Ромодановская Е. К.

Легенда о Василии Мангазейском

Житие Василия Мангазейского является наиболее интересным памятником демократической литературы Сибири XVII в., отражающим взгляды и настроения огромной массы промышленных «трудников», бедного люда, нанимавшегося на тяжелые работы в тайге по добыче пушного зверя. Анализу легенды об этом «патроне русских промышленных людей в Сибири» посвящено блестящее исследование С. В. Бахрушина, выяснившего ее исторические корни. Однако он знал, помимо документов Сибирского приказа, лишь позднейшие обработки Жития в публикации П. Е. Островских. Между тем сохранились более ранние редакции памятника, представляющие наибольший интерес в литературном отношении и как источник по общественному сознанию рядовых сибиряков XVII в.

Наиболее ранний вид Жития, созданный между 1671 и 1676 гг., известен в так называемом Сборнике Едомского и содержит лишь вторую часть памятника, повествующую о вскрытии и перенесении мощей Василия в 1670 г. из Мангазеи в Туруханск. Этот рассказ — первоначальная литературная обработка документов о «дерзновенном» открытии мощей святого, сохранившихся в Сибирском приказе.

Однако создатели Жития явно не располагали сведениями о более ранних чудесах и явлениях «новоявленного чудотворца», относящихся к старой Мангазее (1649—1669 гг.), хотя записи о них велись в мангазейской съезжей избе и периодически сообщались в Тобольск и в Сибирский приказ. По-видимому, первоначальная запись чудес имела исключительно официальный характер и не распространялась в виде списков. Как только подобный документ оказался в руках монахов Туруханского Троицкого монастыря, они дополнили им первую редакцию Жития.

Текст, публикуемый по списку ЦГАДА, ф. 196, собр. Мазурина, № 763 (конец XVII — начало XVIII в.), — представляет вторую редакция памятника; первоначальный пересказ документов 1649—1669 гг. продолжен в ней новой обработкой рассказа о событиях 1670 г., выполненной в духе книжной стилистики, что вызывает заметный стилистический разнобой двух частей памятника. Здесь впервые появляется торжественное риторическое вступление, наиболее детально разработанное в позднейших списках Жития. Сложилась эта редакция, по-видимому, в самом конце XVII в., когда появились завершающие мазуринский текст чудеса 1690-х гг. Впрочем, эти чудеса, наиболее традиционные по построению, могли быть приписаны к ранее созданному тексту.

Если первые рассказы о «чудотворце из гробницы», как отмечал С. В. Бахрушин, дают нам яркое представление о быте Старой Мангазеи, то позднейшие уже тесно связаны с жизнью Туруханского Троицкого монастыря. Наибольший интерес среди них представляет рассказ о живописце, создавшем образ Василия, дающий новые материалы к истории сибирского иконописания.

Сия чюдеса новоявленнаго Мангазейскаго святаго великомученика и чюдотворца Василиа, еже содеяшася в последнем роде нашем рускаго православия, в словенском нашем языце, в сибирских краех.

Не престану повествуя пиша, ниже умолчу поведати святаго новоявленнаго великомученика Василиа, Мангазейскаго чюдотворца. Да не получю аз, окаянный, части лениваго раба, скрывшего талант, ниже буду подобен оному чернцу, скрывшему главу предтечеву, еже не славитися о ней имени господню. Но аще и ленив есмь и жестосердечен, но подобает ми всяко отдати вам, добрым торжником, по глаголющей истинне. И ясне поведаю вам, благочестивии и истиньнии делателие винограда Христова, о новосотворшемся чюдеси пред очима нашима и всех, иже во граде тогда Мангазейском прилучившихся. Сотвори бо ся сие чюдо не в древних летех, ниже в далних странах, но в Сибирском царстве, в Мангазейском граде, сего великомученика Василиа, новоявленного чюдотворца.

В лета 7157-го году бысть чюдо сие в Мангазейском граде. Некий того града мангазейской стрелец, именем Стефан, прозванием Ширяев, родом устюженин. Прииде той предъпомянутый Стефан во граде Мангазеи в приказную избу и возвести градскому воеводе, именем Игнатию Карсакову, сице рече: «Ходящу ми, Стефану, во граде близ церкви по горелому месту и узревшу ми: на том погорелом месте подымается из земли вверх гроб. А по тому гробу лежала дъска, а по деке хождаху людие к приказной избе. И втоптана та дъска в землю. И которой конец дъски лежащь на предпомянутом гробе, и тот конец преломися наполы. А другий конец лежащь в персть втоптан. А гроб из земли видети вершка на два з главы. И воевода градский, слыша от мене сия глаголы, повеле воззрети то место по моему извету. И видеша, удивишася и прославиша бога о таковом. И мне, Стефану, повелеша к своему извету рукою своею приписать, и я и приписах».

160-го году генваря в 25 день мангазейской стрелец именем Тимофей, прозванием Сечеников, пришед во граде Мангазеи в приказную избу и известил воеводе Игнатию Карсакову свое видение, како виде он, Тимофей, в сновидении Мангазейского новоявленнаго чюдотворца: «Был я, Тимофей, рукою своею болен велми, а на руке моей болезнь тринатцеть ран». И обещался он, Тимофей, слыша про новоявленнаго чюдотворца Мангазейскаго. И положил он обещание свое, чтобы рука его изцелела от всея болезни, и ему дать Мангазейскому чюдотворцу на созидание часовни, что в Мангазейском граде строят часовню над чюдотворцове гробе, прикладу в поможение денег рубль. От того часа преста рука его от болезни и утвердися такова, яко же и другая. И возбудися от сна своего. И бысть здрав, яко же и первее, ничем скорбен, славя бога и угодника его, Мангазейского новоявленнаго чюдотворца. И обещание не преступил, но с радостию исполнил. А про чюдотворение Мангазейского новоявленного чюдотворца мангазейскому священнику Димитрию все сказывал.

И во ино время ему же, Тимофею, Мангазейский новоявленный чюдотворец в сновидении явися и глагола мне: «Како на тебе милость великаго бога и спаса нашего Иисуса Христа стала, рука твоя бысть от всякия болезни исцелела, и ты мене и обещание свое забыл и от мене бежишь. Были у меня колотки на руках, а ныне у мене колодок на руках нет. И ты, Тимофей, не бойся мене и не избегай».

И в третие время той же чюдотворец явился мне, Тимофею, во сне. Изнял мене за власы главы моея и посадил мя на место, учал мне наказывать: «Что ты, Тимофее, про меня в миру не сказываеш ничего? Скажи первее всех воеводе, а воевода бы писал в Тоболской о мне, чюдотворце».

И ино чюдо повем вам, братие, аз, многогрешный и непотребный в человецех раб божий Димитрий Евтропиев сын, по грехом моим збывшееся надо мною во 100-м году, августа во 12 день. Ходящу ми и валяющуся, аки свиния, в кале греховнем, найде на мя недуг. На левой стране тайных уд, в паху на полом месте появися первее мал пупышек красен и посвербе мало, аз же почесах то место мало. И от того часа тот пупышек краснети и болети, и рости нача. Аз же тот недуг ни во что же вменях и ходих, и валяхся по-прежнему, аки свиния, в кале греховнем. И по грехом моим нача болети и рости болши прежнего. И въспух тот недуг кулака з два и нача болети велми. Аз же из сьезжей избы едва доидох в дом свой и возлегох в клетце своей на одр. И нача болети, и бысть при смерти. И возбнухся в себе и нача врачев пытати. И послах своего Терентиа по Федора Семенова, коновала. И сын мой Терентий ходил к нему и пришед сказал, что де коновал пьян, нейдет к тебе. Аз же послах сына своего по полономаря именем Иоанна. Он же пойде и не возвратися ко мне. Аз же из клетцы своей услышах глас того полономаря, по улицы ходяща, и послах жену свою к воротам призвати того полономаря. Он же прииде ко мне к постели моей. И показах ему недуг свой лютый, он же удивися. Аз же начах потому же его, Иоанна, ко врачем посылати и хотел тот свой недуг прорезать. Он же, полономарь, рече ми: «Молися ты от того недуга вседержителю богу, и тот тебе поможет». И пойде от мене. Аз же помолихся вседержителю богу и рабу божию, иже во гробницы в часовни во граде Мангазеи лежит, а имя его бог весть, чтобы мене избавил от того недуга. И положих на себе обет отпети у той гробницы панахиду, как от той болезни свобождуся. И внезапу найде на мене сон и уснух мало. И пробудихъся от сна своего и видех той недуг у себе развалившся, и гною много текущу из него, и недугу облегчевающу. Аз же востах по утру в праздник рожества богородицы и идох к церкви помолитися. И хотех панахиду у гробницы пети, священник же для праздника отложи пение панахидное до утра. Аз же, непотребный, в той праздник напихся допьяна и во утрий день забых от пиянства у гробницы панахиду пети. И начах упиватиея, и ходих и валяхся по- прежнему своему обычаю аки свиния в кале греховнем. А ис того недуга течаше помалу безпрестани гной, аки сукровица. Аз же забых обет свой, ко гробницы не приидох и панахиды не пех. И октября против седмаго числа в нощи сидех в съезжей избе немало время. И приидох в дом свой и, падши, уснух крепко. И видех сон страшен и чюдо преславно велие. Кабы ходящу ми по полю малу и видех пред собою человека идуща, именем Феодора коновала, мечюща чрез малые грязи древеса. Аз же пойдох от него прочь. И доидох до реки малы, и взях на брегу две жерди от древ, и положих на воду, хотех ту малую реку преплыть. И начах утопати, и помолихся вседержителю богу. И паки некто прихвати мя ко брегу, и изыдох помалу на брег. И паки проглагола ми з десную страну человек, возрастом по видению священник, не вем кто, и рече ми: «Что ты забыл обещание свое прежнее, не молишися богу и чюдотворцу, иже во гробницы суть во гробе в часовни, что у вас в Мангазее, почивает?» Аз же рех ему и вопросих: «Повеждь ми, господине, каков есть человек той, иже во гробницы, и что имя ему?» Он же сказа ми: «Человек есть чюдотворец». А имени не поведал и невидим бысть. Аз же взыдох на гору и внидох в часовню. И видех многа народа, молящуся богу и тому чюдотворцу, иже во гробнице, и аз, грешный, тут же моляхся. И изыдох, и от сна страшна и чюдна видения, и от сна возбудихся. И обдержаше мя страх велик о видении сна. Аз же, отцы и братие, что видех, то и поведах, и речения своя дах за своею многогрешною рукою рукописание.

161-го февраля в 15 день, пришед в Мангазее в сьезжую избу, некий промышленный человек именем Григорий Семенов, мезенец, назвищем Коротаев, сказал воеводе Игнатию Карсакову: видел он, Григорий, во сне нощию в великое говейно, и в котором числе видел, того сказать не упомнит, бежит из града человек невелик просто. И спросил: «Куды ты бежишь?» И рече ему, Григорию: «Слава богу, об чем богу молилися и чюдотворцу, и господь имя проявил чюдотворцу». И он, Григорий же, имени у того человека спросил. И он сказал: «Имя чюдотворцу Василий». А сам он побежал в слободу к Осетровке речке и говорил ему: «Я пошел людей собирать». А того он, Григорий, видения в то число сказывать не смел, потому что он человек бедной и таким ево, Григорьевым, речам верить не будут. И он положил себе ни во что.

Того же дни съезжей избы целовалник Григорей Иванов в съезжей избе сказал: в прошлом де во 160-м году в Мангазее, како поставлена новая часовня над новым явленным чюдотворцем, а кровли еще на той часовни не было, и он, Григорей, видел в тонке сне, пришел он, Григорий, в часовню, и в той часовне мостина концом под гробницу чюдотворцеву лежит, а другой конец тое мостины под градскую стену лежит. И он, Григорий, зашел з главы у гробницы и назадь отиде. И людей в то время было в часовне в северном углу много, а после того людей в часовне не стало. И со восточную страну у гроба его чюдотворцова среди часовни явился ему, Григорию, тот чюдотворец ростом невелик, млад, а лицем бел, полно лице, а власы светлорусы счеръмна. И ему, Григорию, помнился по лицу тот чюдотворец иноземского роду. А платье на нем одна сорочка бела. И дал ему, Григорию, правую свою руку. И он, Григорий, его чюдотворцеву руку поцеловал. И руку де ему подал, како священник православных христиан благословляет. И руце у чюдотворца обе полны. И он, Григорий, ему поклонился и ис часовни вышел. И чюдотворец остался от него в часовне. И то он, Григорий, напредь сего сказывал мангазейскому попу Димитрию. И у него те речи записаны или нет, того он, Григорей, не ведает про то.

161-го априллия в 15 день Гавриило Давыдов в зимовье ослеп очми. И привиделось ему во сне: «Держи веру новопроявленъному чюдотворцу и отпой в Мангазейском граде над гробницею молебен, и даст тебе бог исцеление», И я, Гавриило, как прочьхнулся, и обещался на гробнице во граде новопроявленъному чюдотворцу молебен отпети. И по обещании моем бог мне дал, и очима прозрел. И во град пришел и отпел молебен над гробницею, майя в 9 день и совершено. Весь бысть здрав, славя бога и угодника святаго, великомученика Василиа Мангазейскаго чюдотворца.
И во 160-м году октября в 20 день на Есее озере промышленной человек устюженин Петр Семенов, по прозванию Воробьев, сказал мне, Тимофею, и многим людем: скорбен он, Петр, был хребтом и ногами, грыжею, целой год. И многими лекарствы тое скорби для облегчения себе искал и никоея помощи не обрел. И обещался он Мангазейскому новому чюдотворцу, что выходит гробница, послал на понахиду и на свещи по своему обещанию. И от того он, Петр, здрав бысть и по прежнему своему промыслу промышляет. И речи его писал мангазейской стрелец Петр Иоакимов.

161-году приехал в Мангазею мангазейской стрелец Василий, по прозванию Сорокин, и привез в чюдотворцову казну два соболи. И сказывает он, Василий: «Послал те соболи промышленной человек Димитрий, по прозванию Хахалка. А сказывает он, Димитрий, мне, Василию, по прозванию Сорокину: был он, Димитрий, на соболином промыслу и болел у него хребет. И он обещался новому чюдотворцу, и его чюдотворцевою молитвою бог исцелил. Да у него же, Димитриа, на промыслу стали звери, россомаки и лисицы, соболиной кулемник ломати. И он, Димитрий, обещался ему же, чюдотворцу. И молитвами своего угодника бог помиловал от тех пакостных зверей. И он, Димитрий, послал к нему, чюдотворцу, в казну два соболи».

160-го году майа в 28 день ходил Феодор, по прозванию Кобяков, по часовенной лес новоявленному чюдотворцу над гробницу. И шел он, Феодор, назад из лесу но последнему пути и роскатися на лыжах своих среди Тазу реки в полонью, и нача утопати. И помолися новоявленному чюдотворцу и призва на помощь: «Рабе Христов, новоявленный чюдотворец, избави мя от потопления!» И в то время ему, Феодору, среди Тазу реки в полонье прииде под нозе его лдина, и выйде на сушу. И тако чюдотворец от потопа его избавил.

Того же лета во осенное время на него же, предпомянутаго Феодора, прозванием Кобякова, была тяжкая злая кручина. И от тое тяжкие злые кручины в конец было загинуть, и хотел сам на себе руце возложить. И явися ему во сне новоявленный чюдотворец, млад, во светлых ризах. И глагола чюдотворец: «О том ты, рабе божий, не кручинся, господь бог помилует тя». И бог его от тое кручины помиловал и избавил молитвами святаго мученика Василиа Мангазейскаго чюдотворца.

161-го июля в 25 день сказали в Мангазейском граде в съезжей избе воеводе Игнатию Карсакову торговые люди, гостя Василиа Феодотова приказщики Сидор Веригин, Димитрий Махин, Григорей Южак, Первой Чюркин: плыли по Нижной Тунгуске мангазейские служилые люди из государевых ясачных зимовей, а они, торговые люди и промышленные, с промыслов двести человек. И како будут против Таймуры реки, и бысть божиим посещением, воста буря великая, плыть не дало. Снег велик паде болши пяди и со мразу птицы мерли. И мы, грешнии, помолилися господу богу и пречистей его богоматере, и угоднику их, новоявленному чюдотворцу, что в Мангазейском граде над гробницею панахиду служить и молебен отпеть. И с того времене божиею милостию и молением пречистыя его богоматере и угодника их, новоявленнаго Василиа чюдотворца, бысть от того часа теплота великая солнечная. И буря престала, и снег растаял того же часа. И мы поплыли вниз по Тунгуске реке в Туруханскую весь безо всякого пороку. И подлинная сказка за руками Сидора Веригина с товарищи подана в съезжей избе воеводе Игнатию Стефановичю Карсакову.

И во 161-м году августа в 1 день сия чюдеса Мангазейского новоявленного чюдотворца посланы из Мангазеи в Тоболеск к великому господину преосвященному Симеону, архиепископу сибирскому и тобольскому, с тобольским с софейским с сыном боярским с Томилом Чюлковым.

164-го августа в 4 день в Мангазее в съезжей избе воеводе Игнатию Стефановичю Корсакову сказал промышленной человек Иоанн Федосиев Середка, мезенец: жил он, Иоанн, в Енесейском остроге в посадских людех. И в прошлом во 162-м году заболел очною болезнию и стемнел, не видел очми по л году, водили его люди. И в том же во 162-м году обещался в Мангазее новоявленному чюдотворцу дать в казну на гробницу рубль денег и приложитися к его чюдотворцове гробнице. И от того часа дал бог ему, Иоанну, облегчение, нача видети очима своима по-прежнему и до сего дне.

165-го октября в 20 день в Мангазейском граде в съезжей избе воеводе Семену Васильевичю Ларионову сказала мангазейского стрелца Нечая Евсеева сына Балахнина жена его, Татиана Павлова., Сын у нея, Татианы, именем Антон, от рождения своего пяти лет. И в нынешнем во 165-м году был в немощи, глава у него, Антона, и лицо, и шия обтекла обтеком твердым, что камень. И очима в то время не виде, и лежа в той немощи пять дней, не пил, ни ял и с места своего не хождаше, и бысть при смерти. И Татиана ста пред спасовым образом и пречистые богородицы в вечере поздно, спать ложася, и помолися со слезами. И обещася над гробницею, что во граде новоявленной чюдотворец лежит во гробнице, панахиду петь и спасу и пречистей богородице пети молебен, а ему, чюдотворцу, положить на гробницу с сына своего Антона величеством покров. И ста заутра Татиана и огнь зажже в светиле, и сын ея Антон воста с места своего и по избе нача ходити по-прежнему, что и не боле николи же. И от того часа бог дал ему, Антону, от тое болезни исцеление по умолению Мангазейскаго чюдотворца Василиа. И став здрав, и хождаше по- прежнему и до сего дне без болезни. И она, Татиана, с сыном своим Антоном того дне иде к чюдотворцове гробнице и молебен над гробницею спасу и пречистей богородице петь повеле, и тот покров по обещанию своему к новоявленному чюдотворцу на гробницу положила, славя бога.

168-го марта в 7 день, первые недели святаго и великаго поста против среды болярина Семена Лукияновича Стрешнева человек его дворовой именем Иоанн. И пришед Иоанн в дом после нефимона и помолися спасу и пречистей его богоматере, и возлег на одр свой спать в недоумении своем и в мале сне. И видеся ему, како бы он, Иоанн, прииде в часовню помолитися к чюдотворцу. И чюдотворец во гробу лежит млад, ни уса, ни брады у него нет. И нача ему, чюдотворцу, Иоанн молитися. И чюдотворец воста из гроба, в руках держит икону и той иконою его, Иоанна, благословил. И в том страсе и ужасе Иоанн в недомышлении бысть. А на той иконе кое воображение, того он, Иоанн, не упомнит. И его, чюдотворца, в руку поцеловал и от страха того убояся, и поклонися чюдотворцу в ноги, и нача молитися: «Пощади мене, многогрешнаго, праведный чюдотворец! Прояви свое имя нам». И от него, чюдотворца, глас бысть: «Имя мое Василий Феодоров сын». И бысть Иоанн в недомышлении мног час. И чюдотворец тъкну его в ребра, глаголя: «Что лежиши? Востани и поведай имя мое Василий без сумнения». Иоанн же воста въскоре и шед, поведа воеводе Исайи Квашнину. И посла его воевода: «Пойди, Иоанне, ко отцу своему духовному, попу Иакову Никифорову, и поведай видение в церкви живоначалныя Троицы». Иоанн же шед, поведа отцу своему духовному, попу Иякову Никифорову. И поп Иаков пел молебен со звоном, и каноны говорияи живо началней Троице и всем святым, и воду святил. Пел молебен в часовни, где лежит чюдотворец Василий.

Того же году февраля в 20 день был он же, Иоанн, немощен главною болезнию многие дни и от тое болезни едва не умре. II обещался чюдотворцу, которой лежит во граде Мангазейском, пети молебен и воду святити. И в то время бысть он здрав. И пришед в церковь живоначалныя Троицы и поведал отцу своему духовному Иакову Никифорову. И он молебен пел и воду святил. И тот Иоанн, болярина Семена Лукияновича Стрешнева человек в, в то время был послан с Верхотурья в Мангазею от воеводы от Иоанна Камынина для покупки мягкой рухляди.

177-го июля в 30 день ино чюдо поведа нам Сибирския страны стараго града Мангазейска стрелец именем Патапий, рекомый Копылов, и другий с ним иноземского списка служилый человек именем Иоанн, прозванием Есицкий. Бывшим нам на градском карауле нощшо на башне градской, и сшед з башни я, стрелец Патапий, на землю и хождах во граде, дозирая у государских анбаров печатей и чюдотворцовы часовни. А нощь тогда бе лунна, велми луне светящи. И приник к часовни в оконце, и виде оконцем: покров з гробьницы поднялся мало. И я, Патапий, от того видения усумнеся. И пришед на башню, и нача поведати товарыщу своему Иоанну Есицкому свое видение. Он же, Иоанн, з башни сниде и прииде со мною к часовни, и приник, в оконце зря. И виде чюдо: той же покров вверх гроба зняся. И нас ужас взя. И рече Потапий товарыщу своему Иоанну Есицкому: «Пойди ко священику града Мангазейского именем Иакову Никифорову». И повелех ему, Иоанну, видение таково священнику поведати. Иоанн же прииде, поведа священнику видение, како над гробом виде, все по ряду. Священник же слыша то от Иоанна Есицкого, прииде с пономарем многое время спустя тоя же нощи в часовню, где лежит чюдотворцев гроб, и виде покров поднят. И рече нама священник Иаков: «Тако ли вы, Иоанн и Потапий, видели, что покров на гробе възнят, яко же и ныне?» Мы же реша: «Тако же, отче, яко же ты видиши». Священник же рече нама: «Потерпите, чада, до заутрени и никому же сего видения не поведите, аз о сем помыслю и вам повем о сем». И после утренняго пения он, священник, увидя нас, нача глаголати нама: «Сице, чада, не скорбите о сем видении, яко хощет господь угодника своего прославити въскоре. Мне же де ныне не у время в мир о сем возвестити, я де еду ныне по благословению и указу великого архиереа в Тоболской. И мне возвестить в миру о таком видении страшуся, чтобы мене от пути морскаго не отставили народом. И како мне возвестить в миру, и меня народом удержат зде». И пойде священник за море, а нам благословение свое даровав. И мы великое сие чюдо и видение возвестили воеводе и мирским людем.

178-го году февраля против третияго числа в нощи ино чюдо поведа нам, христианом, града Мангазейска служилой человек иноземского списку именем Иоанн, рекомый Есицкий, уроженцем поляк. Стоял де он, Иоанн, во граде Мангазейском на башне на карауле, а в товарыщех со мною был поляк же родом, служилой человек именем Василий, прозвищем Марковский. Ему, Василию, спящу, а моя чреда караулить. И в полунощи вышел я, Иоанн, на башенное крылцо, хотя в палки колотить караул. И увидял я два человека, стоящих у крылца башенного. И я, Иоанн, стал вне ума своего и не возмогох има нимало ж возглаголати усты своими, ни языком своим двигнути. И в память мне не прииде, каким они подобием или какое на них одеяние, страх мя тогда обьят о видении и в безпамятство впадох велико. И приидоша они ко мне на крылцо и взяша мене под руки, и поведоша. И приведоша к колоколней деснице и поставища мя ту. И сами от мене пойдоша в часовню к новоявленному чюдотворцу. И я, Иоанн, хотех с того места сотти и крычати, и ногами своими не возмогох нимало с места поступити, ни языком глаголати. И по мнозе времени те же два человека вышли ис часовни. И приидоша ко мне, Иоанну, и взяша мене, и приведоша мя к чюдотворцу в часовню, и поставиша пред иконы. А пред иконами свещам горящим вельми ясно. И за дверми в часовне стоит священник черной в священнических в ризах в черных. Пред ним стоит налой и свеща горит, в руках держит книгу на налое. И взя мене, Иоанна, той священник к себе и, наклоняя главу мою рукама своима и шепча, глаголет, а что глаголет, того аз не вем. Изят из главы моея три власа и показа ми. И положил те мои власы главные в книгу промеж лисье, что на налое книга лежит пред ним. И затворя книгу, глаголя мне тихо священьник: «Скажи ты, Иоанне, те сия чюдеса, что видиши, в сем градо Мангазеи приказным и мирским, и всяким чином людем. И вели де приказщиком на Турухане отписку послать от себя к воеводе против твоей скаски, какову ты скаску приказщиком в приказе скажет. А с отпискою ты и сам на Турухан поеди к воеводе. И буде ты, Иоанн, не скажет приказщиком и мирским, и всяких чинов людем про сия чюдеса, и на Турухане воеводе, и сам на Турухан не поедеш, и тебе самому пострадать будет много, а какими страданми, сам себе увидит. Отнюд не потай ни единаго от сего видения. А како приедет на Турухан, и ты и то скажи, чтобы воевода и мирские всяких чинов люди прислали бы в Мангазейской град Мангазейского же уезду с усть Нижние Тунгуски Троицкие пустыни черного священника с крылошаны Тихона. А приехав в Мангазейской град, молебствовал, собрав во граде народ, всяких чинов людей. А напредь бы велел народу поститися. А постяся, молебствовал, чтобы господь бог вседержитель и пресвятая богородица, и святый новоявленный чюдотворец имя свое проявил и житие и кончину. А како приидет из пустыни черной священник Тихон на Турухан, и ты, Иоанн, скажи ему, священнику Тихону, три слова, которые я тебе три слова сказал. А кроме его, священника Тихона, никому не поведай». Мне же, Иоанну, не могущу ничего к его глаголом отвещати от великаго такова страха и ужаса, язык мой нимало в гортани моей не подвижеся. И по глаголании его взята мя те же предирсченные два человецы, изведоша из часовни и приведоша мя на место то же, на крылцо башенное. И поставиша мя ту, а сами отидонта въспять и внидоша в часовню, где чюдотворъный гроб лежит. И я, Иоанн, едва пришед в себе от великаго ужаса и страха. И мало помалу стало во ум мой приходить глаголы виденнаго, что в часовни глагола мне черъный священник на память мою. И я, Иоанн, пришед в караулню, нача будити товарыща своего Василиа Марковского, хотя ему поведать вся по ряду сия вышеписанныя чюдеса. И он, Василий, воскрича на мене со гневом и глагола мне: «Не даждь мне спать!» И я хотех итьти с крылца в караулню, и мене ноги мои не возмогут нести, и с места не спустило нимало. И скрычать думал, ино язык не воротится и гласа нимало нет. И я до утрея все сидех в караулне вне ума своего. И по утру пришед в приказную избу и нача приказщиком про то великое и страшное видение и чюдо сказывати. Сказа Мангазейского града сыну боярскому Микулаю Малиновскому с товарыщи все по ряду про вышеписанное видение и чюдо. И они, приказные люди, сын боярской Микулай Малиновской с товарищы, велели видение мое в приказной избе записать против моих речей и рукою моею закрепить. И воеводе Родиону Павлову отписку на Турухан отписали и мене послали в том же месяце в феврале. И како я, Иоанн, на Турухан прииде, и воевода Родион Павлов видел от приказщиков отписку и мои речи за моею рукою и те речи велел честь в церкви при всем мире. И мене допрашивал, впрямь ли тако видел и сказал. И я ему, воеводе, те же речи сказал, что и приказным людем, а скаску им за руками дал. И воевода слыша от мене и отписку от приказных прочет, посла ис Турухану в Мангазейской уезд на усть Нижные Тунгуски в Троицкую пустыню по чернаго священника Тихона против отписи память от себе, чтобы он, священник, на Турухан приехал со всем своим крылосом. И черной священник приехав на Турухан и чел видение и чюдеса Мангазейского новоявленного чюдотворца, и нача в себе помышляти, како бы ему творца своего и бога не прогневить и чюдотворцова повеления и явления исполнити. Велми в недоумении своем быв и положи упование свое на всесилнаго бога, и нача помышляти к путнему шествию. И помолилися господу богу и пречистей его богоматери пресвятей богородице и на помощь себе призывая новоявленного святаго великомученика Василиа Мангазейскаго чюдотворца. И пойде с Турухану ко граду Мангазейскому в феврале месяце. И марта против 24 числа нощию пришел он, черный поп Тихон, с Турухану нощию во град Мангазейской и пойде к новому чюдотворцу в часовню помолитися спасу и пресвятей богородице и к его чюдотворцуву гробу поклонитися. И помыслил черной поп Тихон, что никако не сьметь ему, Тихону, недостойному и грешному чернцу, таковому великому и страшному неизреченному божию делу и чюдотворцову гробу, и честным и святым его чюдотворцевым мощем прикоснутися, ни скрыти святаго его гроба и чюдотворных мощей. И в то время его, чернаго пона Тихона, божия невидимая сила удари о помост часовенъный и нача его в той час тяжко труждатися страшно и ужасно, страша божия невидимая сила у его чюдотворцова гроба. Но и не вем, душа его в теле была или нет. От того великаго божия пострашения и его чюдотворцова наказания в ту нощь в часовне вне ума своего бысть не вем колико время. И како он прииде от того страха во ум свой и нача плакати и рыдати, и молитися со слезами ко всемилостивому спасу и пречистей богородице, и у его, святаго чюдотворца, милости и помощи к себе просити. И стоя в часовни долг час, и от того труда стоя воздремах. И прииде от чюдотворцова гроба глас ему, черъному попу, глаголющь: «Досмотри ты мене во гробе моем, что положили мя мучена с наруганием, всего скорчена, и глава моя приклонена в узгу к полуденной стране к правому плечю. Да от северныя страны нижная гробовая дъцска отсела на землю накось, а с полуденъные страны у тое дъски край высок. А от северные же страны что долгая дъска роскололась и пала на нозе мои, чюдотворцевы. И мне, чюдотворцу, гораздно нужно и скорбно лежать во гробе, немощно от таковаго истиснения в том моем гробе. И ты гроб мой чюдотворцев скрой безо всякого сумнения и во гробе моем святыя моя мощи досмотри. А никого не убойся и не устрашися. А кто тебе начнет спрашивать или с прошением страшно претить в том моем чюдотворцове явлении, что тебе, священнику, от мене, чюдотворца, было явление, и он сам той постражет и воздаяние восприимет от праведнаго судии в нынешнем веце и во оном, и ка-ко будет второе пришествие Христово. И како ты скрыеш гроб мой, и сам увидит, что я во гробу положен мучен с наруганием. И ты моя святыя и чюдотворныя мощи преложи в новой гроб и пренесение учини из Мангазейскаго града в дом живоначалныя Троицы усть Нижной Тунгуски реки в нову пустыню. И проводить вели со звоном и с молебным пением, и с честными кресты, и со святыми чюдотворными иконами, и со всем множеством народа, православъными христианы. А ветхой мой гроб остави в часовни на месте моем, и в нем будет благодать святаго духа приходящим к нему с верою и просящим исцеление получат. А како ты, священник Тихон, моего чюдотворцова явления и наказания не послушавши и по моему чюдотворцеву явлению и наказанию не сотвориш всего, и ты горши и перваго постражеш от божий невидимыя силы и страшнаго его прещения, и моего чюдотворцева явления и наказания к тебе, черному священнику». И поп Тихон еще не смех мыслию своею, ни думою подумать, а не токмо дерзнути и прикоснутися таковому делу божию, страшному и чюдному и неизреченному чюдотворцову явлению и наказанию.

И марта против 27 числа прииде черный поп Тихон к чюдотворцу в часовню помолитися всемилостивому спасу и пречистей богородице и его чюдотворцову гробу поклонитися. И паки нача мене, Тихона, тем же страшным трудом великим труждати паче перваго. И егда во ум прииде, и возвестиша мне людие о том труде, и мнеша людие, яко и душа моя от тела моего разлучися. Поистине близ быв смерти в той своей скорби велицей. И в той час возопих с покаянием из глубины сердца своего со слезами и с воплем великим, и с плачем крепким ко всемилостивому спасу и пречистей богородице, и к нему, чюдотворцу и страстотерпцу Христову Василию. И пад, поклонихся пред гробом его и прощение изъглаголах о своем согрешении. И положих обещание свое во всем преслушании своем и в недомыслии ума своего въпредь тако не сотворити, но поведати и явити в мир чюдное божие дело в чюдесех и его, чюдотворцово, явление и наказание.

И априля против 2 числа нощию поях с собою аз, поп Тихон, к чюдотворцу в часовню сына своего духовнаго мангазейскаго приказного человека Никифора Никифорова сына Смирного, чтобы досмотрить во гробе мощи новаго чюдотворца. И аз, поп Тихон, оболкся во священнический чин и молебствовал, и воду святил, и покадих гроб святаго, и святою водою покропих. И пад, поклонихся пред образом и пред гробом святаго чюдотворца Василиа и прощение изъглаголах, и нача плакати и рыдати на долг час, чтобы его, святаго чюдотворца, мощи проявил господь бог. И востав от земли, благословил сына своего духовнаго Никифора и рек: «Чадо, прииде время и приспе час скрыти гроб святаго чюдотворца». Он же, пад пред гробом святаго, нача плакати и рыдати и грешным себе и недостойным нарекая. И он, черный поп Тихон, рек ему: «Чадо, бог тя простит невидимо и аз, многогрешный. Скрыем вкупе гроб святаго новаго чюдотворца». И како открыта гроб святаго новаго чюдотворца, и мощи его во гробе перстию обложены. И черной священник Тихон мощи святаго от четырех стран окадих и водою святою окропих. И в той час от святых и чюдотворных его мощей благодать святаго духа и благоухание изыде. И черный поп Тихон вкупе с ним, прежепомянутым Никифором, нача плакати и рыдати, и неизреченно дивитися той истинней благодати святаго духа и благоуханию от святых его чюдотворных мощей, не токмо нам, грешным, в то время, но и последи приходящим православным Христианом. И исполнишася вси благоухания от святых его мощей. И како бог проявил чюдотворныя его святыя мощи нам, многогрешным, и он, черный поп Тихон, досматривал с преждереченным сыном своим духовным с Никифором. И во гробе положен святый с наруганием, весь скорчен, и глава его склонена в узгу к полуденной стране к правому плечю. А от северный страны нижная гробовая дъска отсела на землю накось. А от полуденныя страны у тое же дъски край высок. Да от тое же северныя страны посторонная дъска гроба его роскололася и та пала на его, чюдотворцовы, ноги, и его, чюдотворцовы, ноги вне гроба его. И како бысть ему, черному попу, в первом его, чюдотворцове, явлении и наказании, что выше сего писанное, истинное, еже ей-ей в правду. И в то время он, черный поп, сына своего духовнаго Никифора благословил и послал по новой приготовленный гроб, во что преложити его, чюдотворцовы, мощи в полунощное время. И он, Никифор, вышед из врат града Мангазии и бысть близ церкви преподобнаго Макариа Желтоводскаго и Унжескаго чюдотворца. И от тое церкви осия его, Никифора, свет неизреченный, паче солнечнаго сияния. И убояся Никифор, и ста на месте своем, аки изумлен, и прекрести лице свое крестным знамением, и глагола: «Воля божия да будет! Аще и смерть прияти ми, но иду, на не же еси послан есмь». И пойде в путь свой. И преста свет помале. И прииде в часовню, нося новый гроб, во что преложити мощи святаго, и вся ему, черному попу, поряду исповеда, елико виде на пути неизреченное видение и сияние света, еже выше сего писано. И он, черный поп Тихон, сия от него слыша и прослави бога о таковой благодати господа нашего Иисуса Христа. И в той час окади новый гроб от четырех стран и водою святою окропих, и преложи святыя и чюдотворныя мощи новаго чюдотворца Василиа в новый гроб.

Марта в 28 день в Мангазее стрелец Антипа Иванов сын Копылов сказа в церкви живоначалныя Троицы во граде Мангазее явление Василия Мангазейскаю чюдотворца, како ему, Антипе, явися в видении нощнем и имя свое ему, Антипе, поведа. Сказание его, Антипино, сице бе. Лежа он, Антипа, в болезни три не дели, рукама и ногама, и всеми составы тела своего не владел и очима своима света не виде. И сего месяца марта против четвертаго на десять числа в той болезни видя себе Антипа и нача молитися господу богу Иисусу Христу и пречистей его богоматере, пресвятей богородице со слезами, и призывая на помощь великаго чюдотворца, что почивает во граде Мангазейском в часовни, и плакася на постели своей мног час. И от тоя болезни и плача объят его мал сон и видех человека млада, лицем светла, возрастом невелика, а брады у него нет. Риза на нем темна с пробелою. И стоит он над ногами его, Антипы, а своею единою ногою чрез его ноги преступил, шепта усты своими. А что он шепта, того он, Антипа, ничего во ум свой не взя. И нача человек той глаголати: «Знавши ли мя?» Антипа же ему глагола: «Не вем, кто еси ты, токмо по гласу твоему познаваю, аки бы прежний мангазейский служилый человек Василий, глаголемый Сычев». Он же глагола ему: «Антипо, не Сычев Василий аз, токмо имя мое Василий же». И вопроси мя: «Очми ты, Антипо, не видиши и весь ты болен. Но молися господу богу и веру держи великому чюдотворцу, что почивает в Мангазее, и будет на тебе милость божия. И будеши здрав, и очи у тебе будут по-прежнему». И он, Антипа, от сна убудився и никому сего поведати не смея, понеже людие в смех превратят. И от того дни ему, Антипе, легчае бысть. А строитель усть Нижней Тунгуски Троицкого монастыря черной священник Тихон ис Туруханской веси во град Мангазейской прииде на шестой недели великого поста во вторник в вечернее время. И в среду поутру многие люди Мангазейского града благословишася поститися у священника Тихона к причастию тела и крови господа нашего Иисуса Христа. И сего Антипу приведоша болна и от немощи трудна, и очи у него отверсты аки зрит, и божиим изволением не видит ничто, ни солнечных лучь. И он, Антипа, благословися же у черного священника поститися пречистых тайн к причастию. И в субботу Лазареву вси людие Мангазейскаго града причастишася пречистых тайн, тела и крови господа нашего Иисуса Христа. И той Антипа ко утреннему пению сам прииде, никим же водим, и ничто в церкви черному священнику и простым людем не сказа. И в понеделник страстныя недели той Антипа после утреньняго пения черному священнику Тихону при всем народе сказа первое вышеписанное и второе явление Мангазейского Василиа чюдотворца. Нача глаголати сице.

Марта месяца против 27 числа на самый праздник вход во Иерусалим господа нашего Иисуса Христа от труда бо постнаго и от болезни тоя лютыя не возможе стояти на ногах своих он, Антипа, пред образом господа нашего Иисуса Христа, но лежа на постели своей и начат молитися господу богу и пречистей его матере, пресвятей богородице, и призывая на помощь Василиа Мангазейского чюдотворца, чтобы его, Антипу, избавил от болезни тоя лютыя и дал бы видети очима. И от тоя болезни и скорби в тонок сон претворихся. И прииде к постели его незнаем человек и нача щупати по утробе его, и глагола ему: «Молися ты господу богу и пречистей его матери пресвятей богородице, и призывай на помощь великаго чюдотворца, что почивает в Мангазейском граде в часовни. И будет на тебе милость божия». И даде ему, Антипе, просвиру и вложи своими руками во уста ему, и рече: «Съяждь просвиру сию». И нача одеждею моею одевати мя, и паки рече ми: «Антипо, молися господу богу и великому чюдотворцу, что почивает в Мангазее». И в той час от очию моею невидим бысть. И каков бе той человек лицем, того он, Антипа, не виде, токмо глас его слышах. И в той час от сна убудихся. А усты моими не вем кое брашно ям, аки манну, и глотаю. А под одежею своею в поту велицем лежу, аки в воде окупай. И от того часа в себе болезни тоя Антипа не услыша и бысть здрав, яко николи же боле.

Априля во 2 день о пренесении мощей Василия Мангазейскаго чюдотворца из часовни в церковь живоначалныя Троицы в Мангазейском граде. Во святую и великую субботу причащался святых пречистых безсмертных и животворящих тайн, тела и крове господа нашего Иисуса Христа, с молебным пением и со кресты черной священник Тихон да крестовой поп Леонтий Иванов с народом Мангазейскаго града пренесоша мощи Мангазейскаго новоявленнаго чюдотворца Василиа из часовни в церковь живоначалныя Троицы и положиша их пред месною иконою пресвятыя троицы, от праваго крылоса, в славу Христа бога нашего.

Априля в 4 день мангазейской служилой человек, прежепомянутый Иоанн Есицкий в Мангазейском граде у церкви живоначалныя Троицы в притворе черному священнику Тихону и всему народу поведа явление Василиа Мангазейскаго чюдотворца. Апреля против четвертаго числа в нощи в тонце сне виде: прииде к нему человек, лицем млад, и рече ему: «Иоанне, пойди к черному священнику Тихону и повели ему пределать гробницу, а та гробница мала, понеже глава у него болна». И Тихон священник пределав нову гробницу и преложил мощи чюдотворца Василиа.

Того же 178-го году маиа в 1 день по его чюдотворцову явлению, како выше сего писано, взя его, чюдотворцовы, мощи черной поп Тихон из церкви живоначалныя Троицы из Мангазейскаго града и превез на Турухан того же месяца маиа в … день. И ис Туруханского того же месяца маиа в … день превез мощи святаго великомученика Василиа Мангазейского чюдотворца на усть Нижные Тунгуски во обитель святыя и живоначалныя Троицы и поставил во церкви. И святыя его мощи стоят во святей божий церкви недвижимы и доныне, исцеления творят с верою приходящим, славя бога и угодника его, святаго великомученика Василиа Мангазейскаго чюдотворца. 199-го году июня в 24 день енисейской посадъской человек Семен Мартинианов, родом зырян Еренченин, сказал свою очную болезнь: болел у мене правой глаз года з два, да от тое болезни заболел и левый глаз. И я в той болезни обоими очми болел недель тридесять и правым своим оком не видел нимало света. И слыша я, Семен, про чюдеса новоявленнаго чюдотворца Василиа, что почивает во гробнице во обители во церкви на усть Нижные Тунгуски Туруханъского уезду святыя и живоначалныя Троицы, положил обещание свое, что до умертвил своего по вся годы посылать новоявленному чюдотворцу Туруханскому Василию на гробе его свеща ставить запалять. И от того мне, Семену, даровал господь бог молитв ради угодника своего новоявленнаго чюдотворца Василиа болезни моей велие облегчение. Ныне я, Семен, здрав бысть, обоими своими очесы вижу. А скаска его, Семенова, за рукою его отдана в Троицкой монастырь казначею старцу Давыду в казну.

Чюдо святаго великомученика Василиа Мангазейскаго чюдотворца.

Лета 7199-го году декабря в 19 день по благословению великаго господина преосвященнаго Павла, митрополита тоболского и всеа Сибири, посвящен его великопастырским рукоположением и поставлен по своему обещанию иеромонах Гавриил в дому во церкви Софии Премудрости слова божия. И генваря в 1 день посвящен во архимандриты. И послан во обитель святыя и живоначалныя Троицы на Турухан усть Нижныя Тынгуски того же 199-го году генваря в 10 день. А приехав на Турухан во обитель святыя и живоначалныя Троицы того же году месяца июлиа в 9 день. И вниде в церковь, и нача пред образы святыя и живоначалныя троицы и пресвятыя богородицы Тихвинъския, и всех святых молебная и над новоявленным Мангазейским великомучеником и чюдотворцем Василием панахиду. И отпев молебная и панахиду, нача лобызати святыя иконы святыя и живоначалныя троицы и пресвятыя богородицы Тихвинския. И узре икону новонаписанную святаго великомученика Василиа, новоявленнаго Мангазейскаго чюдотворца, нача вопрошати белого священника Феодора с крылоша и братию, монахов того же монастыря, в которых летех та святая икона написана новоявленного чюдотворца Василиа и против котораго святаго подобия, по чюдеси или по обещанию, и который иконописец именем. И нача поведати про тое святую и чюдотворную икону тоя обители церкви святыя и живоначалныя Троицы диак Ларион Феодулов сын Ванюков. В прошлом де во 187-м году во августе месяце приехав ис Тоболска чрез Енисейск на Турухан в дом во обитель пресвятыя и живоначальныя Троицы Тоболска града софейской сын боярской Лука Филиппов, прозванием Иконописец, по своему обещанию и, вниде во церковь, пев молебная пред образы святыя и живоначальныя троицы и пресвятыя богородицы Тихьвинския и всем святым, а над чюдотворцовыми мощми пев панахиду. И приник ко гробу и, приложася к раце святаго, к мощем, любезно лобыза. А сверит обет свой, благодаря великаго бога о том, яко сподобил его господь видети гроб и любезно лобызати мощи его, святаго великомученика Василиа Мангазейского чюдотворца. И велми возрадовася, и положи во уме своем залог, что жителствовати ему, Луке, во обители святыя и живоначалныя Троицы годичное время, а труды прилагати иконным художеством. И жителствовал во обители святыя Троицы немногое время, прииде ему во ум, дабы ехал во град Турухан. И хотение свое исполняя, приехав на Турухан во 188-м году октября во осмый день и молебствовал во церкви святаго Преображения господня и пресвятыя богородицы, и московских чюдотворцев Петра и Алексиа, и Ионы, и Филиппа, и пред образом Николаа чюдотворца. И святыя иконы лобызав, и отиде в храмину. И октября же месяца в 9 день поехав из града Турухану въспять во обитель пресвятыя Троицы в л один. И приехав до брегу, рекомаго Караулныя Виски, а были в лодии с ним черный священник Феодосии да вкладчик тоя обители святыя и живоначалныя Троицы, зовомый Иоанн Чистой, да аз, многогрешный тоя обители церковъный диак Иларион Ванюков. И нача нам глаголати той предъпомянутый Лука Иконописец: «Дадите мне, и да изыду на сем месте на брег и пойду по брегу». И изыде из лодии и пойде по брегу, нам же едущим в лодии, а его не видяще. И доехав нам от тое Караулные Виски до Сухово рекомаго Шару, изыде на небо мрачный облак и нача дождити дождем и снегом. И от того одождения и снегу бысть студь. И узреша мы из лодии его, предпомянутаго Луку, блудяща, по брегу ходяща. И присташа в лодии ко брегу, п видяще его от дождя и снега мокра и померзающа. И взяша его к себе в лодию и довезоша его во обитель святыя и живоначалныя Троицы. Поведа нам и рече: Изыде я от вас из лодии на брег и пойде по брегу. И взыде на небо мрачный облак, и одожди из облака дождь, и от того дождя и снегу бысть студь немала. И бысть на мне страх и недоумение, помысля во уме своем, дабы от студени не замерзнуть. И ста на месте, недоумеватеся, куде путем итьти, и нача дрожати от студени. Идва во ум прииде и глагола в себе: «О великий святый мученик Василий Мангазейский чюдотворец! Не даждь мне от пути сего заблуждену быти и от мраза сего, от дождя и снегу умрети. Аще доправиши путь мой сей и жива мя поставиши во обители святыя и живоначалныя Троицы, буду написать твой святый образ и чюдотворение твое поведати во обители святыя и живоначалныя Троицы на усть Нижние Тынгуски. А напишу икону твоего святаго подобия против покрова твоего святаго, который покров прислан ис Тоболска, того подобия твоего святаго вышит и на гробе полагаем, от боярина и воеводы князя Иоанна Борисовича Репнина». И сказа нам: Как обещание свое положил во уме своем о чюдотворней иконе святаго великомученика и чюдотворца Василиа и, обратяся, зря въспять по брегу, и виде вас, едущих в лодии, велми возрадовася и нача к вам вопити. Вы же, в лодии приехавше ко брегу, взяща мя в лодию. И егда привезоша его во обитель святыя и живоначалныя Троицы здрава и целомудренна, и того же 198-го году в ноябре месяце нача писати святую икону святаго великомученика Василиа Мангазейскаго чюдотворца по своему обещанию против подобия покрова его, чюдотворцова, гроба. И не во мнозе времени поспешением всесилнаго бога и изволением Мангазейскаго чюдотворца написа икону чюдотворцову совершенно в декабре месяце. И поставя икону святаго великомученика Василиа Мангазейскаго чюдотворца на гроб его на память иже во святых отца нашего Николаа чюдотворца и отпех молебная, славя бога. И та святая икона стоит во церкви святыя и живоначалныя Троицы над чюдотворцовым гробом и доднесь. И от многих стран мнози народи приходяще и приезжающе, и молебъствующе пред иконою святыя и живоначалныя троицы и пресвятыя владычицы нашея богородицы и присно девы Марии, и пред чюдотворцовым образом. И с верою целуют, славя бога и пречистую его богоматерь, и святаго новоявленнаго великомученика Василиа Мангазейскаго чюдотворца о его чюдеси ныне и всегда и в веки веков. Аминь.

Лета же 7000 в двоюсотном году июня в 15 день Устюжского уезду Ерогодской волости священников сын Иван Ермолаев приехав на Турухан во обитель святыя и живоначалныя Троицы на усть Нижной Тынгуски по своему обещанию. А приедучи, сказал тоя же обители святыя и живоначалныя Троицы архимандриту Гавриилу еже о Христе з братиею: Жил де я, Иоанн, в Ыркуцком городе седмь годов, а ходил в те годы по сторонным рекам для соболиного промыслу. А в прошлом де во 199-м году августа в 4-м числе во страдное время посещением божиим, а моих ради грехов нападе на мя внезапу страх велик. И в то время аз, многогрешный Иоанн, от того великого страха лежа на земли, велми изнемог и в безпамятство прииде, ни молитвы Иисусовы сотворить, ни рукою своею лица своего прекрестити возмог, мня себе во уме, что всем телом моим одряхлел. И лежащу ми на земли и не помнящу, как на землю паде, и найде на мя сон. И во сновидении виде над собою близ мене стояща святаго великомученика Василиа. И не ведущу мне, что он, мученик, надо мною стоит, но он мне сам, святый, поведа про свое имя. И рече мне: «Востани де ты, человече, и изыди от места сего въскоре». И глагола мне: «Знавши ли де ты мя, кто аз? Ты мя по многие времена призывавши к себе на помощь. Аз есмь Василий великомученик, Мангазейский чюдотворец. Видиши ли мя ты, человече? И воздвигл чюдотворец правую свою руку и держит надо мною. И аз, многогрешный Иоанн, воздвиг очи свои на него и видел его в лице млада, без брады, а власы у него русы а очи велми у него светлы. И от того видения мне он, святый, невидим бысть. И аз, многогрешный, воста от места своего, где лежа на земли, здрав бысть, ничим же поскорбел. И положил на уме своем обет, что ехать на Турухан и молебствовать пред образом святыя и живоначалныя троицы и чюдотворца Василиа во обители, и по моему обещанию петь молебная со звоном, славя святую троицу и пресвятую богородицу, и святаго великомученика Василиа, новоявленнаго Мангазейского чюдотворца, и всех святых. Аминь.