1691 г. февраля 6. — 1692 г. июня 29. — Дело о прибытии посланцев калмыцкого Бушухту хана в Иркутск, о листах Бушухту хана, о посольских переговорах, о поездке казачьего десятника Григория Кибирева с листами к Бушухту хану.

I

/л. 138/ Великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцам холоп ваш Левка Кислянский челом бьет

В нынешнем, великие государи, во 199-м¹ году, марта в 4 день явился передо мною, холопом вашим, за Байкалом морем в Ыльинской слободе иркутцких конных казаков десятник Гришка Кибирев с товарыщи, десять человек, которой был послан из Ыркутского от великих и полномочных послов окольничего вашего и намесника брянского Федора Алексеевича Головина с товарыщи [382] с листом к калмытцкому Бушухту хану. И они, Гришка, приехав передо мною, холопом вашим, сказали, что де посланы с ним Гришкою с товарыщи от калмыцкого Бушухту хана два посланца, один к вам великим государем царем и великим князем, царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем к Москве, а с ним людей ево и кашеваров /л. 139/ девять человек, да ко мне, холопу вашему, посланной же Дархан Оюки Кашка, а с ним людей ево и кашеваров дватцать пять человек. И тех посланцов велел я, холоп ваш, взять в Ыльинской слободе в учреженную избу для посольских переговоров. А пришед те калмытцкие посланцы Оюки Дархан Кашка да Очинь Кашка в учреженную избу, сняв с себя малахаи, спросили о здоровье вашего царского пресветлого величества и я, холоп ваш, про ваше великих государей многолетное здравие тем калмытцким посланцом объявил. И после того они, посланцы, подали мне, холопу вашему, от калмыцкого своего Бушухту хана лист за печатью. И я, холоп ваш, тот лист приняв и велел ево перевести на русской язык, а переведчи чинил с теми посланцы против того листа переговоры на словах. И после переговоров о чем им заказал калмытцкой Бушухту хан их говорить со мною, холопом вашим, на словах сверх листа, и они, калмыцкие посланцы, оговорясь, что б их не позорить подали для не упамятства тем своим /л. 140/ словесным переговором лист за своими печатьми. И я тот лист приняв, велел перевести на руской язык и против того словесного переговорного их письма и статей чинил я, холоп ваш, с теми посланцы переговоры и давал ответ во всем и сверх листа и переговорного письма о иных их тамошних ведомостях и особливых владельцах, о ханах и о тайшах, которые владеют своими орды в степях, тех калмытцких посланцов спрашивал. А что в листу и на словесном переговорном письме писано и тот подлинной лист за Бушухту хановою [печатью?] и переговорного письма список на калмыцком языке за посланцо­выми печатьми и с них переводы на руской язык и допросные речи и статейной список Гришки Кибирева за моею холопа вашего и ево Тришкиною руками и против листа и словесного письма посольские переговоры послал я, холоп ваш, к вам великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем к Москве з гонцами, с ним же Гришкою Кибиревым да с конным казаком с Федькою Москвитиновым на скоро /л. 141/. А х колмыцкому Бушухту хану сь ево же посланцом Дархан Аюки Кашкою писал я, холоп ваш, против ево листа лист ж и дал ему посланцу о чем ему, приехав к Бушухту хану своему, говорить от себя статьи за вашею великих государей Иркутцкого города печатью. А что ему, Бушухту хану, в листу и о статьях я холоп ваш писал, и таков лист и статьи в тетратех послал я, холоп ваш, к вам великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем к [383] Москве за своею рукою с ним ж Гришкою. А х калмытцкому Бушухту хану послал я, холоп ваш, вашего великих государей жалованья в дарех из вашей великих государей казны сукно кармазин серого рячего цвету, мерою пять аршин, которые сукна привез в прошлом во 188-м году Иркутцкой сын боярской Иван Перфирьев на ваше великих государей жалованье мугальским законником, да я, холоп ваш, послал к нему Бушухту хану для вашие великих государей чести пять аршин сукна красного шибтуги. А что впредь от него, Бушухту хана, ко мне, холопу /л. 142/ вашему, чрез посланцов ево в листах о коих ведомостях писано будет и о том, я, холоп ваш, к вам великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем к Москве будут писать наскоро с нарочными посыльщики, а в наказе мне холопу вашему из Сибирского приказу за приписью дьяка Михаила Прокофьева написано: калмытцких и мунгальских посланцов к вам великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю и Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем к Москве пропускать не велено, а велено таким посланцом чинить отповедь и давать корм в Иркутцком, и учиня им отповедь во всем отпускать в свои земли и о том велено к вам великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем к Москве мне, холопу вашему, писать. И того калмытцкого посланца в Ыркутцку задержать я, холоп ваш, не смел опасаясь от вас, великих государей, на себя гневу, что б от того посланцова задержания /л. 143/ не учинить з Бушухту ханом ссоры и того калмытцкого посланца отпустил я, холоп ваш, к вам великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем к Москве с капитаном московских стрельцов с Осипом Булгаковым, которой прислан к подданным вашего царского пресветлого величества мунгальским тайшам с вашею великих государей милостивою жалованною грамотою и з жалованьем с подарошною казною и с посланцы, а об отпуску ис Табольска к вам великим государем к Москве тех калмытцких посланцов к боярину вашему и воеводом Стефану Ивановичю Салтыкову с товарыщи я, холоп ваш, писал же и послал с посольских переговоров и Гришки Кибирева со статейного списка для всякие ведомости за своею рукою списки, а вперед есть-ли к вам великим государем будут к Москве чрез Иркутцкой китайские и калмытцкие посланцы и о пропуске таких посланцов, что вы великие государи цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы укажете.

На обороте л. 138 адрес: «Великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем».

[384] Там же помета: «Сего сентября в 20 день присланы ыркутцкими казаки з Гришкою Кибиревым да с Федькою Москвитиновым». «Отписка о посланцах и о листах от Бушухту хана и гонцах о Гришке Кибиреве с товарыщи».

ЦГАДА, ф. 214 — Сибирский приказ, столб. 544, лл. 138—143. Подлинник

II.

1691 г. не ранее февраля 6. — «Распросная речь» иркутскго конного казака десятника Григория Кибирева, «который посылан был от великих и полномочных послов от окольничего и наместника брянского Федора Алексеевича Головина с товарыщи с листом к калмыцкому Бушухту хану».

/л. 144/ 199-года февраля в 6 день явился в Удинском в приказной избе перед стольником и воеводою Леонтьем Костянтиновичем Кислянским иркуцкой конных казаков десятник Григорей Кибирев, которой посылан был от великих и от полномочных послов от окольничего и наместника брянского Федора Алексеевича Головина с товарыщи с листом к калмыцкому Бушухту хану и про всякие тамошние ведомости допрашиван. А в допросе сказал:

В прошлом де во 198-ом² году марта в 10 [?]³ день по указу великих государей послан он из Ыркуцка от великих и от полномочных послов от окольничего и наместника брянского Федора Алексеевича Головина с товарыщи с листом [к] калмыцкому Бушухту хану, да с ним же отпущен посланец ево Бушухту ханов Дархан зайсан. И марта де в последних числех в степи, на речке Иге, и наехали калмыцкого Ирким зайсана, которой оставлен от Бушухту хана для росправы подданны[х] ево мунгальских четыре тайши с улусными их людьми. А именами де тех тайшей зовут Обого Мергень Ахай, Кондулен Дайчи, Аншин ноен, Логи Мерген Ахай, а в подданстве де те выше писанные тайши у калмыцкого Бушухту хана. И жил де задержан он Григорей с товарыщи дватцать дней, и подвод и кормов и вожа /л. 145/ и провожатых до калмыцкого Бушухту хана им Григорью с товарыщи калмыцкой Ирким зайсан не дал и пропустить не хотел. И он де Григорей, для того чтоб ево пропустили [к] калмыцкому Бушухту хану с листом, поднес ему Ирким зайсану что с ним Григорьем послано из Ыркуцка на тамошние всякие издержки государевы казны пять аршин сукна красного анбурского, три лисицы красные да своих статчишков юфьть кож красных, две выдры, зеркало ерославское большей руки; да мунгальским двум тайшам Обого Мерген Ахай да Кондулен Дайчи государевых по лисице красных да и своих статчишков юфьть кож красных да две выдры. И он де Ирким зайсан ево Григорья с товарыщи к калмыцкому [385] Бушухту хану пропустил и дал ему провожатых мунгальских людей тритцать человек, а вожа де он Григорей от Ирким зайсана нанял, а дал де ему подводног[о] коня да из своих статчишков кожю красну да выдру. А поехали де от Ирким зайсана до улусу после недели святые Пасхи вскоре в апреле месяце, а которого числа того он Григорей не упомнит.

И от того де Ирки[м] зайсанова улусу ехали шесть недель до Керелени реки мунгальскою степью. А по той де степи мунгальские жилища разваеваны пусты от калмыцкого Бушухту хана. И те разваеваные достальные мунгальские люди бродят голодные меж каменей и по степям /л. 146/ и друг друга едят. И на той де Керелене реке наехал он Григорей от Далай ламы посла Жирим кутухту да богдоханова Илгусун кутухту, а с ними Бушухту хановых калмыцких людей провожатых четыреста человек з женами и з детьми.

И он де Григорей с товарыщи поднес для почести из своих статчишков к нему Жирим кутухте кожу красную, выдру, рысь чтоб он Жирим кутухта ево Григорья с товарыщи на степи не покинул и велел ехать до Бушухту хана с собою и оборонять бы от воровских неприятельских мунгальских людей. А тот де посол Далай ламы кутухта шол х калмыцкому Бушухту хану для того, что китайской де богдо хан ездил к нему Далай лама, а те речи он Григорей слышал от кутухтиных людей, едучи [?]⁴ в разговорех, звать ево, чтоб он, Далай лама, пришед, помирил мунгальского Очирой хана и Кутухту с калмыцким Бушухту ханом вечно. И Далай де лама не поехал, а послал х калмыцкому Бушухту хану вместо себя выше писанного Жирим кутухту да с ним парею...⁵ свою. И с ним де Жирим кутухтою ехал он Григорей по выше писанной Керелене реке три дни, а на четвертой де день напали на них воровские мунгальские люди трое тайшей: Шиптуй Катан батур, Сартор Цецен контазий, Чювал Эрдени Ахай. А войска де с ними было сот с восемь. И те де провожатые калмыцкие люди тех воровских /л. 147/ людей побили человек ста с полтора и боле, а достальные де убежали налегке.

И от того де места ехал он Григорей с ним кутухтою по Керелену и по Гулзе рекам до Далая озера шесть недель. А от Далая озера по Уршуму и по Халте рекам через Ченоин и Шарин рекам до Илгуя реки две недели. И на Илгуе, реке ево Бушухту хана доехали июля в 4-ом числе на празник Илии пророка.

А ехав де он Григорей с ним кутухтою и с калмыцкими людьми корму и подвод ему Григорью до него Бушухту хана в те дни не давали. Купил де он Григорей с товарыщи на свои последние статчишки дорогою ценою, а скотину купили на кожу и на выдры и на лисицы красные голов по восьми и по девя[ти] и по десяти. А ставала де нигожу скотина на два и на три дни.

[386] А которого де дни он Григорей с товарыщи приехал к нему Бушухту хану и ево Григория Бушухту хан того ж дни велел перед себя взять с листом, которой лист послан с ним Григорьем из Розрядного шатра от великих и полномочных послов от окольничего и намесника брянского Федора Алексеевича Головина с товарыщи и лист де он Бушухту хан принял по своему обычаю сидя в шапке, а приняв, положил на голову и подал боярину своему и велел им Григорью сести подле себя. А в розговоре де от него Бушухту хана никаких речей в то время не было, потому что в то время были у него выше писанной Жирим кутухта от Далай ламы с листом /л. 148/ же. А на завтрие де те посланные листы, что с ним Григорьем и с ево Бушухту хановым посланцом Дархан зайсаном велел чести ему же Григорью перед братом ево Бушухту хановым двоюродным да Зимем Хашкою. А отдал Зимай Хашхой на свой язык списывать. А толмачем де был у переводу у тех листов иркуцкой казак Мишка Епифанов, которой был послан с ним Григорьем для толмачества.

А отповеди против тех листов в то число ему Григорью не дал, потому что де на завтрее тово дни напал на него Бушухту хана богдаханов Алехан Ханбай воинским наступлением. А силы де с ним было по ведомости от поиманных богдойских языков дватцать тысяч. И калмыцкой де Бушухту хан тое богдойскую силу побил без остатку, а он де Алехан Ханба ушел на побег не з большими человек в десятке или в полуторех. Ево де Григорья он Бушухту хан имал с собою на бой для свидетельства и говорил де ему калмыцкой Бушухту хан: шел он воинским поведением не на него богдохана, гонялся он Бушухту хан за мунгальским Очирой ханом и Геген кутухтою с силою [?]⁶ их. И после де того он Бушухту хан с Ылгуя реки шел за ним же мунгальским Очирой ханом и Кутухтою недели с полшесты, а идучи воевал многих мунгальских людей и догонил ево мунгальского Очирой хана и Кутухту сентября на первое число на Шандахае речке, прошед Китайское царство в десяти днях и больши. И на той Шандухае речке была от богдойского хана к нему Очирой хану и Кутухте /л. 149/ высылка на помощь против Бушухту хана тысяч сто и больше силы с огненым ружьем и с пушками и с рогатками. А по скаске от богдойских пойманых языков сто пушек де было больших и малых. А бою де с ним Бушухту ханом было с половина дни до темные вечерние зари и после того бою ночью китайские убрались в обоз и тое ж де ночи та богдойская сила и Очирой хан и кутухта от него Бушухту хана росклав огни бежали и снаряд: пушки с собою увезли, только покинули три пушки большие да обметные рогатки, да порох и тулуновы з дватцать. И Бушухту хан де те пушки велел изломать и покинуть на том же месте, а порох велел взять к себе. А за ними де в тыл гонятца не велел, потому что де ему на него богдо хана дела нет, а к ограде будет [387] время, будет де дело и с ним богдоханом, а с пушками де ему богдохану за ним Бушухту ханом не нагонятца.

И с того бою ехал он Бушухту хан назад тою же сакмою и разорял, по причине воинского ево богдоханова наступления, многих богдойских кочевных людей без остатку, а как шел наперед и он де тех людей не побивал и говорил, что де ему до них китайских людей дела нет.

И доехал он Бушухту хан до Керелена реки и на той де реке постигли ево Бушухту хана от богдойского хана посланец Илгисун кутухта, а с ним кашеваров тритцать человек. А на переговоре говорил он Бушухту хан ему кутухте, чтоб отдать ему Бушухту хану мунгальского Очирой хана и Кутухту. /л. 150/ И на том взяли от него Бушухту хана с собою в Китайское государство посланцов триста человек да торговых бухарцов сто человек, чтоб того мунгальского Очирой хана и Кутухту при ево Бушухту хановых посланцах у него богдо хана в царстве казнить[?]⁷, или ево отослать к Далай ламе или отдать Бушухту хановым посланцам и довести до него Бушухту хана. Он Бушухту хан говорил ему кутухте, чтоб да отдать богдохану за него Бушухту хана дочь свою замуж, а будет де он богдо хан против сего выше писанного не учинит и он де Бушухту хан хотел ево богдохановых окологородных людей разорить. А при вышеписанном де разговоре он Григорей с товарыщи сидели тут же у Бушухту хана. А те де выше писанные речи писал он Бушухту хан к нему богдохану в листах и на словах посланцам своим и ево богдоханову посланцу заказывал при мне Григорье.

Да он же Григорей сказал. Будучи де у калмыцкого Бушухту хана в улусех слышал от их улусных людей, что до приезду ево Григорья с товарыщи х калмыцкому Бушухту хану померла ево Бухушту ханова жена. Да как де он Бушухту хан поворотился с последнево бою и у нево де Бушухту хана помер брат ево Бушухту ханов сродной Гунзан на Халхе реке. А та река пала в Далай озеро.

А ево де Григорья с товарыщи отпустил он Бушухту хан в Ыркуцкой ноября в 27 день и послал с ним Григорьем посланцов /л. 151/ своих с листы к великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя к Белыя Росии самодержцем к Москве Очин Кашку с товарыщи десять человек да до Иркуцка к стольнику и воеводе Леонтью Костянтиновичю Кислянскому Оечи Кашку с товарыщи дватцать пять человек.

И те посланцы пришли с ним Григорьем с товарыщи в Удинской февраля 1-го числа.

Да он же Григорей сказал, что у него ж де Бушухту хана в улусех в полону иркенской бухарской царь и з женою. А в Ыркенском де городе для росправы оставлен зайсан ево Бушухту ханов.

[388] Да он же Григорей сказал: как де он был у Бушухту хана в улусех и при нем Григорье приезжали из Нерчинска к нему Бушухту хану казак Якунка Сурейкин с товарищи трое человек и говорил при нем Бушухту хане не вежливо и бранил перед ним Далай ламу, которого они называют богом своим. И ево де Григорья он Бушухту хан к себе призывал и про те ево Якункины невежливые речи в розговоре говорил: какой де такой дурак и по что де он приехал, не говорил де о государеве деле и бранит нашего Далай ламу, в которого де мы по своей вере веруем, и хочет де у меня в войску уставить веру, для чего де вас и малое число, всего десять человек, а я де у вас веры вашей не отнимаю и своей не учю, как хотите, по закону своему, так и веруйте.

И после де того ево Якунку он Бушухтухан к себе не имывал и корму не давал.

Да он же Григорей сказал: на отпуску де Бушухту хан говорил ему Григорью с товарыщи, что де вы приехали ко мне в добром здоровье, а от меня /л. 152/ тако ж де бы вам стать в добром здаровье в Ыркуцком, откуду ко мне вы присланы. А по вестем от богдойских и от мунгальских людей о всяких их вымыслах буду ведать давать, в которые городы ближе и в Ыркуцкой чрез посланцы свои.

А что де он Григорей и товарыщи ево едучи дорогою по Мунгальской земле для проезду к нему Бушухту хану и мунгальским тайшам и ему Бушухту хану носили по нужде в подарках из своих статчишков и то де он Григорей напишет имянно в статейном списке.

А Бушухту хан де посланцам своим, которого отпустил он с листом к великим государем к Москве и в Ыркуцкой и тем де посланцам своим он Бушухту хан в Нерчинской к стольнику и воеводе Федору Скрыпицыну при нем Григорье листов не давывал и на словах ничего не приказывал, разве де лист и на словах, что приказывал Бушухту хан их без него Григорья. И в Нерчинском стольник и воевода Федор Скрыпицын тех калмыцких посланцов к себе имал дважды, а лист или какие переговоры у них были или нет, того де он Григорей не знает, потому что де ево Григорья в то время у него стольника и воеводы Федора Скрыпицына при тех посланцах не было, а имал де тех калмыцких посланцов он стольник и воевода Федор Скрыпицин к себе одних.

Да при них же Григорье с товарыщи были в Нерчинску ис Китаи от Богдо хана посланцы заргучей, а с ним богдойцов тритцать человек. А за каким делом тот заргучей приезжал и какой ему от стольника и воеводы Федора Скрыпицына был ответ, того де им стольник и воевода Федор Скрыпицын не сказал и знать ничего не дал. А он де /л. 153/ Григорей у него стольника и воеводы Федора Скрыпицына о тех китайских посланцах, за каким они делом приезжали спрашивал, и он де стольник и воевода Федор Скрыпицын в том ему отказал и сказал, что де ему Григорью [389] о чем загурчей пословался дела нет. Он же сказал, как де он Григорей с товарыщи были у Бушухту хана в урге против наказных статей для ответу и он Бушухту хан из юрты своей высылал вон всех до одного человека, а оставлял де только одного брата своего и от юрты де велел так же отбивать всех до одного человека. А листа де Бушухту хан ему Григорью не дал для того, что де листы к великим государем к Москве, так же и в Ыркуцкой послал с посланцы своими Оеки Дархан Кашкою да с Очин Кашкою против ево Григорьевых листов, которые с ним Григорьем посланы были из Ыркуцкого от великих и полномочных послов и намесника брянского окольничего Федора Алексеевича Головина с товарыщи.

По склейкам скрепы иркутского воеводы Леонтия Кислянского и Григория Кибирева.

ЦГАДА, ф. 214 — Сибирский приказ, столб. 544, лл. 144 — 153. Подлинник.

III

1691 г. марта 6. — Описание приема посланцев калмыцкого Бушухту-хана капитаном Осипом Григорьевым Булгаковым в Удинском остроге.

/л. 157/ 199⁸ марта в 5 день по указу великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев, и по н[а]казной памяти стольника и воеводы Леонтья Костянтиновича Кислянского велено в Удинску принять капитану Осипу Григорьеву сыну Булгакову калмыцкого владельца Бушухту хановых посланцов, которые посланы к великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, к Москве и в Ыркуцком к стольнику и воеводе Леонтью Костянтиновичю Кислянскому.

И марта в 6 день по указу великих государей и по приказу стольника и воеводы Леонтья Костянтиновича Кислянского капитан Осип Булгаков в Удинском у стрелецкого головы у Никифора Сенотрусова принял калмыцких посланцов, а приняв, в розговорех с ними говорил и спрашивал у тех калмыцких посланцов есть ли де листы и подарки к великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцам, к Москве с ними, посланцы, от Бушухту хана, и какие подарки, а листы за печатью ли Бушухту хана или без печати, и есть ли к стольнику и воеводе Леонтью Костянтиновичю /л 158/ Кислянскому с вами листы за [390] печатью ли или без печати, и дадите ли те листы в Удинску перевесть на руской язык с калмыцког[о] языка$ и какие подарки от Бушухту-хана к великим государем.

И они, Бушухту хановы посланцы, два Кашка, говорили ему, Осипу: есть де листы у нас от Бушухту хана за печатью к великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем к Москве и подарки и посланец к великим государем, а с ним, посланцом 10 человек, и в Ыркуцк к стольнику и воеводе Леонтью Костянтиновичю Кислянскому листы за печатью и посланец. А что де нам велено от Бушухту хана говорить, и то де мы скажем стольнику и воеводе Леонтью Костянтиновичю на словах и листы, которые посланы к нему стольнику и воеводе Леонтью Костянтиновичю Кислянскому подадим сами, а лист де, которой послан к великим государем к Москве подать ему, стольнику и воеводе Леонтью Костянтиновичю Кислянскому, невозможно, потому что Бушухту хан их велел тот лист подать им на Москве.

И Осип Булгаков в розговорех у калмыцких посланцов спрашивал: отчего де у Бушухту хана учинилось ссора с мунгальским Очироем ханом и с Кутухтою и с китайским богдо ханом.

/л 159/ И они, калмыцкие посланцы, говорили ему, Осипу: от того учинилась ссора с ними как де по опчему совету богдоханову Очирой хан подымался с войною на государские украинные городы и на великого и полномочного посла, окольничего и воеводы Федора Алексеевича Головина и на брацких ясачных людей и на новых выхотцов и похвалялся он Очирой хан богдокану очистить государские украинные городы и ясачных брацких людей и всю нашу Калмыцкую землю повоевать и очистить. А отредил де он Очирой хан, против окольничего и воеводы Федора Алексеевича Головина с войною брата своего Сирисирая Батур контазия, а сам Очирой хан пошел на их Калмыцкую землю с войною и напал он Очирой хан на Бушухту хановых крайных людей: на Менго[?]⁹ брата ево, отцом они были вместе, а матерью порознь, и ево меньшево Бушухту ханова брата Очирой хан и с улусом ево побил. И за то де наш Бушухту хан, собрав свою силу, пошел с войною на Мунгальскую землю и их Мунгальскую землю розвоевал. А он, Очирой хан, и Кутухта ушли х китайскому богдо хану. И почал де наш Бушухту хан ево, Очироя хана, и Кутухту как дошел до степи богдойской, у него богдохана просить. И он де, китайской богдо хан тайно выслал ис царства против Бушухту хана силы своей дватцать тысяч и напали они, богдойцы, на Бушухту ханову силу на крайных людей ночью. И исправясь де Бушухту ханова сила и ту их силу богдойскую побил все и полководца Алехамбу /л. 160/ убил же только у них ушли дватцать человек.

[391] И Осип Булгаков в розговорех говорил: после де той высылки с китайским богдо ханом у вашего Бушухту хана был ли бой, или нет, и была ли другая высылка от китайского богдохана.

И они, калмыцкие посланцы, говорили ему, Осипу: в другой де высылке от богдо хана выслано силы было многое число против Бушухту хана и [с] снарядом. И почали де они, богдойские люди с нашим Бушухту ханом бой чинить. И на том бою Бушухту хановы силы побито немногое число, а у них де, богдойцов, побил Бушухту хан силы тритцать тысяч и снаряд их отбил, а полону Бушухту хан себе не брал, а снаряд де их богдойской покинул весь на степи, и в пушки де набивал железо, а иные ломали. А сам Бушухту хан от стены степь[ю] пошел.

И Осип Булгаков у них, калмыцких посланцов в розговорах спрашивал: отчего де Бушухту хан пошел в степь от стены и отчего де перестал бой чинить?

И они Бушухту хановы посланцы, говорили ему, Осипу: для того Бушухту хан от стены пошел в степь, что пришли послы от Далай ламы Жирим кутухта и привезли /л. 161/ с собою к Бушухту хану лист. А в листах написано: толькоо де тебе, Бушухту хану, с кита[й]ским богдоханом чинить бой и напрасно кровь проливать, а достаешь де ты своих супостатов, меня де, Далай ламу китайской богдохан во всем слушает, тех де супостатов тебе Бушухту хану, китайской богдохан Очироя хана и Кутухту отдаст. И Бушухту хан на те ево Далай ламы Жирим кутухты посольские речи положился, и бой чинить перестал и от стены богдойской пошел в степь, и послов своих к китайскому богдо хану послал. А в нынешних де числех Бушухту хан от китайского богдохана ожидает своих послов. И стоит де Бушухту хан силою своею вкупе и после нашего отпуску будет-ли с китайским богдо ханом чинить бой или нет, про то они калмыцкие посланцы, не знают.

И Осип Булгаков у них, калмыцких посланцов в розговорах спрашивал: с ыными де государствы у Бушухту хана нет ли какие войны?

И они калмыцкие посланцы говорили ему Осипу: с ыными де государствы опрочь китайского богдохана и мунгальских Очирой хана и Кутухты войны у Бушухту хана никакой нет.

/л. 162/ И Осип Булгаков у калмыцких посланцов в розговоре спрашивал, что де слух у нас есть, будто у Бушухту хана вашего есть в полону неведомо какой царь.

И они, калмыцкие посланцы, говорили ему, Осипу: есть де у Бушухту хана в полону бухарской царь.

По склейкам скрепа воеводы Леонтия Кислянского и  Осипа Булгакова.

ЦГАДА, ф.214 − Сибирский приказ, стб. 544, лл. 157-162. Подлинник.

[392] IV

1691 г. не позднее марта. — Статейный список о приеме посланцев калмыцкого Бушухту хана иркутским воеводой Леонтием Кислянским в Ильинской слободе.

/л. 163/ И марта в 9 день стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский велел в Ыльинской слободе приставу капитану московских стрельцов Осипу Булгакову калмыцкого владельца Бушухту-хановых посланцев поставить пред себя с листы к ответу. А приняв тех посланцев, велено ему Осипу итти с теми посланцы по правую руку до посольские избы.

И того ж числа капитан Осип Булгаков калмыцких посланцев в посольскую избу поставил.

И они калмыцкие посланцы, пришед в посольскую избу, сняв с себя малахаи, спросили о здоровье великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев.

И стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский говорил: /л. 164/ Божиею милостию великие государи цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы и многих государств и земель восточных и западных и северных отчичи и дедичи и наследники и государи и обладатели их царское пресветлое величество в царьствующем своем граде Москве на своих превысочайших царьских престолех дал бог здравы.

И посланцы подали стольнику и воеводе Леонтью Костянтиновичю Кислянскому от Бушухту хана своего лист.

И стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский приняв лист, говорил им посланцом: тот де их поданной лист велит перевесть на руской язык, а отповеть де им против того листа будет, как тот лист переведут на руской язык, и спросил о здоровье калмыцкого их Бушухту хана.

Посланцы говорили: калмыцкой де их Бушухту хан в степи от них остался /л. 165/ с калмыцкими своими людьми в добром здоровье.

Стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский говорил: буде де им что заказано от калмыцкого их Бушухту хана говорить сверх листов на переговорех и они-б говорили как их возьмут к ответу против листа.

И подчивав их посланцов питьями, отпустил в юрты.

И того ж числа тот выше писанной от калмыцкого Бушухту хана лист переведен с калмыцкого на руской язык, а в переводе пишет.

Галдан шаджинъ барыкчи Бушухту хани бичикъ.

Федоръ Алексеевичь быдун ноен. Леонтей Костянтиновичь Кислянский «хоюрту» екбо, [393] танилчи бичикъ амани уге биликте ириксенду, икы баирлабо. таниилчи улзейту цаган голду ириксинесе. на ороки ямар беэсе уйле, болоксаги узиксен обрин тани /л. 166/ элчи амарь келеку. басачи. икы цагани хани менду медэнь икы нургунь шаджин тэрень. али. бэсе. уйлинь. тусту. эне бичикте иргечи. ирчиги: борзонду, али. утур борхар ирикуги. са'тур. ту салать. баса чиги. наани. ямар бээсе уле' керек болхула. кын. кын нургудун тусута' али сайн болху'ги. киче. тани. амани угеин харю тани элчи Григоре' Кибирев мани ирчи. Аиюки дархан хашка хоюрен аманда беликте'. ты мер моры ни сараин саин эдур бичибе».

Перевод вышеписанных калмыцких речей на руской язык, которой лист прислан от калмыцкого Бушухту хана к стольнику и воеводе Леонтью Костянтиновичю Кислянскому в нынешнем во 199¹⁰-ом году марта в 9 день с калмыцким посланцом з Дархан Оеки Кашкою.

/л. 167/ Галдан шаджин барыкчи Бушухту хани бичик.

В листу пишет:

«Федор Алексеевич великой посол, Леонтей Костянтинович Кислянский обоим вам ваш посол письмо и словесной приказ с подарками пришли и я вельми обрадовался. Пришел ваш посол на урочище Улзейту на Белой реке, а как они пришли и после того какое дело делалося ваш посол видел и словесно скажет и что после учинитца о том буду чинить ведомость в руские городы. И великие государи белые цари здравы-ли и чтоб о том ведать, а как великое дело на чем и учинитца и договор и после того для того письмо послано с посланцом. А послан он на срок чтоб ему приехать скорым делом и в том бы учинить радение и после того какое учинитца дело к вам бы радение учинить за един сопча мне и себе чтоб учинить все доброе, а словесной де приказ, которой приказан з Григорьем Кибиревым и з Дарханом Аюки Кашкою двум им и подарки. Месяц конной в добром числе писано».

/л. 168/ И марта в 10 день стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский посылал к посланцам пристава капитана московских стрельцов Осипа Булгакова и велел ему тех калмыцких посланцов взять и привести к себе для отповеди поданного от Бушухту хана их листа чрез их посланцов.

[394] А как пристав Осип Булгаков привел их посланцов перед стольника и воеводу Леонтья Костянтиновича Кислянского в учреженную избу, где принимать посланцов, и стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский с теми посланцы повитался как ведетца обычей и велел их посадить.

И говорил им посланцам: марта в 9 день от владельца своего калмыцкого Бушухту хана, которой лист ему стольнику и воеводе Леонтью Костянтиновичю Кислянскому подали они посланцы и с вашего де калмыцкого языка тот лист переведен на руской язык и против того листа /л. 169/ буду писать к великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем к Москве и лист пошлю также и к вашему калмыцкому владельцу Бушухту хану против ево листа буду ж писать со всякою отповедью.

И против их поданного калмыцкого листа против статей стольника и воеводы у тех посланцов Дархан Аюки Кашки спрашивал, что в листу их писано по указу великих государей посланные от великих и полномочных послов от окольничего и намесника брянского Федора Алексеевича Головина с товарищи Григорей Кибирев к Бушухту хану их на урочище Улзейту на Белую реку как они пришли и после того какое дело делалося. И наш посланец видел и словесно скажет.

И посланец говорил: в листу де написано как де Григорей Кибирев приехал к Бушухту хану их на урочище Улзейту на Белую реку и какое де у Бушухту /л. 170/ хана дело делалося и он де Григорей видел и про то де он Григорей скажет подлинно, то и в листу написано.

И стольник и воевода говорили тем посланцом: от Григорья де Кибирева о том он на письме и на словах слышал, хочю де от вас уведомитца по подлиннее и буду о том вашем разговоре и великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем к Москве писать.

И калмыцкого Бушухту хана посланец, которой прислан с листом в Ыркуцкой Дархан Оюки Кашка говорил:

Ево де Оюки Кашки у Бушухты хана в то время не было и какое дело делалося не видал, а был де послан от Бушухту хана в Нерчинской с листом. А при том де деле в то время был посланец, которой послан с листом к великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем к Москве /л. 171/ от Бушухту хана их Очинь Кашка и про то де подлинно скажет он Очин Кашка.

И Очин Кашка говорил: при приезде де Григорья Кибирева вскоре на третей день в урочище на Ирзюте на реке Цаган гол и [395] на том де месте в ночи на утреней зоре, скрав караул, начали китайского богдо хана воинским поведением на Бушухту хана их и на ургу ево два полковотца Алеханбы, а по ведомости от пойманных богдойских языков, что де с теми Алехамбами было ратных людей дватцать тысяч человек без пушек лехким делом с копьи и с саадаки и исправясь де Бушухту хан с войски своими учинили с теми богдойцы бой, бились с утренней зори до поздого обеда и Бушухту хан де богдойское войско побил все и полководец один Алехамба тут же на бою убил, а другой Алеханбай прибежал в обоз и переменя лошади ушел в малолюдстве человек в пятинатцати или в дватцати. И за тем де Алехамбою гонялся Бушухту ханов брат двоюродной /л. 172/ Данзилай ноен Кашка, в виду, и на томных де конях он Данзилай за ним Алехамбаю не погнался, а обоз де их со всем взял телег больши пятисот.

Стольник и воевода спрашивал посланцов: в листу ж де Бушухту хана вашего написано, что де какое доброе дело зделатца и Бушухту хан де их хотел о том писать в сторону царьского величества в руские городы, и какое у него Бушухту хана есть намерение и какое доброе дело делаетца и о чем хотел в руские городы писать, чтоб чрез их посланцов ведать.

И посланцы говорили: в листу де Бушухту хан их велел написать, что де у него Бушухту хана после отпуску их посланцев в руские городы, также и которые посланы от него Бушухту хана посланцы х китайскому богдохану и после того отпуску, что у него учинитца з богдойцы и с Очироем ханом и с Кутухтою и о том де Бушухту хан их хотел /л. 173/ подлинно писать к великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем к Москве, также и в сторону царского величества во ближние городы.

Стольник и воевода посланцом говорил: в листе ж де Бушухту хана вашего написано чтоб де учинить радение за един сопча.

Посланцы говорили: то де Бушухты хан их в листу написал для того, чтоб и с стороны царского величества ему Бушухту хану так же де бы ему Бушухту хану в сторону царьского величества для искоренения мунгальских людей на непрятелей друг другу с обоих сторон подавать помочи.

Стольник и воевода спрашивал посланцов: в листу ж де Бушухту хана вашего написано: как де великое дело на чем учинитца и договор /л. 174/ и для того де послано с посланцом письмо, а послан де он на срок, чтоб ему приехать скорым делом.

И посланцы говорили: то-де Бушухту хан их в листу написал для того, которой де посланец послан к Москве с листом на срок, чтобы де ево не задержав отпустил к Москве и о том к Бушухту хану учинит из Ыркуцкого ведомость и мугальских людей искоренит за един сопча, а они де мунгалы супостаты и досадники царьского величества крайных городов ратным людем и Бушухту хану их.

[396] Посланцы ж говорили против вышеписанные речи, что написано в листу Бушухту хана их, что делалося при приезде Григорья Кибирева, про то де они в первой речи не договорили сполна. После де первого бою на другой день пошел Бушухту хан их с войски своими, сыскивая в степи Очирой хана и Кутухты, и шел до речки Шандохи недель с пять и нашел на той речке от китайского богдыхана войско. Стоит дядя ево богдо канов Ирги Чиги. Он да сын ево богдоканов и со многими /л. 175/ полковотцы Алехамбами, а войска де по спискам от поиманных богдойских языков было с ними тысяч с полтораста или больше. И те богдойские силы ударились на Бушухту хановы полки и на кочевье безо всякие пересылки. А усмотрили де от Бушухту хана то богдойское войско в вид как глаз окинет, а которого де дня усмотрели Бушухту хан те богдойские войски, чрез подъезды и караулы отнюдь ни от кого не слыхал, нашли на них безо всякие ведомости, и исправяся, Бушухту хан их дали бой с раннего обеду и бились до темные вечерные зори, и победил Бушухту хан богдойские многие силы. А в бой де говорил Бушухту хану их от Далай ламы Жирим кутухта, чтоб они битца перестали. И Бушухту хан де ему Жирим кутухте говорил. Он де Бушухту хан шел не на них богдойцев, шел де было он на Очироя хана, и кутухту прислал и выслал против ево Бушухту хана многие силы. И он де Жирим кутухта говорил ему Бушухту хану учнет де он говорить богдо кану от своего Далай ламы, чтоб он ему Бушухту хану выдал Очироя Саин хана и Кутухту, и он де их тебе выдаст или пошлет к Далай ламе, или  взяв у него Бушухту хана лутчего зайсана, велит казнить в Китайском /л. 176/ государстве при том ево зайсане. И чрез де те ево кутухтины слова бой быть перестал и ушли те богдойцы ночью бегом. А где стояли богдойцы обозом, покинули своих семнатцать пушек да пороху, а сколько того пороху, того де он сказал не упомнит, и те де пушки Бушухту хан их велел изломать. А как де сошлись битца полки, и богдойцы де полками своими Бушухту ханово войско обошли кругом. А как де ушли з бою богдойцы, и Жирим де кутухта переезжал к богдойцам и к Бушухту хану на обе стороны и говорил Бушухту хану те ж выше писанные речи. А в тыл де за богдойцы Бушухту хан их ратным своим людем быть и гонятцы не велел.

Он же посланец говорил: после де вышеписанного бою, спустя с месяц, от китайского богдо кана приезжал кутухта Илгасон к Бушухту хану. И чрез его кутухту учинилось ему Бушухту хану ведомо, что де хочет отдать китайской их богдо кан за него Бушухту хана дочь свою замуж.

И стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский говорил: какие де у них словесные есть переговоры и чтоб они ныне чинили переговор с ним Леонтием что им приказано от их Бушухту хана.

[397] /л. 177/ И посланцы говорили: есть де у них словесные переговоры, что им приказал Бушухту хан говорить, ему стольнику и воеводе Леонтью Костянтиновичю Кислянскому на письме их.

А написали де они сами для себя, чтоб им чего не запямятовать. А то де письмо запечатал Бушухту хан их своею печатью. А будут де у них на переговорех слова тайные и чтоб де лишных людей выслать вон и своих де они посланцы людей вышлют же также. И Григорей Кибирев как был у Бушухту хана и Бушухту хан де по тому ж высылал из юрты всех до одного человека, только де оставил одного брата своего да Григорья Кибирева, и о том они оговаривались, чтоб стольнику и воеводе Леонтью Костянтиновичю Кислянскому непозазрить, что словесные переговоры будут говорить с письма.

Стольник и воевода говорил: которые де на словах переговоры у вас будут со мною с листа, которой у вас написан для памяти за печатьми, а как вершатца переговорные речи, чтоб дали они посланцы тот подлинной лист, или с того листа список на своем калмыцком языке за своими руками и печатьми для подлинного /л. 178/ уверения, а тот лист переветчи на руской язык и тот перевод и подлинной лист ваш пошлю к великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем к Москве.

И они посланцы, поговоря меж себя, сказали: за лист де стоять нечего, переписав де на своем языке и запечатав подадим.

И говоря их посланцов отпустил.

И марта в 15 день посланцы списав с переговорного своего прежнего листа на калмыцком же языке подали тот список за печатьми своими.

И стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский принял список говорил им посланцом: то де их поданное переговорное письмо велит перевесть на руской язык и как переведут и против того письма будем с ними говорить.

И марта в 15 день то их переговорное письмо переведено, а в переводе пишет.

/л. 179/ Икэ цаган хан ду илгиксен эне элчиги Цера нара утур ябуолат Федор Алексеевич будун ноень ирет, уду болхуна, Аюки дархан Кашка кулеагат, ерю, нургунь керек икы тельо урит эне нюкурини заптарту шок улю борхор манду утур иргикула дзе Федор Алексеевич ириксен, болхула, Аюки дархан кашкаги кын кыни кырикту сайн тэльо утур ирикэр болоксон саин мани алибесе ябудали Григорей Кибирев узиксен.

В другом листу словесные переговоры пишут. Федор Алексеевич икы ноен Леонтей Констянтинович Кислянский коюлаин элчи [398] Григорей Кибирев ирет, Алеха ханбай и онду ириксен бей. Иамар учиртай ириксен бей геджы асо аксаню хароджиб Джин Данба кутухту /л. 180/ Очирой хан и бидан зунджи одоксаги эреджи иреджи баса орос тала дайн бохулги медэбу гуксени харьо мана асо нудак билю болбочиги куменеса медедек ургунь джи серенджите байдак геней. Баса оросасо ириксен кудалдачигий орос тала элчи од гэтеле эсе одоксани унен бугуджи асоаксани харьо таре унен тэрэ кумен одо абдала эрке зайсанга китатту нерени Михаила баса Федор Алексеевич икы ноен Леонтей Констянтинович Кислянский коюлан манду туса кыджи монголи идыксен учира келексени харьо эртене эсанару неге куменду адали болот элден нэге хамту эль болот даинда хамту неге болосонду икы баирлабо нургун бичикту табиксон угеин харьо амани угейн харьо-та монголи идыджи ябухуда манду ургунджи кэле бида Церен немери угуя гыксени харьо кен кыни керек негень тэльо серикту керектэйги /л. 181/ келею дзюпь икы баирлабо. Баса мани захаку менду шок уйле болхуги заки гыксени харью икы дзюпь заха заха нютугийги ними йи газарту ними и ийми неретей кумень ахаладжи содок гыджи никта бичикгледжи угуктун. шокь кекуги тамеде монголи танду шидари та де манду шидари бида абуя. Баса Цецень ноини оросту шок уле болхуги заки гэксени харьо идэгдеджи биле' бе'гини сайтур закия. Баса Цеценю ноини у анщик соет тухум дарага содзон адон гэксени харьо уанщик бей болхула огуя дзюп баса эдени контазий манду иреджи быле урбаджи одбо. Манду окчи окчи болху боко но чиги иимиги харьо дльжи окула ямар гэксени харьо икы дзюп /л. 182/. Та бида негень тэльо танага ириксе'ги бидоэку манай иимиги тачаги оку баса монголой ямар баса кумень икы цаган ханду ороходу шок урей болхуна ямар гэксени харьо икы дзюп. Та бидо негень тюлюкек кенду ирексеги зюп шо оку баса богдохани ямар баса кырыктеi элчи ирекула мани заха тураду иигыджи иребо гыджи келекула саин гексени харьо икы дзюп тыигыя эне ку менду келекула болху гыджи нару келекула тэлекунду келея. икы /л. 183/ дзюп. Баса элде эсе котон чиги отлетчиги ямар баса кудал ду эге селейгер уреги оксень гурби дабак иркороть Тунка тураiмдамджиджи орохула саин гексени харьо икы дзюп ургульджи куданду кия саин баса токтума загиксен амани закя икы цаган ханду ильгиксен элчи ин урда шидар керек болхула али али тураин кэкэн гыкши куменду кулю кубеi манду иик та тодо бичигледжи окула саин эне керек басачи ямар /л. 184/ бэн керекту кумен олон ябуху керек болхутэле заха заха куменцу[?]. Мани элчи ирекула шок угей утур ябухуй ги сай тур закилтай, баса Богдоханай нерею[?] уту газар кубаанай гыджи серик урда ирексени тусту эне газар монголи газар муню болот, мунголин хамяту газари бида медеку тельо ямар баса кыриги бидантай келен сокула икы цаган хани нютукту али саин болхуги бидо кэку баса [399] монгол-та бида коюрту адали даин[?] мун тэле бидо монголи буруту кумей ги кама одбочиги некедек бидани эне та бидо негень тэльо та чиги неке кула шой ту буруту куменю зальхахуду дзюп гыджи сана».

Перевод с посланцовых листов письма их словесные переговоры на руской язык.

/л. 185/. «Великим белым царем посланы эте послы, чтоб им туды и сюды съездить наскоро. Федор Алексеевич буде не бывал и Оэки дархан кашке дожидатца, а буде какое дело будет большое и ис товарыщев их послать наскоро и над ними б какое дурно не учинилось в дороге, а буде Федор Алексеевич приехал и Аэке дархан кашке для опчих хороших дел быть на скоре, а про какое наше полевое воинское дело Григорей Кибирев видел».

А в другом листу словесные ж переговоры на руской же язык переведены.

«Большей воевода Федор Алексеевич, Леонтей Костянтинович Кислянский от обоих посланец Григорей Кибирев приехал и говорил: Алехан Хамбай для чего приходил и для какова дела ему ответ Джибдан Данбан /л. 186/ кутухта Очирой хан от нас де бежал, а на руских людей как войною пошел и нас де тово таили, а хотя де нас и таили, только де мы от людей слышали и знали и опас[?] де имеем безпрестанно. От руских людей был торговой человек и мы де ево в Русь послом посылали и он де в Русь не поехал, а поехал де в Китай с Абдалаем Эрке зайсаном. А имя де ему Михайло. Большей воевода Федор Алексеевич, Леонтей Костянтинович Кислянский оба мне помощи чинили, мунгал громили. И то де учинили за един доброе и мы тому вельми зрадовались и то де в письме все написано. И то де нам от вашего войска¹¹ помощь великая обоим нам то дело надобно за един, а чтоб де крайным моим людем заказ учинить от воровства и вам бы ясашным своим лутчим людем и в которых живут урочищах давать им для знаку письма и хто их имяны, хто где живет, а мы о том закажем накрепко которое войско¹² ходит со мною и крайным своим людем, чтоб от моих подданных людей вашим людем обид никаких не было и не будет, /л. 187/ А которые мунгалы бегают от меня и буде какое будут чинить дурно и вам им не спускать, а буде здуруют да ко мне будут и я им також спускать не буду, а что крайных мунгал Цецен ноена тайшины люди дуруют окол Тункинского и мы де о том закажем накрепко. А что Цецен ноен Уанщик у соецкого Тохуму дараги взял сто лошадей и буде тот Уанщик есть на старых жилищах и жив и тот табун взяв и отдан будет ему Тохуму дараге. А которой Ирдени контазий изменя бежал, бежал ко мне от вас и ево мне отдать назад и ево де у меня в ведомости нет, а буде впредь от вас или от меня хто какие изменники будут в приходе, и таких людей вам и нам назад отсылать; а буде хто из богдойские [400] будут посланы о каких делех, и мы про то ведомость будем давать в которые городы ближе, а вам учинить заказ, чтоб пропускали не мешкав, давали корм и подводы, а торговых своих бухарцов и калмыков буду отпускать через Селенгинскую вершину /л. 188/ по Эге и по Уру рекам, через Гурбитцкой хребет по Иркуту реке в Тункинской, а ис Тункинского вел[ел] быть в Ыркуцкой. И вам бы крайным своим ясачным людем и в Тункинском заказать, чтобы тех моих людей пропускали и обид никаких не чинили и для того послали в Тункинской письма. А что де в Нерчинску з богдойцами землю делили, и наперед де было богдойское войское, а та де земля мугальская, а не богдойская, а ныне де Мугальскую землю ведаем мы. И тоб де дело белым царем учинить по совету и с нами, а мунгалы де вам и нам супостаты, а которых осталых мугальских людей чтоб де нам за един поиск над ними чинить без остатку и тоб де добро».

И марта в 19 день стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский велел быть посланцом для переговоров против поданного переговорного их письма.

И как они посланцы пришли, стольник и воевода говорил: в переговорном /л. 189/ де листу приказал ваш Бушухту хан на переговорех говорить ему стольнику и воеводе, что Григорей де Кибирев как к нему Бушухту хану приехал и говорил: Алехам хамба для чего де приходил и для какова дела.

И посланцы говорили: то де ему Григорью в ответе написано. Алехан ханба де приходил сперва к Бушухту хану послом от Богдо хана, чтоб Кутухту и Очироя ему Бушухту хану не воевать и что на них войною не ходить просил де тот Алехан ханбай от Богдо хана с упрошением.

И стольник и воевода спрашивал: отчего де у Бушухту хана с Очироем и с Кутухтою учинилась ссора.

Посланцы говорили: назад де тому года с три посылали де Очирой хан и Кутухта и тайши и вся Мугальская земля к Далай ламе, которого они называют богом своим, чтоб он к ним приехал в Мугальскую землю. И хотели де они ему поклонитца и для всяких росправ меж Бушухту ханом /л. 190/ и Очироем и Кутухтою и промежь мугалскими тайшами. И он де Далай лама сам к ним не поехал, а послал для высочества своего, да и для того, что де он нарекаетца по их вере в бога и что де они в степи будут говорить и делать, он де Далай лама будучи у себя, где он живет, что промеж ими будет чинитца, хотя и сам де не поехал, обо всем знать будет. А послал де он от себя вместо себя первого своего кутухту Галдан тэбе. И как де приехал от Далай ламы в Мунгальскую землю к Очирою хану и к Джибджин Данбан кутухте и он де мунгальской кутухта ему Галдану тэбе чести не воздал, а довелось де было ему встретить и поклонитца и посадить выше себя, а он де ево не встретил и посадил ниже себя тремя ступени. И кутухта Галдан тэбе, видя себя обесчещена и осердяся на него, кутухту, и Очироя хана и на всю Мунгальскую землю, поехал к своему [401] далай ламе и, приехав, на Очироя хана и Кутухту перед ним Далай ламою жаловался, /л. 191/ что де ево Далай ламу, а по нем и ево, Галдана тэбе кутухту, обезчестил и места против ево чести не дали. А с тем де кутухтою Галдан тэбем посланы были от калмыцкого Бушухту хана для проведыванья, что будет чинитца у Очироя и Кутухты на совете двоюродных ево Бушухту хановых три брата: Гунзел, Дугар, Араптан, чтоб об их совете ему, Бушухту хану, ведать. И оне де, Бушухту хановы братья, тут же в Мунгальской земле на месте гегеня кутухты и Очироя хана осудили и говорили, для чего де вы от Далай ламы Галдан тэбе кутухту обезчестили и не почтили, места ему по достоенству не дали. Знатно де, что вы нечто думаите злое, или кроволитие. Вы, де, красные мунгалы живите де в красне, а мы желтые калмыки будем де желто и жить. И приехав де в свою Калмыцкую землю, сказал брату своему, Бушухту хану, от Далай ламы при кутухтине приезде и что они ево обезчестили и Бушухту хан де их осудил же и говорил: знатно де, что есть у них некакое злое намерение /л. 192/.

И после де того приезду в третей месяц Очирой хан поднялся с Толы з жилища своего Ханула воинским поведением на Бушухту хана, разсердясь за осудные речи братей ево Бушухту хановых. А Бушухту хан де их стоял ургою в то время на Иртыше, а брат де ево, Бушухту ханов, родной Дорзизаб стоял на урочище Хобду, от Бушухту хана в пятинатцати днях. А улусами де стояли не в собрание, порознь. А от Очироя де воинского наступления на себя не чаяли, и он де Очирой хан пришел к ним в Колмыцкую землю войною тайным обычаем, и нашли на них, на сонных, и того Бушухту ханова брата убили досмерти. И того де Дорзи Заба улусные люди побежали от него, Очироя, к Бушухту хану и шли отводом. И он де, Очирой хан, за теми калмыки гонялся в погоню да подданного Бушухту ханова мунгальского тайши Дэгдека мерген ахая и ево де, Дэгдека, убили, а улусных ево людей тысяч з десять и больши розделили войско по себе. А в то де время Дорьдзий Заба улусные люди ушли к Бушухту хану. И по ведомости от Дорзиевых /л. 193/ людей Бушухту хан скочевались все вместе.

И после того собрания спустя дней з десять Очирой хан с войски своими наступил не доезжая Бушукту хановы урги в половине кочевного днища, или меньши. А с ним де, Очироем ханом, было войска тысяч ста с три, или больши. И как де увидел Бушухту хан наступающее неприятельское на себя войско, и он де Бушухту хан убрався своими войски и Очирой де хан увидел Бушухту хановы силы, не дал бою, дал тыл и он де, Бушухту хан, за ним, Очироем, шел лехким делом тысяч в дватцати назором до ево, Очироевы урги, до Ханулая, не напущая и не чиня на него ратного дела з боем. И Бушухту хан де доехав, напав на ургу Очироя хана и кутухты не застал, а застал де в урге только старых да малых да осталой живот и скот и то де все разорил. А которые тайши и стояли близь урги и тех тайшей тако ж разорил всех без остатку.

[402] /л. 194/ А слых де был Бушухту хану их, что брат де ево, Очироев, Сирисирей батур контазий разделясь, в тож время пошел с войною в сторону царьского величества со многими войски под Селенгинской и под иные остроги и слободы и против окольничего и воеводы Федора Алексеевича Головина с товарыщи.

И услыша де Сирисирей батур контазий в степи Бушухту хана их, ис под Селенгинского и ис под ыных острогов отшел прочь и сошелся он Сирисирей з братом своим Очироем и собрався с войски своими из урочищ своих бежали в крепкие места [к] Колгою озеру. И Бушухту хан де их с урочища с Ханула пошел за ним Очироем сакмою их и достиг ево Колгое - [?]е озере и дали меж собою бой, и дрались меж себя трои сутки, денно и ночно безпрестанно. А на Бушухту ханову де сторону не пало войска ничег[о], только де убили у них Шарабу батура да Юл Кашку, а мунгальские де силы подронили на том бою многие множество, не мочно де было около того озера конем ездить, а около де озера был у них Очироя зделан земляной вал и копан ров. И они де калмыки пехотою из за их /л. 195/ мугальского валу били их, мунгал, из огненного ружья к озеру. А конной де их, калмыцкой караул кругом озера, а иные де стояли неподалеку на конях во всякой воинской готовности. И в четвертую де ночь Очирой хан з братом своим собрався, с своими небольшими лутчими людьми ночью ушел сквозь войско. И хто де из них попал, тех де побивали, а иные уходили вместе за ним же Очироем для того, что де ночь была осенняя темна и на завтра де Бушухту хан их на свету пошел за ними в погоню. И в том де походе в тыл их нагоняя, беспрестанно человек по дватцати и по тритцати побивали до Кеку хото города. А шел де он, Бушухту хан, за ним, Очироем, месяц и от того урочища поворотился в калмыцкую же свою землю, на старую ургу. И от того де у них за Далай ламу безчестье и кутухты ево и за убийства брата своего и за задор и наступления с войною на Бушухту хана их без причины о том и ныне война стоит. 3 Бушухту ханом де силы [?] боица с огненным ружьем было больши дватцати тысяч.

/л. 196/ Стольник и воевода спрашивал их посланцов про Далай ламу, далеко-ль он живет и близ которых государств и как ево урочище словет и у которого моря и есть ли у него городы.

Посланцы говорили:

Далай-де лама живет в полуденной стороне, а около де ево живут тангуты, служебники ево, а где де Далай лама живет и на том де месте построен город, а связи деревянные, а кладено меж тех связей кирпич всякой бут, а кругом связей кирпич же, а в городе мольбище, куды приходит Далай лама их, а по их то мольбище называют дзю. А в том де мольбище бурханы их разные, стоячие и сидячие, золотые и серебряные и на бумаге писанные разными обличьи. А верх де того мольбища весь позолочен. А на которой де земле далай ламы стоит город и в городе как проб... [?] земли малое число, и под землею де вода колыблетца и кажитца разными цветы. А тангутами розправою владеет тангуцкого же роду [403] выбран ис простово чину Диба. А посторонных улусных мунгальских людей розправою /л. 197/ владеет Далай хан. А ни с кем они не воюютца. А царьств никаких нет блиско, кроме Китайского государьства да Бушухту хана да Далай хана.

Стольник и воевода говорил, что де в переговорном в листу вашем написано руского человека про Михаила Остафьева, которой был у Бушухту хана их, что де хотел ево послать посланцом за каким делом и в которой город.

Посланцы говорили: за каким делом ево, Михаила, Бушухту хан их посылал, того де они не ведают. И он де не поехал, а силою де ево Бушухту хан не послал, а посылал де ево с своими людьми посланцом в Ыркуцкой. А после де он от Бушухту хана отпущен для торгу своего в Китай.

Стольник и воевода говорил: для чего давать ясачным людем для знаку письма?

/л. 198/ Посланцы говорили: для того де как достальных мунгальцов Бушухту хан велит выискивать и чтоб де в неведании калмыком тех царьского величества ясачных и подданных мунгальских людей не разорить и ссоры не учинить, чтоб де им по письмом знать, что они люди царьского величества.

Стольник и воевода спрашивал против разговорного листа, что у них написано, что де делили землю з богдойцами и та земля мугальская, а не богдойская.

/л. 199/ Посланцы говорили: написано де то в листу для того, чтоб де учинить по совету и то де написал Бушухту хан их для того, что де преж сего была земля, на которой земле был построен Албазин, — мунгальская, а не богдойская. И мунгалами де и землею завладел он, Бушухту хан и тою землею Бушухту хан их великим /л. 200/ государем поступитца есть ли будет их царскому величеству угодно строить по прежнему городы, а богдохану де до той земли дела нет.

Стольник и воевода говорил, на которой де земле был поставлен Албазин и на той де земле великих и полномочных послов окольничего и наместника брянского Федора Алексеевича Головина с товарыщи при посольстве в съездных размовах поставлено, что на том месте великим государем и богдохану с обоих сторон городов не строить и о том учинены крепкие договоры, что тот Албазин снести и впредь ни с которые стороны городов не ставить.

Посланцы говорили: тою де землею поступитца великим государем Бушухту хан их, а богдохану до того дела нет, потому что Бушухту хан их мунгальскими головами и всею землею завладел, а богдохан де в тое землю вклепался напрасно, а искони де век, в прежние времени учинили рубеж богдойцы с мунгалы на низ, по правую сторону Амура реки до окияна моря по хребту Кунгани Копчи, а другой де конец по хребту близ их Калмыцкие земли до урочища, до Кыку пора озера, с полу дня под запад, а по левую де сторону ниже Албазина, от хребта вниз по Амуру, никаких городов и слобод китайских не было и ныне нет, а город де Наун [404] слободами стоит на Китайской земле за порубежным вышеписанных хребтом, а от вышеписанного де порубежного хребта ехать до Амура реки поперег, на скоро, дней пятнадцать и полдня до /л. 201/ сторону Амура реки, ниж Нерчинска и Албазина, жили тунгусы и якагиры и иные многие роды, мунгальские ж ясашные люди, а не китайские, вклепался де богдохан в тое землю напрасно.

Стольник и воевода спрашивал о вышеписанной же земле ниже Нерчинска и Албазина по обе стороны Амура по рубежи были-ль переговоры о той земле у Бушухту хана с китайскими посланцы.

Посланцы говорили: Бушухту хан де их китайским посланцом о той земле говорил, что де та земля мунгальская, а не их китайская и в ту де землю вклепывается богдокан напрасно.

Стольник и воевода спрашивал: какая де Бушухту хану от китайских посланцов была о той земле отповедь.

Посланцы говорили: против де той речи китайские посланцы Бушухту хану говорили, что де та земля подлинно была мунгальская, а не их, китайская. А иной де отповеди о той земле от посланцов не было.

/л. 202/ Стольник спрошивал: в Нерчинской де от Бушухту хана вашего листы были-ль и в ыные городы есть-ли?

Посланцы говорили: в Нерчинской де к воеводе и в ыные городы листа и на словах ничево от Бушухту хана не приказано, потому, что де преж сего в Нерчинску был он, посланец Дархан Оюки Кашка, дважды и от стольника и воеводы Федора Скрыпицына ему никакова ответу и письма к Бушухту хану их не было.

Стольник спрашивал: в службе де Бушухту хан ратных людей, зайсанов своих и иных меньших чинов чем жалует: серебром, или улусными людьми, или иным чем за их службу?

/л. 203/ Посланцы говорили: в службе Бушухту хан ратных своих чиновных людей жалует смотря по службе чинами и серебром и скотом, а в урге де своих чиновных людей и зайсанов жалует улусными людьми юрт по сту и по двести и велит им меж теми людьми ведать росправою, а служивых своих людей меньшаго чину в службе ничем не жалует, для того, что де они служилые люди, ходят на службу кочевьем и с своими табуны, а годового жалованья и месячных кормов никому нет.

/л. 204/ И после тех словесных переговоров стольник и воевода Леонтий Костянтинович Кислянский с посланцы говорил:

В прошлом де во 197-м году был в Ыркуцку при нем от калмыцкого Бушухту хана посланец Цохто Хашка, а с ним посланцы от кутухты Очир Дара — Соктолбу, от тайши Далай Цецен ноена — Сербе зайсан, от тайши Мерген тайчи — Илзету, от тайши Дайчин контазия — Цаган батур, от тайши Обого Мергеня — Сокту табунан, от тайши Манш[и]ка — Лашки. И тот де калмыцкой посланец Цохто Хашка говорил, что де заказано ему от Бушухту хана говорить и в переговорех на словах сверх листов, что - де учинились [405] в подданстве Бушухту хану их вышепомянутые Очир Дар кутухта и тайши с улусными своими людьми, и чтоб де по прежнему с крайними великих государей людьми калмыцко[му] [?] их Бушухту хану также и которые учинились ему в подданстве мунгальские тайши и с ними жить бы в миру-ж.

И против того ему посланцу стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский говорил, чтоб де калмыцкие и мунгальские люди жили с крайными великих государей людьми безсорно, а крайных великих государей городов острогов русские люди калмыцкого Бушухту хана и с мунгальскими людьми ссор и задоров не чинят и впредь чинить не будут. И после того посольства в прошлом во 198-м¹³ и в нынешнем во 199-м¹⁴ годех те тайши /л. 205/ отгоняли ис под Тункинского острогу многие конные и рогатые табуны и чтоб Бушухту хан их тем своим подданным Очир дару кутухте и тайшам велел учинить заказ крепкой, чтоб они совершенно отгонять конные и рогатые табуны престали и никаких бы ссор и задоров с крайными великих государей людьми не чинили, а которые конные и рогатые табуны те подданные тайши отгоняли и чтоб Бушухту хан приказал те отгонные табуны сыскать и прислать в Тункинской.

И посланцы говорили: которые де крайные Бушухту хановы тайши и зайсаны или улусные их люди отогнали ис под Тункинского скот и кони воровски и о том де они Бушухту хану своему учинят извесно в доезде своем. А Бушухту хан де их тех тайшей про отгоны их велит сыскать подлинно и сыскав, скот велит прислать, а тайшей с людьми за вины их и за отгоны велит отдать головою их царьского величества в теж городы ис под которых они скот и кони отгоняли.

Посланцы-ж говорили: так же де бы и крайных великих государей городов ратные люди их, калмыцких людей и подданных мунгальских тайшей, не разоряли и чтоб о том учинить им заказ.

/л. 206/ Стольник и воевода тем посланцом говорил: руские де люди никогда с калмыцкими их и с подданными мунгальскими людьми никаких ссор и задоров не чинят и впредь чинить никогда не будут.

Стольник и воевода говорил: в нынешнем де во 199-м¹⁵ году в феврале месяце отогнали ис под Селенгинска воровские неприятельские люди великих государей конные и рогатые табуны также и жителей кони и скот весь без остатку. А по ведомостям отгону коней и скота человек с тысячю, а половина де была калмыков, а другая половина мунгальских людей. И нет ли у калмыцкого их Бушухту хана беглецов калмыков, или подданных мунгальских тайшей.

[406] И посланцы говорили: у калмыцкого их Бушухту хана беглецов калмыков ныне не было, также де и подданных мунгальских тайшей никого нет же, разве де ходя ворует Чуван Ирдени Ахай которого разбил немирной тайша Катан батур.

Стольник и воевода говорил: в нынешнем же де во 199-м году по ведомостям красноярского присуду из Удинского острогу, что де воюет калмыцкой тайша Мунчук и около Канского острогу царского величества ясачных иноземцов многих побил и скотцкие /л. 207/ табуны многие отгонил. И хвалитца де тот Мунчук, собрався со многими своими прибранными воровскими людьми, итти воинским поведением царского величества на остроги, на Брацкой, и на Балаганской и под Иркуцкой и хочет розорять царского величества ясачных иноземцов и скотцкие табуны отгонять.

И посланцы говорили: у Бушухту хана де их такова тайши не бывало, а есть де особливой тайша Мунчук под Астраханью и чтоб де о таком пролыжном воровском тайше послать ныне к Бушухту хану их руского посланца, а от Бушухту хана на их о том пролыжном воровском тайше тому посланцу отповедь будет подлинная.

Они-ж посланцы говорили: был де их калмыцкого Бушухту хана подданной кыргиской Ереняк, и того де Ереняка мунгальской тайша, которой де был в подданстве царского величества под Селенгинским изменя, бежал в степь Эрдени контазий убил назад года с три. А хотел де тот Ереняк итти на службу вместе з Бушухту ханом.

Стольник и воевода говорил им посланцам: в нынешнем де во 199-м¹⁶ году февраля в 17 день по ведомости чрез отписки ис Тункинского острогу прикащика иркуцких конных казаков пятидесят­ника /л. 208/ Ерофея Могилева и по роспро[с]ным речам мунгальского выходца Тертейка, что калмыцкого Бушухту хана подданные мунгальские тайши Гунгы да с ним¹⁷ ... Мерген да Ахай Кунделен да Иши Учи зайсан собрався с мунгальскими людьми хотят итти войною под Тункинской острог и разорять около Тункинского и на Торской степи великих государей ясачных брацких мужиков, а конные и рогатые табуны отгонять, а подлинно они под владеньем калмыцкого Бушухту хана, или пролыгаютца, того не ведомо.

И против того посланцы говорили: те де люди новые, потому что де поддался мунгальской тайша Далай Цецен ноен Бушухту хану их не в давне, разве де те тайши под ним Далаем, или осталые беглые, которые бегают от Бушухту хана. А Далай Цецен ноен у Бушухту хана их в полку умре, а на том де ево Далаеве месте, где он преж сего стоял ургою, ныне стоит на том месте от Бушухту хана их Ирким зайсан с калмыцкими людьми, а калмыков де с ним пять сот человек.

[407] Посланцы ж говорили: как де отпустил их посланцов Бушухту хан в руские городы, также и посланцов своих в Китай к богдокану. И Бушухту хан де их где хотел кочевать /л. 209/ и зимовать, того де он Оюки Кашка от Бушухту хана своего не слыхал, а велел де ему Бушухту хан из Ыркуцкого на Селенгинские вершины, а тут ли де будет кочевать, или где инде, того не ведает, а по намерению де чает он посланец, что де ныне Бушухту хан их прошел Архон и тому стоит в урочище на породной своей земле Алтае.

Они ж посланцы говорили: Очирой де Саин хан и Джиб Дзин Данбан кутухта и с тайшами своими и с улусными людьми чают они, что в Китаех у богдо хана.

А нынешнего де 199-го¹⁸ году по весне Бушухту хан их под Китайскую стену войною пойдет ли, или нет, того де они от Бушухту хана своего не слыхали.

Стольник и воевода спрашивал: слышно де у нас, что де у Бушухту хана вашего есть в полону особливой владелец, а которой земли, про то де не ведомо.

И посланцы говорили: в полону де у Бушухту хана бухарейской иркенской Абдуршту [?] хан и з женою своею. И взят де он войною, приступом к городом, назад тому лет з десять, а к тому де Иркеню [?] взято бухарейских городов с сорок. Владеет де ими Бушухту хан и с тех де городов емлет Бушухту хан их дань на себя, а иное де посылает тое-ж дани к Далай ламе, в которого он Бушухту хан /л. 210/ верует. А в Ыркенском де посажен от Бушухту хана ханом Мамандимин хан и велено ему владеть и росправа чинить Иркенским и иными городами. А городы де те все каменные. А тот де Маман Димин хан ханова ж колена иркенского Абдуршту хана брат. И на корм де от Бушухту хана идет тому полоненому Абдершту хану на год по тысяче лан серебра, так же и иные корм и скот. А из Ыркенского де к нему Обдуршту хану преж[н]ие ево бояра и бухарцы приезжают повольно.

Стольник и воевода спрашивал, по причине допросных речей тобольских казаков Кост.... Клюсова [?] с товарыщи, калмыцких посланцов о казачьей орде: какие они веры и за что учинилась з Бушухту ханом ссора и давно-ль.

Посланцы говорили: назад тому лет з десять верами де они, калмыцкой Бушухту хан и Казачья орда разны. Бушухту хан де их с калмыки и с ыными орды верует в Далай ламу, а Казачья де орда верует особливо, по крымски в Махмета, обрезываютца по бусурменски. И посылал де Бушухту хан в Казачью орду, чтоб они съединачинились и веровали с ним, калмыцким Бушухту ханом и с ыными орды в одного Далай их ламу. От того де с ними учинилась и ссора, потому что они не похотели по калмыцки в Далай ламу веровать, /л. 211/ из за това у них были бои великие и многие де их городы Бушухту хан их розорил. И на тех де боях взяли Казачьи орды владельцова ханова сына, имя де ему Солтон. И [408] взяв де ево Солтона, отослали к своему Далай ламе. И тот де Солтон и до днесь у Далай ламы, а живет де он по воле и дают де ему честь достойную.

Стольник спрашивал: хто де в Казачье[й] орде владелец и как ево зовут и есть-ли у них городы, или они кочевные люди.

Посланцы говорили: в Казачье де орде владелец Теуке хан, а жили де они городками, а городки де у них: в средине дерево, а промеж кладен кирпич, а толшина де тем городкам в аршин без чаз....¹⁹, а дворы де деланы так-же, как городки ис кирпичей же, а городов де у них одинатцать, а где де владелец Теуке хан живет и тот де город словет Ясу, а величиною де тот город средней, а посады де кругом городков великие.

Стольник спрашивал: иным де городам в Казачье орде как назвище?

И посланцы говорили: кроме де Ясу другой город Сайрам, третей Манкет, четвертой Хара Сман, пятой Чимыгэт /л. 212/, шестой Текесу, седьмой Бабан Елган, осьмой Хара Мурот, девятой Ташкент, десятой Чинас, а одинацатому де городу зов забыли, а стоит де на реке Цырцекте, а река де Цырцек шириною средняя, глубока вельми и быстра. Меж теми де городками езды город до города по половине дни и больши и по дню и по суткам. А кругом де городков посаду, а в городках де пушек нет, а мелково де ружья и лучного бою много, а копейного де люду малое число, а из луков де стрелять горазды. А в городках де поставлены мечети великие, где збираютца на мольбище и судебные де избы в городех построены и сидят для росправы воеводы, а называютца де они беки и беи.

Стольник спрашивал: в Казачье де орде по городом и по селам есть ли хлебные пашни и какой скот, также растут ли у них какие овощи?

Посланцы говорили: в Казачье де орде хлеба всякого пашут в близи у городков и отъезжая по селам много, а скота де всякого многое ж число, а скот де у них верблюды и кони и ишаки и всякой рогатой скот, так же де в городех и в селех многие сады, а в садех всякие овощи, яблока и виноград и вишни и черносливы и шебуга и орехи большие волоские, также и иные многие овощи есть же.

/л. 213/ Стольник спрашивал: из вышеписанных де городов в Казачье орде Бушухту хан много ль городов воинским наступлением разорил.

Посланики говорили: в Казачье в орде только остался адин²⁰ Ясун город где живет владелец Теукэ хан, а те де вышеписанные девять городов, и в городех дворы, разбиты все и люди развоеваны от Бушухту хана их. А ис тех де десятой городок Ташкент [409] остался в целости для того, что де учинились они того городка люди Бушухту хану их в подданство и дали с себя ясак.

Стольник спрашивал: Казачьи де орды с ханом на поле поскольку тысяч силы выезжает.

Посланцы говорили: с ханом де Казачьи орды силы на поле выезжает тысяч по десяти и больши.

Стольник спрашивал: у калмыцкого их у Бухушта хана, где в урочище прямое породное жилище.

Посланцы говорили: калмыцкого де их Бушухту хана прямое породное жилище вверх по Иртышу, а урочище де тому породному месту Алтай, где он кочует и воюет, а всегда приходит на ту свою породную землю, а их де Казачьи орды жилище /л. 214/ по другую сторону Иртыша реки от полудня под запад. А как де переправясь Иртыш реку с породные калмыцкие земли от Алтая до Ямышева озера средним кочевьем итти без мелкова скота дней з дватцать, а с Олтая де до Казачьи орды воинским поведением месяц, а от Ямышева де озера Казачьи орды до Ясу города, где живет Теукэ хан недалече — итти воинским поведением дней дватцать, или меньши, а наскоро де гнать гонцом дней десять.

Стольник спрашивал: от Ямышева де озера до Ясу города живут ли какие кочевные иноземцы и буде живут под чьим они владением?

Посланцы говорили: от Ямышева де озера до Ясу города живут кочевные иноземцы; называют де их хара халбаки, а ясаку де не платят никому, живут в захребетье, а сказывают они будто платят ясак казачью владельцу Теука хану. А едучи де от Ямышева озера до Ясу города, рек и гор великих нет, а водою нужда не возмет, а Ямышево де озеро и около озера степи были искони вечно Бушухту хана их, а ныне де то озеро великих государей. А от Ямышева де озера вниз по Иртышу реке во кочевных ево Бушухту хановых телеутцких Кукан батура езду десять дней, ево-ж де Бушухту ханова степь и доныне, /л. 215/ А от урочища де породные калмыцкие земли от Алтая на низ по Иртышу до Ямышева озера кочюют де калмыки ево ж Бушухту хановы.

Стольник спрашивал: за Казачью де ордою есть ли иные какие люди и у них владельцы.

Посланцы говорили: от Ясун де города кочевьем итти десять дней живут бухарцы особливые, а владеет де теми бухарцы Энюша хан, а городы де у них каменные, а пушек нет, а бой де у них мелкова ружья ручной да лучной.

Стольник спрашивал: много ль де у них из Бухарей в степь войска против наступления неприятелей выходит.

Посланцы говорили: калмыцкому де Бушухту хану с ними бухарцы боев чинить не случилось, а живут де в миру; присылают де к Бушухту хану с подарками, а походы де живут у них воинским поведением малые с Казачьею ордою; год де живут смирно и торгуют, а иным де годом дерутца.

[410] Стольник спрашивал: за Бухареею де есть ли какие иные владельцы?

Посланцы говорили: за Бухареею де есть меж полудня и запада Хачинской владелец Дзон лен декелбу и тому /л. 216/ де прошло назад тринатцать лет, приходил де он Дзон лен декелбу к Далай их ламе на поклон. А сказывают де, что у них городы каменные и людей многолюдство.

/л. 217/ И говоря отпустил их посланцов в юрты их.

Того ж числа стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский велел тем посланцом учинить поденной корм против прежнего, каковы кормы даваны наперед сего в Ыркуцку калмыцким же посланцом.

И по приказу стольника и воеводы Леонтья Костянтиновича Кислянского давано тем калмыцким посланцам на поденной корм в Удинску и в Ыльинской слободе и на Кабанье заимке так же и в Ыркуцку с зборным с ясачных людей рогатым скотом.

А на корм тем калмыцким посланцам вышло марта з 7-го числа майя по 29 день 42 скотины, 36 баранов, 6 пуд 3 чети щук казенных, которые збираны на великих государей в десятую, 20 пуд муки ржаной, полтора пуда соли.

Иноземские речи при посольстве толмачили иркуцкие конные казаки — десятник Григорей Кибирев, Мишка Епифанов; селенгинские служилые люди — десятник Гурка Уразов, рядовые Петрушка Кыргыз, Ивашко Белогубов.

И маия в 25 день стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский призвал тех посланцов, велел сказать Очин Кашхе об отпуске к великим государем, к Москве, с листом, а Дархан Оюки Кашке от отпуску х калмыцкому их Бушухту хану с листом же и статьями и приказал калмыцкому посланцу Очин Кашке, людем и кошеваром ево дать в дорогу корму ему Кашке на день по два алтына, по две деньги; людем ево пяти человеком по алтыну, по четыре деньги; кошеваром, четырем человеком, по алтыну по две деньги.

Всего дано ему на месяц 14 рублев 13 алтын 2 деньги отпущены маия в ... день.

ЦГАДА, ф. 214 — Сибирский приказ, столб. 544, лл. 163 — 217. Подлинник.

1692 г. не ранее июня 29. — Письмо посланца Бушухту хана зайсана Кашки, поданное в Сибирском приказе боярину князю Ивану Борисовичю Репнину с просьбой отпустить посланцев обратно к Бушухту хану.

/л. 416/ Перевод калмыцкого письма, которое письмо подал Бошохто ханов посланец зайсан Кашка в Сибирском приказе [411] боярину князю Ивану Борисовичю Репнину с товарыщи в нынешнем в 200-м²¹ году июня 29 числа.

«Великие Белые цари здравствуйте со всем своим государством, семь родов и улусов разных мунгальских владетелей взяли и побили многих о том обо всем вашему царскому величеству ведомо и о том обо всем писано. А Бошохты хан к вам великим государем меня посланничишка с товарыщи прислал и ныне тому ж третей год, а приказал было мне ехать на скоре и мене в Даурах три месяца держали за отпуском, а в Тобольску жил шесть месяцов — отпуску не было ж, а на Москве живу два месяца с лишком, а великих государей указу мне по отпуску нет и четверым только корм дает, а двум человеком корму нет и я взаперти сижу и никуда с караулом з двора не отпущают, пожалуйте великие государи велите меня с товарыщами моими к Бошохту хану вскоре отпустить и свой великих государей указ учинить».

ЦГАДА, ф. 214 — Сибирский приказ, столб. 544, л. 416. Подлинник.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. 1691 год.

2. 1690 г.

3. В подлиннике неразборчиво.

4. В подлиннике неразборчиво.

5. В рукописи оборвано.

6. В подлиннике неясно.

7. В подлиннике неразборчиво.

8. 1691 год.

9. В подлиннике неразборчиво.

10. 1691 год.

11. В рукописи: «войского».

12. В рукописи: «войское».

13. 1689/90 год.

14. 1690/91 год.

15. 1691 год.

16. 1691 год.

17. Далее собственное имя, разобрать невозможно.

18. 1691 год.

19. В подлиннике оборвано.

20. В рукописи это слово повторено дважды.

21. 1692 год.

Библиографическое описание::::

 СБОРНИК ДОКУМЕНТОВ ПО ИСТОРИИ БУРЯТИИ XVII век, УЛАН-УДЭ , ВЫПУСК 1. 1960г.

Сетевая версия – В. Трухин, 2010