Эмблема волка как нельзя более подходила Кузнецку – долгие десятилетия стоял он тупиком в стороне от торных дорог, почти каждый год подвергаясь опустошительным набегам «государевых непослушников». Долгих 72 года 27 кузнецких воевод вместе с денежной и хлебной казной, складом мягкой рухляди и хоругвью Ильи-Пророка как святыню передавали следующему воеводе серебряную печать-матрицу в дорогой, выложенной бархатом шкатулке с серебряными пробоями и личинками, а также сафьяновый куль с шелковым шнуром для печати. 72 года скрепляли воеводы грамоты печатью с волком.
Видя на грамотах воевод собственный тотемный знак – волка – кузнецкие татары лишний раз могли убедиться в легитимности воеводской власти и дружелюбии к ним русских, принявших их символы.
Волк оказался живучей эмблемой. Именно такую печать упоминает «Роспись государевым царевым и великого князя Алексея Михайловича Всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, печатем, какова в котором городе или остроге и что на которой печати вырезано» от 1656 года, опубликованная в книге Ю.В. Арсеньева «Геральдика» в 1908 г. О том, что печать Кузнецка активно «работала», можно судить и по ее наличию в «Росписи сибирским печатям, какова в котором городе и остроге и что на которой печати вырезано» – Приложении к Наказу таможенному голове Верхотурья от 11 июля 1692 г. Документ этот, между прочим, был включен в Полное Собрание Законов Российской Империи, том 3, дело 1443 – своего рода Конституцию России, что говорит о значимости древней кузнецкой эмблемы. Ее знали не только в уезде, но и всюду, куда шла лучшая в Сибири, по мнению историка М. Сорокина, пушнина – кузнецкие соболя. А шла она за тысячи верст от нас – в Москву и богатые европейские столицы. При всей опасности жизни на Сибирской Украине, как величали Кузнецкий уезд, начиная с основанной в 1625г. заимки Атамановой, он развивался: появлялись деревни; села, остроги, монастырь. В «Чертежной Книге» С. Ремизова (1699 г.) вокруг Кузнецка – 34 пункта, еще больше – на севере уезда. Великими трудами казаков, крестьян и работных людей «с необжитостью сих мест» было покончено. И символ – волк потерял актуальность. Требовался знак прямо противоположный – символ освоения необъятных просторов, а его роль в геральдике всегда играла лошадь.
И в 1694 г. Петр I пожаловал Кузнецку новую печать с изображением лошади. Она появилась в составленном чуть позже «Списке великого государя сибирским печатям, какова в котором городе и остроге и что на которой печати вырезано». Принял ее воевода стольник Алексей Сидорович Синявин. Столь престижный знак, как лошадь, Кузнецку был дан неспроста: 10 из 14 сибирских городов продолжали в это время пользоваться старыми печатями, указанными еще в Росписи 1635 г. Будущий император уже тогда строил планы не только «ногою твердой встать на море», но и «взять весь Иртыш под высокую государеву руку», а значит присоединить к России Алтай, управлять коим долгое время надлежало из Кузнецка – самого южного пока форпоста России – в Западной Сибири. События следующих пет полностью это подтвердили.
Воеводы имели полное основание гордиться вниманием царя: до 18 века Кузнецк был одним из немногих из 150 городов России, имевших свою эмблему. По данным историков Е.Н. Каменцевой и Н.В. Устюгова, наряду с ним печати имели лишь города Сибири и 9 городов Руси.
Резонно задать вопрос: «А можно ли эти печати считать гербами?» Лично я твердо уверен, что да. Противники, утверждая обратное, ссыпаются главным образом на то, что классические (читай – западноевропейские) гербы вели происхождение от рыцарских щитов, а на плоскости изображались строго определенным образом.
Из-за ордынского ига на Руси печати с гербовыми сюжетами появились лишь в 16 веке, когда в Европе с рыцарями, готической культурой, раздробленностью, а значит и с «классической» геральдикой было почти покончено. Она стала «бумажной» – гербы превратились в печати. А в России… А в России печати превратились в гербы. И с 17 века до 17 года их судьба полностью совпадала. Если печать Кузнецка ни по оформлению, ни по функциям ничем не отличалась от печатей городов Европы, в чьем праве называться гербами никто не сомневается, значит, она является полноправным гербом. «На Западе и на Руси, – пишет академик Дмитрий Лихачев, – сущность средневекового символизма была в основном одинакова: одинаковы были в огромном большинстве и самые символы, традиционно сохранявшиеся в течение веков». Тождественность печатей и гербов была подтверждена в 1672 г. в Большой Государевой Книге «Титулярнике» – посчитали возможным считать городскими гербами изображения городских печатей. Во всех указах тех лет о гербах говорится как о чем-то уже давно существующем.
Окончательно идентичность печати и герба признана в августе 1724г. в Сенатском Указе в созданной двумя годами раньше Герольдмейстерской Конторе.
Кузнецк уже имел герб – лошадь, но назначенный Петром I товарищ Герольдмейстера Франциск Санти не мог узнать о нем. Указом Сената из архива Коллегии иностранных дел в Герольдию была «для списывания» передана книга, «в которой показаны Российского империя и чужестранных государств гербам рисунки» – видимо, Титулярник. Но эмблем городов, не входивших в царский титул, в том числе и Кузнецка, в нем не было, чем Санти был недоволен. Не получив иных книг, он сам побывал в ряде городов, где срисовал печати. Как человек честный, не пожелал рисовать «отсебятины» для городов, чьи печати не знал. Поэтому он разработал и до 1 декабря 1724 г. разослал анкету из 8 пунктов, дабы выяснить подробности в городах. Из Сибири ему пришло единственное доношение, да и то с отказом прислать сведения «понеже в Сибирской губернии город от города в дальном расстоянии и посланные возвращаются через годичное время». Но Санти нарисовал-таки 97 гербов, в том числе 21 сибирский (5 из числа входивших в титул императора и 16 городских), в том числе герб Кузнецка в 1726 г: «на новом французском щите» была изображена кузница со всем кузнечным инструментом в золотом поле – герб был говорящим.