|
1681 г. не ранее июня 2. —
Статейный список посланного из Селенгинска сына боярского Василия Турсково в Мунгальскую землю к Очирой-хану и к Кутухте для переговоров об обидах, причиняемых Селенгинским жителям мунгальскими и табунутскими тайшами.
/л. 1/
Лета
7189-го1 году,
июня
во
2
день,
по
государеву
цареву
и
великого
князя
Феодора
Алексеевича
всеа
Великия
и
Малыя
и
Белыя
Росии
самодержца
указу
и
по
приказу
стольника
[248] и
воеводы
Ивана Остафьевича Власова велено ехать из Селенгинска сыну боярскому Василью Савину сыну Турсково с селенгинскими служилыми людьми, с казачьими десятники с
Ываном
Поповым, з Данилом Уразовым да мунгальского языку с толмачем с Ываном Бодороевым с
товарыщи
в Мунгальскую землю к Очирою Саин гану и х Кутухте для того, что
в
нынешнем в 189-м2 году, маия во 2 день били челом великому государю и
великому
князю Феодору Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержцу, а в Селенгинском стольнику и
воеводе
Ивану Остафьевичю всем городом служилые люди: сын боярской Гаврило Ловцов с товарыщи и подали челобитную в
обидах
и разоренье на мунгальских и табунуцких тайшей и на их улусных людей, что тех мунгальских и
табунуцких тайшей улусные люди их Селенгинских жителей — служилых людей по дорогам на
проездах
и под городом приезжая грабят и до смерти побивают, и
лошади
и скот отгоняют. А которых имянем мунгальских и табунуцких тайшей улусные люди воруют и сколько в
котором
году и в которых местех служилых и промышленных людей граблено и побито до
смерти,
и сколько лошадей и верблюдов и рогатого скоту отогнано и тому всему дана под наказом роспись и
во
всем ему Василью против наказу говорить.
И по указу великого государя сын боярской Василей Турсково с Селенгинскими служилыми людьми пошел из Селенгинска июня во 2 день.
И на урочище речке Тагалцаре пришел он, Василей, с служилыми людьми июня того ж числа. А кочуют около тое речки табунуцких тайш Цокулаевы да Дзаба Ирденея люди — шуленги Гадай да Тагай с товарыщи, а с ними их улусных людей человек с полторы ста.
/л. 2/
Июня
в
3
день
пришел
он,
Василей,
с
служилыми
людьми
на
урочище
речке
Бырке
и
стал,
прошед
речку,
по
лугу
по
край
реки
Чикоя.
А
на
том
лугу
кочуют
табунуцкой
тайша
Чин
Табинай
с
своими
улусными
людьми,
а
улусных
ево
людей
около
кочуют
юрт
с
пятьдесят.
Июня в 4 день пришел на речку Посольскую. А та речка пала в Чикой реку. А около тое речки кочует табунуцкой тайша Ирдени Забса, а с ним ево улусных людей юрт с шестьдесят и больши. И дал он, Ирдени Заб, Василью Турсково и служилым людем для чикойского перевозу баты.
Июня в 5 день, переехав Чикой реку, пришел на речку Букулей и стоял на той речке за дожжем три дни, что броду через тое речку не нашли.
Июня в 8 день пришел на реку Ирой и, переехав реку Ирой, ехал мимо улусу тайши Ирдени Бин дзайсана. А кочует тот тайша с своими улусными людьми по край реки Ира, против камени Бурухчи. А с ним кочует ево улусных людей юрт с пятьдесят. А всех у него людей под ним сказывают человек с пять сот.
[249]
Июня в 9 день
шел
подле речки Куйтуна. И перешед речку Куйтун и дошед до
речки
Мухора. А по той речке кочуют Цыбдена тайши крайные люди. И
того
числа дошел до речки Садзюги. А на
той
речке кочуют Цыбдена ж тайши улусной мужик Тархан Чулбига, а с ним
юрт
с пятнадцать.
Июня в 10 день пришел на Шару реку. А
около
той Шары реки по обе стороны кочуют Цыбдена тайши дети с
своими
улусными людьми. И переехал Битигей реку. А кочуют по той Битигею
реке кутухтины пашенные мугалы. Да на той же реке Битигею ниже того, на лугу стоят два
городка
небольшие дощаные. А от тех городков едучи из Селенгинского на
левой
руке стоит Цыбдына тайши сын с своими улусными людьми. А
с
ними ево улусных людей юрт с тритцать.
/л. 3/ Июня в
11 день
пришел
на
Борой.
И
проехав
Борой
реку,
на
речке
Арангату
стретил
тайшу
Цыбдена
контази.
А
он
тайша
Цыбден
едет
от
Кутухты.
А
сказывает,
что
он
от
Кутухты
до
той
речки
шел
три
дни.
И
прислал
он
Цыбден
к
Василью
Турсково
и
к служилым
людем
дву
человек,
в
том
числе
дядька
детей
ево
имянем
Салагай
Манза,
другой
имянем
Суенка,
и
велел
Василью
Турсково
и
служилым людем
говорить,
чтоб
у
него
Цыбдена
на
той
речке
дневать.
И
Василей с
служилыми
людьми
у
него
дневали.
Июня в 12 день шел мимо озера Кунцалак и пришед на реку Бургатай. А кочуют подле той речки Бургатая Очироя Саин гана люди юрт с восемьдесят. А с ними улусной лутчей мужик имянем Ирдени Обоси.
Июня в 13 день прошел речку Куи. А на той речке кочуют кутухтины люди юрт с пятьдесят. И прошед речки Могой и Селбей. А на Селбее речке кочует зайсан Тархан табунан, зять Засахту гана мугальского, с своими улусными людьми. А улусных ево людей юрт с шестьдесят. И пришел на речку Алятай. А та речка пала в Толу реку. И стоит на усть Алятая по край Толы реки. Да тут же на лугу, по край Толы стоят кутухтины два сарая. Основы и связи у тех сараев деревянные, а своя [?] сторону кладено в один кирпич, подзоры решетка деревянные. А кровля — плиты каменные. А против тех сараев за Толою рекою гора высокая, называют ее Кан Ола. А на ней лес заповедной кутухтин. А в том лесу пущены звери всякие, а ловить их никому не велено.
Июня в 14 день послал он, Василей, с той речки, с Алятая, к Очирою Саин гану и х Кутухте в улус наперед себя толмача Ивана Бодороя да двух человек служилых людей. И велел им сказать, что по указу великого государя его царьского пресветлого
величества
из дальной его государьской отчины, из Сибири из Селенгинска стольник и воевода Иван Астафьевич Власов прислал к ним в посланниках его Василья.
/л. 4/
И
Очирой
Саин
ган
и
Кутухта
велели
ему,
Василью,
с
служилыми
людьми
быть
к
себе
в
улус
июня
в
14
день.
А
в
то
время
они,
Очирой
Саин
ган
и
Кутухта,
с
улусными
своими
[250]
стояли на урочище на Цагане логе, по
краю
Толы реки, против камени Бютюга. А людей с ними кочюет, с Саин ганом, двести человек а
с
Кутухтою ево манзеев пять сот человек, да с ними ж кочует брат их родной Очироев Саин гана и
Кутухтин
тайша Сирисирей а с ним ево
людей
сто человек.
Июня в 15 день прислали Очирой Саин ган и Кутухта и Сирисирей к
Василью
Турсково и к служилым людем для допросу от Чироя Саин гана прислан был Ширабасу мерген
батур, от
Кутухты — Зарихту Ирдени Ланцу, от Сирисирея — сын
Зайсан. И
приехав,
они Василья Турсково и служилых людей спрашивали «Присланы де мы к
тебе,
Василью. А велено де вас спросить: от кого де
вы
присланы и с каким делом?» И Василей Турсково сказал: «По
указу
де великого государя, царя и великого
князя Феодора Алексеевича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца и по наказу стольника и воеводы Ивана Остафьевича Власова прислан он,
Василей,
и служилые люди к Очирою Саин гану и х Кутухте».
И они, присыльщики, Василья Турсково спрашивали: «От, великого де государя, царя и великого князя Феодора Алексеевича
всеа
Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца к Очирою Саин гану и х
Кутухте
и к Сирисирею лист и его великого государя жалованье — подарки с ним, Васильем, есть ли?»
И Василей Турсково сказал: «От великого де государя с ним, Васильем листа и жалованья — подарок не прислано, а что де по указу великого государя ему Василью им, державцам, велено говорить на посольстве и то де он, Василей, им державцам, будет говорить на посольстве.
Да Василей же Турсково им говорил, чтоб они своим державцам доложили посольством бы и отпуском Василья и служилых людей /л. 5/ не задержали.
И они Василью Турсково сказали: «Поклонитесь ли де вы Очирою Саин гану и Кутухте по нашему закону?» И Василей Турсково сказал: «По вашему де закону мы не поклонимся, а поклонимся де мы, как чин обдержит в Московском государстве кланятца честным людем».
И они, присыльщики, от Василья Турсково к своим державцам с теми речами и поехали.
Июня в 21 день Очирой Саин ган и Кутухта и Сирисирей велели ему, Василью, быть на посольстве к своим ближним людем, а перед себя не взяли за теми своими законными поклоны, что он, Василей, и служилые люди по их законы им не поклонились. И Василей Турсково и служилые люди, пришед к ближним людем и вшед в Ургу, говорили.
А были на посольстве ближние их люди Очироя Саин гана Асарамуй [?] зайсан, а кутухтин Чин Заба, сирисиреев Сирен Алдартай.
/л. 6/
Асараму
зайсану
с
товарыщи
били
челом:
«Великому
государю,
царю
и
великому
князю
Федору
Алексеевичю
всеа [251] Великия и Малыя и Белыя
Росии
самодержцу, а в Селенгинском городе стольнику и воеводе Ивану Остафьевичю Власову подали челобитную Селенгинские служилые люди —
сын
боярской Гаврило Ловцов на мунгальских и табунуцких тайшей и
на
их улусных людей, что тех мунгальских и
табунуцких
тайшей улусные люди их Селенгинских всяких чинов жителей служилых людей по дорогам на проездах и под город приезжая грабят и
досмерти
побивают, и лошади и скот отгоняют, а которых имянем мугальских и
табунуцких
тайшей улусные люди воруют и сколько в каждом году и в которых местех служилых и
промышленных
людей граблено и побито досмерти и сколько лошадей и
верблюдов
и рогатого /л. 7/ скоту отогнано и то он, Василей, выговаривал против росписи, которая роспись из Селенгинска дана ему, Василью,
под наказом и чтоб де Очирой Саин ган и Кутухта и Сирисирей против ево, Васильева, посольства и
выговору
мугальских и табунуцких тайшей их улусных людей от такова воровства и
от
грабежу и от убойства уняли».
И Асарамуй зайсан с товарыщи:
«Приезжаючи де вы к Очирою Саин гану и
х
Кутухте на мугальских и табунуцких тайшей и на
их
улусных людей извещаете и велите их от грабежу и
от
убойства и от их воровства унять, а сами де
вы
пришли на мугальских и табунуцких тайшей и на их улусных людей землю и
поставили
де город и остроги сильно и от нас де и от них мугальских и табунуцких тайшей отходят к вам беглые люди в те городы и вы де их принимаете, да ис тех же городов ходят в походы служилые люди и тех де мугальских и табунуцких тайшей их улусных людей громят и разоряют и их побивают, а жен и детей их в полон емлют и тем де беглым нашим людем и их мугальским и табунуцким тайшам улусным людем к вам выходцам выдачи нет. А которые де побиты и в полон
взяты и о тех указу нет же».
И Василей говорил: «Городы де и остроги в тех местех поставлены по указу великого государя в его государстве отчине, в Сибирских украинах, а не на их Мугальской земле для того, что преж сего обиды были от них же мугальских людей великого государя
ясашным людем и чтоб меж ясашными и мугальскими людьми обид и убойства не было, а государьские люди сильно у вас никаких людей беглых не имывали, а хто де похочет жить в тишине и в покое и выйдет на его великого государя имя, того де и ныне примут. А из Селенгинского де города и из его уездов на мугальских и табунуцких людей служилые и всяких чинов люди в походы для погромов их и разоренья не хаживали».
И Асарамуй зайсан с товарыщи говорил: «Прежь де сего и ныне берете ясак с наших брацких людей. И Очирой Саин ган и Кутухта и Сирисирей о том к великому государю /л. 8/ к Москве посылали посланцов своих Гарму Билюхтуя с товарыщи и велели бити челом великому государю обо всех брацких людех и о
выходцах,
и великий де государь пожаловал их: велел тех всех брацких людей и выходцев отдать. И преж де того послан был от [252]
великого государя с Москвы
с
листом к ним, Очирою Саин гану
и х Кутухте и к Сирисирею, тобольской тотарин Сейдяш. И
ево
де Сейдяша в Тобольском с тем листом задержали и
лист
де послан не тот с тобольским сыном боярским с
Федором
Михалевским
и толмач де с ним был
прислан,
а нашего мугальского языку перевесть совершенно не умел и лист де перевесть было некому. И
ныне
де вы, приехав в Селенгинской скажите стольнику и воеводе Ивану Остафьевичю наши речи, что
де
отдаст-ли брацких людей и выходцев Очирою Саин гану и Кутухте и
Сирисирею
без московских отписок. Да слышали де мол, что де вышел к
вам
под Селенгинской брацкой мужик Кикин с товарыщи с улусными людьми и берут де
ясак
с них в Нерчинском остроге Нерчинские служилые люди, и что
де
над Нерчинскими острогами учинитца и в том бы
де
не жаловались. Да вы же де ныне прислали к
табунуцким тайшам т... [?] и просите де с
их
улусных людей ясаку с человека по соболю. А преж де
сего
с мугальцов ясаку нихто не имывал. И ныне де Очирой Саин ган
и
Кутухта и Сирисирей велели вам на посольстве те
речи
к вам выговорить и велели вам сказать, что
с
теми с нашими посольскими речами посылают с вами в Селенгинской город своих посланцов. А
велено
им посланцам, будучи у вас, в Селенгинском, на
посольстве,
говорить те речи, а которые посланцы с вами в
город
будут посланы и тем имяны будут вам объявлены на отпуске.
И Василей говорил: — «Такова де от великого государя указу к ним Очирою Саин гану и х Кутухте и к Сирисирею, не бывало и в листу не писывано, что им отдать брацких ясашных людей и выходцов. А Сейдяшь де по указу великого государя послан с
Москвы
с их посланцы в провожатых до Тобольска, а и с Тобольска велено де к вам послать с листом сына боярского, кого пристойно. И из Тобольска к ним послан тобольской сын боярской Федор Михалевской, а что де великого государя указ против их
к
великому государю челобитья и то де по указу великого государя /л. 9/ в листу писано и тот лист прислан с ним, Федором Михалевским. А того де у великого государя в его Московском государстве не ведетца хто под его великого государя высокодержавную высокую руку выйдет и тех людей никому не отдают. А когда де у вас того листа перевесть некому и вы де пошлите тот лист с своими посланцы в Селенгинской город к стольнику и воеводе к Ывану Астафьевичю и он велит тот вам лист перевесть и чтоб де послал в Селенгинской Кутухта грамотного человека мугалетина, хтоб де ваш закон и грамоту вашу мугальскую совершенно знал».
И Асарамуй зайсан с товарыщи спрашивал: для де чего грамотного человека у нас спрашиваете?
Василей говорил: «Для того, чтоб де познал истинного в троицы славимого бога и умел бы де сказать про свой закон, а познав истинного бога сказал вашему Кутухте».
[253]
Асарамуй зайсан с товарищи говорили: «До коих де мест v
вас в Селенгинском стольнику и воеводе Ивану Астафьевичю быть?»
И Василей говорил: «Быть де ему до
указу
великого государя, как изволит великий государь».
Да Василей же говорил, чтоб они Очирою Саин гану и Кутухте и
Сирисирею
сказали: отпуском бы де ныне от себя ево, Василея, и служилых людей не
задержали.
И Асарамуй зайсан с товарыщи сказали: «О посольстве де вашем и
о
тех речах мы доложим».
И против наказу, каков ему дан в
Селенгинском
Очирою Саин гану и Кутухте и Сирисирею их
ближним
людем выговаривал.
И говорил Уй зайсан с товарыщи: «Пришлют де к
тебе
Василью подьячего и велят против вашей известной росписи убитых людей, грабежу и отгонного скота для ведомости списать
и взять список».
И после посольства Очирой Саин ган и Кутухта и
Сирисирей
велели ему, Василью, и служилым людем давать корм и питье.
/л. 10/ Июня в
27 день
прислан
Очироя
Саин
гана
подьячей
Шамба
Ильден
табунан
и,
списав
с
известной
росписи,
список
взял,
и
об отпуске
велел
указу
дожидатца
и
июля
до
1-го
числа.
Июля в 1-й день прислан Очироя Саин гана Замбалай тайдзи и велел жить июля до 4-го числа для того, которым де людем с
вами
в посланцы сказано, чтоб де отпуск учинить с вами вместе. Да сего ж де числа приехал Цыбден тайша к Очирою Саин гану и х Кутухте и от него де посланец в город будет с нашими ж де посланцы.
Июля в 4-й день присланы от Очироя Саин гана и от Кутухты и от Сирисирея и от Цыбдена лутчие их люди, а с ними присланы посланцы, которые отряжены в Селенгинской город.
От Очироя Саин гана — Цамбала тайдзи, от Кутухты — Зорихту Ирдени тайдзи, от Сирисирея — Зоглоху Зорихту, от Цыбдена — Кыцу.
А к ыным де тайшам посланы гонцы, а велено де им с вами в город посланцов же послать.
И жили они Василей и служилые люди у Очироя Саин гана и у Кутухты и у Сирисирея в улусе июня с 15-го числа июля по 6-е число.
И как де он, Василей, у Очироя Саин гана в их улусах и слышал в разговоре от мугальцов, что де от Кутухтина улусу до его кутухтина городка легкими коньми езду день, а верблюдами кочевьем
в
третей день. А тот городок поставлен меж вершинами Чикойскими и Толскими на Ингодинском хребте. А от того городка до Чикойской вершины езду верблюдами шесть дней, а до Ингоды от того городка сказывают видят.
А от Кутухтина улусу до Китайские стены до Калгана езду верблюдами сказывают месяц, а от Калгана до Китайского царьства езду шесть дней.
[254]
/л.
11/
А
до Галдана
калмыцкого
тайши
от
него
Кутухты
езду
сказывают
месяц.
А та Тола река, на которой ныне Кутухта кочует, течет в Оркон реку, а вершина у той реки Оркона от Косогола озера, а устьем течет в Селенгу реку, а те реки Тола и
Оркон
— рыбные, всякой рыбы в них много.
Июля в 6-й день он, Очирой Саин ган, и
Кутухта
и Сирисирей и Цыбден отпустили их, Василья и служилых людей, а
с
ними послали посланцов своих, а подвод под него и под служилых людей
не
дали и шли де они
из
их улусу до урочища Ковриги Оркона реки и
до
Цыбденовых детей и до ево улусных людей теми же урочищами, которые писаны в
сем
статейном списке выше. А в Цыбденове улусе жили они день, а пришли на Оркон к
Ковриге
июля 13-й день.
Того ж числа приехали от иных тайш посланцы к тому ж
урочищу к Ковриге и сказали Василью Турсково, что де присланы мы
от
своих тайш по присылке и по указу Очироя Саин гана
и
Кутухты. А велено нам ехать в город в
посланцах,
а от которого тайши имянем посланцы и
то
писано в сей статье.
От Чин контазия посланец Ирки даруга.
От Дайчин ноена Сечен
косючи.
И меж теми урочищами Ковригою и Иройского устья против
Орхона реки за Селенгою рекою на Белых водах стоят тайши — четыре брата Кукановы дети. А ниже урочища Ковриги, подле Оркон реки кочует брат их меньшей Ирдени Заб з зятем своим з Дабуном, да их же пяти братьев другой зять кочует с ними ж,
а
у тех у пяти братов и у дву их зятей, сказывают, у них улусных людей три тысячи двести.
Июля в 17-й день приехали Василей Турсково и служилые люди к перевозу на реку Чикой.
/л. 12/
Того
ж
числа
приехали
к
нему,
Василью,
от
табунуцких
и
от
иных
тайш
посланцы.
А
сказали
ему,
Василью,
что
де
присланы
мы
от
своих
тайш
в
Селенгинской
город
в
посланцах.
А
велено
де
им
ехать
в
город
с
ним,
Васильем.
А от которых тайшей те посланцы и хто имянем и то писано в сей статье.
От табунутов:
От Цокулая — Михлай Иркиня,
От Ирдени Заба — Кувзеран Тайчин,
От Чин табуная — Цулум Сурухай,
От Чин Кя Талзая — Уктуху шуленга,
От Дулмая — Туухай,
От Ирдени Ахая — Дордзи мерген батур.
А в Селенгинской город пришел он, Василей, и служилые люди и мугальские посланцы июля в 18-й день.
Да на отпуске де ему, Василью, и служилым людем Очироя Саин гана и Кутухты и Сирисирея говорили: «Буди де братцких
[255] людей и выходцев не
отдадите
и вам де впредь к ним
ездить
не пошто, да и мы к
вам
ездить не будем и то
де
Очирой Саин ган и Кутухта и Сирисирей послам своим приказали воеводе вашему говорить в
Селенгинском, /л. 13/ А буде де они за чем тех речей не посмеют говорить у
вас
и те речи вы воеводе своему скажите».
А ся
статья
писана моею, Васильевою, рукою, потому что подьячей выше сего прописал3.
ЦГАДА, ф. 1121 — Иркутская приказная изба, столб. № 18, на 13 лл., подлинник. |
UcoZ системойой
