1954 г.   О. М. МЕДУШЕВСКАЯ 

КАРТОГРАФИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ РУССКИХ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ОТКРЫТИЙ НА ТИХОМ ОКЕАНЕ ВО 2-й ПОЛОВИНЕ XVIII ВЕКА

Начало

Наблюдения Шалаурова, пишет Ф. П. Врангель, позволяют установить факт исчезновения острова Диомида, находившегося к востоку от Святого носа, изменение береговой линии под влиянием льдов и сделать сравнительные выводы относительно течений в Ледовитом океане.

«Усмотренная Шалауровым гористая земля к северу от Святого носа есть, без сомнения, первый Ляховский гористый остров».

Таким образом, карта плавания Шалаурова 1762 года представляет несомненный интерес как для историка, так и для географа.

Другая карта, с подлинной подписью Н. П. Шалаурова, найдена нами в Центральном государственном архиве древних актов. Она была составлена по приказанию Шалаурова [112] «пищиком Филиппом Вертлюговым»⁵⁰ для представления ее в Московскую сенатскую контору в 1762 году, когда Шалауров приехал в Москву просить государственного содействия для новой намечавшейся им экспедиции.

Карта имеет название: «Карта меркаторская, учиненная следования сыскателя Северным морем нового пути устюжского купца Никиты Шалаурова из Усть-Ковымы до Шалацкого носу в 1762 году. Никита Шалауров»⁵¹.

Слова «Никита Шалауров» подписаны рукой Шалаурова, что можно установить при сличении их с подписью его на подлинном рапорте Ф. И. Соймонову⁵².

Большой интерес для специалиста представляют астрономические вычисления, приложенные к карте и занимающие несколько листов. Они обосновывают правильность нанесения на карту побережья Ледовитого океана.

Обе карты экспедиции Шалаурова 1762 г. представляют большой интерес, как итог и отражение сделанного им замечательного плавания.

После экспедиций в Северную Америку Федорова и Гвоздева в 1732 г. и Чирикова и Беринга в 1741 г. встала задача дальнейшего исследования Северной Америки, поисков новых путей. Во второй половине века эти исследования шли в двух направлениях, подсказывавшихся взаимным географическим расположением материков Азии и Америки. Один путь проходил вдоль Алеутских островов, связывающих Камчатку с Аляской, другой путь вел от берегов Азии к берегам Америки в районе Берингова пролива.

В 60-х годах XVIII в. собраны были ценные сведения о районе Берингова пролива по инициативе сибирского губернатора Ф. И. Соймонова, понимавшего важное государственное значение исследования западного побережья Америки; Ф. И. Соймонов неоднократно писал в Сенат и Екатерине II о необходимости для российского «государственного интересу» действий в этом направлении.

В 1760 г. Ф. И. Соймонов направил анадырскому командиру специальную инструкцию, в которой ставил перед ним задачу организовать местными силами сбор сведений об Америке⁵³.

Выполняя эту инструкцию, командир Анадырска Ф. X. Плениснер предпринял ряд мероприятий.

[113] Он расспрашивал местных жителей, чукчей и русских, казаков Анадырской команды, бывавших на Чукотском полуострове, посылал небольшие экспедиции в район Берингова пролива и на Медвежьи острова, сам ездил по Анадырю и Колыме, и таким образом к 1763 году им были собраны разнообразные сведения о северо-западе Америки.

На основании этих сведений Плениснер составил карту северо-восточной части Азии и северо-запада Америки, которую вместе с примечанием к ней отослал сибирскому губернатору Чичерину. Примечание Плениснера известно исследователям⁵⁴, однако до сих пор считалось, что оно составлено к так называемой карте Дауркина — Плениснера⁵⁵. Между тем сравнение текста примечания с этой картой показывает, что между ними нет никакой связи. В картографическом собрании ЦГАДА имеется другая карта Плениснера, связь которой с текстом примечания мы попытались установить. Называется она «Карта реки Анадыря с около лежащими местами, также Чукотской землицы и части Северной Америки»⁵⁶. На ней представлен Чукотский полуостров, изображенный весьма подробно, с большим количеством чукотских названий. Пунктиром показаны походы Павлуцкого на чукчей в 1744 и 1746 гг.

В примечании указано, что на карте Чукотский нос изображен «по объявлению и сказкам некоторых служивых, бывших в двух походах Павлуцкого, которые при таком случае вдоль и почти около всего берега ходили».

В 1763 году сотники Анадырской команды Попов, Нижегородов, Павлов и другие участники походов Павлуцкого дали Анадырскому командиру Плениснеру «объявление» об этих походах⁵⁷.

Данные этого «объявления» полностью совпадают с изображением Чукотского полуострова на карте. Берега его нанесены весьма подробно, с указанием заливов, губ, рек и речек по. пути следования Павлуцкого.

Изображение на карте побережья Ледовитого моря носит следы использования карт первого путешествия Шалаурова 1762 года из устья Колымы до Чаунской губы.

Изображена Чаунская губа с островом «Заведей», [114] Шалагинский нос, Шалагинская губа, Песчаный мыс, горы «Карповы рога». Названия эти и очертания заимствованы из карты путешествия Шалаурова 1762 года. Это соответствует указанию в примечании: «Положение берега от устья реки Колымы до Шалагинского носу на карте положено из карты же взятой купца Шалаурова, которой морское путешествие имел в 1762 году»⁵⁸

Далее в примечании говорится о том, что «земля, которая на карте против Хатырского носу показана, усмотрена в 1748 году июля 13 дня во время морского путешествия, учиненного из устья реки Анадыря к Берингову острову купцами Новиковым и Баховым, как из их журналу явствует...»⁵⁹.

Действительно, на карте показан берег какой-то земли с надписью: «Земля, усмотренная в 1748 году июля 13 дня во время морского путешествия, учиненного из устья Анадыря реки к Берингову проливу купцами Новиковым и Баховым»⁶⁰.

Изображение островов в Беринговом проливе и противо­лежащей части Северной Америки также соответствует тем данным, которые собрал Плениснер к этому времени. Показаны два острова — «остров Игали, живут зубатые чукчи», «остров Магли, живут зубатые чукчи». Надпись на территории Северной Америки гласит: «часть Северной Америки, жителей сей земли называют кыхмыльцами»⁶¹.

Сведения, сообщенные сержантом Андреевым по возвра­щении экспедиции 1763 года на Медвежьи острова, также отражены на карте, чего и следовало ожидать из текста примечания: «Острова северной стороны, против устья Крестовой реки и далее к востоку, назначены по рапорту и журналу сер­жанта Андреева. А понеже, как из журналу и рапорту его Андреева явствует, что на тех островах очень довольно медвежьих следов, да живых медведей несколько видели, а иных и убили, то обстоятельство подало мне причину назвать их Медвежьими, но только до тех пор, пока будет аппробация Академии, о чем Миллеру будет послана такая ж карта».

Таким образом, из сопоставления текста примечания и подписей карты видно, что перед нами та карта Плениснера, примечание к которой, ранее известное, неправильно относили к другой карте.

Рассматриваемая карта имеет копию, пояснительная подпись которой прямо не называет Плениснера, но служит косвенным доказательством его авторства.

[115] «Показанные Медвежьи острова вновь обысканы в прошлом 1763 году нарочно посланным от полковника Плениснера сержантом Андреевым зимою по льду на нартах; на которых [островах] людей, лесу и травы не имеетца, следов медвежьих и песцовых довольно, а на третьем из оных островов найден на подставных десяти лесинах лиственишных построен шалаш, и потому знатно Чукоцкой земли временно для промыслу люди бывали. А по рапорту от оного полковника Плениснера показано, что на те острова вторично для разведения послано будет.

Копирована при Адмиралтейской коллегии 1765 году в м[еся]це феврале»

Надпись эта служит и основанием для датирования: не ранее 1763 года, когда состоялась первая экспедиция Степана Андреева, но и не позже марта 1764 года, когда Андреев вторично был послан на Медвежьи острова. Привлекает внимание пометка на карте: «Копирована при Адмиралтейской коллегии 1765 году в месяце феврале»⁶².

Протоколы Адмиралтейств-коллегии содержат запись о том, что «1765 году февраля 18 дня в Адмиралтейств-коллегию прибыл господин статский советник и профессор Ломоносов. И, во первых, объявил карту, полученную им из Сибири, Чукоцкому носу и прочим тамошним местам...»⁶³.

Коллегия постановила «карту копировать» для подготовлявшейся в это время экспедиции капитана Чичагова.

Совпадение дат (февраль 1765 г.) позволяет предполагать, что Ломоносов принес в Коллегию именно эту карту.

В. А. Перевалов, касаясь вопроса о карте Плениснера, считает, что в 1763 году Плениснер представил карту Андреева⁶⁴. Он привел снимок этой карты⁶⁵. Аналогичное предположение, что составленное в 1763 г. примечание относилось к «карте Андреева», высказал ранее А. П. Соколов⁶⁶.

Но если рассмотреть опубликованную В. А. Переваловым «карту Андреева», то легко убедиться в том, что между ней и примечанием, о котором шла речь, нет ни малейшего сходства. Моменты, отмеченные в примечании, не нашли на ней никакого отражения, так что предположение отпадает.

С именем Плениснера связана еще одна карта. Это — [116] неоднократно опубликованная карта Дауркина — Плениснера, вопрос о которой также требует выяснения.

Николай Дауркин был послан по распоряжению сибирского губернатора Ф. И. Соймонова из Анадырского острова, где он находился на службе, на Чукотский полуостров для сбора сведений о близлежащей части Америки. Дауркин, по его словам, был «родом из чукоч, имя ему до крещения было Тайгитан» и попал он к русским еще мальчиком⁶⁷ По его словам, согласно ордеру губернатора Соймонова от 26 июня 1761 года «велено было ему Дауркину быть в Анадырском остроге для призыву и приласкания показанных чукоч и коряк в подданство ея императорского величества, где он 1763 года генваря с 7 по август, а с августа у тех чукоч ради приласкания их 1764 году по август же месяц находился»⁶⁸.

Таким образом, Дауркин жил среди чукчей Чукотского полуострова год (с 1 августа 1763 по август 1764 года), «в которую бытность разведана им за Чукотским носом матерая земля, и на ней незнаемые люди, кои имеют у себя крепость, и по тому де разведанию им Дауркиным прежде сего и карта была сделана»⁶⁹.

По возвращении в Анадырский острог Дауркин представил карту разведанных им земель и изложил собранные сведения в «сказке». Командир Анадырского острота капитан Пересыпкин в рапорте от 11 марта 1765 г. сообщил Плениснеру содержание «сказки» Дауркина⁷⁰ и, вероятно, препроводил при рапорте и, карту, составленную Дауркиным в Анадырске.

Карта эта находится в картографическом собрании ЦГАДА (в копии 1771 г.). Она имеет надпись: «С подлинной уменьшил штюрман Иван Балакирев 1771 года. А на подлинной написано: сочинял и рисовал казак Николай Дауркин в Анадырске 1765 года»⁷¹.

На ней изображен Чукотский полуостров, часть Аляски с рекой Хеуверен, крепость на ней и лежащие в Беринговом проливе и близ него острова (о. Лаврентия, Ратманова, Крузенштерна, и др.).

Карта содержит подробные сведения о народах, населяющих эти места, о растительности сибирского и американского берега, о крепости на реке Хеуверен, охоте на оленей, моржей с указанием, где именно бывает «оленный плав» и т. д.

До сих пор в литературе была известна карта Плениснера — Дауркина, т. е. карта, составленная Плениснером по получении [117] им сведений об экспедиции Дауркина. Эта карта, под названием «Карта северо-восточной Азии и Северной Америки», сохранилась в рукописном собрании Библиотеки Академии наук СССР⁷², ею широко пользовались исследователи, ее неоднократно публиковали.

В «Месяцослове историческом и географическом» на 1780 год опубликована гравированная в Академии карта, сохранившая очертания и надписи карты Плениснера⁷³. На ней только нет рисунка крепости, который есть на рукописной. Л. С. Берг опубликовал рукописную карту Плениснера с рисунком крепости⁷⁴. Деталь той же карты — в книге А. В. Ефимова⁷⁵.

Однако карта Н. Дауркина значительно отличается от составленной по ее данным карты Плениснера, который опустил большое количество ценных сведений, приводимых Дауркиным.

Очертания Чукотского полуострова, островов, лежащих в Беринговом проливе, берегов Аляски с рекой Хеуверен с кре­постью на ней были скопированы Плениснером без существен­ных изменений.

Но по содержанию карта Дауркина несравненно богаче, ярче и содержательней карты Плениснера. Дауркин, для которого чукотский язык был родным и который сам прекрасно знал изображаемые на карте места, приводит на карте множе­ство чукотских названий бухт, заливов, которыми так богаты изрезанные берега Чукотского полуострова, а также массу подробностей, весьма интересных для историка и географа.

Большую часть этих данных Плениснер опустил, невидимому, считая их маловажными.

Вот, для сравнения, данные Плениснера об островах Берингова пролива: «первый остров Инялин, на нем живут люди»⁷⁶ (о. Ратманова.— О. М.). «Второй остров Инялин, на нем живут люди» (о. Крузенштерна.— О. М.). «Отпрядыш без жилья Окивахай» (о. Угияк). Четвертый (о. Кинга или Укивок) не назван.

На карте Дауркина даются подробные сведения о каждом из этих островов.

Первый остров запада — о. Ратманова: «...остров Имяглин, на нем живут люди зубаты, кои бывают накладные, а что [118] надлежит есть или спать, и те зубы вынимают, а разговор их как на Большой земле» ⁷⁷.

Следующий — о. Крузенштерна: «...остров Инялин, на нем живут люди такие ж, как на Имяглине, тоже зубаты и диалект у них один».

Третий — необитаемая скала, которую эскимосы называют Угияк: «Отпрядыш, сбор только тут бывает моржовой и всякого морского зверя».

Четвертый (о. Кинга или Укивок): «Остров Акибяк, на нем живут люди, такие ж, как на Большой земле и строением избы такие ж».

На Американском берегу надпись «Кыгмын», изображена «река Хеуверен, то есть глубокая», «по ней есть лес стоячей обхвата в три и четыре, а именно березник, сосняк, кедровник, пихтовник, ельник, еще есть лес подобно кость толстой, а на нем листы широкие».

На берегу реки изображена деревянная крепость и 6 человек с копьями в руках. Надпись гласит: «Крепость состроена деревянная. У них имеется старшина под названием Инахлун, кой ростом невелик, токмо собою толст, токмо силен, кой де из дальних их земель не в давних годах прибыл, а именно по моему спросу сказывают от нем с 1761 года, и оной строил крепость»⁷⁸.

Чукчи часто ездят на Американский берег и торгуют с его жителями. Вот что рассказывает карта: «Нухен, то есть переправа, в месяце майе байдарами на первой остров Имяглин (одно слово неразборчиво) один день, а на все острова ходу три дни, а зимою по льду пешком в феврале или марте тож по одному дню ходить; и те чукчи имеют торг с оными островными и с кыгмынцами⁷⁹, которые имеют жительство на матерой земле, откуда привозят всяких зверей, а именно куньи парки, черные, чернобурые, сиводушные и красные лисицы, рыси, горностаи, волки и разные всякие звериные парки привозят».

Вот что рассказывается об острове Колючин (в Колючинской губе). Прежде всего мы узнаем, что самое это название означаем остров: «Колючин то есть остров». Это «остров, расстоянием от Чукотской земли например в 20 верст, на оном имеется юрт чюкоцких со сто, в которых народу имеется до 200 человек. У них бывает промысел, когда бывают от Чукотской земли ветры, и тогда довольное число,— китовой, моржовой и всякого морского зверя, а что принадлежит от Большой [119] земли долговременные стоят ветры и в то время великий лед наносит, и в то время у оных глад бывает»⁸⁰

Вот описание острова Лаврентия.

«Остров Айвугнен, на нем живут люди, а их диалект от чюкоцкого особливой, а платье носят птичье и нерпичье, сиучье тож, из моржовых и сиучьих кишок. Есть лес, листвяк стоячей, токмо мелок, а наносного лесу от Большая земли наносит сосняку, ельнику, пихтовнику и березнику. Из того лесу делают байдары, а промыслы у них бывают китовой, моржовой, сиучей, белужей». На реке Омвон надпись: «По сей реке чюкчи имеют оленной плав, которы (т. е. олени) переходят от Большой земли по льду чрез остров Ным-Ным».

Уже из приведенного видно, что карта Дауркина представляет большой интерес, хотя основная идея ее о близости берегов Америки к Чукотскому полуострову не была, конечно, новой.

Следует отметить также большую точность и правдивость карты Дауркина, что, впрочем, вообще отличает карты русских мореходов и землепроходцев. Сведения Дауркина находят подтверждение в других источниках.

Когда по возвращении из экспедиции Н. Дауркин представил Анадырскому командиру Плениснеру рапорт и карту, Плениснер, на основании данных Дауркина, составил свою карту, которая сохранилась в картографическом собрании Библиотеки Академии наук и известна под названием карты Дауркина — Плениснера.

Кроме данных Дауркина, на карте Плениснера нашли отражение результаты экспедиции сержанта Андреева. Дауркин, находясь среди чукчей с августа 1763 по август 1764 года, ничего не знал об экспедиции сержанта Андреева на Медвежьи острова; на его карте это открытие не нашло никакого отражения. Карта Дауркина была итогом его собственных наблюдений. Между тем в 1763 году Андреев сообщал о своей экспедиции на Медвежьи острова, причем указывал, что с последнего пятого острова к северу виднеется вдали еще какая-то земля, точно «синь синеет», однако разведать ее казаки за отсутствием провианта и корма для собак не решились ⁸¹.

В 1764 году сержант Андреев повторил свое путешествие на Медвежьи острова, в результате которого также представил журнал. На этот раз казаки с большей уверенностью сообщили о том, что к северу лежит большой остров или земля.

«С последнего (острова) усмотрели в великой отдаленности, [120] по совершенному их мнению, надлежит быть величайшему острову, куда и отправились морем на собаках»⁸² Но, не доезжая верст за 20, увидели много следов оленьих саней и, «будучи малолюдны», возвратились. Может быть, они действительно видели следы чукотских саней, так как чукчи ездили туда на охотничьи промыслы, или просто казаки побоялись забираться слишком далеко по льду. Во всяком случае, они возвратились с уверенностью, что земля на севере есть, но ничего конкретного сказать о ней не могли. Небольшой чертеж сержанта Андреева с изображением пяти Медвежьих островов находился в ЦГАДА⁸³.

Плениснер объединил на своей карте данные Дауркина и Андреева. Чукотский полуостров, Берингов пролив и его американский берег изображены согласно Дауркину, однако в Северном Ледовитом океане показано несколько островов — результат похода Андреева. Любопытно, что Северная Америка протянулась на карте Плениснера далеко на север, достигая долготы устья Колымы.

На чем основывается такое изображение?

Н. Дауркин слышал у чукчей предание о какой-то легендарной земле, лежащей к северу от Чукотки; это предание отражено на его карте, где показан далеко на севере берег с надписью: «Земля Тикеген, которую сильными погодами отводит на несколько верст, а когда погоды нет, то на оном же месте попрежнему стоят; живут люди на оной земле, а чукчи их называют храхаи, разговор у них, как у чукоч, а у оных меди красной довольно, колья, ножи и котлы медные»⁸⁴.

Недалеко от Чукотского полуострова Дауркин поместил небольшой остров Ным-Ным, мимо которого, по его словам, олени переходят по льду на Большую землю (т. е. Америку).

Плениснер, объединяя данные Дауркина и Андреева, решил, что остров Ным-Ным и есть один из Медвежьих островов. Сопоставив данные Дауркина о легендарной земле «Тикеген» с рассказом Андреева о том, что с Медвежьих островов вдали виден берег еще какой-то земли, он изобразил Северную Америку так далеко протянувшейся на северо-запад, что она доходит на его карте примерно до долготы устья Колымы. Вместо пяти Медвежьих островов на карте Плениснера их 7, и один из них носит название «Ным-Ным».

При публикации карты Плениснера Академией наук («Месяцослов географ. и историч. на 1780 год») анонимный автор [121] заметки «Известие о Чукотском носе» обратил внимание на получившуюся несообразность:

«...Издая карту сию, от г. Плениснера сообщенную, не утверждаем мы, чтоб она во всем была верна и истинна, и во первых невероятным кажется, чтобы земля, за Америку почитаемая, протянулась на запад даже до реки Ковымы, и в сем месте так была близка Медвежьим островам» ⁸⁵

Так создалась карта Плениснера — Дауркина, которую Плениснер назвал «Картой северо-восточной Азии и Северной Америки» и, снабдив примечанием, направил к сибирскому губернатору и в Академию наук, где она сохранилась с надписью «получена от полковника Плениснера»⁸⁶. Примечание Плениснера сохранилось⁸⁷. Текст позволяет установить, что оно относится именно к этой карте; в нем Плениснер упоминает о том, что «недавно сочиненная карта» (т. е. его карта 1763 г. — О. М.) не содержала достаточных сведений о Северной Америке.

Настоящая же карта, по его словам, основана на данных экспедиций, им организованных, в результате которых были открыты Медвежьи острова и обследованы «места, между Азией и Америкой лежащие»; речь идет, несомненно, об экспедициях Дауркина и Андреева.

Таким образом, известная исследователям карта Плениснера — Дауркина не является единственной картой Плениснера. Есть и более ранняя карта Плениснера⁸⁸, составленная им до того, как были получены данные Дауркина.

Именно к этой карте Плениснер составил примечание, опубликованное (не полностью) А. П. Соколовым⁸⁹.

Источниками известной карты Дауркина — Плениснера являются данные карты Дауркина и сержанта Андреева, составленные ими в результате сделанных открытий. Плениснер объединил эти данные и составил примечание к этой своей карте, в которой упоминал об ее источниках. Это примечание сохранилось в Архиве Академии наук⁹⁰.

Карта самого Дауркина, явившаяся результатом его экспедиции 1763 — 1764 гг., содержит ценные примечания географического и этнографического характера.

[122] *      *

          *

В 1773 году географический департамент Академии наук подготовил новую карту русских открытий по типу карты 1754 года. Она называлась: «Карта, представляющая изобретения, российскими мореплавателями на Северной части Америки с около лежащими местами, в разные путешествия учиненныя», и издана была на русском и французском языках ⁹¹.

Цель издания — представить в обобщенном виде новые русские географические открытия, произведенные за годы, прошедшие со времени издания карты 1754 года. Анализ карты 1773 г. показывает, что карта эта не в полной мере отражала тот уровень географических знаний, который был достигнут в результате русских открытий. Так, например, Алеутские острова могли бы быть изображены гораздо правильнее, чем это было сделано на карте 1773 г. Даже учитывая, что карты экспедиции П. К. Креницына были секретными и не были предоставлены в распоряжение Академии, использование карт промышленных плаваний позволило бы показать эти острова более точно. Не были использованы карты плавания Н. П. Шалаурова в 1762 г., не показаны в устье Колымы Медвежьи острова, Чукотский полуостров, острова Ратманова и Крузенштерна.

На карте 1773 г. воспроизведены были прежние очертания без учета новых сведений, накопленных после 1754 года. Опечатка в надписи «путешествие в 1748 году (вместо 1648 г. — О. М.) трех российских кораблей, из которых один дошел», повторенная во французском и русском тексте и затем на карте академика Я. Штелина, напечатанной в «Месяцослове географическом» за 1774 год, окончательно затушевывала и без того неясное указание на открытие Дежнева.

Таким образом, Академическая карта 1773 года, хотя и давала некоторые новые сведения по сравнению с картой 1754 года, в целом не отражала уровня русской географической науки.

В 1774 г. в «Месяцослове географическом» появилась статья академика Я. Штелина «Краткое известие о новоизобретенном Северном архипелаге» ⁹², где кратко и неточно рассказывалось об открытии русскими Алеутских островов. Карта, приложенная к статье, также содержала много ошибок.

[123] Интересно, что эта карта сразу же вызвала возражение человека, хорошо знакомого с географическими открытиями своего времени,— камчатского командира Тимофея Ивановича Шмалева.

Ознакомившись с картой Штелина, Т. И. Шмалев вместе со своим братом В. И. Шмалевым написал обстоятельную работу⁹³ в которой подвергал эту карту критике, считая ее недостаточно отражающей действительный уровень знаний, и давал ценные добавления на основании имевшихся в его распоряжении рукописных карт и материалов.

Прежде всего вызвало его возражение изображение Аляски в виде острова: «...на напечатанной в Месяцослове карточке, — писал он, — Аляска назначена островом, но мы в том весьма сумневаемся, и почитаем оную за западный мыс твердой Американской земли, в рассуждение несколько уже известного ее положения...» ^94.

Критикуя статью и карту Штелина, которая, по его мнению, совершенно не отражала сделанных русскими открытий, и желая показать истинную картину этих открытий, Шмалев прислал для Академии наук в адрес Г. Ф. Миллера ценные материалы и карты: об экспедиции Шалаурова, с приложением копий его карт⁹⁵, об экспедиции Дауркина (с картой⁹⁶). Шмалев написал ценную работу об Алеутских островах⁹⁷, истории их открытия промышленниками, природных условиях, климате, населении, с приложением некоторых карт промышленников, в том числе морехода Андреяна Толстых и Афанасия Очередина ⁹⁸.

Эта работа Шмалева давала интереснейшие новые сведения. Особенно она ценна, как и другие работы Т. Шмалева, тем, что основывалась на материалах местных архивов — Анадырского, Охотского, Большерецкой провинциальной канцелярии и Нижнекамчатского острога. К сожалению, работа Шмалева, присланная им Г. Ф. Миллеру, не была опубликована и пролежала в безвестности до наших дней.

Среди некоторой части иностранцев-академиков имело место пренебрежительное отношение к рукописным картам и документам, отражавшим научные достижения русских мореплавателей; это вело к преуменьшению значения русских географических открытий, замалчиванию их приоритета, к фактическим [124] ошибкам. Все эти недостатки сказались в статье академика П. С. Палласа «О российских открытиях на морях между Азиею и Америкою», появившейся в печати в 1781 году в «Месяцослове географическом» вместе с приложенной к ней картой⁹⁹.

Вызывает возражения, прежде всего, самый источник статьи Палласа: главным источником, по словам самого Палласа, ему послужило сочинение англичанина Вильямса Кокса, в 1779 г. прожившего несколько месяцев в России и затем издавшего книгу «Известия о российских открытиях на морях между Азиею и Америкою», вышедшую в Лондоне в 1780 г. Там Кокс использовал те сведения, которые удалось собрать в России, а также выданные ему с разрешения Екатерины II материалы об экспедиции Креницына на Алеутские острова.

Будучи в России, Кокс, по словам Палласа, «проявил всевозможное старание собрать все известия, до оных событий касающиеся». Эти старания узнать возможно больше о русских открытиях в Северной Америке вполне понятны в свете того интереса, который проявляла к Тихому океану Англия в те годы. Однако ясно также, что этот интерес не был интересом исследователя; русские открытия были представлены в книге Кокса в искаженном виде, они всячески замалчивались, а на первый план выдвигалось путешествие Кука 1778 года.

Паллас, имевший возможность обратиться к первоисточникам — материалам о русских открытиях, имевшимся в Академии наук, Адмиралтейств-коллегий, у Г. Ф. Миллера, однако использовал лишь в незначительной степени эту возможность, взяв в качестве основного источника книгу Кокса.

Отсюда принципиальный недостаток статьи и карты Палласа — искажение и даже фальсификация истории русских открытий. Так, он без всяких оснований ставит под сомнение научные достижения первой Камчатской экспедиции, заявляя, что «доныне заподлинно неизвестно, к Америке ли принадлежит та земля, которую видели Беринг и Чириков» ¹⁰⁰. М. В. Ломоносов писал, что Дежневым «несомненно доказан проход морской из Ледовитого океана в Тихий»¹⁰¹; об его открытии Паллас не упоминает совершенно, и поэтому считает, что первая Камчатская экспедиция впервые исследовала, не соединяется ли Америка с Азией. В то же время Паллас приписывает Куку открытия, которых тот не делал.

Он пишет, что только капитан Кук уверил нас совершенно «что сей мыс или полуостров... называемый Аляскою, есть часть [125] Америки» ¹⁰². Таким образом, Паллас, хотя и приходит в конце статьи к выводу, что сделанные открытия «служат к славе российского народа, подавшего чужестранцам сведения о такой стране света, о которой в прежние времена ни малейшего не имели понятия», не дает истинной картины этих открытий.

Принципиальный недостаток статьи Палласа, заключающийся в умалении роли русских открытий на Тихом океане и преклонении перед авторитетом английского мореплавателя Д. Кука, сказывается и на составленной им карте.

Палласом использованы были некоторые рукописные карты, присланные в Академию наук, это ему помогло дать более правильные географические очертания, чем на академической карте 1773 года.

При изображении Чукотского полуострова он использовал карту Т. Перевалова, при изображении Алеутских островов — карту Аф. Очередина, совершившего не одно плавание на промышленных судах, а также карту, составленную Г. Ф. Миллером со слов алеута О. Кузнецова, бывшего в 1771 году в Петербурге ¹⁰³.

Камчатка изображена с учетом карты местного картографа (имя которого Паллас не назвал), присланной Камчатским командиром Бемом, Курильские острова — по сведениям экспедиции Антипина.

Однако и на карте сказалось некритическое отношение Палласа к плаванию Д. Кука. Так, севернее Алеутских были показаны некие «острова, открытые англичанами», хотя в этих местах неоднократно и на десятки лет раньше англичан побывали русские промышленники.

Севернее Чукотского полуострова было помечено: «льды непроходимые». Действительно, капитану Куку льды показались непроходимыми и он повернул отсюда обратно к югу. Однако важнейший факт, что уже в 1648 году С. И. Дежнев прошел в этих водах, никак не отмечен.

Паллас не забывает отметить, до какого места «доходил славной капитан Кук в 1778 году», в то же время открытия русских мореплавателей, например, А. И. Чирикова и В. Беринга, скупо оговорены им лишь в примечаниях.

Несколько слов о плавании Кука. Английский мореплаватель Д. Кук в 1778 г. совершил по инициативе Ост-Индской компании плавание вдоль западного берега американского материка, побывал на некоторых из Алеутских островов и, встретив в этом районе непроходимые льды, повернул обратно.

[126] Все время в северной части Тихого океана Кук шел в водах, где постоянно плавали русские суда. Это не помешало Куку наносить посещенные им места на карту под новыми, английскими названиями, тем самым претендуя на «приоритет» их открытия. Документы, однако, не оставляют сомнения в том, кому принадлежал приоритет открытий в северной части Тихого океана. Об этом говорит вся история русских открытий в этом громадном районе на протяжении XVII — XVIII веков. Это подтверждает и документ о встрече Кука на Алеутских островах с представителем камчатской администрации Герасимом Измайловым¹⁰⁴, производившим здесь в это время перепись алеутов дальних островов, документы о помощи продовольствием и снаряжением, оказанной камчатской администрацией английской эскадре в апреле и августе 1779 года, когда уже после гибели Кука она безуспешно пыталась еще раз пробиться на север, и другие документы ¹⁰⁵.

Таким образом, ясно, что выдвигая на первый план «открытия» Кука, Паллас в совершенно неверном свете представил его роль. Хотя карта Палласа, благодаря использованию русских рукописных карт, давала более правильное изображение Чукотского полуострова, Аляски, Алеутских и Курильских островов, однако имена русских исследователей были отодвинуты на второй план. По существу получалась фальсификация истории русских открытий.

*    *

*

Во второй половине XVIII века русские географические открытия привели к уточнению географического положения и очертаний северо-западной части Америки, открытию и освоению Алеутских островов, накоплению значительного опыта мореплавания в Тихом океане. Эти открытия имели выдающееся мировое значение, дав географической науке ценнейшие сведения и карты огромного района, остававшегося до русских открытий белым пятном на карте мира. Русская картография XVIII века заняла исключительно высокое положение. Европейская картография северной части Тихого океана целиком зависела от успехов русских открытий.

В то же время академические карты географического департамента, несмотря на интерес и внимание, которыми они пользовались среди европейских географов, отставали от того уровня географических знаний о рассматриваемом районе, который был уже достигнут русской наукой.

[127] Карты мореплавателей и путешественников Петра Шишкина, Афанасия Очередина и Андреяна Толстых, Василия Шилова, сержанта Степана Андреева, Н. П. Шалаурова, чукчи Николая Дауркина, алеута Осипа Кузнецова и многих других — ценный источник, позволяющий проследить процесс постепенного освоения огромных неизведанных пространств Тихого и Ледовитого океанов, Северной Америки и северо-восточной Азии. В то же время эти карты, наряду с картами более раннего периода, являются документами, неоспоримо свидетельствующими о приоритете великих русских географических открытий.

^{ПРИМЕЧАНИЯ}

⁵⁰ Имя Ф. Вертлюгова известно из составленной им же карты северовосточной Азии, опубл. А. В. Ефимовым («Из истории великих русских географических открытий», М., 1950, стр. 180).

⁵¹ ЦГАДА, ф. 199, оп. 2, 534, IV, д. 11.

⁵² Там же, л. 13.

⁵³ ЦГАВМФ, ф. 216, оп. 1, д. 76, л. 18.

⁵⁴ Опубликовано А. П. Соколовым (не полностью) в статье «Карта Плениснера 1763 г.», Записки Гидрографического департамента, т. X. Полный текст примечания в ЦГАВМФ, ф. гидрографии, дело 44, л. 6.

⁵⁵ Л С. Берг. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга, М. — Л., 1946, стр. 107 — 110.

⁵⁶ ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 25.

⁵⁷ ЦГАВМФ, ф. Беринга, д. 77, лл. 372 — 375 (копия). Опубл. «Колониальная политика русского царизма на Камчатке и Чукотке», Сборник документов, М. — Л., 1935, стр. 163 — 465

⁵⁸ ЦГАВМФ, ф. гидрографии, д. 44, л. 6.

⁵⁹ Там же.

⁶⁰ ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 25.

⁶¹ ЦГАВМФ, ф. гидрографии, д. 44, л. 6.

⁶² ЦГАДА, карты Иркутской Губернии, № 25 (б).

⁶³ ЦГАВМФ, ф. гидрографии, д. 13515, л. 247. Цитируется по кн. В. А. Перевалова «Ломоносов и Арктика», М. — Л.,   1949, стр. 355.

⁶⁴ В. А. Перевалов. Ломоносов и Арктика, М. — Л., 1949, стр. 354 — 355.

⁶⁵ Там же, стр. 353.

⁶⁶ «Записки Гидрографического департамента», X, статья «Карта Чукотской земли Плениснера 1763 г.».

⁶⁷ ЦГАДА, Госархив, разряд VII, д. 2349, часть I — II, л. 93.

⁶⁸ Там же.

⁶⁹ Там же.

⁷⁰ ЦГАДА, ф. 199, оп. 2, портф. 528, I, дело 8, копия.

⁷¹ ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 24.

⁷² Библиотека Академии наук СССР, Рукописное отд., № 123.

⁷³ Печатный экземпляр имеется в ЦГАДА, карты Иркутской губер­нии, № 85.

⁷⁴ Л. С. Берг. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга, М. — Л., 1946, рис.  18.

⁷⁵ А. В. Ефимов. Из истории русских экспедиций в Тихом океане, М., 1948, стр. 138.

⁷⁶ ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 24.

⁷⁷ Это указание говорит о том, что остров населяли эскимосы, а не чукчи. «Зубатые люди» — эскимосы, которые для украшения носили втулки из моржового зуба в проколотой для этой цели нижней губе. У чукчей этого обычая не было.

⁷⁸ ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 24.

⁷⁹ То есть американцами (жителями земли Кыгмын).

⁸⁰ ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 24.

⁸¹ Советские исследователи  Н. Н. Зубов и К. С. Бадигин высказали предположение, что С. Андреев открыл остров Новая Сибирь. См. Русские мореплаватели, М., 1953, стр. 210 — 211, 475

⁸² А. П. Соколов. Экспедиция на Медвежьи острова, «Записки Гидрограф. департамента», X, стр. 114.

⁸³ ЦГАДА, разряд XXIV б. Госархива, д. 52, и ф. 199, оп. 2, 528, I, Д. 21.

⁸⁴ ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 24.

⁸⁵ «Собрание сочинений, выбранных из месяцословов», СПб., 1790, ч. IV, стр. 234.

⁸⁶ БАН, рукописное отделение № 3582. Такая же карта имеется в ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 4, под названием: «Карта частей северо-восточной Азии и Северной Америки. Копировал штурман Иван Должантов».

⁸⁷ Архив АН, ф. 3, оп. 10, № 138, л. 2.

⁸⁸ ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 25.

⁸⁹ «Записки Гидрографического департамента», ч. X. Полный текст примечания см. ЦГАВМФ, ф. гидрографии, д. 44, л. 6.

⁹⁰ Архив АН, ф. 3, оп. 10, № 138, л. 2.

⁹¹ Печатные экземпляры имеются в ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 50/7, а также 50/8, 50/9 (без года).

⁹² «Месяцослов географический на 1774 год». Перепечатано в «Собрании сочинений, выбранных из месяцословов», том II, стр. 343 — 362. Карта — в приложении.

⁹³ «Примечание капитанов Шмалевых», ЦГАДА, ф. 199, оп. 2, портф. 528, I, дело 20, на 54-х листах с оборотом.

⁹⁴ ЦГАДА, ф. 199, оп. 2, портф. 528, I, д. 20.

⁹⁵ ЦГАДА, ф. 199, оп. 2, 539, I, д. 15.

⁹⁶ Там же, д. 1.

⁹⁷ Там же, лл. 14 — 37 об.

⁹⁸ ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 42, 62.

⁹⁹ «Собрание сочинений, выбранных из месяцословов», ч. IV, СПб., 1790, стр. 263—392.

¹⁰⁰ Там же, стр. 267.

¹⁰¹ М. В. Ломоносов. Полн. собр. соч., т. 6, М. — Л., 1952, стр. 449.

¹⁰² «Собрание сочинений, выбранных из месяцословов», т IV,
стр. 363 — 364.

¹⁰³ ЦГАДА, карты Иркутской губернии, № 32.

¹⁰⁴ ЦГАДА, б. Госархив, разряд VII, д. 2529, л. 40. Рапорт Герасима
Измайлова камчатскому командиру от 14 сентября 1778 г.

¹⁰⁵ Там же, лл. 15 — 16, 34 — 35, 53 — 55.

Библиографическое описание:  "Труды Московского государственного историко-архивного института". Том 7. Под редакцией А. Т. Николаевой. М. 1954г.

Сетевая версия – В. Трухин,  2010гг.