрешной, а сказал, что он на сакмы ездил и, где были привязаны лошади в тайнике, по извету нерчинскаго казака Фетьки Васильева осматревал. И в том де месте, знатно, что плавились небольшие люди и с лошадьми х китайским табором. А он де, Демьян, в том месте никово онкоцких и брацких людей не застал, а только де при них в том месте стоят в лотке с ружьем человек з 10 китайцов. И как их увидели, и от берегу погребли к своим табором на другую сторону реки Шилки»⁷⁸.

22 августа: «Послан по другую сторону Нерчи-реки к перевозу, где плавятся изменники, сын боярской Демьян Многогрешной да с ним порутчик Василей Волошанин да служилых людей 100 человек. И велено им, доехав до того перевозу, и естьли уведомятся совершенно, что плавятся те изменники, и им говорить, чтоб они, памятуя к себе милость великих государей и шерть свою, пришли по-прежнему под самодержавную великих государей высокую руку в вечное подданство, а прежние их вины воспомянуты никогда не будут. И стьли те изменники, памятуя к себе великих государей милость и разговоры с ним, Демьяном, пойдут, и им говорить, чтоб они для лутчего уверения послали с ним, Демьяном, к великим послом 2 или 3 человека из своих родов лутчих людей, а те их люди услышат всякую к сеебе доброту от великих и полномочных царского величества послов сами и отпущены будут к ним без задержания. А буде те изменники переговаревать с ним, Демьяном, не будут, и ему, прося у всемогущаго бога милости и осмотря, чинити воинский промысел, чтоб их за Нерчю не пропустить и добитца для подлинной ведомости языков»⁷⁹.

И далее: «Того ж числа приехав сын боярской Демьян Многогрешной да порутчик Василей Волошенин с служилыми людьми (…), извещал словестно, что приехал он, Демьян к перевозу от Нерчинска в 2 верстах у урочища Сажикова Яру, и в том месте перевозятца через Нерчу онкоцкие и брацкие люди, которые великим государем изменили. И он де, Демьян, почал с ними, изменниками, перекликатца из крепких мест и звать под державу царского величества по-прежнему. И те де онкоцкие и брацкие люди переговаревать с ним через толмача не стали и по нем, Демьяне, и по служилым людех стреляли. И он де, Демьян, видя их упрямство и совершенную измену, с ними бился, и изымал 5 человек языков. А большаго де поиску ему, Демьяну, над теми изменники учинить было за малолюдством немочно»⁸⁰.

26 августа: «Посланы на отъезжей караул за Нерчу-реку Демьян Многогрешный, а с ним порутчик Василей Волошанин да 100 человек служилых людей. А велено им смотреть накрепко, куда пойдут изменники онкоцкие и брацкие люди, и не будут ли тое ночи переплавливатца чрез Нерчу-реку»⁸¹.

31 августа: «Послан за изменники онкоцкими и братцкими людьми сын боярской Демьян Многогрешной, а с ним служилых людей разных полков 600 человек. А велено ему тех онкоцких и братцких людей, которые остались на сей стороне от изменников же онкоцких и братцких людей, призывать по-прежнему в подданство и обнадеживать милостию великих государей. А буде те изменники в розговор не дадутца и будут с ним, Демьяном, битца, и ему над теми изменниками чинить воинский промысел, сколько бог помощи подаст»⁸².

О воинском завершении этой истории с изменой сообщается в сведениях от 1 сентября 1690 г.: «Приехал Демьян Многогрешной и великим и полномочным послом извещал, что посылан был он для призыву онкоцких и брацких людей, которые изменили великим государем и пошли в мунгальские степи. И он де, Демьян, тех изменников съехал на урочище Нижних Ключах от Нерчинска в 7 верстах, и по-прежнему в подданство к великим государем их приказывал, и милостию великих государей обнадеживал. И те де изменники в розговор не дались, и учали по нем, Демьяне, и по служилых людех стрелять. И он де, Демьян, видя их измену и задор, прося у всемогущаго бога милости, с ними чинили бой, и многих изменников побил (…). Изменники юрт с 200, пришли по-прежнему под державу царского величества и кочуют к Нерчинску»⁸³.

Об еще одном подобном же поручении сообщается в сведениях от 29 декабря: «Послана в Селенгинской память, велено послать из Селенгинска к нему Ирки Контазию, сына боярского Демьяна Многогрешного да с ним служилых людей, сколько пристойно будет не безопасно. И велено ему, Ирки Контазию, говорить, чтоб он, памятуючи к себе милость великих государей, также и шерть свою, возвратился в сторону царского величества и со всеми своими улусными людьми по-прежнему, а та вина воспомянута никогда не будет»⁸⁴.

Селенгинский воевода

Селенгинск, как верно подметил еще Н.Оглоблин, занимал совершенно особое место в многотрудной забайкальской жизни ссыльного гетмана. Это возникшее за два десятилетия до того поселение стало его второй родиной, хотя бы потому, что обрел он здесь свободу, всеобщее признание и власть. И защищал он древний город отчаянно, не щадя живота своего, как бы предчувствуя, что суждено ему будет здесь упокоится…

Одной из главных заслуг Многогрешного в период селенгинской службы было активное участие в обороне Селенгинска и его окрестностей от набегов и грабежей некоторых монгольских племён, провоцируемых китайцами. Именно его воинские доблесть и искусство снискали ему здесь народную славу и послужили основой для местных преданий и легенд. В этом отношении однозначны и общие оценки вышеназванных сибирских историков.

П.А.Словцов пишет:
«Батур Очирой хан открыл наступательную войну против Забайкальских водворений без всякого от нас оскорбления, без всякого с его стороны права, по причинам доныне тёмным, только он поскользнулся на этом шагу, стоя нетвёрдо и дома. (…). Без причины начались дерзости со стороны монголов против отводных казачьих притонов, а затем и сшибки. Потом, подступив под Селенгинск, они пускали из луков зажигательные стрелы с медными трубками и в город бросали зажжённые пуки из тростника, но 200 казаков и жителей Удинских, подкреплённые ротою стрельцов, ниспровергли назойливого неприятеля. Посол приказал своему войску, по низовья Селенги стоящему, стянуться к Удинску. Нападение было и на Удинск, также без последствий. (…). Сумятица кончилась около 20 марта, неприятель исчез со всех точек, потому вероятно, что брат Галдана действительно вступил в дело с Халхою. Посол не велел следить отступающего неприятеля, потому что конница была так плоха, что не могла поймать языков, при всех усилиях селенгинского сына боярского Дамьяна Многогрешного, предпочтительно послом употребляемого в конных посылках»⁸⁵.

Н.Бантыш-Каменский, описывая вынужденные действия посла в районе Селенгинска, отмечает их важный результат - «табунуцкие, один тайша, шесть зайсанов, тридцать человек шуленг и тысяча двести юрт в первый день октября явились к Головину с прошением о принятии их в Российское подданство». И далее: «Учинив им перепись, назначив на поселение меж Селенгинска и Удинска места (…), отправился Головин в Енисейск, куда и пришёл в октябре». Тут же приводится особенно важное для нашего изложения замечание: «В сём случае и во многих других подобных сему, отличили себя наиболее боярские дети Демьян и сын его Петр Многогрешные»⁸⁶.

О тех же событиях в районе Селенгинска, ссылаясь и на П.А.Словцова, пишет В.К.Андриевич: «В начале 1688 года большие толпы монголов подступили к Селенгинску (…). но были отбиты казаками, которыми начальствовал бывший запорожский гетман Демьян Многогрешный»⁸⁷. Как видим, здесь сделан явный акцент на заслуги Многогрешного как военного руководителя обороны Селенгинска. По поводу другой «сшибки» тот же В.К.Андриевич замечает: «В этом бое отличился Демьян Многогрешный, бывший малороссийский гетман, и сын его Петр, состоявшие в селенгинских казаках»⁸⁸.

Многое в описываемых событиях становится ещё более понятным в изложении А.П.Васильева:
«Монголы осадили Селенгинск и распространились до Верхнеудинска [Удинска – Э.Д.]. Сообщение было прервано. Но когда разнёсся слух о нападении на Селенгинск, расквартированные по деревням стрельцы и казаки двинулись на помощь осажденному городу. Во время осады в Селенгинске была одна рота стрельцов (98 человек). 137 селенгинских казаков, 49 мещан и купцов, 10 подъячих, всего 294 человека. (…). В конце осады горсть русских храбрецов сделала вылазку и вступила в решительное сражение в долине недалеко от Селенгинска. Предводительствовал отрядом бывший гетман малороссийский Демьян Многогрешный. (…). Монголы были разбиты. По множеству убитых долина, где было сражение, названа «Падью убиенных»⁸⁹.

Из следующей записи в «Статейном списке Ф.А.Головина» видно, что приказной Селенгинска находился в самом центре непростых и после заключения Нерчинского договора забайкальских приграничных дел:

«Марта в 28 день [1690 г. – Э.Д.] послана из-Ыркуцка память в Селенгинской к Демьяну Многогрешному. А велено ему послать в улусы подданных царского величества мунгальских тайшей и к ясачным ко всем иноземцом кого служилых людей и толмачей добрых. А велел им объявить, что был в приезде в-Ыркуцку у великих и полномочных послов калмыцкого Бушукту-хана посланец Дархан-зйсан. А в листу с ним к великим и полномочным послом писал калмыцкий Бушухту-хан, и в разговорех будучи, тот вышепомянутой посланец объявил, чтоб имети соединение войскам царского за многие их неправды на остальных мунгальских тайшей и на их улусы; а которые учинились в подданстве у великих государей, их царского величества, мунгальские тайши и зайсаны, и чтоб никакова себе и улусным своим людем розорения от калмык не опасались; также бы и их, калмыцких людей, ни в чем не задирали, где лучитца скочеватце в ближних местех; и о том тайши и зайсаны ведали, и приходу бы на себя калмыцкого не опасались, и служили б верно великим государем по обещанию своему. Да в Селенгинску ж велено о всяких ведомостях и о калмыках проведывать накрепко, и на[д] подданными царского величества и над ясачными иноземцы смотреть во всяких их поступках осторожно. А что уведано будет, и о том велено ему, Демьяну, писать в-Ыркуцкой”⁹⁰.

А вот что писал в связи с этим же посол Ф.А.Головин в Москву: “Во 198 [1690 – Э.Д.] году марта в 11 день писал к нам, холопям вашим, из Селенгиска Демьян Многогрешный. А в отписке ево написано, что в нынешнем де во 198 году марта в 1 день явился ему в Селенгинску подданного вашего царского величества мунгальского тайши Бинтухая улусный ево мужик Эскилай Цолон, а собою объявил мунгалетина ж Дарма Катазия, который выезжал к нему, Бинтухаю-тайше, из степи февраля в 28 день. И тот де вышеписанный Дармо перед ним в Селенгинску роспрашиван (…)”. Из этих полученных селенгинским приказным Многогрешным сведений следовало, что вышеназванный калмыцкий Бушухту-хан разбил изменившего русскому царю Ирки Контазия-тайшу и что из-за намерения монгольского тайши Катан Батура “итти на подданных вашего царского величества табунуцких тайшей” возникала опасность для российских пределов⁹¹.

Поэтому, сообщалось далее: «Мы, холопи ваши, послали к нему, Демьяну, память, а велели ему в Селенгинску быть во всякой осторожности и о всяких замыслех розведывать накрепко. И если у кого по проведыванию явитца на ясачных ваших царского величества людей какие воинские приходы, и над теми неприятели, смотря по делу и прося у всемогущаго бога милости, воинский промысел чинить, совещаясь с удинским стрелецким головою. А из Удинска, государи, велели к нему послать для всякой осторожности 100 служилых людей, а подданных вашего царского величества мунгальских тайшей и ясачных иноземцов обнадежить вашею великих государей милостию, чтоб они были на вашу великих государей премногую милость надежны и ни на какие шатости не склонялись»⁹².

Всё те же разбирательства по поводу приграничного воровства коней вёл Многогрешный в 1690 г. и в качестве приказного Селенгинска. В посольстве к табанутскому Батур Окин зайсану по поводу отгона коней из-под Селенгинска «воровскими людьми мехачинами», скрывающимися в его улусах, отмечалось, что «селенгинский приказной Демьян Многогрешный хотел за воровство учинить наказанье, а он, Окин, об нем воре бил челом и хотел у себя держать в улусех и караулить накрепко. А ныне де тот вор Дзетки Начин батур с товарыщи в 20 человеках от них откочевал и стоит в дале в крепких местех и крадут беспрестанно»⁹³.

А вот еще один эпизод из последнего года его управления Селенгинском. Его описывает Н.Оглоблин: «В январе 1692 г. Сибирский приказ получил «отписку» Иркутского воеводы Л.К.Кислярского, посланную им осенью (вероятно в октябре) 1691 г. и сообщающую вести о мунгальских движениях около Селенгинска. Кислярский делает обзор этих движений с февраля 1691 г., пользуясь «отписками» в Иркутск «приказного» Селенгинского острога Демьяна Многогрешного. Первая отписка Д. И-ча послана Кислярскому в первых числах февраля. Многогрешный сообщал в ней о набеге под острог "воровских мунгальских людей» 2 февраля. Дело было так: «мунгалы «тайно» подъехали под Селенгинск и «отогнали» государев скот (…). Многогрешный сообщает, что табуны захвачены мунгалами «без остатку».

Далее Н.Оглоблин продолжает: «Вина Многогрешного здесь очевидна: острог и его окрестности, так небрежно охранялись, что мунгалы могли незаметно подойти и захватить весь городской скот! Желая поправить свою оплошность, Многогрешный бросился с служилыми людьми в погоню за мунгалами, отряд которых не превышал 460 человек. Русские успели догнать мунгалов, завязался горячий бой. Демьян Игнатович не щадил себя, его «ранили многие раны», как «переранили» и других многих служилых людей. Но и личная отвага Д.И-ча не поправила дела: мунгалы успели уйти от русского отряда и увести весь скот. Может быть, именно раны Многогрешного, заставившие его покинуть отряд, и помешали успеху преследования». Затем следует интересная деталь, ещё раз свидетельствующая о совместных оборонных усилиях русских и бурят: «Мунгалов пробовали затем остановить кочевавшие под Селенгинском «ясачные тайшичи» (Чюван и Аюшка, дети Чик-Ирденя и др.), но и над ними мунгалы одержали верх: многих «улусных людей» побили, других ранили, взяли в полон и захватили их скот»⁹⁴.

Трагична судьба старшего сына Многогрешного – Петра, активно участвовавшего в селенгинских ратных делах отца. Он погиб в 1691 году в Монголии, возглавляя военный отряд русских и бурят, осуществлявший подготовленную старым гетманом акцию, задуманную как ответ на постоянные грабительские набеги монголов. Сведения об этом неудачном походе приводят Н.Оглоблин и А.П.Васильев. Его активное участие в умиротворении Забайкалья подтверждает текст «Договора, заключенного полномочным послом, окольничим Федором Алексеевичем Головиным с табанутскими сойтами о принятии ими русского подданства», в котором, в приамбуле, указывается, что, в том числе, «перед сыном боярским перед Петром Многогрешным» (…) мы табунуцкие саиты (…) с детьми своими и с улусными людьми служить обещаемся верно и даём шерть на сих нижеименованных статьях (…)»⁹⁵.

Старый гетман отдал всего себя служению забайкальской и селенгинской, в частности, «украйне», становлению здесь российской государственности. Созданный при непосредственном и активном участии Многогрешного военный авторитет русских в районе Забайкалья дал возможность, в том числе, бурятам-табунутам окончательно поверить в надёжность русской защиты и решить вопрос о добровольном вхождении в состав Российского государства.

Фольклорные отголоски

Уже отмечалось, что путешествовавший через Забайкалье в Китай О.М. Ковалевский ещё застал живой память забайкальских жителей о делах ссыльного гетмана и его сына. Некоторые важные подробности похода Петра Многогрешного точно повторяются в старинной селенгинской казачьей песне, из которой взят наш эпиграф, на что в 1960 г. обращал внимание этнограф Б.О.Долгих⁹⁶. Песня эта приводится в издании - «Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым».

В этом иронически-насмешливом произведении неудачный поход казаков изображается без тени сочувствия. Тонкая ирония особенно проступает в заключительных словах песни:

А за славным было бабюшком за Байкалом-морем,
А и вверх было по матке Селенге по реке,
Из верхнева острогу Селендинскова,
Только высылка была удалым молодцам,
Была высылка добрым молодцам,
Удалым молодцам, селенденским казакам,
А вторая высылка – посольским стрельцам,
На подачу им даны были табуноцки мужики,
Воевода походил Федор молодойДементьянович
Есаулом походил у него брат родной,
А по именю Прокопей Козеев молодец.
Переправились казаки за Селенгу за реку
Напущались на улусы на мунгальския.
По грехам над улусами учинилося,
А мунгалов в домах не годилося:
Они ездили за зверями обловами.
Оне тута, казаки, усмехаются,
Разорили все улусы мунгальские,
Он (е) жен-детей мунгалов в полон взяли,
Шкарб и живот у них обрали весь.
Оне стали, казаки, переправлятися
На другу сторону за Селенгу-реку,
Опилися кумысу, кобыльева молока.
Из-за тово было белова каменя
Как бы черные вороны налетывали,
Набегали тут мунгалы из чиста поля,
Учинилася бой-драка тут великая:
Оне жен-детей мунгалок и отбили назад,
И прибили много казаков до смерти,
Вдвое-втрое казаков переранили,
Тобуноцки мужики на побег пошли,
Достальных козаков своих выдали.
И прибудут казаки в Селенденской острог,
По базарам казаки оне похаживают,
А и хвастают казаки селендинскии молодцы,
А своими ведь дырами широкими⁹⁷.

Весьма вероятно, что упоминаемый в песне руководитель похода Фёдор Дементьянович и есть сын Многогрешного Пётр, хотя по другому предположению здесь подразумевался Фёдор Дементьев Воейков – нерчинский воевода⁹⁸.

Наличие в собрании Кирши Данилова и нотной записи этой песни⁹⁹ позволило автору этих строк предложить её для исполнения ансамблю «Казачий Спас» при Союзе казаков Бурятии.

Еще недавно жила весьма необычная фольклорная запись «Аввакум и Демьян Многогрешный», сделанная Л.Е.Элиасовым в 1938 году в селе Ганзурино Селенгинского аймака Бурятии от Н.В.Фёдорова¹⁰⁰. Она рассказывает о дружбе и совместной жизни на Байкале у Прорвы недалеко от Посольского монастыря двух царских каторжников – Аввакума и Демьяна. И хотя исторически возможность такой встречи не подтверждается, особенно важно здесь то, что народ возводит Многогрешного до уровня значительно более известного российского страдальца – несгибаемого Аввакума и глубоко сочувствует обоим.

Сибирские Многогрешные

Белым пятном сибирского краеведения является вопрос о ближайшем окружении опального гетмана во время ссылки. Родные и близкие Многогрешного, разделившие с ним его суровую долю, затерялись в массе сибирского населения, и нужны упорные поиски, чтобы отыскать их следы.

Интересные открытия и предположения можно, например, сделать, начав с более тщательного анализа старинной именной денежной расходной книги 1704 года, отрывок из которой приводился выше в связи с выяснением года пострижения и смерти Многогрешного. В этом удивительно информативном для нас документе упоминается сразу три Многогрешных – Демьян, Петр и Яков и три Бейтона – Афанасий, Андрей и Яков (в цитируемый отрывок Андрей и Яков Бейтоны не вошли).

Неожиданная находка состоит в том, что при совместном анализе содержания этого и ещё трёх исторических документов обнаруживается, что все шестеро – родственники, причём стали ими в Сибири, благодаря женитьбе ещё двух отпрысков этих, ставших довольно известными, фамилий. Но сначала необходимо доказать, что все перечисленные Многогрешные и Бейтоны родственники в отдельности.

О том, что Петр – сын Демьяна Многогрешного, уже говорилось, а вот то, что и Яков его сын, мы узнаём из отписки воеводы Николева о неправильно повёрстанных в служивые люди. Здесь записано: «Яков Демьянов сын Многогрешный. И в прошлом в 199 (т.е. 1691 г.) году умре…». И ещё, тут же: «Петр Демьянов сын Многогрешный. Да в прошлом в 199 г. под Селенгинском убит»¹⁰¹.

Две тяжких потери в один год! Как неожиданно всплыла ещё одна, которая на счету личная трагедия старого гетмана, на которую пока никто не обращал внимания. И потянется, наверное, ниточка к причинам последовавшего через 10 лет пострижения в монахи. Каким мужественным должен был быть этот уже старый человек, который после этого еще продолжал оставаться «приказным» в Селенгинске и беззаветно служить нелёгкому своему делу.

Загадкой пока остаётся вопрос, куда исчез сосланный вместе с гетманом второй его сын Иван. В связи с этим Н.Оглоблин, говоря об Якове, пишет¹⁰²: «Или это был Иван, носивший почему-либо и имя Якова? или же историки ошибались, называя второго сына гетманова Иваном?». Кстати говоря, у двух авторов без ссылки на источники есть упоминание ещё об одном сыне Многогрешного – Сергее, якобы родившемся уже в Сибири и пожалованном за заслуги отца в сыны боярские. Одно упоминание об этом содержится в данном выше отрывке о Многогрешном из работы В.В.Птицына, другое более раннее, - в цитировании из статьи С.В.Максимова.

Женская половина семьи Многогрешного, как уже говорилось выше, в начале ссылки была представлена женой Настасьей и дочерью Еленой. Елена Многогрешная и станет, так сказать, виновницей породнения с семейством Бейтонов. Видимо, по ошибке эта дочь гетмана названа в цитируемой выше работе В.К.Андриевича Ольгой.

На вопрос о том, было ли прибавление женского состава семьи гетмана в Сибири, проливает свет черновая «отписка» в Сибирский приказ Иркутского воеводы Ивана Власова, посланная в 1681 году. Отрывок из неё даёт Н.Оглоблин, а вот интересующий нас фрагмент отрывка: «Сослан-де он в Сибирь, в Селенгинск, з женою и з детьми, а чем-де ему з женою и з детьми питатца – того в указе… не написано, и он-де з женою и за двумя сынами и з тремя дочерьми скитается меж двор и помирает голодною смертию… А в Селенгинском, государь, хлеб купить весчей пуд муки ржаной по 6 алтын, по 4 деньги и больши. А впредь, государь, ему, Демьяну, з женою и з детьми твое, великого государя, хлебное и денежное жалованье и по шти-ли денег на день давать ли, о том что ты, великий государь, мне, холопу твоему, укажешь»¹⁰³. По этому поводу Н.Оглоблин предполагает, что, может быть, две из трёх упоминаемых в документе дочерей гетмана родились в Сибири. Имена их пока неизвестны.

И несколько слов о сибирской судьбе других опальных родственников гетмана.

Сосланный по тому же де­лу в Красноярский город, родной брат гетмана, черниговский полковник Василий Многогрешный в 1679 г. будет освобожден из здешней тюрьмы казаками в минуту смертельной опасности для города, осажденного тогда джунгарами и енисейскими киргизами. Он бился за город, руководя стенной артиллерией, так храбро и умело, «не щадя головы своей», что красноярцы направят потом в Москву челобитную с описанием его заслуг в обороне города и просьбой о поверстании бывшего полковника в «красноярское казачье войско». В качестве красноярского «сына боярского» он будет самоотверженно и долго нести здесь тяжелую и опасную ратную слу­жбу. Известно; что у него было двое сыновей, Прон и Дмитрий, о поверстании которых в «дети боярские» он просил в 1694 году, достигнув своей старости. Имеются сведения, что один из потомков Василия Многогрешного, Яков, в середине ХУ111 в. состоял священником в Красноярске, а сыновья его, Егор и Василий пребывали в городских крестьянах. Егор потом станет дьяконом городской соборной церкви, а затем уже в Тобольске будет рукоположен в священники села Арейского¹⁰⁴.

В составе сосланной в Сибирь семьи гетмана находился и eго племянник Михаил Зиновьев. Местом его ссылки был определен Якутск. В 1688-1690 годах он состоял при­казчиком на Колыме, а в 1697-1699 годах - в Анадыре. Михаил примет фамилию своего дяди, под которой и упоминается в 1702 г. в связи с длительной поездкой на Камчатку¹⁰⁵. Его роль и деяния на Камчатке коротко отметил выдающийся русский ученый-путешественник ХУ111 в. С.П. Крашенинников в своем знаменитом труде «Описание земли камчатки». Рассказывая о первопроходце Камчатки казачьем пятидесятнике Владимире Атласове, он сообщит, что в 1702 г. на Камчатку вместо арестованного за злоупотребления Атласова был отправлен «служивый Михайло Зиновьев, который, как сообщили в Москву из Якутска, бывал на Камчатке ещё до Атласова (возможно с Лукой Морозко)».

И продолжая перечень первых камчатских правителей, ученый пишет: «Кобелева сменил вышеуказанный Михайло Зиновьев, который управлял камчатскими острогами с 1703 по 1704 год до прибытия казачьего пятидесятника Василия Колесова. Зиновьев впервые ввёл на Камчатке ясашные книги, куда вписывались поименно подлежавшие обложению ясаком камчадалы. Нижние камчатские зимовья, вследствие неудобно выбранного для них места, он перенес к ключам, а на Большой реке построил новый острог Он же перевел анадырских служивых людей по их собственной просьбе из Укинских зимовий на Камчатку. Приведя, таким образом, состояние дел на Камчатке в некоторый порядок, он благополучно вернулся в Якутск с ясашной казной»¹⁰⁶.

Даже из этих кратких сведений можно представить, какой тоже очень нелёгкой, полной постоянных опасностей была сибирская жизнь Василия Многогрешного и Михаила Зиновьева-Многогрешного. Но великого мужества и стойкости были эти люди, оказавшиеся достойными той немалой исторической роли в защите и обустройстве далёких неустроенных ещё окраин России, какая выпала на их многострадальную долю. И как поразительно похожими оказались сибирские судьбы ссыльных мужчин рода Многогрешных! Их страницы в истории Сибири достойны подробного изучения и описания, они не должны забываться.

Бейтоны

Афанасий Иванович Бейтон был человеком под стать Демьяну Игнатовичу Многогрешному. Сибирская ссылка свела и породнила в их лице двух крупных военачальников того времени. Если опальный запорожский гетман стал героем обороны Селенгинска, то обрусевший, пленённый русскими во время польской службы, прусский дворянин Афанасий Бейтон в то же самое время прославился как героический защитник другого русского форпоста на Востоке – знаменитой крепости Албазин, осаждаемой манчжуро-китайцами.

В работе о первых русских поселениях на Сибирском Востоке исследователь прошлого века П.Шумахер пишет о походе дружины Бейтона через Восточную Сибирь к Амуру на помощь Албазину: «В 1685 году маньчжуры двинулись к Албазину… Подкрепления ждали со дня на день. Известно было, что много оружия и всякого военного запаса отправлено из Енисейска с Афанасием Бейтоном, набравшем в Тобольске дружину в 600 человек (…). Бейтон с трудом довел эту вольницу до Удинского острога (…). Бейтон должен был свернуть на Селенгинский острог. Из Селенгинска он настиг монголов на равнине у Гусиного озера, отнял своих лошадей, а хищников прогнал в Монгольские пределы. Придя он сутками двумя ранее, Албазин еще, может быть, подержался бы»¹⁰⁷. Как видим из этого отрывка, вынужденная остановка в районе Селенгинска не дала Бейтону возможности в этот раз спасти Албазин, в котором было «все сожжено, кроме хлеба на пашнях».

Далее мы читаем: «Селенгинский дворянин и голова ратных людей Бейтон вернулся в крепость, приведённую в оборонительное положение». Тамошний воевода Толбузин «приказал сжечь дома, стоявшие вне крепости, обыватели их перешли в город и выкопали себе для жилья землянки».

А вот дальнейший ход обороны Албазина. «В июле 1686 г. Маньчжуры в числе 8000 чел. при 40 пушках подвигались водою и сухим путём к Албазину (…). 1-го сентября Маньчжуры решились взять город приступом, но были отбиты с жестокою потерею. (…). Несчастные албазинцы претерпевали всевозможные лишения, голод и болезни (…). В ноябре, в одной из вылазок, русские оставили на месте 150 человек; Толбузин был ранен ядром в ногу и умер в больнице. Бейтон принял после него начальство. Это было в начале 1687 года (…). С ноября 1686 по май 1687 Маньчжуры держали Албазин в осаде, а потом отступили от города на 4 версты. Албазинский острог был завален трупами, до того, что некому было зарывать их. Узнав о свирепствовавшей в городе цынге, Маньчжуры предложили своих лекарей: но Бейтон отвечал, что не нуждается в их помощи, и для доказательства избытка в съестных припасах послал Маньчжурскому полководцу в подарок пирог весом в пуд. Израненный и больной, он выходил на костылях командовать оставшимися в живых 82 человеками (…). В августе Маньчжуры окончательно отступили от Албазина, а русские опять принялись строить дома»¹⁰⁸.

Теперь о детях Бейтона. В том, что названные без отчеств Андрей и Яков Бейтоны безусловно являются сыновьями героя Албазина Афанасия Бейтона, мы убеждаемся, познакомившись с извлечением из «Книги хлебного и соляного жалования 1704 г. (Кн. № 1488)», где сказано: «Дворяне московские. По указу и пр. оклад хлебного и соляного жалованья 20 четв. ржи, овса тоже, соли 4 п: полковник Андрей Афанасьев Бейтон, Яков Афанасьев Бейтон». Этот же факт фиксирует и «Книга (…) именная иркутским ружникам и оброчникам, голове казачью московского списку и дворянам и детям боярским и всяких чинов служилым людям (…). (Кн. № 1260)»¹⁰⁹. Кстати, этот документ, по-видимому, и лёг в основу вышеприведённых сведений третьего издания БСЭ о времени пострижения Многогрешного в 204 (1696) году, а не 207 (1701) году, как это указано в другом приведённом нами и не известном составителям статьи БСЭ о Многогрешном документе.

Вот интересующие нас строки: «Дворяне московского списку. Московский оклад 20 р., а давать велено по указу великого государя и по грамоте 12 р., хлеба 12 четей, овса то же, 2 п. соли: Андрей Афанасьев сын Бейтон, Яков Афанасьев сын Бейтон (8 р. 8 четей пудов ржи, 2 п. соли).

Дети боярские… Демьян Игнатов сын Многогрешный (18 р., 17 четей ржи и овса, 4 п. соли) прошлом 204 г. постригся.

…Фёдор Никифоров сын Черниговский, верстан после Петрушки Иванова в выбылой оклад Петра Многогрешного…».

Породнение

И, наконец, самое главное в породнении семейств Многогрешных и Бейтонов. Предоставим слово П.А.Словцову: «Бейтон продолжал после службы по Иркутскому воеводству в Верхоленском и Балаганском острогах. Сын его женат на дочери Селенгинского боярского сына Демьяна Многогрешного и от сего брака идут две линии, пользующиеся в Иркутске хорошим именем по учебной и гражданской службе»¹¹⁰.

А на вопрос, который из сыновей Бейтона женился на дочери гетмана Елене, отвечает Н.Оглоблин: «О дочери Елене мы знаем, что она вышла замуж за сибирского дворянина Ивана Бейтона. Это сын известного полковника Афанасия Ивановича Бейтона, знаменитого защитника (после смерти воеводы А.Л.Толбузина) Албазина против китайцев в 1686-1689 гг.»¹¹¹.

Таким образом, если в цитируемых источниках нет путаницы, то у А.И.Бейтона было по крайней мере три сына: Андрей, Яков и Иван.

Где нашли друг друга дети двух героев прошлого Забайкалья – точно сказать пока трудно. Это мог быть Тобольск, Иркутск, Удинск и, конечно, Селенгинск. Будем надеяться, что следы этого родства не растворились в трёх прошедших веках и ещё могут быть обнаружены внимательным исследователем.

Нельзя удержаться и не высказать, на наш взгляд, интересную гипотезу, позволяющую считать год 1701 пострижения старого гетмана в монахи более достоверным, чем год 1696. В связи с этим, обратим ещё раз внимание на книгу именную денежную расходную 1704 года, где отмечено, что «казачий голова Афанасий Бейтон в 209 г. (т. е. в 1701) умре». А ведь ещё в 1698 году Бейтон должен был быть совсем близко от Многогрешного – в Удинске [Верхнеудинске – Улан-Удэ – Э.Д.]. Об этом мы узнаём из «Обозрения столбцов и книг Сибирского приказа (1592-1768 гг.)», составленного Н.Н.Оглоблиным, который, описывая «наказы» и «наказные памяти» начальным людям, замечает: «Довольно исключительный случай представляет наказ 206 (т.е. 1698) года Афанасию Ивановичу и его сыну Андрею Бейтонам, назначенным в Удинский острог – отец казачьим головою, а сын «в товарищах» отцу «для старости его и многих служб»¹¹². Из чего следует, что героический защитник Албазина, мог какое-то время жить тогда в Удинске, а сменил его на посту казачьего головы названного острога Андрей Бейтон, его сын.

Сразу же возникает мысль о том, что в совпадении года смерти Бейтона и пострижения Многогрешного есть определённый смысл. Если этот факт не случайный, то его объяснение следует искать, скорее всего, в характере взаимоотношений между этими много страдавшими людьми. Вполне могло быть так, что помимо возникшего через детей родства, их связывало и духовное породнение, основанное, прежде всего, на схожести судеб и характеров.

К 1701 году Многогрешный был уже очень старым человеком, ведь только со времени подписания им в 1649 году в чине генерального есаула Зборовского договора прошло 52 года. Трудно сказать, сколько было ему лет до времени этого события, но, судя по тому высокому служебному положению, которое он уже тогда занимал, это был далеко не юноша, а человек, имевший за плечами как минимум 30 лет жизни. Вот и получается, что постригся престарелый гетман в возрасте за 80 лет и через два года умер. Ко времени пострижения Многогрешный потерял уже двух сыновей и, скорее всего, жену. Поэтому смерть друга могла быть последней каплей, заставившей его на закате жизни добровольно отрешиться от мирских забот…

Искупление

Подходит к концу рассказ о человеке необыкновенной судьбы. Перед глазами израненный и одинокий, как состарившийся гетман, Спасский собор и силуэты ушедшего в прошлое древнего города…

Опальный гетман – это частица неповторимого прошлого Забайкальского края, своей тяжёлой ратной работой он внёс свою лепту в его настоящее. Этот человек не был сломлен несостоявшейся казнью, сибирскими тюрьмами и физическими ранами, обретя себя вновь на забайкальской, селенгинской «украйне». Искуплением его возможных прошлых грехов была защита Селенгинска и активное участие в становлении государственности в Забайкалье.

Как удивительно скажет С.В.Максимов: «Для этих ссыльных Сибирь предлагала те же тюрьмы, по подобию монастырских и городских русских тюрем. Демьян Многогрешный, при таких льготах, показал наилучший пример незлобивых отношений к стране собственных несчастий и является едва ли не единственным лицом, которому удалось принести свою долю участия там, где этого требовали»113 страницы истории Забайкалья. Они ещё могут ожить, ведь сумел же этнограф И.С.Сельский через полтора века после смерти Многогрешного обнаружить интересные, казалось бы, навсегда утраченные, сведения о селенгинской жизни гетмана. В забытом сегодня исследовании этого автора «Ссылка в Восточную Сибирь замечательных лиц (1645-1762 г.)», среди других сведений о Многогрешном, сообщается: «Старожилы досели рассказывают переданное их отцами о гетмане, в особенности остались в памяти (…) (враги) его необыкновенно боялись и не решались вступить в бой, если видели впереди гетмана. Довольно долго существовал его небольшой домик на берегу р.Селенги; мутная река в один их своих разливов оторвала землю и унесла его жилище. Но воды Селенги не смыли памяти о гетмане, имя его до сих пор живет между селенгинскими жителями».

Явным сочувствием и симпатией к первому выдающемуся ссыльному Селенгинска проникнуто и следующее замечание Сельского: «Нельзя не заметить, отчего впоследствии не помиловали его, хотя очень хорошо было известно, что эта личность была только жертвою интриг казацких партий»¹¹⁴.

Спасский собор старого города…

Плита с могилы Многогрешного в полу собора…

Вот несколько строчек из изданной в 1830 году «Истории Малой России»: «Многогрешный (…) дочь его Марина (по Н.Оглоблину, Елена – Э.Д..), была в замужестве за сибирским дворянином Иваном Бейтоном, еще находилась в живых в 1726 году, а внучка вышла замуж за священника Селенгинской Спасской церкви Игнатия Боршевского»¹¹⁵.

Выходит, жила в старом городе и внучка Многогрешного, а это значит, что было кому какое-то время ухаживать за могилой и старым домиком гетмана. И вполне могла могильная плита сохраниться до закладки в 1784 году каменного Спасского собора, возведённого вместо одноимённой деревянной церкви… Этим ещё раз подтверждается достоверность сведений, сообщаемых декабристом М.А.Бестужевым. А о том, как может выглядеть надгробие с могилы гетмана дают представление чудом сохранившиеся на месте древнего некрополя Старого Селенгинска могильные плиты участника тех же событий, казака-дипломата Василия Фирсова-Хлуденева¹¹⁶ (ум.1726) и его жены (ум.1736).

Остаётся надеяться, что к 2003 г., уникальной памятной дате - 300-летней годовщине со дня смерти в Селенгинске легендарного запорожского гетмана, мы всё же обнаружим эту плиту - реликвию после расчистки пола собора. Обнаружим, если только она не была увезена в 1930-х гг. на другой берег реки и заложена в стены одного из новоселенгинских домов после взрыва и попытки разборки собора на строительные материалы для «светлого будущего»…

П р и м е ч а н и я

¹ Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым.-М.:Изд-во «Наука», 1977.-С.161,314,448-449.

² Даль В.И. Толковый словарь живаго великорусскаго языка.-СПб.-М.,1882.-Т.4.-С.484.

³ Демин Э.В. Белый обелиск памяти // Байкал.-Улан-Удэ,1989.-№4.-С.92-100.

⁴ Воспоминания братьев Бестужевых. / Под. редакцией Е.Щукина.-М.: «Огни»,1917.-С. 241.

⁵ Демин Э.В.: Вернись, птица-феникс! // Молодежь Бурятии.-1992.-4 днкабря.-С.3; то же // Троицкое слово Забайкалья.-Улан-Удэ,2002.-№2.-С.50-59.

⁶ Таежный С. [Глазунов С.И.]. Не заросла народная тропа // Байкал.-1961.-№4.-С.133-134; Фонды бывшего объединённого музея Бурятии. Архив С.И. Глазунова. Копия – архив Э.В.Демина.

⁷ Брокгауз Ф.А., Эфрон И.А. Энциклопедический словарь.-СПб,1896.-Т.19 а.-Стб.546-547.

⁸ Большая советская энциклопедия.- М.:Изд-во «Советская энциклопедия»,1974.-С.366.

⁹ Русско-китайские отношения в ХУ11 веке. Материалы и документы.- М.: Изд-во «Наука», 1972.-Т.2.-С.196-202, 207, 208, 220, 228, 241, 249-251, 274, 276, 327, 328, 341, 355, 356, 362-364, 500, 502, 505, 532, 534, 540, 541, 560, 604, 605, 607, 608, 617, 628, 629, 631, 632, 779, 780, 784.

¹⁰ Демин Э.В.: Тайна опального гетмана // Правда Бурятии.-1985.-7 июля.-С.3; Селенгинские тайны опального гетмана // Байкал.-Улан-Удэ,1987.-№7.-С.126-133; Селенгинская «украйна» запорожского гетмана // Бурятия.-1992.-1 сентября.-С.4; 290 лет со дня смерти Д.И. Многогрешного // Знаменательные и памятные даты по Бурятии на 1993 год. Библиографический указатель.-Улан-Удэ,1992.-С.54-56; Две «украйны» одного гетмана // Соел.-Улан-Удэ,1993.-№3.-С.7.

Названные публикации вызвали заинтересованные отклики с Украины: еще в 1985 г. их автору написал писатель Станислав Тельнюк, в 1998 – журналист Николай Шудре и тогда же председатель бурятского землячества в Киеве Р.Д.Цырендоржиев, который по материалам этих статей сделал несколько публикаций в украинских периодических изданиях.-(Архив Э.Д.)

¹¹ Первое столетие Иркутска.-СПб.,1902.-С.28.

¹² Соловьев С.М. История России с древнейших времен // Соловьев С.М. Сочинения.-М.: «Мысль», 1991.-Т.11-12.-С.360-363,365-373,375,390-392,397,398,400-407,409-427.

¹³ Там же.-С.409.

¹⁴ Там же.-С.409.

¹⁵ Там же.-С.407-408.

¹⁶ Там же.-С.412.

¹⁷ Там же.-С.423-424.

¹⁸ Оглоблин Н. Служба в Сибири Демьяна Многогрешного // Чтения в историческом обществе Нестора Летописца.-Киев,1892.-С.149-170.

¹⁹ Там же.-С.149.

²⁰ Гоздаво-Голомбиевский А.А. Из сибирских актов о Демьяне Многогрешном. Три документа о пребывании в Сибири гетмана Д.Многогрешного (1682-1684) // Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских.-Кн.1.-144.-С.3-10.

²¹ См. прим. 18.

²² Васильев А.П. Забайкальские казаки. Исторический очерк.-Чита,1916.-Т.1.-С.190,213-216..

²³ См. прим. 9.

²⁴ Сельский И. Ссылка в Восточную Сибирь замечательных лиц (1645-1762 гг.) // Русское слово.-СПб.,1861.- № 8.-С.7,25-26.

²⁵ Бантыш-Каменский Д. Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов с 48 портретами.-СПб.,1840.-С.4.

²⁶ [Пежемский П.И.]. Панорама Иркутской губернии // Современник.-СПб.,1850.-Т.ХХ1.-№5-6.-С.124.

²⁷ Ковалевский Е. Путешествие в Китай.-СПб.,1853.-С.9.

²⁸ Максимов С.В. Государственные преступники // Отечественные записки.-СПб.,1869.-Т.СL ХХУ1.-№9-10.-С.240.

²⁹ Словцов П.А. Историческое обозрение Сибири.-СПб.,1886.-Кн.1.-С.127-128,133,176,187.

³⁰ Там же.-С.127-128,176.

³¹ Бантыш-Каменский Н. Дипломатическое собрание дел между Российским и китайским государствами с 1619 по 1792-й год.-Казань,1882.-С.58,533.

³² Щеглов И.В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири.-Иркутск,1883.-С.123.

³³ Андриевич В.К. История Сибири.-СПб,1889.-Ч.2.-С.49-50.

³⁴ Андриевич В.К. Пособие для написания истории Забайкалья.-Иркутск,1885.-С.52.

³⁵ Там же.-С.67.

³⁶ Забайкалье. Краткий исторический, географический и статистический очерк Забайкальской области.-Иркутск,1891.-С.146-147.

³⁷ Хорошхин М.П. Забайкалье. Значение его для государства.-СПб.,1893.-С.21.

В этом издании в примечании на стр.21 отмечено: «Гетман умер и похоронен в Селенгинске. Могила его неизвестна; уже в нынешнем столетии [Х1Х в. для автора – Э.Д.] найден в песке крест – судя по надписи на нём, можно полагать, что он был на могиле Многогрешного». Здесь речь идет об уникальном древнем деревянном кресте, найденном в песках Старого Селенгинска, на лицевой стороне которого выполнено резное изображение распятого Христа, а на обратной – резная старославянская надпись: «Кресту Твоему поклоняется Владыко и Святое воскресение Твое славим. Строил ятман Диатьев в лето от сотворения мира 7198». Наше подробное исследование самого креста и изучение исторических материалов о нём убеждает в том, что это крест-символ, крест-память о каком-то важном событии в истории древнего Селенгинска. И он не мог быть установлен ни на чьей могиле. См.: Демин Э.В.: Посланье ятмана Диатьева // Собор. Сибирский журнал.-Улан-Удэ,1990.-№1.-С.81-95; Предание о древнем кресте Селенгинска. Новые сведения об уникальном раритете Забайкалья // Бурятия.-1992.-25 августа.-С.3.

³⁸ Разумов Н.И. Забайкалье, свод материалов, высочайше учреждённой комиссии для исследования местного землевладения и землепользования, под председательством статс-секретаря Куломзина.-СПб.,1899.-С.20.

³⁹ Памятная книжка Забайкальской области на 1891 год.-Чита: Изд-е Забайк. стат. комитета,1891.-С.2.; Памятная книжка Забайкальской области на 1900 год.-Чита: Изд-е Забайк. стат. комитета,1900.-С.6.

⁴⁰ Сибирский торгово-промышленный календарь.-Томск,1900.-С.41.

⁴¹ Ухтомский Э.Э. Путешествие государя императора Николая 11 на Восток (в 1890-1891).-СПб.,1897.-С.150.

⁴² Седов А. Летопись построения и событий г.Селенгинска (Забайкальской области) с 1674 по 1874 год // Прибавления к Иркутским Епархиальным Ведомостям.-1874.-№49.-С.652.

⁴³Птицын В.В. Селенгинская Даурия. Очерки Забайкальского края.-СПб.,1896.-С.19-21.

⁴⁴ Кроль М. Ново-Селенгинск (Краткий очерк его прошлого и настоящего) // Сиб. сб.-1896.-1.-С.233.

⁴⁵ Харчевников А.В. Об исторических памятниках г.Селенгинска (Материалы к экскурсиям по истории края) // Изучайте родной край / Сб. статей под редак-й А.В.Харчевникова.-Чита-Владивосток,1924.-С.97-98.

⁴⁶ См. прим. 43.

⁴⁷ Брокгауз Ф.А., Эфрон И.А. Энциклопедический словарь…-Стб.547.

⁴⁸ Оглоблин Н. Служба в Сибири Демьяна Многогрешного…-С.153.

⁴⁹ Там же…-С.153-154.

⁵⁰ Русско-китайские отношения в ХУ11 веке. Материалы и документы…-С.779,780.

⁵¹ Там же…-С.196-197.

⁵² Сакма – след, проложенный в степи конным или пешим войском (Русско-китайские отношения в ХУ11 веке. Материалы и документы…-С.804).

⁵³ Там же…-С.198-199.

⁵⁴ Там же…-С.201.

⁵⁵ Там же…-С.201.

⁵⁶ Там же…-С.202,207,208,228.

⁵⁷ Там же…-С.220.

⁵⁸ Геген-кутухта – глава буддийской церкви Халхи (Русско-китайские отношения в ХУ111 веке. Материалы и документы.-М.:Изд-во «Наука»,1978.-Т.1.--С.650).

⁵⁹11 января 1687 г. – это 7195 (или 195) г., который «от сотворения мира» исчисляется с 1 сентября 1686 г. по 31 августа 1687 г. (Русско-китайские отношения в ХУ11 веке. Материалы и документы…-С.66).

⁶⁰ Русско-китайские отношения в ХУ11 веке. Материалы и документы…-С.240.

⁶¹ Там же…-С.249-151.

⁶² Там же…-С.249-250.

⁶³ Там же…-С.251.

⁶⁴ Там же…-С.274.

⁶⁵ Там же…-С.276.

⁶⁶ Там же…-С.327.

⁶⁷ Там же…-С.328-329.

⁶⁸ Там же…-С.341.

⁶⁹ Там же…-С.351,354-355.

⁷⁰ Там же…-С.356.

⁷¹ Там же…-С.361-364.

⁷² Намет – шатер, большая раскидная палатка. (Русско-китайские отношения в ХУ11 веке. Материалы и документы…-С.803).

⁷³ Русско-китайские отношения в ХУ11 веке. Материалы и документы…-С.500.

⁷⁴ Буса – большая долбленая лодка, однодеревка с острым концом, отрубленной кормой и круглым дном . (Русско-китайские отношения в ХУ11 веке. Материалы и документы…-С.802).

⁷⁵ Там же…-С.500-501.

⁷⁶Там же…-С.502.

⁷⁷ Там же…-С.505.

⁷⁸ Там же…-С.532,534.

⁷⁹ Там же…-С.540.

⁸⁰ Там же…-С.541.

⁸¹ Там же…-С.560.

⁸² Там же…-С.604-605.

⁸³ Там же…-С.607-608.

⁸⁴ Там же…-С.617.

⁸⁵ Словцов П.А. Историческое обозрение Сибири…-С.127-128.

⁸⁶ Бантыш-Каменский Н. Дипломатическое собрание дел между Российским и китайским государствами...-С.58.

⁸⁷ Андриевич В.К. Пособие для написания истории Забайкалья...-С.62.

⁸⁸ См. прим. 33.

⁸⁹ Васильев А.П. Забайкальские казаки. Исторический очерк.-Чита,1916.-Т.1.-С.189-191.

⁹⁰ Русско-китайские отношения в ХУ11 веке. Материалы и документы…-С.628-629.

⁹¹ Там же…-С.631-632.

⁹² Там же…-С.632.

⁹³ Сборник документов по истории Бурятии. ХУ11 век.-Улан-Удэ,1960.-Вып.1.-С.377-378.

⁹⁴ Оглоблин Н. Служба в Сибири…-С.158.

⁹⁵ Пуцилло М.П. Указатель делам и росписям, относящимся до Сибири.-М.,1879.-С.50-51; Сборник документов по истории Бурятии…-С.331.

⁹⁶ Долгих Б.О. Родовой и племенной состав народов Сибири в ХУ11 в. - М.: Изд-во АН СССР, 1960.-С.321.

⁹⁷ Древние российские стихотворения, собранные Киршей Даниловым…-С. 161.

⁹⁸ Там же…С.448-449.

⁹⁹ Там же…-С.314.

¹⁰⁰ Элиасов Л.Е. Байкальские легенды и предания.- Улан-Удэ:Бурятск. книжн. изд-во,1984.-С.151-152, 246^.

¹⁰¹ Первое столетие Иркутска…-С.35-36.

¹⁰² Оглоблин Н. Служба в Сибири…-С.165.

¹⁰³ Оглоблин Н. Служба в Сибири…-С.156.

^{104 Оглоблин} Н. Служба в Сибири…-С.165-168; Красноярск в дореволюционном прошлом. ХУ11-Х1Х вв.-Красноярск: Изд-во КГУ,1990.-С.28-29,55,56.

¹⁰⁵  Сгибнев А.С. Исторический очерк главнейший событий в Камчатке.-СПб.,1869.-С.76; Оглоблин Н. Служба в Сибири…-С.168-170; Об исследовании островов против устьев рек: Уди, Камчатки, Ковымы, Лены и Яны // Памятники Сибирской истории ХУ111 века. 1713-1724.-СПб.,1885.-Кн.2.-С.493-506; Оглоблин Н.Н. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592-1768 гг.).-М.,1900.-Ч.3.-С.105,358; Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах / Сборник документов (…). Сост. М.И.Белов.-Л.-М.: Изд-во Главсевморпути, 1952.-С.319,327,362; Воскобойников В.И. Слово на карте. Из истории географических названий Камчатского полуострова.-Петропавловск-Камчатский,1962.-С.29,115.

Н.Н.Оглоблин, в вышеназванном «Обозрении (…)», упоминая о челобитной «Михаила Зиновьева Многогрешного» о пожаловании его «во дворяне» за «многую службу», называет последнего внуком Д.И.Многогрешного (С.105).

¹⁰⁶ Крашенинников С.П. Описание земли Камчатки.-М.: ОГИЗ, 1948.-С.244.

¹⁰⁷ Шумахер П. Первые русские поселения на Сибирском Востоке. // Русский Архив.-М., 1879.-Кн.2.-С.32-33.

¹⁰⁸ Там же…-С.33,34.

¹⁰⁹ Первое столетие Иркутска…-С.31.

¹¹⁰ Словцов П.А. Историческое описание Сибири…-С.133.

¹¹¹ Оглоблин Н. Служба в Сибири…-С.164-165.

¹¹² Оглоблин Н.Н. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592-1768 гг.).-М.,1901.-Ч.4.-С.42, 148.

¹¹³ Максимов С.В. Сибирь и каторга. В трех частях.-СПб,1900.-С.380.

¹¹⁴ Сельский И. Ссылка в Восточную Сибирь замечательных лиц (1645-1762 гг.) // Русское слово.-СПб.,1861.- № 8.-С. 25.

¹¹⁵ История Малой России.-М.,1830.-Ч.2.-С.-136.

¹¹⁶ Демин Э. : Тайны древнего некрополя // Молодежь Бурятии.-1992.-17 июля.-С.5; Селенгинский дипломат Василий Фирсов // Молодежь Бурятии.-31 июля.-С.4.

Источник