Незадолго до своей трагической гибели Александр Пушкин составил краткий конспект знаменитого труда С. П. Крашенинникова «Описание земли Камчатки», главным образом его исторической части. Особенно Пушкина заинтересовала колоритная фигура Владимира Атласова. Он первым назвал его Камчатским Ермаком. Если Ермак положил начало объединению Сибири с Россией, то Атласов сыграл решающую роль в освоении в составе нашего государства всего гигантского полуострова Камчатки. И Пушкин собирался написать об Атласове то ли статью, толи свое новое литературное произведение. Но дуэль на Черной речке помешала осуществлению этого замысла... И можно только удивляться тому, что яркая фигура «Камчатского Ермака» вновь заинтересовала литераторов лишь сто лет спустя после гибели Пушкина. Сперва он стал героем неоконченной поэмы Петра Комарова. Затем в 1973 году в Петропавловске-Камчатском вышла историческая повесть «Атаман» Евгения Гропянова, а в 1974 году на страницах журнала «Дальний Восток» (№ 6 и 7) была напечатана еще одна историческая повесть «Край Земли» Арсения Семенова. Бесспорно, советские литераторы были в лучшем положении, чем А. С. Пушкин: уже после смерти поэта разыскано и опубликовано немало новых исторических документов о жизни и деятельности Владимира Атласова. И все-таки вне поля зрения современных литераторов остались многие документы, выявленные историками за последние пятнадцать лет. Вот почему и возникла необходимость кратко рассказать о наиболее важных архивных находках, существенно уточнивших биографию Камчатского Ермака.
Прежде всего новые архивные изыскания опровергли широко распространенную в литературе легенду о том, что Владимир Атласов был будто бы крестьянином, «случайно забредшим в Сибирь», и что он якобы происходил из «Вологодчины».Документально установлено, что он является сыном якутского казака Владимира Отласа. Следовательно, полное его имя Владимир Владимирович, а не Владимир Васильевич или Владимир Тимофеевич. Версию о Владимире Васильевиче впервые выдвинул в XIX веке историк Сибири Григорий Спасский, и она была долгое время столь популярной, что ее включили даже в последнее издание «Большой Советской энциклопедии» (т. 2 с. 280). Версию же о Владимире Тимофееве до сих пор продолжает отстаивать М. И. Белов, который в своем биографическом очерке о «Камчатском Ермаке» слил воедино... биографии отца и сына! «Тимофеевич» или «сын Тимофеев» — отчество отца «Камчатского Ермака»!
Существенно исправлена и дата вступления Владимира Атласова на государственную службу. Оказалось, что он был зачислен на службу в день смерти своего отца Владимира Отласа — 3 июля 1682 года. Но сперва его ошибочно «поверстали» в «холостые казаки». Когда же он это опротестовал, то спустя шесть дней его включили в список женатых. В момент смерти отца он уже был женат на некоей Степаниде Федоровне. Историки конца XIX в. начало службы Атласова относили к 70-м годам XVII в., а современный его биограф М. И. Белов — даже к 50-м годам.
Уже в августе 1682 года Владимир Атласов был послан на «двуегоднюю службу» на реку Учур, правый приток верхнего Алдана. В этот поход он пошел в должности «подьячего», а это означает, что он был грамотным казаком. Отец Владимира Атласова — Владимир Отлас сам писать не умел. Поэтому возникает вопрос: кто же смог обучить Владимира Атласова грамоте? Пока ответ на этот вопрос не получен, предположение о том, что его учил Федор Козыревский, неправдоподобно, поскольку Козыревский в детские и юношеские годы Владимира Атласова редко бывал в Якутске: он служил «приказным» в различных других острожках и зимовьях.
В январе 1683 года Атласов вернулся в Якутск с алданским ясаком и новыми известиями об обнаружении на верхнем Алдане слюды. В феврале 1683 г. Владимир был лично допрошен якутским воеводой И.В. Приклонским. Одновременно молодой Атласов, по поручению учурского приказного казачьего пятидесятника Ивана Жиркова, «известил» воеводу о том, что учурские эвенки жалуются на различные злоупотребления сборщика ясака казака Ивана Усакина. Поскольку власти в Якутске были заинтересованы в установлении хороших отношений с эвенками — плательщиками ясака, последовало строгое распоряжение воеводы наказать корыстолюбивого казака Усакина. В этот же период Владимир Атласов пытался взыскать с должников отца различные долги. Найдено несколько его челобитных по подобным делам. В челобитной от 20 июня 1684 года Атласов требовал от Максима Мухоплева возврата ожерелья, которое «положил отец мой покойный Володимер Тимофеев на збереженье». На что Максим Мухоплев отвечал, что «отец де ево, Володимер Отлас» дал то ожерелье не на «збереженье», а для получения денежного займа от илимского казака Федора Черниговского, сына известного Никифора Черниговского, возродившего в 1666 году Албазин. В августе 1684 году Владимир Атласов снова в качестве "подьячего" был послан на "двуегоднюю службу" с казачьим пятидесятником Андреем Амосовым на далекую реку Уду. О реке Уде ходила дурная слава: мало там было «прокорму», улов рыбы ничтожен. Потому туда казаки брали «добрые запасы». По пути на Уду у Владимира Атласова произошло несчастье. В Маймаканском зимовье казак Ларион Дурнев напал на небольшую группу казаков, с которой шел Атласов, и забрал у них большую часть продовольствия. У одного лишь Владимира Атласова он захватил десять пудов ржи. Эта потеря значительно осложнила жизнь Атласова на Уде. Жил там он впроголодь, хотя временами и ходил в различные походы на далекие реки, где можно было добыть рыбы. Именно тогда Атласов впервые побывал на реке «Хамун» (Амгунь), в землях негидальцев. Но на Уде он голодал и потому 3 июня 1685 года постарался «полюбовно поменятца» службой с казаком Удского острога Василием Протасовым. В ЦГАДА найдена челобитная, в которой Василий Протасов просил: «вместо ево, Волотьки, служить Ваших великих государей служба два годы с пятидесятником казачьим с Ондреем Омосовым, а ему Волотьке итти с отписками в Якуцкий острог». Как раз в этот момент до Удского острога дошли тревожные сообщения о том, что противники готовят нападение на Албазин и на Удский острог. Это чрезвычайной важности сообщение Андрей Амосов поручил доставить в Якутск Владимиру Атласову. Ему в помощь были выделены три казака: Любим Дежнев, сын Семена Дежнева, Андрей Ципандин (ставший вскоре «начальным человеком» Анадырского острога) и Тимофей Борисов. Выйдя на Алдан, группа Атласова от так называемого «Филиппова креста» пошла «коньми» прямо через горы к Якутску. Так выяснилось, что именно Владимир Атласов одним из первых сообщил в Якутск о готовившемся нападении на Албазин. В столице громадного Ленского края Владимир Атласов задержался на целый год. В 1686 году у него родился сын Иван. Это удалось установить благодаря находке составленного 16 марта 1687 года списка, «сколько в Якуцком недорослей казачьих детей, которые в службу поспеют...» В этом списке сказано: «у Волотьки Отласова сын годовой». Упомянуть об этом стоит потому, что М. И. Белов уверяет, что уже в 80-х годах XVII в. сын Владимира Атласова Иван находился на самостоятельной военной службе! Этот курьез возник из-за того, что сына Владимира Атласова Ивана спутали с другим Иваном Атласовым, старшим братом Владимира, который действительно в 80-х годах служил в различных зимовьях Ленского края.
В августе 1687 года Владимира Атласова снова направили на Уду с отрядом казаков, во главе которых стоял Иван Крыженовский. Как бывалый человек, Атласов смог быстро довести новый отряд до места. Однако и на этот раз он пробыл на Уде только одну зиму и вернулся в Якутск к своей семье. Именно в этот период он добился выделения ему в Якутске отдельного двора и огорода. До этого он жил вместе с братьями Иваном и Григорием на одном, отцовском дворе.
Новый воевода Якутска Петр Зиновьев наделил Владимира Атласова в 1687 г. особыми полномочиями вести суровую борьбу с самогонщиками и также с неплательщиками ясака. Молодой казак рьяно принялся выполнять возложенные на него поручения. Воеводе посыпались жалобы на то, что Владимир Атласов слишком лихо разбивал посуду у самогонщиков. Сын боярский В. А. Петриловский даже завел против него дело. Однако оно было вскоре прекращено. Иначе обстояло со сбором недоимок. Тут Владимир Атласов и его помощники явно перестарались. Они силой забирали меха у якутов. Порою прибегали к рукоприкладству. С реки Амги и Татты к воеводе П. П. Зиновьеву стали поступать жалобы на поведение Атласова. Воеводе пришлось завести против него специальное дело. В «описи Якутской архивы 1703 г.» оно названо так: «Столп, в нем дело казака Мишки Гребеньщика да Волотьки Отласова, что они ездили в волости, воровали ясачных людей, разоряли, грабили и обиды и налоги им чинили". В 30-х годах нашего века в Ленинграде были найдены и опубликованы листы этого дела. В них содержались показания многочисленных свидетелей из якутов. Многие из них жаловались на рукоприкладство Владимира Атласова, но признавали, что действовал он так не ради личного обогащения, а ради покрытия недоимок в сборе ясака. По решению якутского воеводы Владимир Атласов был публично порот «на козле».
Все это произошло при якутском воеводе Петре Зиновьеве, который отличался патологической жестокостью. Лишь позже выяснилось, что он был душевнобольным человеком, к тому же способным поверить любой клевете, какой бы неправдоподобной она ни была. Именно при нем в Якутске было сфабриковано нашумевшее дело 1690 г. о мнимом намерении казаков «убить воеводу» и затем «бежать на реки Анадырь и Камчатку». Во время следствия воевода прибегал к жесточайшим пыткам, от которых погибли видные якутские казаки Филипп Щербаков и Иван Паломошный. А бывалый казак Михаил Антипин, дослужившийся до высшего казачьего чина «сына боярского», был даже публично повешен. Остальных казаков с женами и малыми детьми сослали в различные отдаленные зимовья. Среди них были и друзья Владимира Атласова.
В 1691 году Владимир Атласов впервые отправился из Якутска на далекий Север. Был ли он послан туда в ссылку или поехал добровольно — пока еще не установлено. Но он отправился на Анадырь, где несколько лет «начальным человеком» служил его друг Андрей Ципандин. Однако Атласов попал под начало не Ципандина, а весьма заносчивого сына боярского Семена Чернышевского. Летом 1692 г. Атласов участвовал в походе анадырского приказного Семена Чернышевского к восточным чукчам.
Еще в 1686—1688 гг. часть восточных чукчей признавала власть России и платила ясак. Но в ночь на 6 декабря 1688 г. какая-то группа восточных чукчей вероломно перебила спавших у них русских, во главе которых стоял анадырский приказной Василий Федоров Кузнецов. Эта группа заехала к чукчам после сложного многомесячного морского и сухопутного похода в сторону Камчатки. Семен Чернышевский имел задание наказать убийц Василия Кузнецова. Эту миссию он не смог исполнить. Однако во время этого похода русские собрали новые сведения о землях восточных чукчей. Но что особенно ценно: именно во время этого похода Владимир Атласов впервые получил весьма полезные сообщения о далекой Аляске, об «острове», на котором живут иноземцы (эскимосы), которые «говорят своим языком и приносят соболя худые, подобно зверю хорьку». Слышал он это от чукчей, которые жили на Чукотском полуострове («носу») и «на устье Анадыря реки». Во время этого похода к восточным чукчам резко обострились отношения между Владимиром Атласовым и Семеном Чернышевским. Атласов открыто выступал против многих действий анадырского приказного. Оскорбленный Семен Чернышевский доносил в Якутск, что Атласов перед народом его «срамил всякою неподобною бранью, матерной и ротовой, и вором и плутом называл». Видимо, было за что. Чернышевский хотел учинить над Атласовым расправу, но не смог: Атласов «в руки не дался» и даже обвинил приказного в государственной измене. Когда Атласова силой привели в Анадырский острог на допрос, он просил простить его за горячий нрав: «виноват де он, Волотька... дела де он... на сына боярского на Семена Чернышевского не знает, а сказывал де он то великих государей дело напрасно, боячись батогов». И все-таки Атласову не удалось избежать батогов. После экзекуции Семен Чернышевский отправил Атласова в Якутск, видимо, рассчитывая, что там он получит дополнительное наказание. Прибыв в Нижне-Колымское зимовье, Атласов повстречал своего старого друга Андрея Ципандина, который возвращался в Анадырский острог на смену Семену Чернышевскому. Атласов сразу же решил вернуться назад на Анадырь, а поэтому по обычаю тех времен договорился с казаком Василием Григорьевым об обмене службами. До нас дошли их подлинные челобитные, составленные по случаю такого обмена. Но служба с Андреем Ципандиным продолжалась очень недолго. Вскоре на Анадырь прибыл новый приказной Афанасий Пущин, сын Григория Пущина, погибшего на Индигирке зимой 1691—1692 годов. Поскольку Афанасий Пущин за заслуги отца и его деда, знаменитого Федора Пущина, бывавшего на Амуре и на Охотском побережье, был поверстан в высший казачий чин сына боярского, Андрей Ципандин сдал ему управление Анадырским острожком.
Афанасий Пущин рьяно принялся собирать ясак на Анадыре и уже вскоре смог подготовить партию пушнины для отправки в Якутск. Везти эту «казну» в Якутск он поручил бывалому казаку Михаилу Голыгину. Ему в помощь он выделил Владимира Атласова и Василия Куркуцкого. Уже в августе 1694 г.эта «казна» была в целости доставлена в Якутск. Тогда-то Владимир Атласов и поведал новому якутскому воеводе И. М. Гагарину о том, что из Анадырского острога можно организовать новые походы с целью изучения «новых землиц». Рассказ произвел впечатление на воеводу, и Владимир Атласов решил этим воспользоваться для того, чтобы попросить воеводу поверстать его в казачьи пятидесятники на место погибшего еще в 1688 г. Василия Кузнецова. Просьба Атласова была уважена 11 октября 1694 г. Среди зимы идти на дальний Север было трудно. Поэтому Владимира Атласова делают на некоторое время сборщиком ясака в якутской Борогонской волости. На этот раз никаких инцидентов в сборе ясака уже не было. Летом Атласов подготовился к новому походу на Анадырь. В августе следующего года он был официально назначен новым приказным Анадырского острога. На место своей службы он смог добраться лишь в конце апреля 1696 года. Здесь Атласов узнал, что, пока он отсутствовал, на далекую Камчатку успешный поход совершил казак Лука Семенов Мороска Старицын. Он и его товарищи сообщили множество интереснейших сведений о Камчатке, и Владимир Атласов решил как можно скорее идти в новый поход на Камчатку. Подготовка к походу шла вторую половину 1696 г. Готовились продовольствие, необходимые инструменты, судовые снасти, оружие. Подбирались люди для участия в походе как среди русских анадырцев, так и среди юкагиров. В свой поход Владимир Атласов увел из Анадырского острожка 65 русских казаков и промышленных людей, а также 60 юкагиров. Сейчас по разным документам удалось восстановить имена большей части участников этого исторического камчатского похода.
Начался поход малоудачно. Атласов не знал, что на Пенжине и на севере Камчатского полуострова еще в 1696 г. с коряков собирал ясак Михаил Зиновьев Многогрешный, родственник опального украинского гетмана. И Атласов начал собирать ясак вторично. Это привело к тому, что коряки Акланска, Каменного (Каменского) и Таловки послали на него жалобу русским властям, в которой спрашивали, «каким обычаем и по какому указу» с них вторично был собран ясак. Коряки добавляли, что в «прежние годы» они «слыхали от своих родников и от служилых людей, что те де служилыя люди ясачных людей не громят». Эта жалоба попала в руки нового приказного Анадырского острога Григория Постникова, который был прислан из Якутска на смену Владимиру Атласову. Постников решил отозвать Владимира Атласова с Камчатки. С этой целью он 4 апреля 1697 г. отправился «за ним, Володимером, в погоню, чтоб он, Володимер, в таком дальнем расстоянии и своею дуростью не потерял служилых людей и иноземцев».
Постников не смог нагнать Атласова и вскоре повернул назад на Анадырь. Благодаря этому- исторический поход Владимира Атласова на Камчатку не был прерван в самом его начале. Позже с той же целью Постников посылал на Камчатку будущего камчатского приказного Осипа Миронова, но и он не смог дойти до Атласова. Постников, зная горячий нрав Владимира Атласова, считал, что Атласов своими необдуманными действиями может затруднить полное изучение Камчатки. Нельзя сказать, что опасения Постникова были совершенно необоснованными. На первом этапе похода Владимир Атласов действительно восстановил против себя не только местных коряков, но даже юкагиров, которые участвовали в его походе. Кончилось это весьма трагически для участников похода. Юкагиры Она, Тыкно и их сообщники, как гласит найденный документ, «будучи в походе с Володимером Отласовым убили пять человек: Евдокима Старловского, Матюшку Прибылова, Архипа Микитина, Сеньку Галева, Ивашку Стадухина да промышленных людей Кирилла Иванова, Лучку Федорова, Сидорку Дмитриева и ево, Володимера, изранили и с ним больше тридцати человек переранили служилых людей...» Это печальное известие было получено в Анадырском зимовье только в августе 1697 г. Постников сообщил об этом в Якутский острог. Там, естественно, многие встревожились за Владимира Атласова и его спутников. Особенно обеспокоена была жена Атласова — Степанида Федоровна, которая поспешила подать якутскому воеводе челобитную. В ней она сообщала, что будто бы муж се находится в Анадырском остроге в тяжелейшем состоянии: «он изранен и лежит ныне от тех их иноземческих ран в Анадырском остроге при смерти, пить и есть нечево, а которые ево рухлядишко была соболиная взята вся...». И она просила Петра I дать распоряжение, «чтобы мужа моего Володи мера с твоею великого государя зборною казною отпустил в Якутской...»
Между тем положение Владимира Атласова на Камчатке в 1697 — 1698 гг. было сложное. Михаил Многогрешный сообщал: «а у камчатских и улюторских (олюторских) у оленных и пеших коряк великий скоп на него Володимера: не своей де Корятцкой земли выпустить не хотят». Зная это, Атласов не спешил возвращаться назад на север и решил сосредоточить свое внимание после похода к олюторским корякам на южной части полуострова Камчатка — на землях камчадалов (ительменов) и «курилов» (камчатских айнов). Именно здесь он и проявил особую наблюдательность, снискав себе славу первого исследователя Камчатки. Размер статьи не позволяет здесь повторить общеизвестное. Всем, кто хочет полнее представить истинную роль В. Атласова в сборе самых разнообразных сведений о Камчатке, я рекомендую еще раз обратиться к замечательной книге Л. С. Берга «Открытие Камчатки и экспедиции Беринга» (М., 1946). Неплохо эти же подробности воссозданы и в повестях Е. Гропянова и А. Семенова. История успешных действий Владимира в средней и южной части Камчатки воссоздается обычно по знаменитым его «Скаскам» 1700 — 1701гг., и вновь найденные документы добавляют к к ним очень мало. Существенные уточнения могут оказаться лишь в ясачных книгах Владимира Атласова. Еще Степан Крашенинников полагал, что ясачные книги на Камчатке были впервые заведены в 1703 г. Однако в росписи дел Якутского архива 1703 г. оказалась ценнейшая запись, которая подтвердила сообщение самого Атласова о том, что он уже во время камчатского похода смог завести свои собственные ясачные книги. В этой росписи упомянуты: «Две книги зборные ясачной соболинной и лисичной казны новопостроенного камчадальского острога и анадырского зимовья за рукою зборщика Володимера Отласова 206 и 207 (1697 — 1698) годов».
Очевидно, что находка этих двух ясачных книг Атласова могла бы иметь не менее важное значение для исследователей, чем недавняя находка Амурских ясачных книг середины XVIII века.
Все же некоторые архивные документы позволили уточнить деятельность В. В. Атласова в 1700 году. Оправившись от ран, Владимир Атласов «за последним вешним путем» — поздней весной 1700 года налегке отправился в Якутск. Поскольку существовала опасность, что юкагиры могут отомстить Атласову «за обиды» и совершить и совершить на него нападение, его освободили от обязанности везти в Якутск пушнину, собранную нм на Анадыре и Камчатке. Это и позволило Атласову удивительно быстро посуху добраться до Якутска. Его донесения были столь поразительны, что решено было его немедленно отправить в Москву вместе с казаками Василием Атласовым (сыном его старшего брата Ивана, умершего на Вилюе в 1698 году) и Афанасием Евсеевым. И июля 1700 года Владимир Атласов и его спутники получили в Якутске хлебное и соляное жалованье «для московской посылки». До нас дошла подлинная расписка о получении этого жалования. На обороте этого документа имеется автограф Камчатского Ермака: «Вместо казаков Афоньки Евсеева, Васьки Отласова и за себя Волотька Атласов руку приложил». До этого Владимир Владимирович обычно расписывался «Отласов». Видимо, в этот период якутский воевода Д. А. Траурнихт пояснил Камчатскому Ермаку, что материя, от которой произошло прозвище его отца, называется «атлас», а не «отлас». С тех пор герой Камчатки стал обычно подписываться как «Атласов», но во многих официальных документах его продолжали часто именовать «Отласовым».
Известно, что во время пребывания в Тобольске в декабре 1700 года с отписками В. В. Атласова смог познакомиться знаменитый тобольский картограф Семен Ульянович Ремезов. Сам Атласов помог ему составить один из ранних подробных чертежей полуострова Камчатка. Лишь недавно (в 1964 году) выяснилось, какой именно чертеж Камчатки был составлен С. У. Ремезовым по рассказу самого В. В. Атласова.
Удалось также обнаружить несколько новых документов о пребывании Владимира Атласова в Москве в конце января — в феврале 1701 года. Из документов видно, что 14 февраля Сибирский приказ не только выдал Владимиру Атласову жалованье, но и покрыл некоторые его путевые издержки. Например, ему выдали 5 рублей 23 алтына и 5 деньги за то. что он на свои собственные деньги нанимал подводы от Кетского острога до Нарыма.
Найден текст распоряжения главы Сибирского приказа знаменитого сподвижника Петра I — Андрея Виниуса от 23 февраля 1701 года о спешном отправлении Владимира Атласова из Москвы в Сибирь. По этому наказу Владимиру Атласову и его спутникам Афанасию Евсееву. Ивану Шмонину, Дмитрию Тюленскому и другим было выделено «по подводе человеку, да для поспешения по подводе в прилряж». 24 февраля последовало распоряжение снабдить Владимира Атласова оружием, ядрами и порохом. Для перевозки были даны дополнительные подводы: «под пушечки медные и под ядра и под порох и под фитиль и под бисер» — 9 подвод, «да для поспешанья на девять подвод в прилряж всего по осьмнадцать подвод». В самом конце февраля этот большой обоз Атласова покинул столицу.
Петр I проявлял огромный интерес ко всем географическим открытиям, поэтому многие полагают, что он не мог не повидать лично Камчатского Ермака. На самом деле такая встреча никак не могла состояться потому, что как раз в период пребывания Атласова в Москве Петр I ездил на свидание с польским королем Августом. И вернулся Петр I в Москву лишь в марте 1701 года, после отъезда Атласова в Сибирь.
Тогда же в Якутск из Москвы была отправлена «грамота о верстании в казачьи головы Владимира Отласова и о посылке его с новоприборными казаками в Камчадальскую землю». Это был, безусловно, большой успех Атласова. И тем непонятнее становится событие, происшедшее на Енисее, когда он и его спутники совершили нападение на купеческое судно, принадлежавшее московскому купцу Логину Добрынину. Многие историки и литераторы готовы были видеть в этом лишь проявление... «буйства казацкой вольницы!»
Новые архивные находки позволили наконец понять, чем были вызваны столь странные действия Атласова и его спутников. Оказалось, что в происшедшем во многом был виноват сам руководитель Сибирского приказа А.А. Виниус! Дело в том, что он в награду за действия на Камчатке отдал распоряжение предоставить Владимиру Атласову в Сибирь различных товаров на сто рублей. Но ни в Тобольске, ни в Енисейске ему не удалось воспользоваться этим правом. И когда Атласов стал подниматься вверх по Ангаре, ему стало очевидным, что он упускает возможность получить такие товары по относительно дешевым цепам: на Лене все было гораздо дороже. И вот тут-то до него дошло известие, что ему навстречу везут разные товары, владелец которых московский купец Логин Добрынин умер, и у него будто бы нет в Москве наследников. Атласов решил этим немедленно воспользоваться и забрать добрынинских товаров на сто рублей. В XVII веке служилые люди, уходившие на государеву службу, считали себя вправе насильственно забирать от торговых людей все то, что нм было нужно для похода. Поэтому Атласов, не колеблясь, решил перехватить добрынинский дощаник. Для добрынинских приказчиков это был настоящий разбойничий набег, а Атласов полагал, что просто пользуется тем правом, которое ему было предоставлено Сибирским приказом. Захватив добрынинские товары, он не преминул составить подробную роспись забранного. Цены он естественно старался занизить. Потом уже на Лене он многое из забранного распродал и тоже не забыл составить описи проданного. Одну из таких «записных книг» удалось найти вскоре после окончания Великой Отечественной войны. Она начиналась со слов: «Год 1701, декабря 2 числа книга записная казачие головы Володимера Володимеровича Отласова, что кому отдано разных товаров и то писано в сей книге по статьям в Ылимском и на Киренге...» Писал явно какой-то из писцов Атласова.
Прибыв в Москву, добрынинские приказчики сообщили о случившемся родственникам Логина Добрынина. В Сибирский приказ последовала жалоба на грабеж. Виниус 17 февраля 1702 года послал грозную грамоту о «розыске про Володимера Отласова». Когда она была получена в Якутске, воевода Д.А. Траурнихт приостановил подготовку к отправке отряда Атласова на Камчатку. Сам отряд был расформирован, а люди тогда же были разосланы на «Ламу» (Охотск), на Тауй (район вблизи современного Магадана), на реку Уду и «за Нос» (на Анадырь). И только немногие из них были направлены в «ново-построенный Камчадальский острог».
Во второй половине 1702 года в Якутске началось следствие по делу Атласова. Существует мнение, что Владимир Атласов был немедленно препровожден в якутскую тюрьму. На самом деле после допроса якутскими воеводами Атласова «за приставом» (караульным) отправили на верхнюю Лену с заданием вернуть назад распроданные им разные товары. Это следствие заняло несколько лет, и в конце концов в Якутске появился пухлый том следственного отчета.
По окончании этого дела якутские воеводы Арсеньевы (a отнюдь не Л.А. Траурнихт!) отдали распоряжение Владимиру Атласову о поездке его на Камчатку, куда он был направлен еще в 1701 году. Таким образом, якутские власти дело В.В. Атласова закончили мирно. После этого Атласов был освобожден от «пристава»,  который по распоряжению якутских властей был приставлен  к В. В. Атласову, пока велось долгое следствие. Владимир Атласов даже не был разжалован: он остался «казачьим головой».
На Камчатку Владимир Атласов поехал со своей женой Степанидой Федоровной Атласовой. Поехал с неограниченными полномочиями камчатского приказного. Испытав на себе в Якутске различные жестокости, он начал править весьма сурово. Батоги, плети, «смыки» (кандалы) не лежали без употребления. Не жалел никого, особенно малолетних. Знаменитый будущий первооткрыватель Курильских островов Иван Козыревский жаловался на то. что у него при Атласове от «смыков» постоянно болели руки и ноги. И поэтому он глубоко ненавидел Владимира Атласова. Своим грубим поведением Атласов способствовал тому, что на Камчатке в 1707—1711 годах прокатилась волна казачьих восстаний. В конце концов он сам стал жертвой всеобщего недовольства казаков. В январе 1711 года восставшие казаки пришли к нему ночью с фальшивой грамотой. Когда он наклонился к свече, чтобы прочитать эту грамоту, он был заколот ударом ножа в спину.
В Москве в Центральном государственном архиве древних актов сохранилось следственное дело Ивана Козыревского 1731—1732 годов. В нем имеются различные документы, которые воссоздают во всех подробностях историю трагической гибели Владимира Атласова. Несомненно, в том же архиве будут найдены и другие документы, которые позволят историкам еще более подробно изучить биографию Камчатского Ермака.
Бесспорно, в начале XVIII века Атласов был самым знаменитым русским землепроходцем. Он был первым русским землепроходцем, рассказы которого еще при его жизни были опубликованы за границей: его знаменитые «Скаски» 1701 года, записанные в Москве в Сибирском приказе, впервые в сокращенном виде были напечатаны еще в 1705 году в знаменитой книге голландского географа Николая Витсена «Северная и восточная Татария». Уже после Великой Отечественной войны в Ленинграде знаток старо-голландского языка Вильгельмина Герардовна Трисман перевела на русский язык голландскую публикацию сообщений Владимира Атласова. Нам представляется полезным этот перевод опубликовать в каком-либо издании. В 1730 году известный шведский географ Ф.И. Страленберг вторично опубликовал сообщения Владимира Атласова о Камчатке на немецком языке в своей книге «Северные и восточные части Европы и Азии» (Стокгольм. 1730). И в настоящее время за рубежом выходят десятки книг, в которых говорится о деятельности Владимира Атласова. Итак, благодаря новым архивным находкам удалось весьма существенно уточнить биографию Камчатского Ермака. Рассказывая правду об этом суровом времени, мы можем яснее представить, какие огромные трудности приходилось преодолевать тем, кому довелось открывать и осваивать земли Дальнего Востока еще в далеком XVII в. Вместе с тем для нас зримее становятся те перемены, которые произошли здесь уже в XIX веке благодаря положительному влиянию гуманистических идей передовой русской общественности.

Воспроизводится по:

Полевой Б. П. Новое о Владимире Атласове // Норд-Ост. Люди природа, история. Петропавловск-Камчатский: Дальневосточное книжное издательство. Камчатское отделение. 1984. С. 62–74.