1701 г. — Февраля 1.—   Особенной наказ отправленному в Нерчинск Воеводою Стольнику Бибикову. — Об управлении казенными и земскими делами.

Великий Государь велел Стольнику Юрью Богдановичу Бибикову быть на своей Великаго Государя службе в Сибири в Нерчинску Воеводою, прежняго Стольника и Воеводы на Иваново место Николева, и ведать ему в Нерчинску острожки те ж, которые ведали прежние Воеводы, он и Иван Николев, Иргенской, Теленбинской, Еравинской, Аргунской.

А переменить ему Юрью его Ивана в том городе, как он в тот город приедет безсрочно, и ехать ему Юрью в Сибирь в тот город в Нерчинской с Москвы, и дорогою без замедления, не заезжая никуды.

1. А приехав в Нерчинской, о приеме печати и города и острожных людей у Ивана Николева, и о иных делах, чинить по указу Великаго Государя и по особым статьям, данным ему Юрью из Сибирскаго приказа; да ему ж Юрью, по принятии Нерчинской печати и города, и городоваго наряду пушек и инаго ружья и зелья и свинцу и всякой Великаго Государя казны, и в съезжей Избе Великаго Государя грамот и из городов Бояр и Воевод отписок, и дел Самойла и Ивана Николевых, по книгам в приходе и в расходе в деньгах и в хлебных запасах и в соболиной и во всякой Великаго Государя казне и в пушечных и во всяких припасах счесть подлинно, с приезду их в Нерчинск, по его Юрьев приезд; да что по счету на них Самойла и Ивана денег и хлебных и пашенных всяких запасов и соболиной и всякой Великаго Государя казны начтено будет: и то начетное доправить на нем Иване безо всякия поноровки, а доправя, записать в приходную Книгу особь статьею именно, и сметные и пометные списки, из Самойлова и из Иванова бытья; а буде по его Юрьев приезд у них не сделаны, и к Москве не посланы: и те списки велеть ему Ивану сделать тотчас, и приняв у него списки, и доправя начетное, отпустить его Ивана; да о том к Великому Государю писать и счетной и росписной списки в тетрадях, за своею рукою, прислать к Москве в Сибирской приказ, а не счетчи его Ивана, и не взяв у него сметных и пометных списков и не доправя на нем начетнаго, к Москве его не отпускать.

2. Да ему ж Стольнику и Воеводе, будучи в Нерчинску, Московскаго Дворянина новокрещена Князь Павла Гатимурова и родственников его беречь, и всякой призор и ласку и добродетель им чинить, а ни чем их не оскорблять, и ни чего с них не имать и ни какой грубости им не чинить, и что возможно, по прежним Великаго Государя указам и грамотам, им учинить, чтоб они во оскорблении ни чем не были; а смотреть за ними накрепко, тайно, чтоб они худа какова не думали, и зла какова не учинили и в сторону Китайскаго Государ-[141]ства не ушли и Даурской земле споны какой не учинили; а что по проведанию его явится: о том к Великому Государю писать в Сибирской приказ.

3. Да ему ж Стольнику и Воеводе, будучи в Нерчинску, со всяким раденьем осмотреть места, где слюда объявится: и то описать именно, и наломав той слюды, для образца прислать с казною к Москве в Сибирской приказ; и буде где слюда сыскана будет, а чает той слюды в Китайском Государстве быть расходу, и для опыту той слюды самой доброй послать с купчиною, которой с Москвы послан будет в Китай, или с торговыми людьми; и велеть им менять на серебро или на золото или на товары, смотря по тамошнему делу, как бы Великаго Государя казне было прибыльнее; а того смотреть накрепко, буде в том слюдном промысле Великаго Государя казне прибыли не будет: и ему Юрью напрасно никакой издержки не чинить.

4. Да ему ж Стольнику и Воеводе иметь тщание со усердием, и велеть по сметным местам осматривать либо где сыщется корень ревень копытчатой, и буде где сыщется прямой а не черенковой, и его велеть накопать, и на солнце высушить кусками, как водится, и покласть в мешки и в сундуки, чтоб не погнил и сила б из него не вышла, и для опыту прислать к Москве в Сибирской приказ, два или три пуда; а буде сыщется совершенной ревень копытчатой доброй, и того ревеню велеть накопать двадцать или тридцать пуд, и устроя потому ж, прислать к Москве, и велеть дорогою беречь, чтоб везучи его не подмочить и порухи никакой над ним не учинить. А буде корень ревень копытчатой доброй мочно у Бухарцов купить по 2 или по 3 рубли или меньше пуд: и ему Стольнику и Воеводе велеть такого копытчатаго добраго ревеню купить у них Бухарцов пудов пятьдесят или больше, а деньги на тое покупку давать из тамошних Нерчинских доходов, и у покупки того ж ревеню, смотреть ему Воеводе накрепко, чтоб он был доброй и к отдаче иноземцам годной.

5. Да в прошлом в 20 5 году, Великому Государю били челом, а в Нерчинску Воеводе Самойле Николеву Аргунскаго острога казаки 41 человек, подали повинную челобитную, и он Самойло тое челобитную прислаль к Москве, а в ней написано: в 203 году, Иркутской сын Боярской Сидор Шестаков едучи вь Китай с листом, в Аргунском остроге взял в провожатые лучшаго ясачнаго Тунгуса, и бив, хотел сжечь неведомо за что, и рухлядь его побрал себе сильно, и от того его озорничества, вся ясачная орда помутилась, и они ж казаки тех людей на великую силу уговорили, а две де юрты ясачных Тунгусов из под Аргунска от того откочевали, и ясак от них пропал, и в Иркутском де уезде будучи он на приказах ясачным иноземцам озорничество и обиды чинил и многия шатости в иноземцах и изветы и челобитья на него были; и как де он Сидор из Китая в Иркутской приехал, и они де казаки о том озорничестве стали ему говорить, и он учал их бранить, и называл ворами и бунтовщиками и изменниками, и они де казаки того нестерпя, убили его до смерти, и в том де они перед Великим Государем виноваты; а прежде сего на него Сидора никакого умыслу у них не было; а пожитки его не большие взяли, и по себе разделили, по 30 рублев на человека, для того, что они Великаго Государя денежным жалованьем на 204 год не пожалованы а хлебное де и соляное жалованье, им никогда недоходит, и живучи в Аргунском обнищали и одолжали великими долгами, и на [142] те де деньги покупали они лошади и хлебные запасы, по тому, что де у них место безхлебное и лошадей де у них из под Аргунска воровские Мунгальские люди отгоняют почасту; и Великий Государь пожаловал бы их, велел в вине их Свой Великаго Государя указ учинить. И в 206 году, по грамоте Великаго Государя, велено Воеводе Самойлу Николеву о том убивстве и о грабеже животов сыскать подлинно, и к тому убивству пущих заводчиков двух или трех человек из того острожку по одному человеку исподоволь, а не вдруг вывесть, и учиня жестокое наказанье, сослать в Якуцкой; а чтоб розыскам жестоким и крутым не побудить всех того острожку казаков к какой отчаятельной смуте, и чтоб они, убоясь наказания, на иную сторону не ушли, по тому, что тот острог стал на степи и с Китайскими и с Мунгальскими иноземцы смежен; и в 206 году, Самойло Николев умре, а на его месте велено быть до указу Великаго Государя, сыну его Ивану, и он Иван к Москве писал, что он о том розыскивать не смеет, чтоб их не привесть к какой злой думе. И Стольнику и Воеводе Юрью Бибикову, будучи в Нерчинску, про тех Аргунских казаков о убийстве Сидора Шестакова, и сколько каких животов они завладели, разыскать, и указ учинить, по прежним Великаго Государя указам и грамотам, каковы посланы к Самойлу и к Ивану Николевым, и чтоб тем Аргунским казакам без воздаяния то дело не прошло, и впредь бы такова воровства видя себе пощаду, и что им без наказанья прошло, так же бы над иным не дерзали учинить; а что у него Юрья в Нерчинску учинено будет: о том писать к Великому Государю к Москве, в Сибирской приказ.

6. Да ему жь Стольнику и Воеводе, будучи в Нерчинску, доведыватся всякими мерами и сыскать накрепко, от чего Мунгалы и иные ясачные каких родов люди из под Нерчинска с 200 году, по его Юрьев приезд, откочевали и изменили, и кто их разогнал, и искать всякими способы, чтоб их по прежнему уговорить в верность под державу Великаго Государя, чтоб теми иноземцы Нерчинскому и всех острогов Нерчискаго присуду крепость утвердилась, и свободно бы Русскими людьми многую пашню завесть и хлеба для будущих впредь случаев острожки наполнить; и как они под державу Великаго Государя в верность по прежнему придут: и к ним держать ласку и привет, и Тайшам учинить, по разсмотрению, Великаго Государя жалованья, чтоб не в большой расход; а что учинено будет, о том к Великому Государю писать.

7. Да ему ж сыскать накрепко всемн Нерчинскаго города и уезду и острожков Нерчинскаго присуду Русскими людьми и иноземцы, от чего в Нерчинску при Князе Матвее Гагарине в 203, а при Иване Николеве в 207 годах, Великаго Государя ясачной казне учинился многой недобор, и тот сыск из того и из иных сысков, которые при нем будут, сделать перечневыя выписки, прислать к Москве в Сибирской приказ за своею рукою, а не закрепя своею рукою, ни каких дел и отписок к Москве не посылать.

8. А что в Нерчинску при Иване Николеве, самовольники Никитка Мара, Васька Пешков с товарищи думали и хотели Великому Государю изменить, и всякую Его Великаго Государя казну пограбить, и Воеводу Ивана Николева убить и ограбить, и таможеннаго Голову Петра Худякова, и Государевых купчин и торговых и свою братью служилых людей, собрався многолюдством грабить же, и с пушками и с мелким ружь-[143]ем, Великому Государю изменя, уйтить по Амуру реке вниз к морю: и про тот их воровской злой умысл, по указу Великаго Государя, велено ему Ивану Николеву против извету и челобитья розыскать; и буде он Иван, до приезду его Юрьева в Нерчинск, о том деле не розыскивал, и ему Юрью розыскать о том накрепко, и к Великому Государю писать со всякою ведомостью, и из розыску прислать перечневую выписку в Сибирской приказ; а впредь от таких случаев ему Стольнику Воеводе иметь опасенье и осторожность, и выведывать всякими мерами, чтоб от изменников и от злой их думы Великаго Государя казне порухи и людям и Даурским городам раззорения не учинилось.

9. И будучи ему Стольнику и Воеводе в Нерчинску, никаких своих и ни чьих животов и товаров с торговыми и служилыми людьми и с прикащики и ни с кем к Русским городам и в Сибирские городы и ни куды не высылать, и в Китай не посылать, и в том волею и неволею, ни накого кабал заемных не имать, и в Китай и в иныя землицы и в Сибирские городы и ни куды, людей своих и ни кого своими животами и с товары от себя и засылкою и ни с кем торговать и менять не посылать и ничем не торговать; а буде с кем в высылке к Русским городам и в Сибирские городы или где ни есть, и в посылке в Китай и в иныя землицы, какия его Юрьевы животы и товары объявятся: и то все взято будет на Великаго Государя безповоротно. А с Москвы и ни откуда ему Юрью с собою ни каких знакомцов и родственников ни для чего, против Государева указу и грамот, в Сибирь не возить, и людьми своими не называть, и в Сибири ни к каким Государевым делам их не приставливать, для того, что наперед сего в Сибирских городах от Воеводских знакомцов чинилось Государевым делам поруха, а всякаго чина людям обиды и тягости и раззорение.

10. Да в прошлом в 205 году писали к Великому Государю из Тобольска Ближние Стольники и Воеводы, Андрей Федоровичь Нарышкин с товарищи, что они, по указу Великаго Государя послали из Тобольска Верхотурских беглых крестьян, которые явились Тобольскаго уезда в слободах, сто семей в Нерчинской для Государевой десятинной пашни, с Тобольским сыном Боярским с Петром Мелешкиным и с провожатыми служилыми людьми с двадцатью человеками, в том числе тех крестьян четыре человека холостых, а с женами и с детьми шесть сот двадцать шесть человек. А в 207 году Ноября в 3 день, писали к Великому Государю Стольника и Ближний Боярин и Воеводы Князь Михайло Яковлевичь Черкасский с товарищи, по отписке де к ним Петра Мелешкина, идучи из Тобольска до Енисейска, и будучи в Енисейску померло тех крестьян двадцать четыре человека, да детей их мужеска полу пятьдесять девять человек, да жен их и детей женска полу шестьдесят человек, всего сто сорок три человека; да в прошлом в 1700 году Октября в 2 день, писали к Великому Государю из Нерчинска Воевода Иван Николев, да подьячей Лука Кочмаров, в 206 году, у Тобольских служилых людей, у Ивашка Федосеева с товарищи, принято на лицо в Нерчинску крестьян тридцать семь, а с женами и с детьми сто тридцать два человека; да в 20 7 году, принято в Нерчинску у Петра Мелешкина тех крестьян двести семдесят один человек; а не объявилось де на лицо у него Петра тех крестьян с женами и с детьми двух сот двадцати трех человек; а в сказке де Петра Мелеш-[144]кина, какову он сказал в Нерчинску, написано: идучи де дорогою на Оби и на Кети реках, те крестьяне сто шестдесят четыре человека мужеска полу и женска и со младенцы, волею Божиею померли, да из Енисейска и из Иркутска бежали осьмнадцать человек, и о тех де беглых и умерших он Петр в то ж время в Тобольск писал; да сорок один человек в разных городах оставлены за скорбью, и о тех де осталых людях в Иркутску и в Кабанском и в Удинском записи он не учинил, для того, что у тех людей в Удинску и в Кабанском были оставлены служилые люди, которые с ним шли в провожатых за теми крестьяны; а Тобольске служилые люди Мишка Сватковской с товарищи в допросе сказали: дорогою де едучи на Кети и на Оби реках тех крестьян с женами и с детьми померло много, а сколько числом не знают, а знает де Петр Мелешкин; а осьмнадцать человек из Иркутска и из Енисейска бежали, и кто где и за чем остался и откуда бежали, подали они служилые люди роспись, и тем крестьянам, где кто и за чем остался, росписи Петра Мелешкина и служилых людей под отпискою присланы в Сибирской приказ; а пашенные крестьяне в Нерчинску ж в допросе сказали: на Оби де и на Кеми реках, волею Божиею, многие пашенные крестьяне померли, а иные де померли от побой Петра Мелешкина, идучи де он Петр дорогою, бил их батоги на смерть, напрасно, да от его ж Петровой изгони, из Енисейска и из Иркутска, многие бежали, а иных де он Петр отпустил, взял скуп, и многих пашенных крестьян с женами и с детьми оставил он Петр в разных городах и острогах, а для чего оставил, того де они не знают; а кто де имяны в Нерчинску на лицо, и идучи дорогою, волею Божиею, померли, и кто помер от побой Петра Мелешкина, и кто имяны от его изгони бежали, и с кого имяны имал он Петр посулы, и в котором городе остались, и кто в Нерчинску поселены на пашне, и кто из них пахали десятинно пашни в 208 году, и тем де крестьянам послана к Москве в тетрадях именная роспись; а в той крестьянской росписи, за приписью подьячаго Луки Кочмарова написано: опричь тех, которые крестьяне в Нерчинску приняты, и которые дорогою померли, мужеска полу и женска в Нерчинск не привезено 61 человек, в том числе оставлено в Иркутску Федька Федоров Пьянков, вдов, за старостию в богадельне, Стенька Силин Кушаков от боязни Петра Мелешкина бежал, дети его Феоктиско, Лазарко, дочь Паранька остались в Иркутску, да дочь же Стенькина Афроська вышла замуж, Васька Елисеев остался в малых летах в Иркутском, Костьки Степанова жену вдову Анютку оставил Петр мелешкин, взяв 30 пуд муки ржаной, выдал замуж, Кондрашки Самойлова дети Ивашко да Ивашко ж остались в малых летах, Еремка Иванов Толстоносов с женою Варькою с детьми Митькою, Ларькою, с дочерми с Варькою, Марфуткою, Акульку за скорьбью в Удннску, Кирюшка Титов вдов, с дочерью Варькою, да брат его Сенька, с сыном Сергушкою, оставил их Петр Мелешкин неведомо для чего, Федоски Федорова жена Грунька, дети Тимошка, Филька остались за очною болезнью, Ивашко Васильев Косяков, с женою Василискою с детьми Исачком, Оською, с дочерью Улькою, у Исачки жена Манька оставлены для того, что поднятца им не чем, крестьянская ж жена Василиска, дети Андрюшка Якушка остались за скорбью в Кабанском остроге, Федька Васильев, с женою Феколькою, с сыном Лучкою, [145] с дочерью Дунькою оставил он Петр, неведомо для чего в Енисейску, вдова Алексашка осталась за старостью; Харки Григорьева Дудина жена вдова Настька с сыном Ивашком, с дочерью Дунькою, оставил Петр Мелекшин, неведомо для чего, Климко Яковлев Белоусов от изгони Петра Мелешкина из Енисейска бежаль, для того, что бил его Климку батоги трижды напрасно, Мишка Иванов, новокрещен Петрушка Кузмин Сибирец от изгони его Петрова из Енисейска бежали; Ивашко Евсевьев Гаев с сыном Панкрашкою, у Панкрашки жена Анютка, дочь Василиска, из Енисейска бежали, отпустил их Петр Мелешкин, взяв с них денег семь рублев; Савка Федотов с женою Афимкою, Ивашко Филипов Клещев с женою Манкою, с детьми Еремкою, Левкою, Ваською, Демкою; Поликарпко Артемьев с братом Ивашком от изгони Петра Мелешкина из Енисейска бежали; Васъка Савельев, от побой ево Петровых за болезнью остался на Тунгуске, Федька Агапитов Лесков, от побой его Петровых умре на Кети; Исачко Агафонов от побой его Петровых в Кецком умре; да опричь вышеписанных людей один крестьянской пасынок Петрушка из Тобольска не послан, неведомо для чего. И по указу Великаго Государя послана с ним Юрьем, Великаго Государя грамота в Тобольск к Ближним Боярину и Воеводам ко Князю Михайлу Яковлевичу и Стольнику ко Князю Петру Михайловичу Черкасским и к Дьякам, велено того Петра Мелешкина сыскав, и против изветов Нерчинских новоприсланных крестьян, распросить во всем, и сказать, буде он учнет в чем запираться, а с очных ставок с теми крестьяны будет уличен: и ему быть повешену; а распрося его, велено тот распрос за рукою его, прислать к Москве в Сибирской приказ; а таков же слово в слово, и его Петра Мелешкина велено отдать ему Юрью с роспискою, и ему Юрью приняв его Петра, и распрос его взять с собою и ехать из Тобольска в Нерчинск; а приехав в Нерчинск, Петру Мелешкину дать с новопривозными крестьяны очныя ставки, а с очных ставок, буде все единогласно учнут на него в тех налогах и убивствах говорить: и его в том пытать; а с пытки буде повинится, что бил безвинно и отпускал и взятки с них имал: и ему учинить Великаго Государя указ по Уложенью и поградским законам, безо всякия пощады, что бы иные такие ж приставники то ж делать страшились. А дорогою едучи в Нарыме и в Кетском и в Енисейске, где которые крестьяне оставлены, ему Юрью сыскивать, и которых он сыщет, а на пашнях они не оселись, и шатаются меж дворов: и их взять ему Юрыо с собою. А которые оселись на пашнях и живут смирно или девки и бабы выданы замуж: и тех о вышеписанных налогах и побоях и розгоне и взятках, кто что по правде без всякой лжи ведает, для свидетельства, допрося их тут, где кто оселся, оставить, и в дальныя места в Дауры не имать, для того, чтоб тем их не раззорить. А буде в Тобольске служилые и его Петровы люди, кои с ним были, скажут, и он учнет виниться, что то все, как выше сего написано, он делал: и за такое его безстрашие и самовольство, велено Его Великаго Государя указ учинить в Тобольске, Ближним Боярину и Воеводам, или о том к Великому Государю писать к Москве в Сибирской приказ; а что по сему Великаго Государя указу и наказу, у него Юрья учинено будет: о том к Нему, к Великому Государю, писать же в Сибирской приказ.

[146] 11. А что прежний Воевода Иван Николев, без указу Великаго Государя и без грамот из Сибирскаго приказа, давал служилым людям за Государево хлебное жалованье ценою за овес против ржи, а в Сибирских во всех городах дается за овес рожью вполы и ценою против ржи вполы ж: и ему Юрью будучи в Нерчинске Воеводою, служилым людям за Государево хлебное жалованье денег, ценою за овес против ржи, отнюдь не давать, а давать ценою против ржи вполы, да и рожью за овес давать вполы ж. А если он Юрий учнет давать за чет овса ржи четверть же, или по цене деньгами против ржи ж, и что он передаст: и то доправлено будет на нем вдвое; а что по Ивановой даче Николева, служилые люди за прошлые и настоящие годы и впредь за овес забрали ценою, против ржи: и тое лишнюю дачу написать на роспись по именам, порознь, кто сколько по той цене лишку взял, и тое роспись ему Юрью за своею рукою прислать к Москве в Сибирской приказ, а такову ж оставить в Нерчинске, и по той росписи, тое лишнюю дачу тем слулым людям зачитать впредь в денежное и хлебное жалованье, по скольку человеку на год доведется; а чтоб тое лишнюю дачу зачесть им в год или в два, а в дальные годы того зачету отнюдь не откладывать; и тот зачет в сметных списках и к Великому Государю к Москве в отписках писать именно.

12. А что он же Иван Николев к Великому Государю в отписках своих пишет, что дача служилым людям жалованья, писана в сметных списках, а тех сметных списков денежных с 207, а хлебных с 202, а ясашных с 203 году, к Москве не прислано: и те сметные списки, Самойлова и Иванова бытья, велеть сделать ему Ивану при себе, безо всякой отговорки, и закрепить ему своею рукою, а не взяв у него тех сметных списков, к Москве его Ивана не отпускать, и самому ему Юрью для поспешения, чтоб его Ивана не остановить, в том всякое ему вспоможение учинить. А как он те сметные списки сделает, и своею рукою закрепит, и во всем сочтен, и начетное на нем взято будет: и его Ивана отпустить без задержания; а сметные и счетные списки Самойлова, и его Иванова бытья, после его отпуску, прислать, и ему Юрью погодно своего бытья присылать с Нерчинскою казною к Москве неотложно, и в тех списках отнюдь никаких недознательных и невразумительных глухих статей не писать, по тому, что за самою дальностию, к Москве о том описываться зело трудно и мешкотно, и собранию лишних Великаго Государя доходов помеха и остановка многая, да и радения его Воеводское и в чем какое его тщание и перед прежними прибыль его есть, знать будет невозможно.

13. А которые служилые люди за хлебное жалованье пашнями владеют, и по каким дачам, о том в приказной Избе выписать, и с крепостей взять у них списки; и те пашни и сенные покосы и рыбныя и звериныя ловли и всякия угодья у них досмотреть и описать, и учинить писцовую книгу; а в той писцовой книге написать именно, кто именем, сын Боярской или служилой человек и ружник и обротчик и пашенной крестьянин, или иные какова чину нибудь, опричь ясачных людей, по каким дачам или по крепостям и с коего году землями владеют, и что у кого по имянам порознь паханыя и непаханыя земли и сенных покосов и лесных и иных всяких угодий и рыбных ловлей, по мере или [147] по смете и на сколько десятин или верст будет, и тою землею владеют они за хлебное ль жалованье, или десятой или пятой сноп или оброк в Государеву казну платят и по скольку на год; и буде за хлебным жалованьем, против указу Великаго Государя и статей наказных, явится у служилых людей пахатной земли по мере или по смете лишекь: и то в писцовой книге написать под всякою статьею, именно, и на тое лишнюю пахотную землю накладывать на служилых людей десятой, не на служилых пятой сноп; или с той лишней земли имать оброчной отсыпной хлеб или деньги, потому, что по указу Великаго Государя, в Сибирских городах никому землями даром владеть не велено. А буде у кого в дачах явится непаханой земли в пусте многое число: и тех людей ему Воеводе допрашивать, и те их допросы писать в тех же писцовых книгах под их имены, для чего они тою многою землею владеют и сами не пашут и иных пахать в тех местах не пускают, и те порожния земли отдать тем же людям, в чьих оне дачах, на денежной или на хлебной оброк, по своему правому разсмотрению, сколько оброку положит доведется. А буде на сии лишния непаханыя земли учнут посторонние служилые люди бить челом, за хлебное жалованье под пашню: и им давать по своему ж расмотрению; а кому сколко под пашню земли, по мере или по смете, за хлебное жалованье или из оброку из десятаго и из пятаго пуда отдано будет: и то порознь в тех писцовых книгах на писать именно: и тем людям чьи земли будут описаны, велеть в писцовых книгах всякому под своею статьею прикладывать руки, впредь для всякаго спору, и соверша те книги, за своею и подьяческую с приписью руками, прислать к Москве в Сибирской приказ, а таковы ж за руками оставить в Нерчинске в Приказной Избе. А однолично того ему Воеводе смотреть, буде кто служилые люди, сверх своих окладов, по своим заимкам владеют многими землями, а сами не пашут, и иных служилых людей на тех землях за хлебное жалованье пахать не пускают: и о том ему учинить по своему правому и безпристрастному разсмотрению, как бы Его Великаго Государя казне было лучше и прибыльнее, а людям не в тягость, и чтоб земли в пусте даром не лежали; и смотрет того прилежно, по тамошнему состоянию, чтоб жители пространялись хлебною пахатью, а с лишних земель имать у них выделу десятой сноп тем в полныя дачи, у которых земель нет, и такова самовольства, чтоб всяк захватил себе земель столько, как хочет, не дават; и в том и во всех делах удерживать их в должном и правосудном послушании.

14. Да ему ж Воеводе, для опыту, буде прибыльнее будет ячмень родиться, сперва, купя или взяв из Государевых житниц на семена ячменю, в Нерчинске или по острожкам и по заимкам или в Иркутском, сколько доведется, велеть тот ячмень посеять на добрых землях, где лутше и удобнее; и буде он против ржи и яри прибыточен и учнет родиться: и того ячменю велеть и впредь сеять и разводить, потому что ячмень против иных хлебов поспевает скоро, а что того ячменю за семенами будет в остатке, и тот остаточной ячмень давать служилым людям за хлебное жалованье, за четверть ржи по тому ж, а за овес вполы; а буде от служилых о том будет челобитье и ропот великой: и им давать, буде по самой всеконечной нужде и по многому их челобитью и роптанию, пробыть невозможно, за четверть ржи по десяти и по двенадцати четвериков, [148] а за овес за четверть по три полуосмины или меньше, как бы в том их удовольствовать, без преизлишних расходов.

15. Да в прошлом 1700 году Октября 1 дня, к Великому Государю писали из Нерчинска Воевода Иван Николев, да подъячий Лука Кочмаров: в прошлых де и в 207 годах, подмыло весною в половодье, а летом от дождей водою, западную сторону от Нерчи реки, угловую городовую башню на пол сажени, и впредь де та башня непрочна, и городу в том месте стоять нельзя, потому, что тое башню укрепить от воды никоими мерами невозможно, а город де деревянной в Нерчинске не покрыт, и от того во многих местах зачал от дождей гнить; тако ж Таможенная Изба гораздо ветха и анбар, в котором Государева соболиная и таможенная и оружейная казна лежит и приказ деревянной, и для того де от случаев пожарных зело опасно; тако ж и гостинаго двора нет, а ставятся де торговые люди на подворьях, а каменной де город, если строить, ценою станет дорого; а если де земляной против Албазина строить, и таких мастеров в Нерчинске нет и о том бы им, Великаго Государя указ учинить. И Стольнику и Воеводе Юрью Богдановичу, приехав в Нерчинск, Нерчинскаго города худыя места осмотреть и описать, и велеть те худыя места починить, а где водою подмывает, берег укрепить рублеными тарасами из лиственичнаго дерева, а в средину тех тарасов насыпать каменьем и хрящем, а лиственичнаго дерева и каменья и хрящу около Нерчинска многое число; а тое починку делать ему Юрью Нерчинскими всяких чинов градскими и уездными и приезжими Русскими людьми, а тот обруб зачать с того места отколь берег водою подмывает, и чтоб теми тарасами Нерчинской город от воды укрепить. Да ему ж Воеводе в Нерчинске тутошними и гулящими и ссыльными людьми сделать кирпичу, и приискать извести, из того кирпичу, и извести сделать кладовой анбар, а потом приказную избу, и Таможню и Гостиной двор для лучшаго и прочнаго состояния и бережения от пожарнаго случая всякия Государевы казны; и о том каменном строении иметь ему Воеводе прилежное и усердное свое радение, как о том Великаго Государя в грамотах в Нерчинск наперед сего писано именно. А естьли по его усердному радению и тщанию, где что построено будет каменнаго, и то ево радение у Великаго Государя в забвении не будет; а буде он в том усерднаго своего радения и тщания, для какова пристрастия или для лености не покажет, и за тем его нерадением учинится над городом и над всякою Его Великаго Государя казною какая поруха или повреждение: и ему за то быть Великаго Государя в опале и в раззорении.

16. И будучи ему Стольнику и Воеводе в Даурах, в Нерчинске, всякия Его Великаго Государя дела делать, по Его Великаго Государя указу, и по особым данным статьям, а прежния статьи, которыя даны Самойлу Николеву, прислать ему Юрью к Москве в Сибирской приказ, для того, что в сохранении Даурской страны, и в пользу народам, и в собрании Великаго Государя казны, против прежних статей, в нынешних наказных сватьях, по Его Великаго Государя указу пополнено, и памятуя страх Божий и свое обещание, как он Юрья при крестном целовании Ему Великому Государю с клятвою обещался, в сборах Его Великаго Государя ясачной казны и таможенных пошлин и во всяких доходах и росправах жилецким и приезжим всякаго чина людям, и что принадлежит Его Великаго Государя казне [149] к прибыли, служить и радеть ему Юрью со всяким усердием и прилежанием, и чинить по вышепомянутым статьям, в Нерчинск с ним посланным. А буде чего и сверх тех статей какую прибыль мочно учинить не в тягость народам Русскому и иноземскому: и ему Юрью о том посоветовав гораздо, с лучшими и старыми Нерчинскими старожилы, то учинить, и о том к Великому Государю к Москве писать подлинно; а за свои радетельныя службы он Юрья от Великаго Государя будет пожалован, и Его Великаго Государя милостию взыскан; а буде он Юрья, забыв страх Божий, и Великаго Государя указы и наказныя статьи презря, учнет чинить во всяких делах нерадетельно или что противно: и ему Юрью от Великаго Государя быть в опале и во всесовершенном раззорении. А наказныя статьи велеть ему Юрью в Нерчинске списать, и в сезжей Избе на столе держать список, и честь по часту для памяти, как в которых делах ему чинить; а подлинныя статьи держать за Государевою Нерчинскою печатью вместе до перемены своей, и новому Воеводе и те статьи отдать с роспискою.

17. А буде он Юрья, будучи в Даурах, ко всяким людям призору и радения иметь не учнет, или с ясачных людей Великаго Государя ясак учнет сбирать, оплошкою, или тое ж ясачную и всякую мягкую рухлядь велит ценить дорогою ценою, а по Московской цене, у той мягкой рухляди перед Сибирскою ценою будет убыль, или сам учнет какими товары торговать и знакомцев и людей своих для торгов в ясачныя волости и в Сибирские городы и в уезды и в Китай и в Мунгалы и в иныя страны посылать, и у служилых людей хлеб на себя покупать, и насильство какое служилым и всяким проезжим и торговым и промышленным людям и иноземцам чинить, и приметками своими посулы и поминки имать, или на ясачных людях учнет править ясак правежем, или Великаго Государя казною чем корыстоваться, или учнет у себя корчму держать и вино и пиво и кумыс и табак продавать, или знакомцам и всяким людям прикажет держать, а про такия его нерадения и неправды Великому Государю будет подлинно известно: и ему Юрью от Великаго Государя Царя и Великаго Князя Петра Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца, быть за то в опале ж и в наказанье и в раззоренье без всякия пощады.

18. Да в нынешнем же 1701 году Февраля в 1 день, по указу Великаго Государя велено быть в Нерчинске с ним Юрьем в товарищах: сыну его Юрьеву Стольнику Алексею Бибикову, и ему Юрью с сыном своим Алексеемь, к Великому Государю к Москве и в Тобольск к Ближним Боярину и Воеводам, ко Князю Михайлу Яковлевичу и к Стольнику ко Князю Петру Михайловичу Черкасским, и в иные Сибирские городы к Стольникам и Воеводам и к Дьякам, в отписках и во всяких делех писаться вместе; а те отписки и всякия дела и книги закреплять ему Юрыо своею рукою.

http://www.runivers.ru/lib/book3130/9812/