|
1697 г. —
Из дела о «бунте заморских казаков» против иркуцкого воеводы Афанасья Савелова 1696г.
О бунте заморских казаков
/стр. 98/ В 1697 г.
октября в 18 день к Москве в Афонасьееой
отписке Савелова написано: в 1696 г. в
феврале месяце селенгинский сын боярский
Петрушка Арсеньев да новоприсланные в
Удинск полковые стрельцы забунтовали,
подговоря к себе прежних селенгинских,
Ильинского и Кабанского острога служилых
людей, а иных взяв по неволе и промеж
себя написав письменные крепости;
проезжих людей и тутошних жителей грабят
и присланных людей, кои посланы при нем,
Афонасье, переменяют и указных памятей
ни в каких делах не слушают. И для
уговору де их в Удинск и в Селенгинск
посылал он протопопа и детей боярских,
Ивана Перфильева и служилых людей, чтобы
их от тех злых дел уговорить. И они де
уговору учинились
[423]
ослушны и от такого злого начинания
не престают и похваляются идти во
множестве в Иркуцк и грозят многих
иркуцких жителей побить и грабить. А
Удинской де и Селенгинской и Кабанской
остроги в самой близости от мунгальских
людей и от иных родов немирных
иноземцев. И чтоб де слыша их такую
шатость, от иноземцев государевым
городам какой порухи не учинилось и ему,
Афонасью от великого государя в опале не
быть. Да в челобитной удинского
прикащика Андрея Бейтона, какову прислал
из Иркуцка к Москве Афанасий Савелов с
вышеписанною своею отпискою, написано:
удинские де казаки взбунтовались и
пограбили животы Василья Арсеньева и
впредь грабить хвалятся, а унять их
невозможно и государеву указу чинятся
непослушны, /стр. 99/
А которые де старые казаки не хотят
к таком,у бунту пристать, и тех бьют на
смерть и хотят бросить в воду, и чтоб
челобитье его в Иркуцкой записать. В
1697 г. декабря 8 писал к великому
государю к Москве из Иркуцка он же,
Афанасий: в 1696 г. мая 19 воровски
приплыли в Иркуцкой из-за Байкала моря в
2 пойма на дощанике да на каюке человек
в двухстех и больши с ружьем и с знамены
и с барабаны и во всякой готовности,
будто к воинскому делу, не по прежней
обыкности, удинские, селенгинские и
кабанские и ильинские служилые люди,
конные и пешие казаки и полковые
стрельцы: Антошка Березовский, Миска
Борисов, Ивашка Алемасов, Емелька
Паникадильщик, Куземка Кудреватый,
Данилка Фык с товарищи и пришед бунтом к
городу и к воеводскому двору в
многолюдстве и просили государева
денежного, хлебного и соляного жалованья
впредь на 1697 г. и дощаников. А на 1696
г. государевым и хлебным и соляным
жалованьем все они полными оклады и на
прошлый 1695 г. пожалованы, только де на
1696 г. не додано селенгинским полковым
конным и пешим казакам денег 97 р. 17
алт. 2 д. И он, Афонасий, им
селенгинским государево хлебное
жалованье в додачу на 1696 и впредь на
1697 годы оклады их хлебные и соляные
выдал сполна, а о денежном де жалованье
он, Афонасий, им сказал, что выдано им
будет из иркуцких доходов на 1697 г.,
как казна в сборе будет, и дощаники и
всякие припасы отвесть им велел. И мая
же в 20 числе Антошка Березовский с
товарищи во многолюдстве, человек в 200
и больши, пришли к городу и к
воеводскому двору в другой ряд с дубьем
и кричали в кругу градцким жителям,
чтобы ему, Афонасью от воеводства
отказать и в приказную избу не пустить и
посадить своего воровского приказного и
над государевою казною поруху учинить, и
сказывали на него, Афонасья, государево
дело и измену, а какое дело и измена,
того де они, воры, Антошка Березовский с
товарищи, всяких чинов градцким людям не
сказали, а он, Афонасий, за собою
великого государя дела и измены никакой
не знает, а как де они, вышеписанные
служилые люди, /стр. 100/
к городу и к воеводскому двору
бунтом приходили и какие непристойные
речи говорили, и о том де ему, Афонасью,
всяких чинов градские жители и
Софейского дому сын боярский
[424]
Иван Толстоухов да Сибирского
приказа подьячий Яков Чернигов подали за
руками скаски. И поплыв де из Иркуцка на
низ Ангары реки в Идинском и Вельском
острогах и по заимкам всяких чинов
жителей разоряли и животы их пограбили
без остатку и они де, удинские и
селенгинские и полковые служилые люди,
прибрав к себе на дощаники беглых
полковых стрельцов и беглых холопей и
ясырей с женами и с детьми и с животы,
пришед в Иркуцкой с государевым хлебным
жалованьем, которое хлебное жалованье
они, удинские и селенгинские служилые
люди, брали в Вельском остроге, приваля
к городу бунтом, умысля воровски в
третье порядным делом с ружьем к городу
и к воеводскому двору к нему Афонасью,
приступили и из пищалей к стрельбе на
него, Афонасья, и на градских всяких
чинов жителей прикладывались и хотели
иркуцких всяких чинов жителей из ружья
побить и город и дворы [со] стороны
хотели зажечь, и он де, Афонасий, с
градцкими всяких чинов людьми сидели в
городе от их воровского бунту и приступу
7 дней. И видя де он, Афонасий, такой их
воровской вымысл и бунт и к городу
приступ и к разоренью и к пожегу
похвальныя их слова, что хотят над
государевым городом и над казною такое
разоренье учинить, посылал он, Афонасий,
к ним на дощаники не по одно время детей
боярских, Ивана Перфильева с товарищи, и
служилых и посадских людей, и пашенных
крестьян для уговору их, заморских
служилых людей, и они де в разговор не
дались и от города не пошли и говорили,
что они под Иркуцкой зимою будут человек
в пяти или шти стах и над ним,
Афонасьем, и над градскими людьми всякое
разоренье учинят. И подали они,
посыльщики, сын боярский Иван Перфильев
с товарищи, за руками скаски. Да в 1696
г. июля 18 били челом великому государю
и ему, Афонасью, подали за руками
челобитную всего городу и присуду слобод
и заимок церковные причетники и
казачий голова и дети /стр. 101/
боярские и казаки и стрельцы и
посадские люди и пашенные крестьяне и
всяких чинов жители. И он де, Афонасий
тое их челобитную и списки сына
боярского Ивана Перфильева с товарищи и
подьячего Якова Чернцова и Софейского
дома сына боярского и красноярского сына
боярского Василья Саламатова под
отпискою своею послал к Москве. Да в
1695 г. писал из Енисейска в Иркуцк к
воеводе князю Ивану Гагарину воевода
Степан Коробьин, а в отписке его
написано: писали де к нему, Степану, из
Тобольска воеводы Андрей Федорович,
Нарышкин с товарищи, что писал де к ним
в Тобольск из Нарыма воевода Алексей
Биркин: в 1693 г. посланы из Тобольска
на государеву службу тобольские и
тюменские казачьи дети в даурские
остроги, и как де они пришли в Нарым и
из тобольских казачьих детей Петрушка
Сорокин с товарищи 100 человек в Нарыме
к острогу приступали с великим шумом и
боем, с канатами и с баграми, и на
острог канаты наметывали и острог хотели
выломить и государеву казну пограбить и
торговых людей из острогу прошали,
[425]
из животов их хотели мучить. Да они
ж де в Томском и в Кецком и в Енисейском
уездах по заимкам и по деревням у многих
жилецких и у торговых людей животы и
скот грабили, и о том де их воровстве и
грабеже из Тобольска и из Енсейска в
Иркуцкой воеводы писали. И про то де их
воровство и грабеж в Иркуцку при князь
Иване Гагарине разыскивано и те де
вышеписанные воры в воровствах своих и
в грабежах многие винились, а иные
посланы были из Иркуцка на государеву
службу в Удинской да в Селенгинской до
воеводских отписок, а за то де их
воровство и за грабеж, и что они
приступали в Нарыме к острогу и хотели
Нарымской острог разорить и государеву
казну пограбить, тем ворам по государеву
указу и по новым статьям указу никакого
не учинено. Да они ж де ведомые воры и
бунтовщики Кабанского острога служилые
люди, Куземка Кудреватый с товарищи,
били челом великому государю, а в
Иркуцку подали ему, Афонасью, челобитную
о хлебном жалованье, и в той де
челобитной написали они, Куземка с
товарищи /стр. 102/
целыми имяны, и о той де их удинских
и селенгинских, кабанских и ильинских
острогов служилых людей воровском умысле
и о приступе, что они учинили бунт, и
градским людям разорение и грабеж и в
похвальных их словах и против челобитья
всех градских людей великого государя
указ бы ему учинить.
Антошка Березовский сказал: в прошлом де
в 1696 г. по отпуску селенгинского
прикащика Остафья Перфильева и по выбору
селенгинских всех служилых людей ездил
селенгинский казак Сенка Краснояр в
Иркуцкой бить челом великому государю о
государевом денежном жалованье
селенгинским служилым людям на 1696 г.
при бытности в Иркуцком на воеводстве
Афонасья Савелова. А он де, Антошка, в
то время был в своей деревне и в то
время воевода Афонасий Савелов послал
знакомца своего Гаврила Коноплева через
Селенгинск к калмыцкому Бутухту хану в
улусы с товары своими для торгу и
селенгинские де служилые люди, по письму
челобитчика своего Сенки Краснояра с
товары остановили и товары у него взяли
для того, что в письме Сенки Краснояра к
ним писано, что Афонасий Савелов в даче
государева жалованья им отказал, а
Гаврила Коноплева отпустили в Иркуцкой.
А в то де время он, Антошка, в
Селенгинску не был же, а был в Иркуцком
для государева денежного жалованья. А от
выдачи де жалованья взял с него Афонасий
Савелов от 4 р. от 29 алт. рубль. И как
де он, Антошка, приехал из Иркуцка в
деревню свою, из Селенгинска де прикащик
Остафий Перфильев прислал к нему память,
чтоб собрать по деревням селенгинских
детей боярских и пятидесятников и
десятников и рядовых служилых людей
низовых жителей и взяв их с собою
приехал бы в Селенгинск для государева
дела. И в той же памяти приехал в
Селенгинск сын боярский Петр Арсеньев да
пятидесятники Митка Таракановский, Левка
Чужанин, десятники Стенка Харитонов,
Степка Бурдуковский и рядовые Ивашко
[426]
Брянской с товарищи, а сколько
числом, того, сказал, не упомнит. И в то
же время в Ильинской де острог приехал
из Иркуцка челобитчик их Сенка
/стр. 103/ Краснояр, а с
собою привез государевой казны на дачу
селенгинским служилым людям денег 100 р.
и из Иркуцкого острогу он, Антошка, и с
ним вышеписанные служилые люди Петрушка
Арсеньев с товарищи, и Сенка Краснояр с
тою государевою казною поехали в
Селенгинск. И поехав де он, Антошка, из
Ильинского, взял с собою знамя свое
небольшое китайчатое белой да черной
китайки мерою в аршин и больше для
проезду и обережи государевой казны от
неприятельских иноземцев. А из
Ильинского де острогу приехав Антошка и
Петрушка Арсеньев с товарищи и Сенка
Краснояр с вышеписанною казною
государевою, знамени с орлом, от
приказныя избы он, Антошка, и Петрушка
Арсеньев и Митка Таракановский с
товарищи не имывали и в город к угловой
башне не принашивали и под то государево
знамя его, Антошку, служилые люди не
саживали. И Петрушка де Арсеньев с
товарищи с ним, Антошкою, по донскому
извычаю около его, Антошки, не сидели. И
ссыльного вора Ганку Безрукого из-за
караула они, Антошка с товарищи, ни под
какое знамя не важивали и под знаменем
не пытали. Тем де он, Ганка, его,
Антошку, поклепал воровски, напрасно. А
после де его Антошкина с товарищи в
Селенгинск приезду на третий день били
челом селенгинские служилые люди,
Петрушка Арсеньев с товарищи,
селенгинскому прикащику Остафью
Перфильеву, чтобы его, Ганку, распросил
и бил батоги, для чего у него, Ганки, с
товарищи взятые животы Афонасья Савелова
не все в целости, которые взяты у
человека его, Афонасья, у Ганки Матвеева
на Посольском мысу без их, служилых
людей, совету, и те животы были в сумах,
и те сумы явились порезаны. И прикащик
де Остафий Перфильев по тому их
словесному челобитью для допросу того
Ганку Безрукого в приказную избу перед
себя взять не велел, а велел его
распросить ему, Антошке. А Антошка де
Березовский, распрося, бил его батоги
при многих людях для того, что у
товарища его Ганкина у Зойки Новокрещена
по осмотру явились тех соболей товаров в
рухлядишке их пупок соболий. И тот де
Ганка Безрукой в том воровстве не
винился, а Ганка де /стр. 104/
Безрукой ведомой вор и казнен за то,
что, будучи в Тобольску, стоял на
карауле у бухарских посланцев и
товарищев своих, двух служилых людей,
зарезал ножем и у бухарцев покрал многие
животы и за то был приговорен к смерти.
И вместо смертной казни сослан в ссылку
в Албазин и после Албазинского разоренья
приверстан в службу в Селенгинский. А
взятые же товары Афонасья Савелова,
которые взяты у знакомца его,
селенгинские и ильинские и кабанские
служилые люди разделили по жеребьям за
то, что он им на 1696 г. денежного и
хлебного жалованья не выдал и чинил им
многие убытки и разоренье. А ему де,
Антошке, достались по разделу рысь, 19
корсаков, 22 белки, сукна вершок
шапочный, четверть кожи яловочной. И те
де товары променил
[427]
он иноземцам на китайки. А сколько
де у него, Афонасья, послано было каких
товаров с Гаврилом Коноплевым и тем де
товарам служилые люди взяли у него,
Гаврила, переписную тетрадь за
Афонасьевою рукою, и та де тетрадь в
Селенгинску у выборных их челобитчиков.
И в 1696 же году взяли его, Антошку,
селенгинские служилые люди в неволю,
чтоб он с ними ехал в Иркуцк для взятья
государева хлебного жалованья. И как де
они ехали Байкалом морем, и к ним
приезжали из деревни 3 человека и
говорили, чтобы они дощаником шли
бережно для того, что хочет их в
Иркуцкой хватать и мучить воевода
Афонасий Савелов за взятые свои товары,
что взяты у знакомца его. А как де он,
Антошка, и селенгинские и ильинские и
кабанские и удинские служилые люди шли к
Иркуцку по Ангаре и не доходя Иркуцка за
полверсты знамя развертывали и из
мелкого ружья по выстрелу стреляли
пыжами и в барабаны били и, приплыв к
берегу, ко кресту пристали и, пристав,
знамя на дощаниках свернули и ружье
положили в дощаник, а ниже де города на
прежнее пристанище дощаников идти они за
Афонасьевыми угрозами Савелова не смели.
И на дощаник приходил к ним иркуцкий сын
боярский Федор Черниговский с служилыми
людьми сам третей и звали их, Антошку,
не со многими людьми к Афонасью
Савелову. И он де, Антошка, за
устрашением к /стр. 105/
нему не пошли для того, что слышали
они, Антошка с товарищи, идучи в
Иркуцкой у сторонних людей, о которых у
него в распросе сказано выше сего, что
хочет он, Афонасий, за взятые свои
товары хватать их в Иркуцкой и мучить. И
после де того вскоре приходил к ним на
дощаник Афонасья ж Савелова иркуцкой же
сын боярский Иван Перфильев да
верхоленской служилой человек Афонасий
Шеметов, чтоб они к Афонасью Савелову
шли с отписками в скольких человеках они
похотят. И они де, Антошка с товарищи,
всего 30 человек, к нему, Афонасью,
пошли с отписки: он, Антошка, с отписки
из Селенгинска от Остафья Перфильева, а
Ивашка Алемасов да Миска Борисов с
отписками ж от Андрея Бейтона. И пришли
к городовой стене, которая на берегу
реки Ангары. И Афонасий Савелов в то
время стоял на городовой стене с
иркуцкими жителями всяких чинов людьми.
И их, Антошку с товарищи, звал он,
Афонасий Савелов, с отписки на городовую
стену. И они де, Антошка с товарищи, с
отписки к нему, Афонасью, на городовую
стену идти не смели, и говорили ему,
Афонасью, он, Антошка с товарищи, чтоб
он, Афонасий, принял от них отписки в
приказе. И он де им сказал, что в город
их не пустят. И они де, Антошка и Миска
Борисов и Ивашка Пи-нега, пришел де к
нему, Афонасью, на городовую стену
отписки ему, Афонасью, подали и били
челом ему, Афонасью, чтоб селенгинским,
и ильинским и кабанским служилым людям
под их хлебные запасы дал дощаники с
припасы против прежнего, и он, Афонасий,
дал им прежний старый дощаник, и как де
тот дощаник и в целости был, и в то де
время поднимал он хлебных запасов самое
малое число. И они де,
[428]
служилые люди, починя тот дощаник,
били челом ему, Афонасью, о даче
хлебного жалованья и о судовых припасех.
И он де, Афонасий манил им в том 2 дни.
И на третий день вышел он, Афонасий, на
городовую стену, где у них принял
отписки, и он де, Антошка с товарищи, о
хлебном жалованье и о судах бил челом, и
он де, Афонасий, в том им отказал и всех
их на дощаниках велел /стр. 106/
от берега отбить иркуцким детям
боярским Евдокиму Курдюкову, Федору
Черниговскому, Максиму Поршенникову с
служилыми людьми. И те де дощаники от
берегу прочь отбили бревнами и
дощаничными парусными райнами. И на том
де отбою от дощаников их две лодки
завозни изломали. И дощаники де с ними
служилыми людьми после отбою поплыли на
низ Ангарою рекою. А к берегу они,
Антошка, с товарищи, дощаниками своими
пристали против Знаменского девичья
монастыря с великою нуждою. И к тем де
их дощаникам по их прошенью иркуцкой
квасной откупщик гостя Ивана Ушакова
Игнашка Ерофеев якорь и парусы и
дощаничные всякие припасы им дал. А он
же, Игнашка, им же служилым людям, ему,
Антошке с товарищи, Иркуцкого уезду в
деревне Олонской дал 500 пуд ржи взаймы
в кабалы. Да иркуцкой сын боярской Федор
Черниговский дал им взаймы 500 пуд ржи.
И взяв де тот хлеб, пошли они, служилые
люди, для хлебной покупки в прибавку к
тому заемному хлебу Иркуцкого уезду в
Каменской и в Бельской острожки. И
приходили де к ним, Антошке с товарищи,
Бельского острога служилые люди и
пашенные крестьяне и извещали словами,
что иркуцкой сын боярской Евдоким
Курдюков курил на себя в деревне своей
вино многое. И винокуренную его медную
посуду, котлы и куб и трубы и два тчана,
у него взяли. Да у него же взяли в дому
его хлебных запасов пуд с 30 да 2 коровы
да две свиньи. И винокуренную посуду и
хлеб привезли они, Миска с товарищи, в
село Вельское. Да с ним же де, Мискою,
пришли люди его, Евдокимовы, 3 человека
с женами и живучи де при них в том селе
Вельском они, Миска с товарищи, все
служилые люди тот Евдокимов запас и
коровы и свиньи съели. А из Вельского де
селенгинские и ильинские и кабанские и
удинские служилые люди и он, Антошка,
пошли вверх по Ангаре реке к Иркуцкому.
И пришед к Иркуцкому стали на прежнем
пристанище, от которого их по Афонасьеву
веленью Савелова иркуцкие дети боярские
Евдоким Курдюков с товарищи от берегу
отбили. И стояли на том пристанище для
хлебного себе печенье в дорогу
/стр. 107/ 3 дня. И пошли
мимо города Иркуцка вверх Ангары реки. И
знамена де и барабаны на дощаниках у них
были. И у верхнего креста, который на
берегу Ангары, выше города Иркуцка, к
берегу пристали, для того, что де забыли
они у иркуцкого посадского человека у
Епишки государеву хлебную осминную
бельскую меру. И пошли по тое осьмину к
Епишке с дощаника служилые люди; Ганка
Безрукой с товарищи, 6 человек. И не
допусти де их до двора, иркуцкие
служилые люди, прозвище Кобыла с
товарищи, хотели их хватать и отвесть в
город к Афонасью Савелову неведомо за
что. И они де хватать себя не дали и
ушли к себе на
[429]
дощаник 5 человек, а шестого
человека, Ивашка Новикова, ухватя,
привели в город и отдали в тюрьму по
приказу Афонасья Савелова. И они де,
Антошка с товарищи, на тех иркуцких
служилых людей в бое и взятье в город
Ивашка Новикова шли бить челом Афонасью
Савелову. И он де, Афонасий, увидя их из
хором своих, что они идут к городу,
прислал к ним дворянина Афонасья
Бейтона, для чего де они идут, и они
сказали: идут бить челом на иркуцких
служилых людей Афонасью Савелову, и
Афонасий Бейтон им говорил, чтобы они от
города шли прочь, а если не пойдут, и на
них де в городе затравлена пушка. И они
де, Антошка и товарищи, видя иркуцких
служилых людей в собрании с ружьем, и
иных в пансырях, пошли от города прочь к
дощаникам своим. А пансыря де в то время
на нем, Антошке, не было, и из ружья у
них никто по городу не стрелял. И
приходил де к ним к дощаникам духовных
дел десятник Иван Толстоухов и с ним
многие служилые люди и говорили, чтоб
они пошли от города прочь. И они де,
Антошка с товарищи им сказали, что им
того числа и вскоре с пристанища за
нощною порою идти дощаниками никоими
делы невозможно. А на другой день с того
пристанища рекою Ангарою они пошли.. А
Миска де Борисов и Данилко Фык с
товарищи пошли с дощаником наперед вверх
реки Ангары берегом. А идучи они, Миска
и Данилка с товарищи, сухим путем в
деревне Иркуцкого уезду у иркуцкого сына
боярского у Юрья Крыжановского
/стр. 108/ взяли грабежом
ржи и пшеницы и рогатый скот и свиней
они убили. А сколько ржи и пшеницы и
скота и свиней сколько побили, того он,
Антошка, не ведает, а иное что грабежом
взяли, того не ведает же. И грабежную де
Юрьеву пшеницу в двух мешках холщевых на
дощаниках он, Антошка, видел. Да они же
де, Миска и Данилка с товарищи, идучи
сухим же путем наперед их же, Антошки с
товарищи, у зимовья на Бурдугузе прибили
иркуцкого казака Ивашка Исакова да
пашенного крестьянина Ганку Познякова, и
грабежом взяли два постава камок
лауданов да тулуп, да суму с табаком. А
пришед де они, Антошка с товарищи, на
дощаник с хлебными запасы Иркуцкого
уезду в Кабанской острог, разошлись все
по своим острогам.
Да в Иркуцку ж и в Сибирском приказе
красноярский сын боярский Василий
Саламатов сказал: в прошлом де в 1696 г.
июля в 9 удниские и селенгинские
служилые люди стояли в дощаниках на
Ангаре реке и с дощаников послали от
себя шти человек служилых людей гостя
Ивана Ушакова к прикащику Игнатью
Ерофееву на квасную для хлебной осмины,
чем хлеб мерять. И шли де те 6 человек
мимо воеводского двора, потому что де
тут путь надлежит, и от Афонасья
Савелова из малого города выскочили
ссыльные Гараска Исленьев с сыном, всего
человек с 10, и начали их, удинских и
селенгинских людей, бить и хватать и
весть в малый город к Афонасью Савелову.
И они
[430] де, удинские и
селенгинские служилые люди, выхватили у
себя ножи для обороны от них, ссыльных
людей, и говорили: «на начинающего бог!»
и стали от тех ссыльных людей ножами
борониться. И удинские и селенгинские и
ильинские и кабанские служилые люди,
увидя то, что их братью 6 человек
ссыльные бьют и хватают в малый город к
Афонасью Савелову, с дощаников сошли и
пришли многолюдством с ружьем и к
городу с ружьем приступили. И Афонасий
де Савелов и иркуцкие всяких чинов
жители, такой воровской неприятельный
приступ видя, посоветовав, его, Василья,
из города к ним, удинским и селенгинским
служилым людям, Софейского дома с сыном
/стр. 109/ боярским с Иванов
Толстоуховым для разговору посылали,
чтобы они к городу с ружьем не
приступали и с градскими людьми убийств
и ссор и никакого разоренья не чинили и
шли б за море безссорно. И они де,
Удинского и Селенгинского и Кабанского и
Ильинского острогов служилые люди, в
разговор не дались и говорили: «уноси де
и ты от нас свои ноги! А будет де из
города хотя один человек вышед и в нас
выстрелит, и мы де учиним то: со стороны
де город зажжем, а с другой станем
рубить». И в то де время из малого
городка от Афонасья Савелова наведены
были на них, служилых людей вышеписанных
острогов, 2 пушки и мелкое ружье. А
стрельбы ни у кого не было. И в том де
малом городе были люди пьяные. А стоял
де в том городе с вином государевым
кружечного двора целовальник ссыльный
человек, а как его зовут, того он не
ведает.
О
убийстве
По розыску иркуцкого воеводы Ивана
Николева явилось: тех иркуцких казаков
били и стреляли по ним из ружья все
провожальщики, человек 40, и убили из
ружья Прохорка Караваева Данилко
Домашнев Орел, Митку Безрукого Ивашка
Мягкой, Фомку Кузнецова деревом убил
Ивашка Тарханов, а кафтан и рубаху с
него снял и в воду его спихнул
селенгинского попа дворовой детина. И в
том убийцы в распросе винились, а убили
де они иркуцких казаков для того, что де
они посланы были от Афонасья Савелова
челобитчиков их побить и пожитки их по
себе разделить и письмо у них взять и
Афонасью отдать и о том де они дорогою
едучи похвалялись и им, заморским
казакам, дали они, иркуцкие, о том
скаску.
И брацкие жители сказали, что те
иркуцкие казаки были ниже Брацкого
острога и беглых людей сыскав
повратились, и выше де Брацкого под
Кежемскою деревнею заморские казаки
учинили им бой и убийство и битых шесть
человек привезли /стр. 110/
в Брацкой и на приезде учинили из
ружья стрельбу по одному выстрелу и
после убитых платье и обувь, раскликая,
продавали и по себе делили, а раненых
иркуцких поставили на дворы и приходя
угрожали смертью, чтобы они дали им
скаску, что они посланы от Афонасья
челобитчиков их побить и ограбить
[431]
и письма обрать, и они де, боясь
смерти, такия скаски дали, и они де,
брацкие жители, их заморских казаков
разговаривали, и чтоб тех шти человек не
побили, взяли их на поруки с записью,
чтоб им впредь их поставить, как они,
казаки, спросят. Из тех шти человек
взяв, они, казаки, Сенку Щетинку
привезли в Бельской острог к достальным
заморским казакам и с дощаника де для
думы сносили знамя и барабаны и кричали
многие, чтоб его, Сенку, в воду
посадить, а иные кричали и разговаривали
чтоб его не убили. И удинские де Данилко
Фык, Петрушка Капнов, Алешка Уваров,
поклав ему каменья в пазуху, бросили его
в воду, и те убоицы сидят в Иркуцку в
тюрьме за караулом до указу великого
государя.
О измене. В Афонасьеве отписке и в
челобитье иркутчан 61 человек и в списке
Сибирского приказа подьячего Якова
Чернцова да софейского сына боярского
Ивана Толстоухова написано: заморские де
казаки, пришед к Иркуцкому городу,
оказывали на него, Афонасья, измену, а
на него, Афонасья, измену а на сыску
явились: в начале на него, Афонасья,
измену сказал Сенка Краснояр, а по его
де словам все казаки измену сказывали, а
какая измена, о том де выборные
челобитчики подали в Иркуцкую уличную
роспись, а в росписи написано: в
Селенгинску де казаки взяли у его
Афонасьевых людей с посыльными его к
Бутухтухану товары 5 пищалей да пороху
пуда с полтора и по себе разделили и
продали, а в тетради де за его,
Афонасьевою, рукою посыльные его товары
на продажу и на подарки написаны, а
ружье не написано, а в сыску опричь той
росписи измены на Афонасья не сказано, а
про ружье и порох селенгинцы сказали
против вышеписанной росписи, а Афонасий
сказал, что он ружья и порох полпуда не
имывал, а к Бутухтухану посылал служилых
людей с листом /стр. 111/
против его Бутухтуханова
любительного листа и для проведыванья о
всяких ведомостях, а с теми служилыми
людьми, посылал к Бутухтухану с людьми
своими подарков малое число за тот
любительный лист. А по наказу ему,
Афонасью, в иные земли с товары
продавать и покупать от себя знакомцев и
людей своих и никого посылать не велено,
а к калмыцкому Бутухтухану о всяких
делех посылать служилых людей. А на него
жь, Афонасья, в Сибири сыщику, думному
дьяку Данилу Полянскому с товарищи,
подали челобитную заморских казаков
выборные челобитчики, а Афонасий де
Савелов отпускал с людьми своими в Китай
товары и огненное ружье и порох
продавать китайским людям, и они де
сказали: тот порох и ружье взяли для
того, что чинится его воеводская явная
великому государю измена.
О государеве деле. Заморские казаки в
челобитье своем написали и Гараска
Лысковец сказал на Афонасья Савелова
государево дело, что он отпускал от себя
на соболиные и на слюдяные и на рыбные
промыслы, а дощаники и припасы давал
государевы. А в сыску в Иркуцку сказали:
Афонасий де Савелов на соболиные и на
слюдяные промыслы посылал на государевых
дощаниках и припасы и ломы даны были
государевы казны, а
[432]
промыслу было слюды коробов с 10, да
соболей с 20, да лисица черная руб. в
40. И промышленные де соболи и слюду
делили с ним пополам, а лисицу
завладел он, Афонасий, один. А по наказу
ему, Афонасью, в ясачныя волости на
промыслы никого отпускать и над
государевою казною хитрости чинить не
велено. А буде учинит противно, а ему
быть в опале и разоренье.
А за вышеписанным изветом Гараска
Лысковец прислан был к Москве, и ему,
Гараске, и присланному за ним
провожатому на дачу вышло государевы
казны 20 р. 31 алт. 2 д. и те деньги
велено доправить в Иркуцку на Афонасье
Савелове или на нем, Гараске, кто из них
по розыску виноват будет, а Афонасий
Савелов к Москве писал: был де он,
Гараска, в Иркуцку в казенных
целовальниках в 1695 г. /стр. 112/
и не дав в государеве казне отчету,
из Иркуцка бежал, а жену его и детей
увезли заморские казаки.
Да в той же челобитне и в Гараскине
известье написано: по его де Афонасьеву,
приказу за морем прикащики вино курят и
продают и много хлеба на вино пережгли,
и в 1695 и 96 гг. они, служилые люди и
ясачные иноземцы, подавали ему,
Афонасью, на тех прикащиков челобитные и
вино и винную посуду у них вынимали не
по одное время и он, Афонасий, норовя им
и потокая на воровство из своих пожитков
больших, о винном куренье никакого указу
не чинит и челобитья их не принимает и
винокуренную посуду винокурам отдает и
пенных денег не правит.
А по отписке из Иркуцка Николая Полтева
в Енисейск к сыщику написано: при
Афонасье де Савелове посыланы иркуцкие
служилые люди в Кабанской и Ильинской
остроги для винокурения и выимки при
прикащиках при Григорье Турчанинове да
Иване Новикове и винокуров де и посуды
не застали, потому что де до их,
служилых людей, приезду Григорья
Турчанинова человек его Ивашка Васильев
подал приказным людям ведомость, только
де они нашли у одного человека
ильинского казака котел медный да в
Кабанску у вдовы котел медный ушата в
два, да куб да две трубы, и ту де посуду
да раки ведра с два взял прикащик
Григорий Турчанинов и положил к ней же,
вдове, и отдана иркуцкому казенному
целовальнику, и у прикащиков де Григорья
Турчанинова, Григорья Новикова,
винокуров явилось 25 человек, а в
распросех и в винном куренье винились и
по помете де Афонасья Савелова велено на
тех винокурах полные деньги по указу
править и тех пенных денег в 1696 г. на
винокурах не доправлено и за винное
куренье указу никакого им не учинено,
для того, что в 1696 г. от заморских
казаков учинилось смутное время, и
заморские казаки учинились ему,
Афонасью, не послушны, а те де винокуры
живут в заморских острогах и в 1696 г.
по его Афонасьеву приказу винокуренная
взятая посуда из приказной избы 2
котла да меденик, 2 трубы, котел
железный по оценке иркуцких посадских
/стр. 113/ людей проданы и
деньги взяты в государеву казну и в
приход записаны.
[433]
О
верстанье в неуказные чины.
В сем году послана великого государя
грамота в Иркуцкой к воеводе Семену
Полтеву против очной ставки, что
иркуцкий казак Федька Челюскин в
Сибирском приказе с удинскими служилыми
людьми, с Анисимкой Падериным сказали:
будучи де в Иркуцку воеводою Афонасий
Савелов, презря великого государя указ и
наказ, каков ему дан из Сибирского
приказа, без указа великого государя и
без грамоты верстал многих людей в дети
боярские, а иных в атаманы, и не против
наличного числа людей в пятидесятники и
в десятники, а иным к прежним окладам
чинил придачи многие. И тех людей велено
от чинов отставить, а что им по тому
воеводскому верстанью дано из казны
денег и хлеба и соли сверх против
окладов и ссыльным людям, которых
верстать в службу не велено, и то взять
в государеву казну из воеводских
пожитков, для того что и в иных
сибирских городех воеводское верстанье и
придачи, что они без указу великого
государя чинили, велено отставить, чтоб
впредь иным воеводам без указу великого
государя и без грамоты, соединясь с
челобитчики для больших своих взятков,
делать того было неповадно. А по черному
списку, каков прислал из Иркуцкого к
Москве воевода Иван Николаев за своею
рукою в прошлом 1700 г. написано: за
неуказное верстанье начтено на него,
Афонасья, денег 614 р. 2 алт. пол 6
денег, да хлеба и соли по цене на 316 р.
8 алт. 2 д., всего денег и хлеба и соли
932 р. 2 алт. пол 6 д.
О
взятках. Заморские казаки били
челом на Афонасья Савелова в обидах и во
многих взятках и в тех взятках подавали
в Сибири под челобитными росписи. Да он
же де, Афонасий, на денежные их на
целые, а у иных на половины окладов,
нападками имал себе отписи подьяческие
имена и по тем де отписям имал деньги из
их окладов себе. Афонасий сказал:
взятков и отписей нападками ни с кого не
имал, а обид никому не чинил, а которые
де отписи /стр. 114/
и были, и те де отписи давали казаки
торговым людям, меж себя поговоря, на
чьи имена похотят, и по тем де отписям
деньги выдавать он велел. А в иркуцкой
перечневой выписке из иркуцких розыскных
дел написано: о тех же взятках подавали
они в Иркуцкой другие записи, а против
прежнего челобитья написали иное с
прибавкою, а иное с убавкою и в сыску де
о тех взятках опричь их челобитчиков
никого не сказали, а та выписка Ивановою
рукою не закреплена, розыскные дела
присланы к Москве с Иркуцку не вершены,
и по указу великого государя буде в
каких из тех посторонних свидетелей не
будет, велено давать вера, и декабря в
21 на 1700 г. селенгпнцы привезли к
Москве из Иркуцка отписку Ивана
Николаева, что он по розыскному
вершенному делу иски заморских казаков
3055 р. 11 алт. велел на Афонасье
править, а пошлину де с того иска 305 р.
24 алт. не взято и о тех де пошлинах
указ ему учинить. У той отписки Ивана
Николева руки нет, а у иных отписок рука
его есть. И февраля 11 по указу великого
государя против
[434]
заручного челобитья заморских
казаков и против Ивановой отписки Ивана
Николаева велено: буде он, Афонасий,
обвинен по делу и государеву указу и
уложенью не в противность и те пошлины,
а потому исцовы иски на нем править. И о
том правеже грамоты в Иркуцкой за
челобитьем Афонасья Савелова не послано.
На него ж Афонасья, ильинские и
кабанские посадские люди и пашенные
крестьяне и ясачные иноземцы били челом,
что он под посланные свои к Бутухтухану
для продажи товаров велел у них брать
людям своим подводы. А Афонасий сказал:
людям своим под товары подвод имать он
не велевал, для того, что дал им свои
купленные лошади. А в Сибирском приказе
челобитчик Дмитрий Таракановский подал
за иркуцкою печатью и за его, Афонасья,
рукою подорожную, а в ней написано:
посадским людям и пашенным крестьянам и
ясачным иноземцам давать Гаврилу
Коноплеву со товарищи 7 человекам 9
подвод, посланы де они к Бутухтухану для
государева дела наскоро.
Да заморские жители на него, Афонасья,
били челом, что /стр. 115/
он приезжал к ним за море для своих
взятков на дощанике и имал с собою для
всяких угроз заплечного мастера, а в
подводы пашенных крестьян в деловую
пору. А Афонасий сказал: за море он
ездил и заплечного мастера с собою имал
для государевых дел, а на дощанике
работали у него гулящие и его люди.
Да он же, Афонасий, против челобитья
торгового человека Ивана Курбатова во
взятках с него насильством, в которых он
не запирался, во 100 р., в Сибирском
приказе обвинен. Пошлин с того иска
довелось взять за насильство вдвое — 20
р. 7 алт. 2 д. и тех пошлин и иску на
нем не взято.
Да на него ж, Афонасья, в 1696 г. бьют
челом гости Василий да Алексей Филатьевы
по взяткам с лавочного их сидельца с
Ивашки Маслова 150 р. И по тому делу в
Сибирском приказе указа не учинено, для
того что по тому челобитью об розыску
велено сыщику думному дьяку Данилу
Полянскому и о допросе его, Афонасья,
писать к воеводе в Иркуцкой. И сыщик к
воеводе в Иркуцкой писал о допросе его,
Афонасья, и об розыску про взятки гостей
Василья да Алексея Филатьевых с
прикащика их, с Петрушки Худякова. И
Афонасий сказал, что он с Петрушки
взятков не имал и в Иркуцком Петрушка
при нем не бывал, а про взятки с Ивашки
Маслова он, Афонасий, не допрашиван. Да
они ж, гости Василий и Алексей
Филатьевы, бьют челом на него, Афонасья,
в насильных взятках с прикащиков их по
цене на 1350 р. с полтиною, да о тех
взятков в убытках в 1822 р.
А на нем, Афонасье, довелось взять в
государеву казну за отпуск через
челобитье и грамоту в Китай Сидорка
Шестакова, да на приказ Гришки
Турчанинова пени 200 р. да начетных
денег и за хлеб и за соль 932 р. 2 алт.
пол 6 д., да что дано на Москве
изветчику Гараске Лысковцу и с ним
провожатому 20 р. 32 алт. 5 д., да с
искового дела Ивашки Курбатова пошлин 20
р. 7 алт. 2 д., да сыску заморских
казаков, буде он повинен по делу и
[435]
уложенью не в противность,
/стр. 116/ 305 р. 24 алт.
Всего на нем, Афонасье, в государеву
казну довелось взять 1279 р. 2 алт. и в
Иркуцку у него, Афонасья, пожитков его
взяты на великого государя и присланы к
Москве в Сибирский приказ, а из
Сибирского приказа проданы. Взято за них
836 р. 30 алт. И в вышеписанную доимку
не достанет пожитков его 441 р. 20 алт.
пол 5 д.
Афонасий Савелов бьет челом, что он в
Иркуцку задержан на многие года в
конечной нищете с женою и с детьми
скитается меж дворы и питается Христовым
именем и чтоб его к Москве отпустить, а
буде кому до него есть дело, и он во
всем станет отвечать на Москве.
На него ж, Афонасья, били челом торговые
люди, что он взял у них в Иркуцку,
одобренную челобитную, что ему,
Афонасью, и впредь быть в Иркуцку
воеводою, чинил им, торговым людям,
обиды и разоренье и задержки и нападками
имал с них многие взятки и давал им
ярлыки за печатьми, что их нигде не
осматривать, а после того прислал память
к прикащику, к Григорью Турчанинову, что
у них, торговых людей, товары и все
разбивать и пересматривать. И Григорий
Турчанинов имал с них оттого многие
взятки. Да в росписи под челобитною
селенгинских казаков написано: посылал
он, Афонасий, сына боярского Петра
Арсеньева с человеком своим с Игнатьем
Ханыковым и служилыми людьми вверх по
Уде реке на встречу каравану, который
шел из Китая, для осмотра и переписки, и
велел перстнем своим у торговых людей
товары печатать. А Афонасий сказал: обид
и разоренья торговым людям он не чинивал
и нападками взятков с них не имывал. А
из тех де торговых людей Савва Бушков
подал челобитную ему, Афонасью, что он к
вышеписанной челобитной руку приложил
из-за угроз заморских казаков, а обид де
и задержек к нему не бывало. А на
встречу де китайского каравана с
перстнем своим для переписки и печатанья
товаров Петра Арсеньева он посылал к
Григорью Турчанинову, товары
пересматривать у них велел, для того
чтоб они, торговые люди, товаров своих
не таили, а ему де, Афонасью, в
таможенном сборе велено смотреть, а
/стр. 117/ Игнатий де
Ханыков ездил гулять, а не для досмотра
и печатанья товаров. В наказе Афонасью
Савелову написано: за таможенным головою
смотреть, чтобы он против таможенных
статей 202 г. пошлин никому не
поступался, и он, Афонасий, прислал к
таможенному голове, к Дмитрию
Каменщикову, память по челобитью
торговых людей, буде с товаров их взята
десятая пошлина и на те товарные деньги
покупную рухлядь откладывать им против
иных городов безпошлинно, а поанбарную
пошлину, которые будут торговать, имать
по 8 денег на неделю. И то он, Афонасий,
таможенным статьям 202 г.учинил
противно.
1701 г. апреля 11 по указу великого
государя и великого князя Петра
Алексеевича и пр. думный дьяк Андрей
Андреевич Виниюс с товарищи, слушав сей
выписки, приказали послать великого
государя грамоту в Иркуцкой к воеводе к
Юрью Шишкину, велеть
[436]
ему прежнего воеводу Афонасья
Савелова в государевых делах которые по
сей выписке до него, Афонасья, есть,
выслать к Москве, взяв у него скаску с
подкреплением, что ему, проехав к
Москве, не заезжая никуда, явиться в
Сибирском приказе. А в Иркуцку и в
приписных иркуцкого присуду острожках
всяких чинов людям сказать великого
государя указ, буде руским людям и
иноземцам кому в особых своих делех или
всем городом или где в острожках
служилым людям или уездным до него,
Афонасья, какое есть дело, и они б,
выбрав у себя челобитчиков за выборами,
человек 5 или 6 людей добрых и не
пьяниц, послали к великому государю на
него, Афонасья, бить челом к Москве. И
тем челобитчикам великого государя указ
учинен и оборонь на него, Афонасья дана
будет на Москве. А в Иркуцку исков на
нем, Афонасье, править подавать им
невозможно, для того что за начет его
великого государя казны взяты у него,
Афонасья, в Иркуцку животы его на
великого государя. И теми его животами
начетные деньги во взятье с него,
Афонасья, в государеву казну не
исполнились, а доведется еще к тем его
животам в государеву казну с него,
Афонасья, донять и тое доимку взять
/стр. 118/ на нем,
Афонасье, на Москве в Сибирском приказе.
И по его великого государя указу велено
иски править после доимки государевы
казны и о пропуске его, Афонасья, и
людей его к Москве дать ему из
Сибирского приказа1 великого
государя проезжую грамоту. А как он на
Верхотурье приедет и у него все пожитки
его переписать и отдать ему с роспискою.
и в той росписке написать ему, Афонасью,
что те пожитки объявить ему в Сибирском
приказе в целости, а буде не объявит, и
на нем взять великого государя пеню
большую. А в Иркуцкой к воеводе, к Юрью
Шишкину, написать, чтоб он, будучи в
Иркуцку воеводою, жил праведно и
безпорочно и никаких обид и тягостей
тамошним жителям и приезжим людям и
иноземцам отнюдь не чинил и таких дел и
на себя челобитья, как на Афонасья
Савелова было, не наводил, и воров от
всякого воровства и пьянства унимал, а
про грабеж якуцкого и его, Афонасьевых,
животов в Удинску совершенно розыскал и
заводчиков из того места вывел и прислал
к Москве или велел до указа великого
государя держать в тюрьме или как по
тамочнему делу смотря и по правому
своему разсуждению удобнее, и во всем
чинил по наказу и по статьям и по
прежним грамотам великого государя. А
буде он, Юрья, учнет наказу и грамотам
великого государя делать противно и ему
за противность истязание и написанное в
наказе прещение учинено будет. А убойцам,
заморским казакам, которые убили до
смерти иркуцких казаков, по розыску
правому учинить ему, Юрью, в Иркуцку
великого государя указ по уложению и по
наказу своему и по новоуказным статьям,
а что учинено будет, о том о всем писать
к Москве в Сибирский приказ. А о винах
Гришки
[437] Турчанинова выписать
особо, и каков он породы человек и кто
был отец его и о том приезжих
селенгинцев допросить (подписал Иван
Чепелев).
И против указа великого государя
селенгинские служилые люди, пятидесятник
Дмитрий Таракановский, казаки Матвей
Домашев, Иван Брянской, Иван Данилов, в
Сибирском приказе в допросе сказали:
Григорий Турчанинов ссыльного
/стр. 119/ отца сын. Отец
де его Иван Турчанинов прислан с Москвы
в Енисейск. А он де, Григорий, в котором
году в Енисейск пришел или с Москвы с
отцом своим сослан и как в Иркуцкой
явился — того де он не ведает. К сей
скаске вместо Ивана Данилова по его
веленью Митка Таракановский и за себя
руку приложил, к сей скаске вместо Ивана
Арсеньева по его веленью и за себя
Матюшка Домашев руку приложил.
Печатается по тексту, опубликованному в
сб. «Первое столетие Иркутска», стр.
98—119.
|
uCoz системой
