1893г.   Буцинский П. Н.  

К истории Сибири.

Сургут и Сургутский уезд (1594 г.—1645 г.).

Нарым и Нарымский уезд (1598—1645 гг.).

Несомненно, что первый Нарымский острог построен в 1598 г., в год покорения князя Пегой Орды Вони. Но о месте этого острога мы не имеем точных данных. Мы знаем, что Нарымский острог переносился несколько раз с одного места на другое, прежде чем он занял нынешнее положение при впадении р. Кети в Обь. Но где его первоначальное местоположение? Миллер утверждаете, что прежнее место отстоит от нынешнего внизу при Оби в 16 верстах, и называется старое Городище ¹), т. е. там, где ныне находится деревня Городищенская ²). Но это не верно. В древнейших документах, относящихся до Нарыма, мы находим иныя указания на первоначальное местоположение этого города. Нужно заметить, что царский наказ предписывал сургутским воеводам построить острог в земле Пегой Орды только на одну осень, «пока они приведут волости под царскую руку, возьмут ясак и закладчиков из лучших людей, а острогу в Пегой Орде и нашим людям впредь не быть, потому что место дальнее, вода верховая — запасы проводить туда тяжело, а милым людям в остроге, в Пегой Орде быть нельзя, потому что у князя Вони с братией и детьми собирается до 400 человек» 3). Затем в наказе предписывалось, что как только сургутские воеводы исполнят свою задачу относительно нарымскаго князя Вони, то должны немедленно острог разорить. Но острог не был разорен и для этого, вероятно, нашлись уважительныя причины. Для сбора ясака с нарымских остяков и для того, чтобы ясачных людей держать в повиновении, сургутские воеводы стали посылать в нарымский острог «годовальщиков» по 20 человек из сургутских служилых людей. А так как этот острог первоначально строился на время, то при основании его церкви не было поставлено, как это обыкновенно [73] делалось при постройке всех сибирских городов. И только в 1610 г. царь велел в Нарымском остроге поставить «Божие милосердие — храм во имя Покрова Пр. Бог. и придел Василия Кессар." ⁴). По поводу постройки храма и поднят был вопрос о перенесении Нарымскаго острога. На царское повеление из Сибири ответили, что "в остроге порожняго места нет и с сажень, и впредь тут острогу быть не прочно, место не похожее, отмывает острог водою сажени на четыре и по пяти, а от берега подвинуться некуда, пришел мох и болото, а можно поставить острог на левой стороне Оби и тогурскаго или верхняго устья реки Кети". Но по дозору некоторых людей оказалось, что и указанное место имеет теже недостатки. И вот начались поиски «крепкаго и погожаго места", которые продолжались до тех пор, пока Нарымский острог не сгорел до тла в 1619 году ⁵). По поводу этих поисков до нас дошла переписка сибирских начальных людей и в ней мы можем найти некоторыя указания на первоначальное место Нарымскаго острога. Так кетский голова Елиазаров, в своей отписке сургутскому воеводе, высказывая свои соображения относительно непригодности места при кетском — тогурском устье, пишет: "от нарымскаго, господин, острога до тогурскаго устья вверх грести облосом три дня".... «нарымский острог стоит на Оби меж нарымских ясачных людей" ⁶). Отсюда ясно, что Старый Нарым находился при Оби, ниже тогурскаго устья на три дня пути. А чтобы это указание на первоначальное местоположение Нарыма было для нас более определенным, обратим внимание на следующия данныя. В тогдашнее время река Кеть сливалась с Обью тремя устьями — нижним, средним и верхним или тогурским. Далее, в атласе Ремезова на л. 10 читаем: "от нижняго до средняго устья Кети ходу вверх Обью 4 дня, а от средняго до верхняго тогурскаго устья Кети ж ходу вверх Обью 2 дня". Сталобыть, чтобы проплыть против течения Обь от нижняго до верхняго или тогурскаго устья в XVII в. нужно было шесть дней. Теперь, если сопоставить этот вывод с указанием Елиазарова, что от [74] стараго Нарыма вверх Обью до тогурскаго устья можно доплыть только в три дня, то для нас станет очевидным, что первоначальное местоположение Нарыма находилось на половине указаннаго пути, т. е. между нижним и средним устьями Кети. Это место представляло остров, на котором жили нарымские остяки трех волостей — Подгородней, Парабельской и Ларпидской — что согласно и со вторым указанием Елиазарова: "Нарымский острог стоить на Оби меж ясачных нарымских людей". Затем, как мы упоминали, Нарым сгорел в 1619 году и после пожара воеводой Хомяковым - Языковым перенесен на новое место. Но и это место скоро оказалось непригодным и снова был поднять вопрос о перенесении Нарымскаго острога и при том самыми нарымскими жильцами. В ноябре 1630 г. последние послали в Москву такую челобитную: „В прошлом 1619 году Нарымский острог сгорел и дворы их и животы все погорели; воевода Иван Хомяков-Языков поставил острог не на угожем месте в водомоймине.... от Оби сажень с 70 и тот берег ныне смыло до самого острога. И уже острожное место весеннею водою снимает и вода быстриною в остроге и подле изрыла великия рытвины и острог ломало и башни сносило. Служилые и всякие люди ежегодно поправляют острог и ставят башни, а людей немного да и те бывают по службам и по посылкам, а дома их разоряются до основания: хоромы водою ломает и сносит, животина тонет и с голоду помирает, приходится держать ее на поветях и на избах до Петрова дня и далее, а которую отвозят на сухое место — ту зверь съедает....".

Затем теже челобитчики жаловались, что весною этого года пришла вода великая, больше прежних вод, острог разломала и разносила, животину без остатка потопила и им служилым и всяким людям приходилось исполнять службы на лодках. А в довершение несчастия в Нарыме появилась болезнь оспа, от которой жены и дети мрут, а хоронить в остроге нельзя, отвозят мертвых в пустыя места, где звери выкапывают их из могил и поедают. Положение нарымских жителей, действительно, было ужасное! Только с русским терпением и выносливостью можно было жить среди такого неприветливаго края.

В заключение жалобы челобитчики просили государя смиловаться над их участью, не дать им совсем погибнуть — велеть перенести острог на другое место. Вследствие этой челобитной в том же году последовал указ отыскать "крепкое и угожее место" и перенести туда Нарым ⁷). Но где в это время находился тот Нарымский [75] острог, который построен воеводой Хомяковым -Языковым? На это мы имеем единственное указание в "Росписи с чертежа, где быть нарымскому острогу" — чертежа, составленнаго после 1630 г.

Описывая то место, где должен быть построен новый острог, автор замечает:

"Нижнее кетское устье впало в реку Обь повыше Нарымскаго острога версты на две, где стоить ныне Нарымский, а от того новаго острога будет то кетское нижнее устье верст с 30....", "нынешний Нарымский острог стоит ниже кетскаго устья версты на две на протоке от реки 660 сажень, а тою протокою ходят из Оби большия суда под острог в сухую воду до госпожина дня, а если место не сухое, то и до заморозков" ⁸). Значит Хомяков-Языков в 1619 г. перенес Нарымский острог с прежняго первоначальнаго места довольно далеко, вниз по Оби, за нижнее кетское устье и поставил его на протоке, который соединял Обь с одним озером, восточный конец котораго в 17 в. едва не соединялся с рекою Кеть. Место это оказалось неудобным и по челобитью нарымских жильцов в 1630 г. велено найти новое и перенести туда острог. По вышеупомянутой росписи с чертежа предполагалось строить опять на острове, образуемом Обью и нижним и средним устьями Кети и на 30 верст выше по Оби от Нарыма, построеннаго Хомяковым. Но кажется это предположение не было исполнено; автор чертежа замечает, что если Нарым перенести на то место, которое он указывает, то нужно будет построить два караула — один на нижнем устье Кети, а другой на р. Оби, потому что из новаго острога нельзя будет следить за торговыми и промышленными людьми, будут ли они плыть по реке Кети чрез ея нижнее русло или вверх и вниз по Оби, так как из предполагаемого острога на Обь и Кеть не видно. Строить два караула и держать в них людей — это должно было вызвать такие материальные расходы, на которые правительство не могло согласиться. Вот почему мы думаем, что новое место для Нарыма, описанное в упомянутом чертеже не было одобрено, и Нарымский острог хотя и перенесен в 1632 году в третий раз, но только с протока за озеро к нижнему устью Кети, т. е. на то место, на котором Нарым находится и ныне.

Мы выше упоминали, что в Нарыме первоначально не было постояннаго населения, а жило только 20 человек "годовальщиков" из служилых людей, присылаемых из Сургута. Эти люди ежегодно менялись. Но с построением церкви (между 1612 — 1618 г.) Нарым [76] сделался городом и в нем явилось оседлое население: ружники, оброчники и служилые люди, с этого же времени стали посылать туда я воевод. В 1625 г. все население Нарыма состояло из 42 человек, кроме жен и детей. Они получали в год денежнаго жалованья 242 р. 26 к., хлебнаго жалованья 262 ч. муки, 77 ч. круп и толокна и 63 п. соли ⁹). Между населением нарымским в это время встречаются три новокрещенных остяка и язычник князь Тайбохта, сын Вони.

В последующее годы число жителей в Нарыме остается то же самое, но с перенесением города в 1632 г. на новое место население его увеличивается служилыми людьми; в 1633 году в Нарыме было жителей 46 человек, а в 1643 г. 55 человек, кроме жен и детей ¹⁰). В январе 1646 г. Алексею Михайловичу целовали крест следующия лица: голова, племянник головы, сын боярскаго сына, подьячий, новокрещенцев 4 человека, немец, служилых людей 33 человека, два пушкаря, присланные из Сургута на годовую службу 8 человек казаков и стрельцов, церковный дьячек, пономарь, банщик, два сторожа, два воротника, два отставных казака, 19 детей служилых людей, торговый человек, ссыльный сын боярский, отставной казак из новокрещенцев, два оброчника (толмач и палач), приказчик государевых пашенных крестьян, гулящие люди 5 человек — всего 92 человека, а из уездных людей 15 человек крестьян, детей их 5 и новокрещенцев 11 человек ¹¹).

Когда началось земледелие в Нарымском уезде и появились в нем крестьяне, мы не можем точно определить, но, кажется, не ранее 1620 года. Сеяли хлеб служилые люди, ружники, оброчники и государевы крестьяне, а пашни их, как и государевы, находились при реке Парабели. Вследствие отдаленности этих пашен от Нарыма, земледельцы терпели большия неудобства. Около 1640 года они били челом государю, что так как пашни от острога далеко и вода вешняя стоит долго, то им ездить к церкви Божией в Нарым совсем неудобно: во время половодья некоторые тонут, да и к тому же бывает остановка в пахоте и уборке хлеба, поэтому иные умирают без даров и похоронить некому, роженицы бывают долгое время без молитвы, младенцы без крещения и «нам живет осквернение многое".

[77] В заключение этой челобитной они просили государя, "чтобы он пожаловал, велел поставить на своей пашне церковь и прислать попа и церковное строение" ¹²). Просьба, вероятно, была исполнена; дворы упомянутых земледельцев положили начало ныне существующему селу Парабельскому, находящемуся от Нарыма в 25 верстах. Что же касается урожаев разных хлебов на упомянутых пашнях, то об этом мы можем судить по следующим данным: в 1637 году с государевой пашни собрано 3750 снопов ржи, 3500 — овса, 1150 — ячменя, а вымолочено ржи 117 чет., овса — 142 ч. и ячменя — 28 ч.; судя же по количеству посеянных хлебов, мы видим, что рожь уродила сам 7, овес сам 5 и ячмень почти сам 6.

Местнаго государева хлеба было слишком недостаточно для покрытия в Нарыме окладных и неокладных хлебных расходов, напр. в 1637 г. нужно было дослать туда 356 ч. ржи, 202 ч. овса и 15 ч. ячменя ¹³). Денежные доходы в Нарыме тоже не покрывали местных денежных расходов: в 1625 году собрано денег всего 154 руб., а расход превышал почти на 100 р. ¹⁴).

Инородческое население Нарымскаго уезда состояло из остяков. Древнейшая ясачная книга, дошедшая до нас, относится к 1629 г. По этой книге в Нарымском уезде были следующия инородческия волости:

1). Нарымская нижняя при Оби, а в ней лучший человек князец Ванга Кичеев и ясачных людей 40 человек.

2). Нарымская верхняя при Оби, а в ней лучший человек князец Тайбохта Вонин и ясачных людей 50 человек.

3). Парабельская 1-я при Оби  между  средним и нижним кетскими устьями, а в ней лучший человек князец Канна Киршин и ясачных людей 32 человека.

4). Парабельская 2-я при р. Парабели, а в ней лучший человек князец Сурайпа Сыцын и ясачных людей 20 человек.

5). Парабельская 3-я при р. Парабели, а в ней лучший человек Мер и ясачных людей 38 человек.

6). Парабельская 4-я, а в ней лучший человек князец Ермачко Иласов и ясачных людей 18 человек.

7). Ларпидская между средним и нижним   кетскими устьями, а в ней лучший человек князец Каско и ясачных людей 26 человек.

 [78] 8). Пиковская между средним и тогурским кетскими устьями, а в ней лучший человек князец Сонгу и ясачных людей 16 чел.

9). Тогурская за тогурским устьем, а в ней лучший человек князец Немгода и ясачных людей 30 человек.

10). Чурабарская 1-я при Оби за тогурской  волостью, а в ней лучший человек князец Ягода и ясачных людей 20 человек.

11). Чурабарская 2-я (ibid.), а в ней лучший человек Мартырман и ясачных людей 10 человек.

12). Чаинская при р. Чае, а в ней лучший человек князец Тандауш и ясачных людей 32 человека.

Всех ясачных людей с князьями в Нарымском уезде в 1629 г. было 344 человека, а ясаку и поминков преходилось с них взять по сибир. цене на 1608 руб. 27 коп. ¹⁵). А судя по количеству собраннаго ясака, и в 1625 г. ясачных  людей было столько же ¹⁶).

В 1632 г. ясачных людей во всех волостях осталось 324 человека ¹⁷). Затем в 1634 году ясачные люди трех волостей — двух Чурабарских и Чаинской били челом государю о том, чтобы им платить ясак не в Нарымский острог, который стоить от них далеко, а в Томский город. Государь пожаловал и в Нарымском уезде таким образом остались только 9 инородческих волостей. Но нарымские воеводы не хотели уступить этих волостей и добились было того, что в 1639 г. царь указал упомянутым волостям снова платить ясак в Нарым. Тогда инородцы послали вторую челобитную Государю, в которой писали: "Нарымский острог отдалел, а Томский город прилег близко, да в Нарыме сиротам твоим, кpoме ясака великая натуга — ежегодно чиним острог и делаем всякия острожныя поделки; возим дрова для съезжей избы, торговой бани и для поварни, где вино курят, варят пиво и брагу, да с нас же ежегодно берут рыбу, хмель, сумы, ремни и бересту". В заключение челобитной инородцы писали, что если их государь не пожалует и оставить за Нарымом, то им придется окончательно разориться и брести врозь ¹⁸).

Государь пожаловал и волости Чурабарския и Чаинская навсегда приписаны к Томску.

[79] По ясачной книге 1641 года за Нарымом значилось 9 инородческих волостей, в которых ясачных людей было только 135 человек ¹⁹). Ясачную книгу 1645 г. мы не нашли и потому точно определить за этот год число ясачных людей в Нарымском уезде не можем.

Шертовали Алексею Михайловичу в январе 1646 года только 67 нарымских остяков, но число ясачных людей было несравненно больше: если судить по количеству собраннаго ясака за 1646 и 47 гг., то их было около 200 человек ²⁰). Тем не менее убыль ясачных людей в Нарымском уезде довольно значительная и является вопрос о причинах этой убыли. Отписка трех волостей к Томскому уезду еще не решает вопрос: в них было не более 60 человек. Но мы знаем другия причины убыли ясачных людей в Нарымском уезде. Во-первых христианская религия имела значительный успех среди остяков этого уезда, а новокрещенные освобождались от ясака и записывались в служилые люди: к 1640 г. под Нарымом образовалась целая деревня новокрещенцев и несколько крещеных остяков жили в самом городе, по документам, которые мы имели в руках, таковых было 20 человек (семейств), но на самом деле их было значительно более. Во-вторых нарымские остяки в это же время много пострадали от оспы, которая при первом появлении в Сибири в высшей степени губительно действовала на инородцев. Наконец многие разбежались вследствие недостатка пушных зверей в Нарымском уезде. Мы видим постоянныя жалобы на Нарымских остяков со стороны сургутских, кетских и томских инородцев в том, что они охотятся в их лесах и выбивают зверя, а нарымцы в свою очередь жалуются, что в их уезде нет никакого зверя и, если им не "зверовать" в других местах, то совсем нечем будет уплачивать ясак. Так в 1644 г. нарымские остяки, жалуясь на воевод, что они вместо умерших прибирают для платежа ясака недорослей и захребетников, пишут: «нам, государь, стало не вмочь — зверь в Нарымском уезде вывелся и мы для твоего государева ясака ходим вдаль в Енисейский, Тазовский, Сургутский и Тарский уезды и в то время, когда бываем на промыслах, те захребетные люди помогают нам в подводах и гонцах, кормят наших жен и детей.... Да нас сирот твоих, на тех промыслах в Енисейском, Томском, Кетском, Тарском, Тазовском [80] (Мангазейском) и Сургутском уездах наша братия остяки и татары бьют и грабят и запасы отнимают...." В заключение челобитной нарымцы просили государя а) запретить воеводам облагать ясаком их помощников — захребетных людей и недорослей, а б) издать указ, чтобы им было вольно ходить на промыслы в другие уезды и чтоб там не делали им никаких обид ²¹). Из разных документов мы узнаем, что, действительно в Нарымском уезде было мало пушных зверей и это обстоятельство заставляло нарымских остяков оставлять родныя места и переселяться в другие уезды. Самая высокая рыночная цена на людей в Нарыме указывает на малонаселенность этого края. Например: остяк Анса отдал сына своего Кареллю в холопы десятнику Антону Яковлеву за "кобылу большую, за жеребца 2-х лет, быка 4-х лет, кусок сукна и 4 хлеба". Другой остяк закабалил себя попу Якову и за кабалу взял зипун сермяжный в 2 ¹/₂ р., быка ценою один рубль, 10 аршин покроми, 8 ложек и 4 гребня роговых ²²).

ПРИМЕЧАНИЯ

¹) Опис. Сиб. Ц. стр. 259.

²) Эта деревня отстоит от нынешняго Нарыма в 5 верстах и название ея произошло от городища какого-нибудь инородческаго князя, может быть кн. Вони.

³) Сиб. Пр. кн. № 1.

⁴) Сиб. Пр. кн. 2 № 70.

⁵) Миллер на основании одной отписки Тобольск, в. Буйнос-Ростовскаго к Нарымскому голове Мирону Тимоф. заключает, что Нарымский острог перенесен был или в 1613 г. или в следующем. Но это заключение не верно: другие документы показывают, что Нарымский острог в эти годы еще находился на старом месте и в первый раз перенесен только после пожара в 1619 г.

⁶) Опис. Сиб. Ц. Миллера стр. 255.

⁷) Сиб. Пр. Столб. № 30 лл. 406 — 411.

⁸) Сиб. Пр. ст. 136 л. 86.

⁹) Сиб. Пр. кн. № 47 л. 162; кн. № 14 л. 52.

¹⁰) Сиб. Пр. кн. № 153.

¹¹) Сиб. Пр. кн. № 204 л. 53.

¹²) Сиб. Пр. ст. № 6135 л. 40.

¹³) Сиб. Пр. кн. № 70 л. 544 и 570.

¹⁴) Сиб. Пр. кн. № 8 л. 49.

¹⁵) Сиб. Пр. кн. № 19 л. 735.

¹⁶) Сиб. Пр. кн. № 17 л. 99.

¹⁷) Сиб. Пр. кн. № 34 л. 724.

¹⁸) Сиб.  Пр. ст. № 90 лл. 243-248.

¹⁹) Сиб. Пр. кн. № 144 л. 203.

²⁰) Сиб. Пр. кн. № 204 л. 65; кн. № 221 л. 159; кн. № 17 л. 99.

²¹) Сиб. Пр. ст. № 136 л. 342 — 344; ст. 112 л. 427 и д. ст. 136 л. 605; ст. № 12 л. 406.

²²) Сиб. Пр. ст. 91 лл. 49 — 54.

Кетск и Кетский уезд (1602—1654 г.).

Библиографическое описание:  "Записки Императарскаго Харьковскаго. Университета", книга II, 1893 г., часть неоффицальная. (а). Харьков 1893г.

Сетевая версия – В. Трухин, 2008