С. Н. Баландин

Начало русского каменного строительства в Сибири.

[175] С начала освоения Сибири дерево здесь являлось единственным строительным материалом для возведения всех возможных тогда типов сооружений, как оборонных и административных, так и церковных, жилых и хозяйственных. Однако беспощадным врагом деревянного строительства был огонь.

При примитивности отопительных устройств в зданиях, ночного освещения и приготовления пищи огонь наносил огромный материальный ущерб, угрожая жизни людей, животных. Оставалось только одно эффективное средство борьбы с огнем — огнестойкое каменное строительство, которое, однако, было возможно в то время при ряде определенных условий.

Такие условия в Сибири в конце XVII в. сложились на территории «треугольника» первых русских городов — Тюмени, Тобольска, Верхотурья. Здесь впервые в Сибири сложилось наиболее плотное земледельческое население, разрослись города и выросло их население, возросло и их экономическое значение. К концу XVII в. четыре уезда Западной Сибири — Тобольский, Верхотурский, Тюменский и Туринский — являлись основной житницей Сибири, в них проживало 75% всех сибирских крестьян дворохозяев¹.

Тобольск, Верхотурье и Тюмень во второй половине XVII в. стали центрами русской администрации в Сибири, средоточием сибирского духовенства, торгового купечества и важнейшими военно-оборонными пунктами края. Здесь возникает и развивается каменное строительство.

В Сибири в этот период церковь выступает в качестве первого заказчика каменных построек. «Сибирский летописец» сообщает, что в 1674 г. «тогож года июля в 12 день, преосвященнейший Корнилий, митрополит Сибирский и Тобольский, поставил на своем святительском дворе палату первую каменную»². Но сооружение существовало недолго, всего три года и погибло в пожаре 29 мая 1677 г. вместе с деревянным Софийским собором и всем Софийским двором — резиденцией сибирских митрополитов. Постройку митрополичьего дома возобновил уже новый «владыка» Софийского двора — митрополит Павел I в 1680 г., когда для него возвели «на Софийском дворе... каменные кельи поземные». Однако и это здание существовало недолго и сгорело «от трубы» в том же году³. Павел закладывает в начале 1681 г. новое, третье по счету, здание митрополичьего дома «на заложенном фундаменте прежде», строительство которого заканчивается к 1691 г. Это было, по-видимому, весьма значительное сооружение, стоявшее посередине Софийского двора, двухэтажное, с 23 палатами в нижнем и 18 палатами в верхнем этаже. При палатах находилась митрополичья домовая церковь «четыредесяти мучеников»⁴. Архиерейский дом, устроенный митрополитами Павлом I и Игнатием Римским-Корсаковым, сгорел [176] 6 июля 1701 г. и был восстановлен «в лучшем виде» митрополитом Ф. Лещинским после 1702 г.⁵

На плане Тобольского кремля 1746 г. имеется «архиерейский дом» и, кроме того, «кельи монашеские» с церковью «четыредесяти мучеников» «в одной связи», обозначенные под литерами «22» (трижды) и «18», а все вместе под литерой «16» с названием «саженной домъ»⁶. Отсюда можно сделать вывод о восстановлении «келий поземных» для жительства митрополита и о сохранении третьих по счету жилых палат митрополита, но отданных под монашеские кельи. Эти первые каменные здания Софийского двора в Тобольске и первые из известных нам каменных сооружений в Сибири не простояли даже в течение XVIII в. и были разобраны в связи с дальнейшим строительством монументальных зданий Кремля.

После опустошительного пожара в Тобольске 29 мая 1677 г., когда посад, острог и Софийский двор выгорели полностью, воеводе П. В. Шереметьеву было указано «впредь город Тобольск делать каменный...»

Но воеводы тобольские вновь возвели мощный, но не каменный, а деревянный город с десятью башнями (шестой по счету со времени основания Тобольска в 1587 г.), а «верхний» посад окружили острогом. Через два года вновь отстроенный город сгорел опять в пожаре 7 августа 1680 г.

Иным путем пошло более инициативное духовное руководство Сибири, прибывшее в 1621 г. в Тобольск с первым сибирским архиепископом Киприаном. Еще первый митрополит сибирский Корнилий писал царю о своем желании «возобновить» в камне сгоревший Софийский собор в Тобольске, но, будучи уже престарелым, он не смог осуществить своего намерения, хотя и подготовил для такого строительства некоторую материальную базу, благодаря [177] которой замысел Корнилия смог реализовать его преемник, митрополит Павел, бывший архимандрит Московского Чудова монастыря и заведующий строительством церквей и монастырей во всем государстве в патриаршем разряде. Павел энергично повел дело, прося разрешения у царя Федора Алексеевича построить в Тобольске каменное здание для Софийского собора, а в Абалацком монастыре — каменную церковь, на что и получил в 1680 г. утвердительный ответ. Видимо, еще заботами митрополита Корнилия под Тобольском уже давно были разведаны запасы сырья для строительства и даже действовали карьеры и печи для обжига кирпича и извести. Павел сообщал царю, что и свай у него приготовлено много. Таким образом, под Тобольском (также и у городов Тюмени и Верхотурья) уже имелась значительная строительная база, созданная, видимо в течение 7-8 лет, до приезда в Тобольск Павла. Этими материалами не захотели воспользоваться тобольские воеводы для постройки каменной крепости, но зато широко использовал Софийский двор для культового строительства в Тобольске и Абалацком монастыре. Павел просил также прислать в Тобольск «к строению церкви из Москвы или Устюга связного железа с обухами, да двадцать человек кирпичников, да пять человек каменьщиков»⁷.

Царь (грамота от 28 апреля 1680 г.) велел тобольским воеводам А. С. Шеину и М. В. Приклонскому соборную церковь строить каменную «против образца, какова на Москве в Кремле, в девичьем монастыре... А какова Вознесенская церковь мерою кругом и в вышину и тому посланы... к нам образцы и сметные росписи и чертежи...»

Связное железо было доставлено из Москвы в Тобольск в числе 682 пуда сыном боярским Яковом Бязевым. Из Москвы же в Тобольск прибыли каменных дел подмастерья Герасим Шарыпин и Гаврила Тютин с помощниками Савелием Ларионовым и Василием Харитоновым. Прибыли и [178] опытные каменщики: Ф. Меркурьев, Ф. Бухарский, С. Филиппов, И. Тимофеев, Ануфрий Ларионов, Д. Иванов и другие⁸. Испрашиваемые Павлом «пять каменыциков и двадцать кирпичников» приехали из Устюга. С. В. Копылова называет во главе московской артели В. Ларионова, а помощниками его Г. Шарыпина и Г. Тютина ⁹.

Видимо, в 1680 г. и первой половине 1681 г. продолжалось заготовление строительных материалов для стройки, а строительство началось с 3 июля 1681 г. с подготовки котлована и выемки земли из него под фундаменты. К октябрю того же года были набиты сваи, а 22 апреля 1683 г. началась кладка стен здания. Здание, возведенное «немного не до головы», т. е. до главного купола на большом барабане, «...падоша... и обломились своды и весь верх паде внутрь» 27 июня 1684 г. Причиной обвала сооружения называли «несоразмерность внутренних столбов с тяжестью главы и сводов» его. Случай обрушивания здания не первый в Сибири и на Урале и не последний. В 1687 г., например, упали своды каменной Преображенской церкви при завершении строительства в Соликамске, а в 1850 г. рухнули своды строящегося Томского кафедрального собора, возводимого по проекту академика архитектуры К. Тона. Постройку Софийского собора возобновили и довели до окончания в 1686 г. (освящен 27 октября).

«Образец оказался случайным»,— пишет В. И. Кочедамов по поводу выбранного образца для строительства: Вознесенской церкви, девичьего монастыря в Московском кремле»¹⁰. Это трудно доказать. Во-первых, «образец» сей был хорошо знаком митрополиту Павлу, который, в свою недавнюю бытность архимандритом московского Чудова монастыря мог ежедневно наблюдать его, так как он находился по «соседству» с Чудовым монастырем в Кремле.

[179] Во-вторых, это здание, относительно недавно, в 1519 г., было построено Алевизом Новым (Фрязином) и восстановлено после пожара 1626 г. к 1680-м годам. Возможно, выбор «образца» и был подсказан Павлом, который по прежней своей должности был ответствен в какой-то мере за его осуществление. Чертежи и сметы на него, видимо, еще не затерялись в архивах царских приказов. Тобольский Успенский собор (Соборный храм Софии Премудрости) представлял собой весьма типичный образец московского культового зодчества XVI—XVII вв. Он близок по своему объемно-планировочному типу к кругу монастырских и городских храмов, построенных в XV—XVII вв., таких, как собор Новодевичьего монастыря в Москве (1524—1525 гг.), Софийский городской собор в Вологде (1568—1570 гг.), Успенский собор Троице-Сергиева монастыря (1585 г.), Успенский собор в Ростове Великом, Каргопольская Благовещенская церковь (1692 г.) и Воскресенская церковь (конец XVII в.).

Собор претерпел значительные изменения в своей архитектуре. Прежде всего он утратил закомарные покрытия и имеет в настоящее время четырехскатную кровлю. Когда это произошло? Уже С. Ремезов в своих чертежах отражает это изменение. Чертежи датируются периодом с 1697 по 1730 г., а более точной датировки каждого чертежа нет. Большинство чертежей относится к первому десятилетию XVIII в. Поэтому возникают две гипотезы. Первая: собор после падения сводов в 1684 г. достроен уже с четырехскатным покрытием в 1686 г., а С. Ремезов, начавший службу «в детях боярских» с 1682 г. зафиксировал в своих ранних чертежах его первоначальный вид, до обрушения постройки, а затем в более поздних чертежах, после окончания постройки в 1686 г., — уже с четырехскатным покрытием. И вторая гипотеза: нам неизвестны сведения о перестройке покрытия собора до 1735 г. Но известно, что собор в 1735 г. ремонтировался после пожара 1733 г., и тогда его первоначальное деревянное тесовое покрытие было [180] заменено железным, как на главах, так и на крыше по деревянным стропилам¹¹. Видимо, в то же время изменилась и форма его глав. В. период с 1777 по 1787 г. собор опять подновлялся. Большая глава его и четыре малые вместо прежнего простого крашеного железа были покрыты белым железом, и при этом большая глава по железу была вызолочена. Барабан большой главы был снаружи расписан (Иисус Христос с двенадцатью апостолами), стропила под кровлю подведены железные вместо деревянных, а кровля исправлена и окрашена в зеленый цвет. Около 1807 г. на северной стороне собора появились трещины, начинавшиеся от фундамента и доходящие до сводов, которые в 1531 г. были заделаны, а к западному фасаду, к продольным стенам здания были пристроены треугольные контрфорсы, укрепившие сооружение. Таким образом, собор претерпел значительные изменения в своем внешнем облике и архитектурно-стилистической характеристике.

Третье каменное культовое здание в Сибири построено в селе Абалацком, основанном русскими на месте старого татарского укрепленного поселения.

Каменную церковь заложили в 1683 г., окончили постройку в 1691 г. в виде пятиглавого храма во имя Знамения Божией Матери. Уже в 1751 г. здание основательно перестроили: «верх был снят, столбы внутри разобраны, окна увеличены, сведен купол, вместо пяти глав сделана, одна»¹². Реконструкция сооружения была вызвана большой теснотой внутри здания, в котором мощные столбы, поддерживающие изнутри центральную главу на барабане, настолько затеснили его пространство, что невозможно было «править службу». Малые окна почти не освещали церковь. Видимо, после обрушения сводов Софийского собора зодчие этой постройки, опасаясь повторения случая [181] падения сводов, настолько увеличили сечения опор центральной, главы, что опоры заняли почти до половины площади внутри здания, превратив нефы его в узкие коридоры. Ширина окон была также мала, чтобы не ослаблять массивы стен, несущих распор сводов покрытия.

Вслед за постройкой Софийского собора продолжалось каменное строительство в Софийском дворе Тобольска. Возводились заложенные при Павле стены с башнями «кругом дому архирейскому» в последнем десятилетии XVII в. 22 июня 1683 г. «в недельный день... начали рвы копать на фундамент, где быть каменной колокольне»¹³. Сборная колокольня была закончена («совершенно доделана») к 1685 г. и вошла в состав стен Софийского двора. (В Софийской колокольне поместили колокола в 300 и 565 пудов, привезенные из Москвы.) Она находилась на северо-восток от собора, поблизости от гостиного двора. В первом этаже поместился архиерейский приказ, «переименованный в 1742—1748 гг. в духовную консисторию». На втором ее ярусе в один ряд были подвешены колокола. (В. И. Кочедамов ошибочно утверждает, что на втором ярусе здания размещалась церковь, а не колокольня.) Колокольня была так «низка и тесна», что в ней не могли поместить большой колокол в 1011 пуд 2 фунта, привезенный с Тагильского завода Демидова 31 мая 1739 г., который в течение не одного десятка лет был «без звону», т. е. не поднят на колокольню. К 1789 г. соборная колокольня почти развалилась, у нее «от великой сырости стена, что Артиллерийскому чехаузу, начала много осыпаться, да и строение каменное с протчих двух сторон вовся обвалилась, от которого великое прежде было подкрепление оной, почему и не видна на стене оной колокольни в другом этаже немалая разселина». Сооружение обрушилось 2 августа 1794 г.¹⁴

В состав стен Софийского двора вошли также «Святые [182] ворота» с церковью Сергия Радонежского на них и отдельно стоящей колокольней при церкви. Святые ворота митрополит Павел заложил одновременно со стенами в 1686 г. Ворота с церковью освятили через два года, в 1688 г. И эти сооружения прожили короткую жизнь. Их разобрали в 1759 г.

Сами стены Софийского двора имели длину 620 м, среднюю высоту 4,3 м, 4 угловых башни и 5 башен в стенах западной, южной и восточной сторон двора¹⁵. Стены и башни возводили Г. Шарыпин и Г. Тютин. Г. Шарыпин был «у строения Софийской колокольни, столовой палаты и трех башен». Г. Тютин «работал около... Софийского двора стену и пять башен и на одной двои жилые палаты»¹⁶. Квадратную угловую башню, стоявшую на север от собора, можно видеть на плане и «профилях» «плана крепости города Тобольска...» 1748 г.¹⁷ Сторона основания ее по масштабу «профиля» равна 3 саженям (6,5 м), высота до основания шатра 6 сажень (13 м), а полная высота 9 сажень (19 м). В башне 3 этажа, и, видимо, в первых двух были «палаты», освещенные прямоугольными окнами, прорезавшими стены башни. Углы башни четко фиксированы лопатками, переходящими и на «облам» (машикули). Башня завершается зубцами и шатровым покрытием. Сохранившаяся башня зубцов не имеет, завершалась кирпичным шатром, покрытым черепицей. Ее высота около 17 м, при диаметре 9 м и толщине стен в 1 м.

Стены и башни Софийского двора в Тобольске по своим формам близки к стенам и башням Смоленской крепости: те же квадратные башни с лопатками по углам, зубцы, «граненые» башни, обрамление стрельниц на башнях, но, естественно, все в меньших размерах. Смоленские стены строились в 1595—1602 гг. и их хорошо знали строители [183] тобольских стен и башен. Отец Герасима Шарышгаа, Яков Шарыпин, в 1674 г. строил в Смоленске Успенский собор. С ним вместе работал и Савелий Тютин, отец Гаврилы Тютина ¹⁸. И если Г. Шарыпин был зачислен в приказ каменных дел в 1682 г., будучи уже немолодым (умер в Тобольске в 1704 г.), то естественно предположить, что ранее он работал с отцом в Смоленске. Конечно, стены и башни Софийского двора не являлись, как стены Смоленска, мощными оборонительными сооружениями, они скорее, как стены Лужецкого монастыря в Можайске, построенные в 1684—1692 гг., были просто представительным ограждением резиденции высшей церковной власти в Сибири. Сохранившаяся Павлинская башня Софийского двора почти идентична башням Лужецкого Можайского монастыря. Стены и башни имеют сходство со стенами Борисоглебского монастыря близ Ростова (1545 г., зодчий Г. Борисов), Спасо-Прилуцкого монастыря в Вологде (1640—1650 гг.).

Одновременно с сооружением каменных зданий, стен и башен Софийского двора в Тобольске были построены каменные церкви: в Знаменском монастыре — Преображенская (1685—1691 гг.), на Базарной площади верхнего посада — Троицкая (1691—1694 гг.), на нижнем посаде — Богоявленская (1690—1691 гг.), на верхнем посаде — Спасская (1710—1713 гг.). Троицкая церковь в 1718 г. была превращена во второй «градский» собор, но в 1788 г. сгорела и в 1791 г. была разобрана.

В своей преобразовательной деятельности Петр I отводил важное место Сибири, которая, по его мысли, должна была стать важным экономическим районом страны. Он стремился к дальнейшему укреплению ранее заложенной «основы азиатской России», безопасности восточных границ русского государства, развитию торговли со странами. Востока. Поэтому Петр I начинает перестраивать ряд городов в Сибири, и в первую очередь Тобольск, — главный [184] город Сибири, всячески поощряя в них каменное строительство.

Но если правительству не удалась организация массовой каменной жилой застройки сибирских городов вплоть до первой четверти XIX в., то к строительству государственных и оборонных сооружений оно смогло приступить в последние годы XVII в., несмотря на весьма значительные трудности в этом деле.

Князю М. Я. Черкасскому при отъезде на воеводство в Тобольск в 1697 г. была выдана Сибирским приказом указная память, в которой говорилось, что нужно в Тобольске «...около меньшего верхнего города и в нем церковь Вознесения господня и приказную палату и боярский двор и анбары, где быть великого государя казне всякой и ружья, также и зелейный погреб, буде возможно, сметясь с тамошними доходами, и чтоб туточным и уездным людям не в тягость, построить каменные...»¹⁹.

Для составления проекта «каменного города» приказывалось «в Тобольске из ссыльных людей сыскать доброго знающего человека»²⁰. Правительство предлагало воеводе осуществить значительную строительную программу, основанную на предположении, что в Тобольске и ближайших от него городах Верхотурье и Тюмени уже есть достаточная строительная база и даже мастера, способные реализовать программу строительства.

Проектирование и организация нового каменного строительства были возложены на картографа и знаменщика С. У. Ремезова.

С. У. Ремезов в «розборной» книге 1689 г. был охарактеризован как опытный чертежник, который «многие чертежи по грамотам городу Тобольску, слободам и сибирским городам в разных годах писал». В 1698 г. С. У. [185] Ремезову было «велено быть в Тобольску у городового каменного строения по осми грамотам»²¹. До этого С. У. Ремезов в течение года на основе указа 18 мая 1697 г. составлял смету и чертеж «каменному городовому строению». Им были «смеряны» «на горе малого города земли в сажени под каменное строение, под башни и стену и составлена «розметная роспись»: «почему будет в деле числом в сажени в длину и вышину и поперег, и что копать рву, и от набивки числом свай, и что набутити бутом и что на заливку песок и щебень, бочек извести...» В составлении «росписи» ему помогали «каменных дел подмастерье» Г. Тютин и еще 12 человек²². В грамоте в феврале 1698 г. указывалось на необходимость включения в систему каменных стен «города» гостиного двора, а под горой устройства «переднего» укрепления в виде «большой и крепкой проезжей башни» «о трех или четырех мостах для поставки пушечного снаряда». Башню необходимо было соединить с «городом» на горе каменными стенами, ограждающими въезд на гору, в «город». Предполагалось также сделать для «всякого ради случая» (т. е. осады) «два колодезя» или изыскать возможность устройства тайных выходов к Иртышу в тех же целях снабжения крепости водой в случае осады. В мае 1698 г. в итоге подсчетов выявилась общая сумма сметы на строительство в 44 245 рублей при стоимости строительных материалов в 23 790 рублей. Смета была составлена весьма тщательно, с подробными промерами казенных зданий, башен, стен города, церквей, с указанием стоимости строительных материалов — камня, кирпича, извести, железа и т. п. В состав сооружений города по проекту и смете должны были войти каменные стены с проезжими и глухими башнями, приказная палата, воеводский двор, гостиный двор, хлебные житницы и Вознесенская церковь. Все эти сооружения вошли в проект с цифровыми пометками.

[186] 28 июня 1698 г. С. У. Ремезов выехал с проектом в Москву для его утверждения и «для учения в Оружейную палату к делу строения». В течение четырех месяцев С. У. Ремезов занимался в Москве в основном картографическими работами (изготовил около 30 «карт» — чертежей Сибирских земель)²³ и одновременно находился в «научении в Оружейной палате, что число походить в каменное строение всяких дел», где ему была дана «строения печатная книга фряжская в пример», а также он обучался практике строительства в Сибирском приказе, где узнал «как сваи бить и глину разминать и на гору известь и камень и воду и иные припасы втаскивать...»²⁴. Грамота от 4 декабря 1698 г. утверждала С. У. Ремезова руководителем стройки и вменяла ему: «быть у всего каменного городового строения и всякие припасы ведать»²⁵. «Каменный город» (Кремль) по проекту С. У. Ремезова представлял (в окончательном варианте) восьмибашенный город с двухарочными воротами над Прямским взвозом, над которыми размещалась церковь. Зубчатые стены обходили почти прямоугольную по форме территорию «города» с закругленным юго-западным углом. В периметр стен «города» входили стены и башни Софийского двора (с восточной стороны), стены Софийского кафедрального собора, колокольня и церковь со святыми воротами, ризница, стены и башни гостиного двора. Длина каменных стен установлена в 229 сажен (487,8 м). Приказная палата должна была завершиться башней «для набату и караулу». Должны были быть построены три «воротных» башни — Софийская, Троицкая и на взвозе, три крупных глухих башни в западной стене. Спасская башня проектировалась восьмигранной, диаметром в 9 сажен и высотою в 15 сажен с воротами с «запускной решеткой».

[187] На башне в двух последующих ярусах проектировалась Спасская надвратная церковь, завершавшаяся шатровой кровлей.

Для строительства каменного Кремля в январе 1699 г. из Москвы выехал вместе с семьей подмастерье Г. Шарыпов и прибыл в Тобольск 16 марта того же года. Он, совместно с Г. Тютиным, явился одним из руководителей возведения каменных сооружений, без которого каменщики «каменного дела и рвов копать и основания и стен утвердить... не умеют»²⁶. «И велено ему (Шарьшину) у того каменного строения работать со своею братиею каменьщиками же Федором Тимошкиным, Петром Даниловым, Сергеем Ивановым и др.»²⁷

Строительство «каменного города» началось с закладки 9 мая 1700 г. приказной палаты «по молебном совершении». При наличии «приготовленных» «всяких припасов: сваи, буту, песку, извести и кирпичу» к работе приступили 60 каменщиков, 90 казачьих детей, 50 ссыльных²⁸. Приказная палата была построена к 1704 г. по прямому указанию Петра I, как важнейшее государственное здание города, значительных для Сибири размеров (48*17,5), прямоугольной формы. Первый этаж занимали «анбары» — хранилища государственной казны, текущих дел и архивов. Во втором этаже размещалось пять палат, объединенных размещенной перед ними галереей, на которую вела внешняя лестница с уровня земли, своего рода «красное крыльцо». В «Служебной чертежной книге» 1702—1730 гг.) С. У. Ремезова сохранились чертежи-рисунки приказной палаты. Если план представляется достаточно ясным для прочтения, то фасад изображен настолько условно, что затруднительна его точная интерпретация (трактовки чертежа В. И. Кочедамовым и В. В. Кирилловым сильно расходятся [188] друг с другом)²⁹. Фасад здания представляется пышной декоративной барочной композицией с элементами эклектики. Главный мотив композиции фасада — «большой ордер» (коринфский) и высокая мансардного типа крыша здания с метрическим рядом фронтонов-люкарн, с двумя рядами оконных проемов в каждом. Здесь в декоре фасада элементы и культовой архитектуры русского Севера, и московского «барокко», и ордерной архитектуры, и элементы зодчества украинской архитектуры конца XVII — начала XVIII в. Своим декоративным убранством фасад приказной палаты ближе всего, пожалуй, церкви Знамения в Дубровицах под Москвой, заложенной в 1690 г. (архитектор И. Зарудный).

Вторым зданием, вошедшим в состав «каменного города», стал гостиный двор, возведенный в 1703—1706 гг. также по грамоте 1702 г. Гостиный двор представляет собой двухэтажное квадратное в плане сооружение с внешними глухими стенами на первом этаже, с внутренним двором, окруженным аркадами, на которые выходили 37 торговых помещений нижнего и 30 торговых лавок верхнего этажей. Углы здания укреплены зубчатыми крепостными башнями, и в целом сооружение было похоже на укрепление (замок). В указе 1702 г. говорилось, что гостиный двор нужен прежде всего для охранения «великой казны, которая с карованы в Китай проходят и назад возвращаются от таких все губительных пожарных случаев и торговые люди от крайнего, сего разорения спасаться могли»³⁰.

Стены и башни гостиного двора почти идентичны стенам и башням Софийского двора, отсюда следует предположение, что строителями здания были те же мастера, которые возводили постройки и ограду Софийского двора и, может быть, по проекту, также рекомендованному в Москве. Традиция, приписывающая замысел сооружения [189] С. У. Ремезову, пока документально не подтверждается. То, что изображение плана гостиного двора находится в собрании чертежей знаменитого изографа, не говорит об авторе проекта здания, так как в собраниях чертежей С. У. Ремезова много копий с подлинных чертежей других авторов, или это фиксационный чертеж уже осуществленного сооружения.

Дальнейшее строительство Кремля в Тобольске связано с деятельностью первого Сибирского губернатора М. И. Гагарина, прибывшего туда в 1711 г., и пребыванием в Тобольске пленных шведов, которых М. И. Гагарин решил использовать в качестве рабочей силы на достройке Кремля. Губернаторский дом возводили 90 шведов под руководством Иоганна Лейма³¹. Более 300 шведов работали над сооружением стен и башен города в 1713—1714 гг. под руководством уже шведского «... каменного строения архитектора Ягана». Пленные шведы также участвовали в постройке «рентереи» («шведской палаты»), построенной над Прямским въездом в Кремль.

В 1714 г. по указу Петра I запрещается повсеместно каменное строительство, но, видимо, в Тобольске еще достраивались здания Кремля. Окончание строительства Кремля ознаменовано катастрофой в 1717 г., когда строящаяся церковь «во имя Вознесения Господня» «на самом мысу» «против архиерейского дому», уже будучи «совершенно докладена и о двух аппартаментах: в нижнем аппартаменте уже освящен престол и отправлялась божественная служба; в нижнем аппартаменте от такой тягости порвало проемные связи и между окнами вышибло столб и так все строение упало и рассыпалось»³².

Известно, что С. У. Ремезов не участвовал в строительстве этих зданий, но почему-то ему приписывается их авторство как зодчему (В. И. Кочедамов, В. В. Кириллов). Никаких документальных доказательств при этом не [190] приводится, а все строится лишь на предположениях. Права «уставщика» Ягана Индрика Бенке подвергаются сомнению как достаточно профессиональные для руководителя стройки. Но, видимо, именно шведские строители занимались возведением кремлевских сооружений.

Стены Кремля не были достроены. Из башен возведены только две на западной стороне, одна из них проезжая (к Иртышу), а угловая — «глухая». Можно предполагать, что стены и башни были схожи с башнями и стенами Софийского двора. Рентерея, видимо, также оставалась недостроенной. Можно согласиться с В. В. Кирилловым, и как показывает в своих чертежах С. У. Ремезов, здание рентереи должно было иметь три яруса: первая часть ее (нижний ярус) представляла собой арочный двухпролетный мост-ворота, на которых находились палаты, т. е. анфилада из пяти помещений, освещенных с двух сторон, и третий ярус, оставшийся нереализованным, — башенная надстройка (возможно, церковь). Такова композиция этого сооружения на проектных планах Кремля конца XVII в. и на плане Тобольска 1713 г. (1714 г.?). Такого типа воротные сооружения часто возводились в конце XVII в. Например, ворота Коломенского дворцового комплекса под Москвой, «Святые ворота» Суздальского Ризположенского монастыря (1699 г.) или Парадные ворота «Государева двора» в Измайлове (1682 г.) и др. Авторская атрибуция здания рентереи остается под вопросом. Также неизвестен автор проекта Вознесенской церкви, показанной в книге чертежей С. У. Ремезова. Ее барочная архитектура очень отличается от остальных зданий Кремля.

Почти одновременно с началом каменного строительства в Тобольске стали возводиться каменные здания и в г. Верхотурье.

Грамота стольнику и воеводе К. П. Козлову от Петра I о строительстве Кремля датирована 5 августа 1696 г. В Верхотурье для постройки кремлевских башен и каменных палат, как, видимо, и в Тобольск, были присланы из [191] Москвы «чертеж и описание особое...». Приехали и 22 московских мастера и каменщика для производства работ, изготовления кирпича, извести. Во главе артели московских строителей стоял Тимофей Гусев, выходец из московской гончарной слободы, умеющий приготовлять разноцветные изразцы. В состав артели входили Иван Борисов (Сорока), Куприян Андреев, Василий Мячков, Кондратий Нестеров, Моисей Иванов, Никифор Грамотин и др. Помимо московских специалистов в Верхотурье работали Соликамские каменщики Емельян Гульков, Антон Зубов, Михаил Циплин, Данил и Роман Громыхаловы, Миней Полескин, Сысой Агафонов. Кроме того, были приняты в ученичество верхотурские люди, которые потом стали успешно возводить каменные здания в городах Сибири.

Строительство Кремля началось, видимо, в 1699 г. В этом году возвели большие каменные амбары, в следующем, 1700 г.,— приказную палату, в 1701 — воеводский дом³³. Затем были выстроены стены, две башни, гостиный двор. Каменные амбары, приказная палата и Троицкий собор вошли в состав стен, ограждающих территорию Кремля. Две башни поставлены на высоком каменном утесе над р. Турой по концам западной стены Кремля. Южная башня была округлой в плане, а северная имела граненые стены. Двое ворот с восточной стороны вели в Кремль. Они были расположены с двух сторон от Троицкого собора — главного монументального сооружения Кремля.

Первая деревянная Соборная Троицкая церковь, построенная к 1601 г., сгорела в пожаре 1683 г. Но церковь имела особое царское попечение как главное здание Верхотурья, города, игравшего значительную роль в управлении Сибирью. Поэтому 25 февраля 1684 г. последовал царский указ воеводе Г. Нарышкину о восстановлении здания, и новая деревянная церковь была выстроена и освящена в 1691 г. Однако Петр I в грамотах 1699 и 1700 гг. повелел [192] построить вместе с «каменным городом» и каменную Соборную церковь³⁴. Каменная Соборная церковь была заложена в 1703 г. и освящена 16 апреля 1709 г.³⁵

Собор много раз ремонтировался и многое утерял из своего первоначального облика. Собор считается в исследованиях «оригинальным архитектурным, произведением», имеющим некоторые общие черты с широко распространенным в конце XVII в. в Москве и Подмосковье типом центрического ярусного храма^З6. Но при этом необходимо указывать на тесную связь его архитектуры с северорусскими сооружениями — Каргополя, Тотьмы, Хлынова, Великого Устюга. И вместе с тем здание отличается большим своеобразием архитектуры, выражающимся в значительном подражании объемных форм и декора многим ранее возведенным сооружениям, некоторой эклектичностью.

К 1712—1714 гг. строительная программа в Верхотурье была в основном закончена. Каменщики и мастера стали уезжать в другие города Сибири на строительство каменных зданий: Куприян Андреев и Моисей Иванов в Иркутск, Кондратий Нестеров на уральские заводы, Иван Борисов в Тюмень, а затем в 1708 г. в Долматов монастырь, куда переехали из Верхотурья и Соликамские мастера Емельян Гульков, Антон Зубов, Миней Полескин, Сысой Агафонов, Громыхаловы, Михаил Циплин.

В начале XVIII в. и в Тюмени приступили к возведению каменных зданий. Строительная база здесь получила развитие в связи с началом каменного строительства в Тобольске.

Первоначальный замысел каменного строительства города в Тюмени состоял из намерения возвести стены Кремля, как в Тобольске и Верхотурье, с рядом аналогичных сооружений в нем. Воевода О. Тухачевский писал Петру I, [193] что он «сделал... чертеж с мерою и подлинно... где новый каменный город ставить и тот чертеж назначил... на котором месте и на какие деньги» строить можно «город каменный»³⁷.

Но замысел скоро изменился, видимо, из-за недостатка средств и трудностей ведения каменного строительства в Тобольске. Поэтому воеводам было указано возвести в первую очередь, как в Тобольске, Верхотурье, в Иркутском и Якутском городах, только «каменный анбар», «для всяких нужд и клади» «от пожарного разорения». Нужды государственного фиска требовали строгого ведения дел, судопроизводства, сохранения архивов и отчетности, не допуская «остановки» дел на длительное время или их «погибель». На каменном амбаре в Тюмени было велено строить «соборную церковь каменную», а «потом и иные строения нужные и которые возможно строить» тюменскими «всяких чинов русскими людьми».

Благовещенский собор на амбарах был заложен «в майя 31 день... в 1700 г.», как следует из надписи на фризе карниза здания, выложенного из глазурованных кирпичных камней. Надпись на фризе окаймляла все здание в два ряда. Окончилось строительство, как явствует из той же надписи («совершилось»), 31 октября 1704 г.

Посланный в Москву в феврале 1706 г. чертеж «каким образом та соборная каменная церковь и иконостас построен» точно отражает возведенное в натуре сооружение. Это можно заключить из сопоставления данного чертежа с фотоснимками здания с натуры. Хотя здание было весьма сильно впоследствии перестроено, но сохранило все же в своей основе первоначальные объемы и формы. Здание, достаточно разнообразное по силуэту, имело богатый полихромный убор из «ценинных изразцов».

Рядом архитектурных элементов Благовещенский собор в Тюмени был родствен Троицкому собору в [194] Верхотурье (близкое объемное построение церкви — восьмерик на четверике, плановое решение, декоративное убранство, обилие изразцовых украшений и т. п.) и поэтому, естественно, предполагать участие в их возведении мастеров одного круга и, вероятно, использование одного образца или «чертежа».

Вслед за построением Благовещенской каменной соборной церкви в Тюмени возводится каменный комплекс зданий Троицкого монастыря, строительство которого растянулось на несколько десятков лет. Монастырь возводился на высоком обрывистом берегу р. Туры за Ямской слободой. Монастырь, основанный в 1616 г., до начала XVIII в. имел только деревянные сооружения. Но прибывший в Сибирь в апреле 1702 г. новый митрополит Ф. Лещинский решил строить новые каменные сооружения в монастыре. Решение его обосновывалось желанием перестроить и расширить Троицкий монастырь в целях «противудействий раскольникам, которых наиболее тогда было в Тюмени» (завещание Ф. Лещинского «Касательно Тюменского монастыря»). Ф. Лещинский был ставленником Петра I, который вменил ему в обязанность по службе «божией помощью исподволь... в Сибири, в слепоте идолослужения закоснелых человек приводить в познание истинного Бога», в чем митрополит весьма преуспел, заслужив признательность царя. Поэтому когда Лещинский в 1706 г. запросил у царя разрешение о постройке каменных сооружений в Троицком монастыре в Тюмени, то сразу получил дозволение. Грамотой царь разрешил ему на «подаяния мирских людей церковь» построить, а кирпич «делать ссыльными людьми и подгородными крестьянами». Пашенные и оброчные крестьяне Верхотурского уезда для «церковного строения» возили на стругах «белый камень». От себя царь дал на строительство 1000 рублей и листового железа для церковных крыш, которое привезли с уральских заводов.

В мае 1708 г. тобольская приказная палата обязала тюменского воеводу Д. Копьева «дать каменьщиков на Тюмени сколько человек понадобится» для того, чтобы [195] «выбутить основания под церковь» и «впредь потому же давать тех каменьщиков по вся годы до совершения церкви»³⁸. Д. Копьев принуждал казачьих детей, собираемых по уезду в 1708—1709 гг., копать «рвы в Спасо-Преображенском (Троицком) монастыре» «да каменьщиков для кладки и бутки в том же монастыре церкви каменной тотчас бессрочно».

В завещании 1708 г. Ф. Лещинский дает некоторое описание здания: «В церкви же той каменной, мною выстроенной, имут быти 5 престолов: первый и большой, по извещению Пресвятые Живоначальные Троицы. Второй в придел нижнем Успения Пресвятые Богородицы Печерские... третий наверху того престола, имать быти престол Преображения Господня, яко на сие составися издревле эта обитель. Четвертый и пятый могут быть на хорех... Им же престолом иконостасов 5 изрядных художеством делаются и трудникам и сницарям все заплачено и каменному мастеру Матвею Максимову за сию работу заплачено же, а он имать совершите совсем как годно и глав четыре построить своими помощниками и на то строение церковное помещение 1000 рублев...» Троицкий собор был выстроен к 1715 г. Видимо, к неоконченному зданию была пристроена в 1717 г. еще «на одном фундаменте» двухэтажная пристройка с северной стороны, с другой архитектурной характеристикой и декором.

Своеобразны на соборе композиция пятиглавия и его «украинский» абрис при декоре стен здания в характере северорусского культового, зодчества.

Запрещение каменного строительства, видимо, сказалось на затяжке строительства других зданий монастыря, несмотря на большое желание их построить у Ф. Лещинского. В 1722 г. Ф. Лещинский готовился к приему в Тюмени Петра I, который якобы намеревался посетить Сибирь [196] после похода под Персию. Но эти события не состоялись а вторая Петропавловская церковь каменная с сопутствующими ей зданиями колокольни и келий в монастыре была построена только к 1755 г.

В начале XVIII в. только еще в Иркутске, Енисейске Якутске и Посольском монастыре на Байкале были по строены каменные сооружения.

Несмотря на то что первые сооружения, выстроенные в Сибири, представляли собой весьма крупные и профессионально выстроенные здания, каменная архитектура Сибири развивалась весьма медленно.

Если опираться на данные статистического обозрения Сибири 1810 г., то можно считать, что на 1803 г. по всей Сибири насчитывалось около 230 каменных построек, из которых 115 культовых, 4 крепостных, 37 административных и 72 частных. А. Н. Копылов приводит близкие данные но отмечает недостаточную их полноту³⁹. Для развития каменного строительства в течение всего XVIII в. в Сибири цифры весьма умеренные, говорящие еще о слабом развитии каменного строительства в Сибири.