1954 г.   О. М. МЕДУШЕВСКАЯ 

КАРТОГРАФИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ РУССКИХ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ОТКРЫТИЙ НА ТИХОМ ОКЕАНЕ ВО 2-й ПОЛОВИНЕ XVIII ВЕКА

Одной из важнейших задач советской науки является борьба с буржуазной идеологией.

Среди различных форм идеологической борьбы, используемых буржуазной лженаукой, видное место занимают попытки исказить историческое прошлое народов СССР и, в частности, отрицать выдающееся значение достижений русской науки в прошлом. Особенно ярко эти попытки проявляются в освещении проблемы великих русских географических открытий в Азии, Северной Америке, Антарктиде, в Ледовитом и Тихом океанах. Неоспоримый приоритет этих великих русских географических открытий, их выдающееся научное значение буржуазная империалистическая лженаука, фальсифицируя историю, пытается опровергнуть или обойти молчанием.

Тем большее научное и политическое значение приобретает стоящая перед советскими историками задача раскрытия глубокого значения великих русских географических открытий на базе марксистско-ленинской методологии и с привлечением всех имеющихся источников.

Среди источников по истории русских географических открытий важное место занимают картографические материалы. Без их привлечения к исследованию вопрос не может получить всестороннего освещения.

В настоящей работе поставлена частная задача — показать место и значение картографических источников по истории русских географических открытий на Тихом океане и в Северной Америке в годы, последовавшие за второй Камчатской экспедицией.

[96] Эти картографические материалы весьма разнообразны по происхождению, технике исполнения и по значению. Среди них имеются рукописные карты участников экспедиций, сводные карты, составлявшиеся для практических целей в местных сибирских и камчатских канцеляриях, карты, предназначавшиеся Адмиралтейств-коллегией для вновь организуемых правительственных экспедиций, и, наконец, (итоговые печатные карты русских открытий, издававшиеся во второй половине XVIII века географическим департаментом Академии наук.

Без изучения этой группы источников невозможно установить, как постепенно в результате русских открытий складывались правильные представления о северной части Тихого океана, северо-восточной Азии и северо-западной Америке, в какой мере публиковавшиеся Академией наук карты отражали русские географические открытия, и, наконец, показать ведущую роль русской картографии северной части Тихого океана в развитии мировой картографии XVIII века.

*    *

*

Открытия, сделанные русскими на Тихом океане и в Северной Америке, не сразу получали отражение на современных им печатных картах. Картографические результаты плавания Беринга и Чирикова в 1728 г. к Берингову проливу впервые появились на «Генеральной карте Российской империи», опубликованной в 1734 г. И. К. Кирилловым. Материалы же второй Камчатской экспедиции были секретными и долгое время не публиковались. В инструкции, данной Академией наук участникам экспедиции, говорилось, что «никто как из отправляющихся в сию экспедицию, так и из обретающихся здесь профессоров не должен ничего из учиненных в сей экспедиции изобретений ни приватно, ни публично, ни письменно, ни словесно чюжестранным объявлять, пока оные изобретения здесь печатью опубликованы не будут, под опасением жестокого наказания»¹

Большим успехом русской науки было издание «Атласа российского» 1745 г. Атлас был - выдающимся явлением для своего времени и находился во всеобщем употреблении до начала XIX в. Современники отмечали высокий уровень картографии России того времени. Европейские географы широко пользовались данными «Российского атласа», который во многих случаях являлся для них единственным источником.

«Если бы определено достоинство сего атласа по доброму [97] принятию оного во всей Европе, то бы не можно было довольно его выхвалить, — писал в 1761 г. Г. Ф. Миллер, — но должно признаться, что оной почитается при Академии токмо за опыт, который от нас и наших потомков ожидает еще многого поправления»²

Результаты второй Камчатской экспедиции, однако, в атлас 1745 г. полностью не вошли. Здесь были использованы данные плавания Шпанберга и Вальтона на Курильские острова и в Японию. Результаты плавания Чирикова и Беринга в Америку оставались секретными.

Впервые результаты плавания в Америку 1741 г. были показаны на карте, составленной А. И. Чириковым в 1746 г. Эта интереснейшая карта найдена проф. А. В. Ефимовым ³. Карта Чирикова была также в те годы секретной.

Правительственным указом от 7 апреля 1746 г. было предложено, чтобы все карты второй Камчатской экспедиции были переданы из Академии наук в распоряжение Кабинета, что и было выполнено⁴ — 35 карт были переданы в Кабинет и хранились там до 1753 г.

Между тем правительства Англии, Франции и других европейских держав проявили огромный интерес к русским открытиям на Тихом океане. Уже тогда обозначилось стремление, с одной стороны, воспользоваться добытыми в результате русских открытий сведениями, не останавливаясь при этом перед похищением русских секретных карт, и, с другой стороны, попытки путем фальсификации отрицать или замалчивать факт приоритета России в этих открытиях. В этом отношении характерна «деятельность» в России географа И. Н. Делиля, являвшегося по существу агентом французского правительства.

Английскому чрезвычайному и полномочному послу в России лорду Гиндфорду удалось похитить журнал и карту экспедиции Беринга и Чирикова. Вот что он писал 21 ноября 1747 г. в Лондон государственному секретарю лорду Честерфильду: «Во исполнение моих первых инструкций я постарался узнать, какие именно открытия сделало здешнее правительство на северо-восточной окраине России, и мне посчастливилось достать копию журнала и карту знаменитого капитана Беринга, который взял на себя исследование Камчатского берега [98] и островов, лежащих по направлению к Японии; я надеюсь быть в состоянии послать их Вашему сиятельству со следующим курьером; но это надо держать в секрете, ибо если Чернышев (русский посланник в Лондоне. — О. М.) узнает об этом, весьма многие будут отправлены отсюда заканчивать свою жизнь в той стране...» ^5.

В 1752 году И. Н. Делиль опубликовал в Париже карту под названием «Карта новых открытий на севере Южного моря, в Сибири, Камчатке и на западе Новой Франции» ⁶. Под Южным морем подразумевался Тихий океан, а Новой Францией Делиль назвал северную часть Северной Америки. Карта эта была им представлена Парижской Академии наук 8 апреля 1750 года, а в конце 1752 года была издана вместе с небольшой брошюрой, содержащей пояснения к карте ⁷.

Судя по названию, карта должна была представить открытия в северо-восточной Азии, на западе Северной Америки и в Тихом океане. Европейским географам было известно, что говорить о новых открытиях в этих местах — значило говорить о русских открытиях, потому что никакая другая страна не могла претендовать на эту честь. Это значило — показать великое открытие Дежнева, прошедшего в 1648 году пролив, отделяющий Азию от Америки, показать результаты первой экспедиции Беринга — Чирикова 1728 года, когда суда их доходили до 67° 19' северной широты, путь в Америку Федорова и Гвоздева, побывавших на американском берегу в 1732 году, и, наконец, показать важнейшие научные результаты второй экспедиции Беринга и Чирикова, отметить их путь в Америку, открытие ряда островов Алеутской гряды, а также показать Курильские острова, неоднократно посещавшиеся русскими издавна и точно описанные в результате второй Камчатской экспедиции.

Однако напрасно мы стали бы искать правильного отражения этих выдающихся открытий, совершенных русскими мореплавателями, на карте Делиля. Его публикация преследовала иные цели, не имевшие ничего общего с интересами науки ⁸.

[99] Обратимся к анализу карты 1752 года⁹

Об открытии С. И. Дежнева никакого упоминания здесь нет. Правда, вдоль побережья Ледовитого океана показан «путь, которым русские ходили издавна», но о том, что Дежневу удалось обогнуть Чукотский полуостров и в 1648 году совершить великое географическое открытие, нет ни слова.

Показан «путь русских в 1731 году» — от Камчатки до Берингова пролива. Этим путем прошли Федоров и Гвоздев в 1732 году, но факт достижения Америки не отмечен.

О первой Камчатской экспедиции вообще нет упоминания. Вторая Камчатская экспедиция представлена в искаженном виде.

Как известно, в путешествии из Камчатки в Америку 1741 г. участвовало два судна — «Св. Павел» под командованием А. И. Чирикова и «Св. Петр» под командованием В. Беринга. Чириков достиг американского берега полутора сутками раньше и одиннадцатью градусами южнее Беринга. Судно, которым командовал Беринг, достигло Америки, но на обратном пути потерпело крушение у острова, названного впоследствии именем Беринга, нашедшего себе там могилу. На карте Делиля путь «Св. Петра» вообще не показан, а в своем пояснении он излагает дело так, будто судно Беринга, отойдя от Камчатки, сразу же потерпело крушение. «Он (Беринг. — О. М.) шел не очень далеко, — пишет Делиль,— ибо как в весьма темную погоду сделалась жестокая буря, то не мог он более удержаться на море, и разбило его у некоего пустого острова под широтою 54°, недалеко от Авчинской гавани, откуда он вышел»¹⁰. Чирикову «повезло» у Делиля несколько больше. Факт достижения Чириковым Америки отмечен. Причина этого «внимания» в том, что на борту «Св. Павла» находился в качестве астронома и географа брат Делиля, Луи де-ля Кройер; имя своего брата Делиль не постеснялся поставить рядом с именем замечательного русского мореплавателя, отметив на карте «путь из Камчатки в Америку капитана Чирикова и господина Делиля де-ля Кройера в июне и июле 1741 г. и их возвращение в августе и сентябре 1741» ¹¹.

Человек невежественный и корыстолюбивый, де-ля Кройер не принес на корабле никакой пользы. Все астрономические наблюдения, определения широты и долготы мест производил во время путешествия геодезист А. Д. Красильников. [100] Г. Ф. Миллер, возражая Делилю, превозносившему заслуги своего брата, писал: «Я был очевидный свидетель жития, какое сей профессор вел, и видел после его смерти, сколь мало между делами его нашли собственных его и без помощи господина поручика Красильникова учиненных обсерваций». Он подчеркивал, что именно Красильникова следует «благодарить за те наблюдения, которые под именем Ла-Кройеровых вошли в Академию. Ежели бы не помогал ему г-н Красильников, то нечего б ожидать нам от трудов г-на де-ля Кройера» ¹².

 Поэтому упоминание имени де-ля Кройера рядом с именем руководителя экспедиции, выдающегося русского моряка Алексея Ильича Чирикова, создавало совершенно ложное представление о роли де-ля Кройера в экспедиции.

Но всем этим, однако, не исчерпывались искажения, допущенные Делилем в его карте. Несмотря на то, что плавание Чирикова, а также плавание Шпанберга в Японию, опровергло легенды о существовании земель Жуана де-Гама, Земли Компании, земли Иезе, Делиль снова помещает их на своей карте. Вся северная часть Северной Америки изображена под надписью «Открытия адмирала де-Фонте в 1640 году». В приложенной брошюре Делиль дает некоторые пояснения, касающиеся «открытий» этого адмирала, почерпнутых им якобы из письма де-Фонте, подлинник которого, впрочем, ему неизвестен, а известен лишь английский перевод. В этом письме рассказывается, что де-Фонте отправился из Южной Америки в 1640 году, плыл на север и северо-восток и в результате обошел весь материк Северной Америки с западной и северной стороны, и вышел на восточную его сторону, где будто бы встретился с англичанами. Сообщаемые подробности о виденных им местах и народах не оставляют сомнения в том, что все это путешествие является вымыслом ¹³.

Из сказанного ясно, что карта Делиля 1752 года фальсифицировала историю открытий в Тихом океане. Причину появления такой карты следует, конечно, искать глубже, чем в тех или иных моральных качествах Делиля.

Появление этой карты отражало борьбу западноевропейских держав за колониальные владения в Америке и на Тихом океане. Установление приоритета открытий имело важное политическое значение. Далеко не случайными уже в то [101] время были попытки отрицания приоритета русских открытий на Тихом океане, сочетавшиеся со стремлением любыми средствами овладеть русскими картами и материалами об этих открытиях.

Для опровержения фальсификации Делиля Академия наук издала в том же 1753 году анонимно «Письмо российского морского офицера к некоторому придворному господину о карте, представляющей новейшие открытия в северной части Южного моря, и об изъяснениях на оную карту, изданных Делилем в Париже в 1752 году» ¹⁴. «Письмо» не публиковалось в России и на русском языке. Изданное сначала в Париже отдельной брошюрой на французском языке, оно вскоре было в немецком переводе издано в Берлине и в английском — в Лондоне и вызвало в Европе большой интерес и оживленные отклики. «Всяк радовался читать истинные обстоятельства Камчатского морского путешествия, которых вся Европа многое время ожидала с нетерпеливостью» ¹⁵.

В «Письме» восстанавливалась истинная картина научных открытий, сделанных во время второй Камчатской экспедиции 1733 — 1743 гг., рассказывалось о плавании А. И. Чирикова и плавании В. Беринга на Американский континент, о плавании в Японию, давалось описание Курильских островов, кратко сообщалось о произведенной силами экспедиции описи берегов Ледовитого океана. В этом — основное значение «Письма», где, хотя и очень кратко, сообщались сведения о научных итогах второй Камчатской экспедиции. Этим, однако, отнюдь не снималась задача опубликования итоговой карты русских открытий на Тихом океане.

В ордере из канцелярии Академии в Географический департамент 8 марта 1753 года, одновременно с поручением составить опровержение на статью Делиля, предлагалось приступить к работам по составлению новых карт России, общей и специальных ¹⁶.

Карта русских открытий на Тихом океане была подготовлена в Географическом департаменте Академии наук в 1754 году. Адъюнкт Академии Иван Трускот, работавший «под смотрением» Г. Ф. Миллера над ее подготовкой, сообщал канцелярии Академии уже 18 января 1754 года, что «вновь сочиненная карта, представляющая в себе часть Сибири и Америки, где означены и путешествия морских российских [102] офицеров, ныне совсем к окончанию приведена, так что оную карту в резьбу на меди отдать можно»¹⁷

В том же 1754 году она была напечатана. Экземпляры 1754 года представляют, однако, большую редкость. Их было выпущено всего несколько, после чего в 1758 году карта была пересмотрена (были внесены небольшие частичные коррективы) и тогда уже выпущена полным тиражом ¹⁸. О том, что в 1758 году была издана не новая карта, а карта 1754 года с небольшими изменениями, говорит между прочим то, что на, заглавном титуле ее цифра 1758 носит следы исправления из цифры 1754.

Название карты таково: «Новая карта об изобретениях, русскими судами учиненных на незнаемых Северной Америки и близлежащих земель берегах, утверждающаяся на точнейших записках тех, которые при сих изобретениях находились, и на прочих известиях, в особом сочинении предложенных»¹⁹.

Карта 1754 года явилась важным этапом в развитии русской, науки, так как на ней впервые нашли отражение научные результаты русских экспедиций в Тихом океане, до второй Камчатской включительно. Об этих открытиях, таким образом, было официально заявлено. Окончательно был развеян миф о несуществующих землях де-Гама, Земли Штатов, Земли Компании. Были получены точные и достоверные сведения относительно северо-запада Американского материка, показан путь из Камчатки в Америку А. И. Чирикова и В. Беринга в 1741 году.

Также был отмечен «берег, открытый Гвоздевым в 1730 году»²⁰ и, таким образом, упоминалось об открытии М. Федорова и И. Гвоздева. Дано, хотя и недостаточно четкое, представление об открытии С. И. Дежнева: показан путь его из устья реки Колымы на восток в обход Чукотского носа с пояснительной надписью: «Путешествие, сделанное в 1648 году тремя русскими кораблями, из которых один дошел». Показан остров Беринга и некоторые из Алеутских островов, открытые Берингом и Чириковым.

Таким образом, карта 1754 года давала европейской науке взамен неправильных, а иногда и заведомо лживых (как [103] у Делиля) данных, правильные, научно обоснованные представления о северо-западной части Америки, о расстоянии от Америки до Азии, о лежащих в северной части Тихого океана островах. Эти представления были основаны на открытиях русских мореплавателей — С. И. Дежнева, М. С. Гвоздева, И. Федорова, А. И. Чирикова, В. Беринга и других. В этом ее выдающееся значение не только для русской, но и для мировой науки.

Основной недостаток карты заключается в недостаточной последовательности. Так, совершенно правильно устранены с территории Северной Америки все фантастические «открытия» де-Фонте, но почему-то помещена якобы открытая им река де-Лос-Рейер²¹

Несколько южнее изображен также не существующий в действительности «вход, открытый Жаком де Фука в 1592 году». Непонятно, зачем понадобилось помещать такие «открытия», тем более, что Миллер, «под смотрением» которого составлялась карта, вполне отдавал себе отчет в их неправдоподобности. «Что же касается до учинившегося в 1592 году пути греческого мореходца Иоганна де-Фука, который будто зашел по 47°30' широты между матерою землею в залив, вышел из него в 20 дней в Северное море, то я соглашаюся с теми, которые почитают путь сей неистинным. И таким же признаваю путешествие гишпанскому адмиралу де Фонте приписанное» ²², — писал он. Так же непонятна надпись «Чукотский нос, о котором неизвестно, как далеко он простирается». Составитель карты сам себе противоречит: в обход «носа» проходит путь Дежнева, а раз он обойден, то почему же неизвестно, как далеко он простирается?

Эти недочеты, однако, не умаляют основного значения итоговой карты русских открытий 1754 года.

*    *

*

В следующие годы географические исследования и открытия продолжались, принося новые научные результаты.

Значительный картографический материал дало открытие и освоение русскими Алеутских островов.

Великоустюжский крестьянин Михаил Неводчиков, участник второй Камчатской экспедиции, в 1745 г., отправившись в море на бобровые промыслы, открыл острова Атту, Агату [104] и Семичи из группы Ближних Алеутских островов. Он составил карту этих островов и отослал ее в сенат в мае 1751 г.

В 1759 — 1762 гг. состоялось плавание судна «Иулиан», мореходом и передовщиком которого был яренский посадский Степан Гаврилович Глотов; во время плавания были открыты дальние острова Умнак и Уналашка. Участник плавания тотемский посадский Петр Шишкин совместно с Саввином Пономаревым составил карту вновь открытых островов ²³.

При ее составлении Шишкин и Пономарев использовали не только собственные наблюдения, но и рассказы алеутов, среди которых они прожили почти три года, о соседних островах и их названиях. Поэтому на карте изображено более 50 больших и малых Алеутских островов с алеутскими названиями, есть и Аляска, которая изображена в виде огромного острова, с указанием, что тут «людей весьма много».

Материалы о плавании «Иулиана», присланные сибирским губернатором Д. И. Чичериным Екатерине II, послужили поводом к организации секретной правительственной экспедиции на Алеутские острова капитанов П. К. Креницына и М. Д. Левашева.

М. В. Ломоносов, живо интересовавшийся вопросами географических открытий, узнал о плавании судна «Иулиан» и познакомился с рапортами участников и картой плавания вскоре после поступления всех этих материалов вместе с реляцией Чичерина в Кабинет Екатерины II по морской части в начале марта 1764 года.

Одновременно в Петербург прибыли купцы — участники компании, посылавшей судно, — Буренин и Снигирев. Ломоносов встретился с ними, расспрашивал их об обстоятельствах плавания.

Его интересовало главным образом расположение острова Умяака. На основании всех этих новых сведений Ломоносов пришел к мысли о необходимости более обстоятельного исследования Алеутских островов, которую он изложил во втором прибавлении к сочинению «Краткое описание разных путешествий по Северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию». Оно так и называлось: «Прибавление второе, сочиненное по новым известиям промышленников из островов Американских и по выспросу компанейшиков, тобольского купца Ильи Снигирева и, вологодского купца Ивана Буренина» ²⁴.

[105] Ф. И. Соймонов, бывший до 1764 года сибирским губернатором, после переезда в Москву и назначения его сенатором в Московскую сенатскую контору, не терял связи со своими сибирскими корреспондентами, которые ему сообщали о всех географических экспедициях и плаваниях, предпринимаемых на местах. Его переписка с Г. Ф. Миллером ²⁵, жившим тогда в Петербурге, которому он в свою очередь сообщал все новости об открытиях, очень интересна в этом отношении.

23 февраля 1764 года Соймонов сообщал, что промышленники судна «Иулиан» прислали к нему частным образом прошение, в котором писали о причиненных им на Камчатке обидах: «...промышленные со вновь обысканных островов вместо награждения получили от Камчатских командиров немалые обиды, о которых чрез партикулярных ездоков прислали ко мне свои прошения, с приказанием тому посланному таким, ежели не будет случая мне отдать самому, то б все уничтожить» ²⁶. Вместе с прошениями ему прислали и карту: «...будучи в том вояже, сочиненную ими самими карту потому же по надеже на меня через приятелей ко мне переслали, на которой они назначили 1-е Камчатский берег, 2-е Берингов и Медный остров, 3-е Алеутские острова, которые прежде сыскали и промыслы бобровые и голубых песцов происходили. 4-е Последний их вояж, продолжавшийся четыре года, назначенные от прежних Алеутских в северо-восточную сторону 16 островов, из которых на двух были, и промыслы лисьи производили, а протчие и в том числе три великие назначили по сказкам одного из тамошних тоенов ²⁷, который на всех тех островах бывал».

Интересен отзыв об этой карте Ф. И. Соймонова, понимавшего, что, несмотря на некоторую наивность, карта представляет исключительную ценность, как документ о замечательном плавании: «...хотя оная почти углем рисована и глинкою раскрашена, однако ежели впредь удача будет, я за достойное признаю в честь и память таких неустрашимых и ревностных, на оной карте все изъясня и золотыми лаврами раскрася, в Государственной архиве содержать. Столько то я за их ревность и претерпенные голод и смертные страхи благодарнейшим себя им признаваю» ²⁸.

Оканчивая письмо, Соймонов еще раз выражает свое восхищение смелостью мореходов: «По моему мнению, я справедливо уверяю, что ни славнейший английский лорд Ансон [106] столь много ни отважен, и не претерпел в голоде и холоде, как наши, имев героичный дух господа промышленные, что со временем изъяснено быть может; довольно одного того, что имев якорные веретена деревянные, а лапы одне железные, проходили четыре года...» ²⁹.

Таким образом, карта плавания Глотова и Пономарева на судне «Иулиан» в 1759 — 1762 гг. на Умнак и Уналашку является одной из первых карт промышленников, на которой изображены Алеутские острова. Она была еще весьма несо­вершенна, без указания широты и долготы места, так как та­ких определений на промышленном боте некому и нечем было производить. Однако как одна из первых карт Алеутских островов она была весьма интересна, и потому естественно то внимание, которое проявил к ней М. В. Ломоносов.

М. В. Ломоносов на основании этой карты и расспросов купцов Снигирева и Буренина (компанейщиков, на чьи средства было снаряжено судно), попытался установить, на какой широте и долготе могут лежать вновь открытые острова ³⁰.

Сделанная Ломоносовым карта, а также карта самого Шишкина были даны, вместе с некоторыми картами экспедиции Беринга, для руководства капитану П. К. Креницыну, посланному в экспедицию для описания Алеутских островов.

Копию карты Ломоносова Екатерина II послала Ф. И. Соймонову в Москву ³¹.

Ответ Ф. И. Соймонова (17 июня 1764 г.) на письмо Ека­терины II дает некоторые дополнительные сведения об этой неизвестной карте Ломоносова. Он пишет, что «секретную о найденных Американских островах сочиненную господином Ломоносовым карту получил», и находит, что «найденные острова назначены на той карте почти на той же параллели, на которой и та земля, которая от Чукотского северо-восточного мыса к востоку не в дальнем расстоянии, что подает несом­ненную надежду, что и на оной подобные тех островов звери­ные промыслы найдены будут» ³².

[107] Речь идет об Америке, близость которой к дальним Алеут­ским островам отметил на своей карте Ломоносов, что и под­черкивает Соймонов, выдвигавший в то время свой проект экспедиции в Америку.

Вопрос об Алеутских островах продолжал оставаться в центре внимания. Решением Адмиралтейств-коллегии по указу Екатерины от 4 мая 1764 г. была послана экспедиция П. К. Креницына для их обследования и точного описания.

Однако нельзя было рассчитывать на скорое получение от него нужных сведений. Поэтому в Адмиралтейств-коллегии решено было просить сибирского губернатора Д. И. Чичерина о присылке в Петербург кого-нибудь из промышленников.

18 декабря 1764 года Чичерин сообщал в Петербург, что он посылал на Камчатку предписание о присылке промышленников, «но чтоб оной в скором времени доставлен был, обнадежить не могу в разсуждении отдаленности, по которой едва в полтора года прибыть может»³³, — добавлял он.

И действительно, только в декабре 1766 года в Тобольск прибыл купец Василий Шилов, лично бывший на Алеутских островах и выразивший желание ехать в Петербург.

Прибывший в Петербург Шилов 5 февраля 1767 года был приглашен на заседание Адмиралтейств-коллегий, где предложил на рассмотрение составленную им карту Алеутских островов.

Объяснения Шилова и его карта вызвали в коллегии большой интерес ³⁴.

Адмиралтейств-коллегия отметила, что «оное его Шилова объяснение о тамошнем мореплавании и промыслах ...и особливо карту для сведения и воспользования оными почитает небезважными, ибо, хотя оная не может почесться за точную и совершенно на правилах мореписания основанною, однако, для первых начал довольно изрядною»³⁵.

В коллегии карту Шилова сравнивали с картой капитана А. И. Чирикова и с картой Шишкина.

В марте 1767 года адмиралом А. И. Нагаевым составлена сводная карта островов, лежащих от Камчатки до Америки, с учетом данных Беринга, Чирикова, карт Шишкина и Шилова³⁶. Он составил обстоятельное объяснение, в котором удалось правильно разрешить трудную задачу, —сопоставив карты второй Камчатской экспедиции с картами Шишкина и Шилова, не дающими точных координат нанесенных на них [108] островов, — определить, те ли самые это острова или совершенно другие. А. И. Нагаев писал, что «промышленники нашли те острова не новые, но в той же гряде островов лежащие, которые капитан-командором Берингом и капитаном Чириковым прежде их в 1741 году найдены»³⁷. Таким образом, Нагаев справедливо считал, что речь шла об Алеутских островах; некоторые из них открыты были Берингом и Чириковым, а промышленники открыли остальные. Он указывал, что промышленникам в этом отношении оказали большую помощь карты второй Камчатской экспедиции, которые были «камчатским управителям и мореходцам сообщены, а потому те Берингом и Чириковым сысканные острова под именами Алеутских вообще промышленникам до походу казака Пономарева стали быть уже ведомы» ³⁸.

Карта, которая была приложена Нагаевым к его объяснительной записке, находится в ЦГАДА. Эта «карта морская меркаторская Камчатки, берегов Российских, Камчатских и Хинских к Дамскому или Охотскому морю и к Тихому океану прилежащих, с положением на ней островов от Камчатки к востоку на Тихом океане разысканных, по разным новым плаваниям изобретенных» ³⁹.

Карта содержит «изъяснение», где указывается, какие именно плавания и открытия на ней отражены и положены в ее основу. Это, во-первых, «первый поход по Тихому океану флота капитана Беринга с лейтенантами Шпанбергом и Чириковым на боте св. Гавриле в 1728 году для проведывания, соединяются ли Америка с Азиею...».

«Второй поход произведен был им же капитаном-командором Берингом на пакетботе «Св. Петр» и капитаном Чириковым на пакетботе «Св. Павел» в 1741 году из Камчатской Авачинской губы к востоку для сыскания Американских берегов...

А чтоб удобнее было рассмотреть те их вояжи и сысканные ими острова от прочих, то... найденные ими острова илюминованы Берингова голубым, а Чирикова — красным».

«Третий поход казака Пономарева с 753 по 762 год на алеуцком боту «Св. Иулиане»...

Четвертой последний поход купца Василия Шилова...»

Карта Нагаева интересна как попытка суммировать имеющиеся к 1767 году сведения об Алеутских островах и дать возможно более полные сведения о них.

[109] Экспедиция П. К. Креницына 1767 — 1770 гг. явилась новым этапом в изучении Алеутских островов русскими.

Был составлен ряд карт Алеутских островов, в том числе карты штурмана Якова Шабанова.

1.«Карта плоская, описи секретной морской экспедиции капитана Креницына в 1767 и 1768 годах, сочиненная штурманом Яковом Шабановым в 1770 г.».

2. «Карта меркаторская, описи морской секретной экспедиции, учиненной в 1767, 1768 и 1769 годах под командою капитана Креницына, для определения берегов Камчатки и островов, лежащих за оною».

3. «Карта меркаторская, сочиненная от Охотского устью до Американских островов».

4. «Карта морского залива острова Уналашки, сочиненная по приказанию капитана Левашова штурманом Шабановым в 1769 г.»⁴⁰

Две рукописные карты Алеутских островов присланы были Г. Ф. Миллеру камчатским командиром Т. И. Шмелевым. Одна из них имеет надпись: «сия карта, называемая Андреяновских вояжев сочинена с неученых записок. Подписал в Охотске 1775 году сентября 6 дня капитан Тимофей Шмалев»⁴¹. Повидимому, «Андреяновские вояжи» — это плавания известного морехода Андреяна Толстых, по имени которого целая группа островов названа «Андреяновскими». На второй карте также рукою Шмалева написано: «Сию карту с журналу своего путешествия сочинил без склонения компаса здешнего порта штюрманской ученик, а ныне штюрман Афанасий Очередин, о чем в делах его черный журнал приложен. Подписал в Охотске 1775 году октября 6 дня капитан Тимофей Шмалев»⁴².

Карта Очередина содержит весьма тщательно выполненное изображение Алеутских островов и американского берега. Эта карта была использована П. С. Палласом при составлении им карты русских открытий⁴³.

В Центральном государственном архиве древних актов имеется карта Алеутских островов, не содержащая никакого указания на ее автора. Между тем острова вычерчены тщательно, причем имеется много алеутских названий островов. Написаны они латинскими буквами⁴⁴. Автора карты удалось, с большой долей вероятности, определить следующим образом: П. С. Паллас в статье «О российских открытиях на [110] морях между Азиею и Америкой» ⁴⁵ указывает, что при составлении карты он использовал названия Алеутских островов, которые Г. Ф. Миллер записал со слов алеута, приезжавшего в 1771 г. в Петербург для представления Екатерине II. Названия островов у Палласа полностью совпали с приведенными на указанной карте, включая названия групп островов «Хао», «Него», «Каваланг» и т. д., которые ни на каких других картах не встречаются. Таким образом, карта № 32 составлена Г. Ф. Миллером на основании данных, сообщенных ему алеутом Кузнецовым. Подробное описание путешествия О. Кузнецова оставил сопровождавший его в Петербурге Шмалев ⁴⁶.

В 1762 г. Н. П. Шалауров на судне, построенном на собственные средства в верховьях Лены, решил пройти Ледовитым океаном из устья Лены в обход Чукотского полуострова и выйти в воды Тихого океана, пройдя тем самым наиболее трудную часть Великого северного морского пути, а затем направиться к берегам Америки. В 1762 г. ему удалось дойти до Шелагского мыса, но оттуда пришлось возвратиться из-за поломки руля. В 1763 г. Шалауров был в Москве, где, по докладу Ф. И. Соймонова (отметившего, что плавание совершено «по которому пути прежде как поручик Лассиниус, так и капитан Лаптев такого успеха не имели»), получил помощь и прочетный указ от Московской сенатской конторы. В 1764 г. Шалауров вновь прошел из устья Колымы до Шелагского мыса и в этом районе погиб вместе с экипажем.

Несмотря на то, что Шалаурову удалось выполнить лишь часть задуманного плана, плавание 1762 г. представляет интерес, так как был пройден и положен на карту большой и труднопроходимый район от устья Колымы до Шелагского мыса.

Сохранились две карты экспедиции 176|2 г. Первая, основанная на астрономических наблюдениях, тщательно производившихся по мере продвижения судна к востоку из устья Лены, носит название: «Карта пути Шалаурова по Северному Ледовитому океану от устья реки Лены до губы Ачай» ⁴⁷.

На ней пунктирной линией нанесен весь маршрут экспедиции; он сопровождается указаниями, в каком именно месте судно находилось в то или иное время, а также пояснительными надписями, сообщающими многочисленные [111] подробности о ветрах, течениях, состоянии льдов, виденных островах и т. п., что позволяет, не имея журнала этого плавания, довольно точно, по дням и числам, восстановить ход экспедиции.

Здесь же на карте, в правом и левом верхнем углах, приведены вычисления, с помощью которых определялись координаты мест, представляющие большой интерес для специалиста.

В первой четверти прошлого века карта Шалаурова, находившаяся тогда в гидрографическом департаменте Морского министерства, была изучена известным полярным исследователем Ф. П. Врангелем.

Ф. П. Врангель, во время полярной экспедиции 1820 — 1824 гг. имевший возможность проверить наблюдения Шалаурова, дает весьма высокую оценку его карте. Он пишет: «На карте Шалаурова берег Ледовитого моря от реки Лены до Шелагского мыса изображен с геодезической верностью, делающею немалую честь сочинителю» ⁴⁸. Врангель отмечает большую точность его наблюдений. «Губа Чаун прежде него никем не осмотрена, да и потом морской описи с промером тут не было... Острова Араутан назначены на Шалаурова карте в губе Чаун точно на своих местах, и не видать на ней третьего островка, нарисованного у Кокса близ Шелагского мыса, где, в самом деле, он вовсе не существует... Склонение компаса у Баранова камня показано Шалауровым 11°15' восточное, Биллинсом в 1787 году 17° 12' восточное, а мною в 1822 году 12°35' восточное»⁴⁹.

Продолжение

^{ПРИМЕЧАНИЯ}

¹ В. Ф. Гнучева. Материалы для истории экспедиций Академии Наук в XVIII — XIX веках, М. — Л., 1940, стр. 44.

² Г. Ф. Миллер. Известия о ландкартах, касающихся Российского государства, Сочинения и переводы, 1761, декабрь, стр. 505.

³ А. В. Ефимов. Из истории великих русских географических открытий, М., 1950, стр. 192 — 193.

⁴ В. Ф. Гнучева. Географический департамент Академии Наук XVIII века, М. — Л., 1946, стр. 60.

⁵ Сборник русского исторического общества, т. 103, СПб., 1897, стр. 452.

См. также А. В. Ефимов. Из истории великих русских географических открытий, М., 1949, стр. 67 — 68.

⁶ Два печатных экземпляра имеются в ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 49.

⁷ Текст ее имеется на французском языке в Архиве Академии наук СССР, p. II, оп. 1, № 99. Современный брошюре перевод там же, p. V, оп. Д, № 6.

⁸ О «деятельности» Делиля в России см. А. В. Е ф и м о в. Из истории великих русских географических открытий, М., 1950, стр. 200 — 207.

⁹ Печатный экземпляр имеется в ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 49.   

¹⁰ Архив Академии наук, p. V, оп. Д, № 6.

¹¹ ЦГАДА, карта Иркутской губернии, № 49.

¹² Архив Академии наук, ф. 21, оп. 5, д. 159, лл. 6 — 7.

¹³ М. В. Ломоносов в работе «Краткое описание путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию» подверг критике «невероятности и сумнительства» вымышленного плавания де-Фонте. М. В. Ломоносов. Полн. собр. соч., т. 6, М. — Л, 1952, стр. 439 — 440.

¹⁴ Русский текст XVIII века в Архиве Академии наук, ф. 21, оп. 5, д. 159. Автором письма был Г. Ф. Миллер, получивший это поручение от Академии наук (ААН, ф. 3, оп. 1, д. 175, л. 290).

¹⁵ Г. Ф. Миллер. Сочинения и переводы, 1758, ноябрь, стр. 395.

¹⁶ Архив АН, ф. 3, on. 1, д. 175, л. 290.

¹⁷ Архив АН, ф. 3, оп. 1, д. 185, л. 336.

¹⁸ В ЦГАДА имеется 1 экземпляр 1754 года, корректурный, с поправками от руки (ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 50/2), и 4 экземпляра 1758 года (№ 50/1, 50/3, 50/5, 50/6).

¹⁹ Речь шла о труде Г. Ф. Миллера «Описание морских путешествий по Ледовитому и Восточному морю с Российской стороны учиненных», Сочинения и переводы, 1758, генварь — ноябрь.

²⁰ Здесь, однако, допущена неточность: Федоров и Гвоздев были на американском берегу в 1732 году.

²¹ ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 50/1.

²² Г. Ф. Миллер. Описание морских путешествий по Ледовитому и Восточному океану с Российской стороны учиненных, Сочинения и переводы, 1758, генварь, стр.5.

²³ ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 54. Опубликована в кн. «Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII веке», М., 1948, сборник документов под ред. А. И. Андреева

²⁴ М. В. Ломоносов. Полн. собр. соч., т. 6, М.—Л., 1952, стр. 507 — 514.

²⁵ Архив АН, ф. 21, оп. 3, № 268. Переписка охватывает 1761 — 1765 годы, до переезда Миллера в Москву.

²⁶ Там же, письмо от 23 февраля 1764 г.

²⁷ Тоен, тойон — старшина у алеутов.

²⁸ Архив АН, ф. 21, оп. 3, № 268, письмо от 23 февраля 1764 г.

²⁹ Архив АН, ф. 21, оп. 3, № 268, письмо от 23 февраля 1764 г.

³⁰ М. В. Ломоносов. Краткое описание разных путешествий по Северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию, Прибавление второе. Полн. собр. соч., т. 6, М.—Л., 1952, стр. 510.

³¹ ЦГАДА, ф. 199, оп. 2, 540, II, л. 1, копия.

³² ЦГАДА, Госархив, разряд XXIV (Сибирский приказ и управление Сибирью), дело 34.

³³ ЦГАВМФ, ф. Беринга, оп. 1. д. 77, л. 164.

³⁴ Там же, л. 257.

³⁵ Доклад Адмиралтейств-коллегии и объяснение Шилова. ЦГАДА, портф. Миллера № 534, IV, № 17 (копия) и ЦГАВМФ, ф. Беринга, д. 77, л. 261 — 262, копия. Опубликовано: «Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII веке», М., 1948, сборник документов под ред. А. И. Андреева, стр. 170 — 177. Карта Шилова в копии Адмиралтейств-коллегии — ЦГАДА, карты Иркутской губ. № 57. Опубликована там же.

³⁶ ЦГАВМФ, ф. Беринга, оп. 1, д. 77, л. 293.

³⁷ Доклад А. И. Нагаева — ЦГАВМФ, ф. Беринга, оп. 1, д. 77, лл. 300 — 305.

³⁸ ЦГАВМФ, ф. 216, оп. 1, д. 77, л. 300.

³⁹ ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 58.

⁴⁰ ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 18, 39, 40, 41.

⁴¹ Там же, № 42.

⁴² Там же, № 62.

⁴³ О карте П. С. Палласа см. ниже.

⁴⁴ ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 32.

⁴⁵ «Собрание сочинений, выбранных из месяцословов», ч. IV, СПб., 1790, стр. 352 — 354. Карта в приложении.

⁴⁶ «Примечание о бывшем в 1770 г. в первый раз при дворе ее и. в. северозападных Американских островов алеуте Осипе Кузнецове», ЦГАДА, ф. 199, оп. 2, 528, I, д. 15.

⁴⁷ Библиотека Академии наук СССР, Рукописное  отделение, № 100.

⁴⁸ Ф. П. Врангель. Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю, совершенное в 1820, 1821, 1822, 1823 и 1824 гг., изд. Главсевморпути, 1948, стр. 76.

⁴⁹ Там же, стр. 77.

Библиографическое описание:  "Труды Московского государственного историко-архивного института". Том 7. Под редакцией А. Т. Николаевой. М. 1954г.

Сетевая версия – В. Трухин,  2010гг.