|
ЧЕРНЯВСКАЯ О. А.
ГРАМОТЫ XVIII ВЕКА ИЗ ФОНДОВ ИРКУТСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ОБЪЕДИНЕННОГО МУЗЕЯ.
При
научной паспортизации коллекций музея
было установлено наличие в фондах грамот
XVII — XVIII вв. В коллекционных описях
не удалась обнаружить указания на
источник и время поступления их в музей.
На полях рукописи проставлена нумерация
почерком, характерным для второй
половины XIX — начала XX в., что
позволяет предположить время их
поступления в музей — конец XIX — начало
XX в.
Грамоты
написаны скорописью XVIII в. на
небольших листах размером 17x42 см на
бумаге итальянского и французского
производства. Листы склеены между собой
по длине и свернуты в единый свиток.
Четырнадцать грамот охватывают период с
октября 1699 по январь 1700 г. и
заключают в себе переписку между
администрацией Иркутска и руководством
подчиненных ему острогов — Удинского,
Селенгинского, Верхоленского, а также
указы из Сибирского приказа в Иркутск.
Основное содержание грамот касается
вопросов оплаты жалованья служилым людям
и иноземцам — коренным жителям Восточной
Сибири, были сопроводительные листы к
товарам для меновой торговли, прошения и
ответы на них. Данные находки дают
возможность ввести в научный оборот
полные тексты ранних иркутских грамот,
которые характеризуют взаимоотношения
между столицей воеводства и подчиненными
ей острогами.
Подобные тексты известны в кратких
пересказах и выписях (Шерстобоев В. Н.,
1949; Сафронов Ф. Г., 1956).
Найденные материалы дают большое
количество географических названий,
бытовавших в XVII в., а также называют
фамилии представителей администрации как
Иркутска, так и других населенных
пунктов. Они позволяют уточнить
написание ряда фамилий, которые пишутся
по-разному в современной литературе. Так
фамилия воеводы иркутского
[172]
Никалев пишется иногда как Николаев.
Рукописи дают нам основание утверждать,
что правильное написание фамилии —
Никалев.
Особый
интерес представляют грамоты №. 12 и 14,
направленные в Удинский и Селенгинский
остроги. В них можно увидеть один из
эпизодов взаимоотношений с инородцами,
бывшими в подданстве Российского
государства. Тексты данных грамот
позволяют проследить историю развития
отношений между кочующими монгольскими
племенами, соседним китайским
государством и сибирской
администрацией. Однако остаются не до
конца выясненными названия ряда
местностей.
Оба
документа не вошли в сборник материалов
по русско-китайским отношениям (РКО,
1979), поэтому приводим их фрагменты.
Документ № 12
озаглавлен:
«1700
год. Память в Удинской московского
списку дворянину стрелецкому и казачьему
голове Андрею Афанасьеву сыну Бейтону о
необходимости усиления дозоров и охране
кочующих ясачных иноземцев в связи с
воинскими сборами мунгальских тайшей».
«В 1700
году генваря день по указу великого
государя царя великого князя Петра
Алексеевича всея великия и малыя и белыя
России самодержца в Удинской московского
списку дворянину стрелецкому и казачьему
голове Андрею Афанасьеву сыну Бейтону в
нынешнем 700 году генваря 10 день писал
ты в Иркутцк к стольнику и воеводе Ивану
Федоровичу Никалеву а в отписке твоей
написано нынешнем 1699 году декабря 31
день по отписке де из Селенгинска по
ведомости от ясачных селенгинских людей
Мондоя шуленги улусу его от Онюя с
товарищи Будучи де на зверовье слышали
они о ней с товарищи от подданых
китайских людей украинных мунгальцов
которые стоят под Селенгинском не в
дальности Сбираютца де мунгальские тайши
все со многими людьми воинским
поведением на совет на Кару реку на
урочище Дерсе наралу* А будто на
табунутцких людей которые из под
китайской стены ушли в нынешних же
числех декабря после нарождения десятого
дни которые табунутцкие люди взяты были
под китайскую стену неволею А стоят де
они табунутцкие люди на Толе реке выше
камени Ханасолая на урочище Куналеху А
хотят де их табунутцких людей за побег и
за непослушание
[173]
розвоевать или задержать а в
подлинном они мунгальцы для тех
табунотов збираютца или для кого иного
вымыслу пото они не ведают А будет де
впредь из Селенгинска о степных
ведомостях или по отписке из Селенгинска
уведано де и ты ж о том в Ыркутцк к
стольнику и воеводе Ивану Федоровичу
Никалеву писать будешь впредь и как тебе
сия указ придет и тебе в Удинску всяких
чинов людем и ясачных иноземцев которые
кочуют близь Удинску велеть жить с
великим бережением и не оплошно Послать
из Удинска служилых людей сколько
пригоже в улус к Окин зайсану и в
мунгальские степи для проведывания
нечаят ли от них какого воровского
приходу под Селенгинской и под Удинской
или на подданных Окин зайсана И будет
чаять от тайшей какой их воровской
приход и тебе Окин зайсану велеть
кочевать меж Удинска и Селенгинска в
близости так же в городе велеть жить
служилым людям и ясачным иноземном с
великим бережением з денными и ночными
караулы что у тебя о том о всем уведано
будет тебе б о том к стольнику и воеводе
Ивану Федоровичу Никалеву писать...».
Документ № 14
озаглавлен:
«1700 год. Память в Селенгинске
приказному иркутскому сыну боярскому
Андрею Савельеву сыну Москвитинову о
необходимости усиления дозоров и охраны
кочующих иноземцев, разведывании причин
сборов мунгальских тайшей и отношения
китайского богдыхана к уходу ряда племен
под русское подданство».
«В 1700
году генваря в день по указу великого
государя царя и великого князя Петра
Алексеевича всея великия и малыя и белыя
России самодержца память в Селенгинской
приказному иркутскому сыну боярскому
Андрею Савельеву сыну Москвитинову в
нынешнем в 700 году генваря в 20 день
писал ты в Ыркутцк к стольнику и воеводе
Ивану Федоровичу Никалеву А в отписке
твоей написано в нынешнем де в 1699 году
декабря 27 день явился в Селенгинску
селенгинской ясачной братцкой мужик
шуленги Мондоева улусу Онейко А в
Селенгинску де в приказной избе перед
тобою он Онейко в роспросе сказал ездил
де оне Онейко с товарищи своими
веленгинскими братцкими людми для
ясачного промыслу и зверовья в степь и
будучи де на речке Шаре у китайских
подданных мунгальских людей у Гапсулабы
для лечбы от скорби своей И мунгальские
де тайши многие с людми своими во
многолюдстве воинским побытом съезжаютца
все в одно место на Кару реку на урочище
Дерсе наралу на совет А сказывали де ему
Онейку с товарищи они мунгальские люди
что де они збираютца для того
[174]
что де которые табунутцкие люди
многие преж все были в подданстве в
стороне царского величества под
Селенгинским И не устойками своими и
шатастми изменя великому государю в
прошлом де 1692 году бежали в степь и
поддалися китайскому богдыхану И
нынешняго де лета загнаны они были под
китайскую стену а ныне де те табунутцкие
люди ученя китайским людем погонщиком
шкоту ис под китайской де стены на степь
многими людми юрты больши пяти сот вышли
декабря в десятом числе И стоят де на
Толе реке выше Ханасалая камени речке
Кулналеху А намеренье де у них есть итти
в сторону царского величесвта к
Селенгинску в подданство и те де
мунгальские тайши во многолюдстве
збираютца будут де они одоле могут хотят
погромить И как тебе ся память придет и
тебе в Селенгинску всяких чинов людям и
ясачным селенгинским и табунутцким людям
которые кочуют близ Селенгинска велеть
жить с великим бережением з денными и
ночными караулы не оплошно и послать из
Селенгинска служилых людей сколько
пристойно в мунгальские степи откуды
чаять приходу воинских людей И в улус к
Окин заисану для проведывания не чаять
от них воровского какова приходу под
Селенгинской или под улус Окин Зайсана а
будет чаять от тайшей какой их
воровской приход и тебе б в городе жить
и Окин Зайсану велеть кочевать меж
Селенгинска и Удинска в близости и с
великим бережением а что у тебя о том о
всем уведано будет и тебе бы о том
стольнику и воеводе Ивану Федоровичу
Никалеву писать незамотчав с нрошными
посылщика А буде такие табунутцкие
прежние выходцы от наступление
вышеписанных мунгальских тайшей
прикочуют к стороне царского величесвта
к близ города Селенгинска и будут бить
челом великому государя по прежнему в
подданство и тебе б о том в Ыркутцк к
стольнику и воеводе Ивану Федоровичу
Никалеву писать с нарочными посылщики не
замотчав А их до указу великого государя
в подданство не принимать сказать им
чтоб о том их выходе писано в Ыркутцк а
до указу великого государя и до
присланной из Иркутцка указной памяти
принять их невозможно и чтоб они о том
обождали великого государя указ а до
указу великого государя кочевали близ
стороны царского величества смирно и
русским народу и ясачным великого
государя иноземцам обид и краж и
никакого утеснения и задоров не чинили и
тебе б Андрей того смотреть и
проведывать тайным обычаям всяческим как
возможно какими намерениями они
табунутцкие люди в сторону царского
[175]
величества прикочевали и нет ли в
них какой шатости к стороне царского
величества над украинными городами ж
злого умыслу а что у тебя про них
подлинно увведано будет и мочно ли им
быть в стороне царского величества и не
будет ли о том с китайским богдыханом
спор про то подлинно уведав потом уж к
стольнику и воеводе Ивану Федоровичу
Никалеву писать да послан к тебе
селенгинской казак Петрушка Бачанской
для научения стрельбы из пушек потому
что он Петрушка из пушек стрелять умеет
а в Селенгинску де пушкарей нет Тебе б
велеть выбрав научить из молодых
служилых людей человека два или три
людей разумных ково б с такою пушечною
стрельбу стало а ему Петрушке в пушкарях
быть».
Далее грамота оборвана. На обороте
грамоты текст: «Поправки сделаны...»
Фамилия написана неразборчиво и
зачеркнута.
Поправки в тексте: слово «пограбить»
исправлено на «погромить», в слове
«многолюдство» буква «д» — на «т». Ряд
слов, возможно, с недописанным
окончанием.
* Название требует
уточнения, так как написано в рукописи
неразборчиво. |
UcoZ системойой
