Наша фамилия в Забайкалье берёт своё начало от пашенного крестьянина Ивана Тихонова сына Коширы. «Кошира» по Далю - овечий хлев. Для крестьянина вполне подходит. Откуда Иван Кошира переселился в Забайкалье пока неизвестно. Однако примерный год переселения позволяют установить следующие документы.
«Господину князю Костянтину Осиповичю Иван Власов челом бьет. В указе великих государей, каков прислан наказ ко мне из Сибирского Приказу, за приписью дьяка Павла Симанова, написано: в прошлом, господине, во 191 году писал к великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, из Даурской земли и из Нерчинска столник и воевода Федор Воейков: до него де Федора и при нем заведена в Нерчинском уезде, вниз по Шилке реке и по иным местам, пашня, и на тех де пашнях хлеб родится добр и поселены де пашенные крестьяня, и иных де пашенных земель в Нерчинском и в Новоаргунском уездех много; и на тем места велено мне, господине, послать из Нерчинского сына боярского добра, а с ним служилых людей, сколко человек пригоже, и пашенных земель досмотреть, не в ясашных ли угодьях те пашенные земли заняты, и около тех лесов и в тех лесах соболиных промыслов нет ли, и к Китайской и к Мугалской стороне те пашенные земли не близко ли, и всяким воинским людем на те места приходу не чаять ли, и будет воинским людем приход чаять, и кем оборонитца, - о том велено мне, господине, писать к великим государем к Москве. И по указу великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержцев, посылал я в Нерчинской уезде вниз и вверх по Шилке и по Нерче и по Уюрге рекам и по иным местам, для досмотру пашенных земель, Нерчинского сына боярского Игнатья Милованова да с ним служилых людей Сенку Гаврилова, Сенку Томскова. И он Игнатей с товарыщы, тех пашенных и иных мест досмотря, передо мною сказали: ездили де они из Нерчинского вниз и вверх по Шилке и по Нерче и по Уюрге рекам и по иным местам и пашенных земель досматривали; и в Нерчинском де, господине, уезде пашенных земель гораздо много, а около де тех пашенных мест соболиных промыслов нет, и не в ясашных угодьях; а в которых де, господине, местех соболиные промыслы наперед сего и бывали, и в тех де местах из давных лет соболиные промыслы вышли; а от воинских де, господине, людей от Китайских и от Мугалских по заимкам на башнях и в острогах живут с великим опасением; а прежде де, господине, сего в тех пашенных местех и где остроги Даурские стоят, и те де места бывали и все иноземские кочевья, а от тех де, господине, пашенных заводов ясачным людем никакие тесноты нет, и кочюют де ясачные люди от тех пашенных земель не в ближних местех. А которые, господине, в пашенные крестьяне присланы с Москвы в Даурские остроги в прошлом во 190 году, дватцать три человека, при стольнике и воеводе при Федоре Воейкове, и те пашенные крестьяне дворами строица почели в нынешнем во 192 году, и великих государей десятинные пашни на получетверти десятине посеено ржи к нынешнему 192 году осмнадцать пуд с полу-пудом, да ярового двенатцать десятин с четью. И будет великие государи укажут с Руси присылать или из которых Сибирских городов перевесть в Даур крестьян пять сот семей, и не токмо, гоподине, Даурских острогов служилым людем на жалование, хотя великие государи укажут и великие рати двигнуть на оборону Даурской земли от Китайских людей, и теми пашенными крестьяны мочно, господине, хлеба напахать. А по великой реке Шилке и по сторонным речкам и по яланем пашенных земель много. А около Аргунского, господине, острогу, по сказке сына боярского Григорья Лоншакова, пашенных земель гораздо много. И о Аргунских пашенных землях я к великим государем к Москве и к тебе, господине, в Енисейск не писал же»¹.
Сопоставим этот документ со списком того же года, где перечислены двадцать три пашенных крестьянина Нерчинского острога.
«Нерчинского Острогу пашенные крестьяне
Урульгинской деревни
Оклад по полудесятине в поле, в дву потому ж
Оска Кибирь, Тимошка Баран, Галанька Данилов сын, Ивашко Кошира, Сенка Ремез, Федка Хорхора, Федка Букин, Демка Иванов, Якушко Глухой, Афонка Порошин.
Куенской деревни
Оклад по полудесятине в поле, в дву потому ж
Ивашко Добыча, Васка Мигунов, Тимошка Обросимов, Гришка Сидоров, Якушко Михайлов, Бориско Лукьянов, Гришка Голобокой, Якушко Овдеев, Петрушка Стефанов, Левка Перебоев, Тимошка Табасов, Афонка Кожин, Ивашко Стефанов, Федка Терентьев, во 192-м году, он, Федка, утонул, двора у него, и жены, и детей, и никакого заводу и живота не осталось»².
Итак, Иван Кошира был из тех крестьян, которых прислали в Забайкалье в 7190 году. Переводя летоисчисление «от сотворения мира» в летоисчисление «от Рождества Христова», получаем примерный год переселения - 1682. В 7192 (1684) году Иван пахал десятинную пашню в Урульгинской деревне, которая располагалась примерно в сорока километрах к юго-западу от Нерчинска, в долине реки Урульга. Сейчас на этом месте находятся деревни Волочаевка и Андронниково.
Отметим, что место для поселения крестьян на пашню было выбрано неслучайно. Как следует из сказки пашенных крестьян³. , Куенская деревня была основана на Шилке ниже Нерчинска, на месте, где в 1680-1681 годах проводились опытные посевы хлеба под руководством нерчинского воеводы Фёдора Воейкова. Что касается Урульгинской деревни, она располагалась около заимки сына боярского Никифора Сенотрусова, где в те же годы были проведены удачные посевы хлеба, гороха и других сельскохозяйственных культур ⁴
Жизнь забайкальского крестьянина во все времена была весьма тяжёлой. В первую очередь это было обусловлено местным климатом, из-за особенностей которого Нерчинский острог вообще долгое время считался бесхлебным.
Например, «в 1685 году вместо предполагаемых 515 пудов ржи десятинного хлеба и 611 пудов ярицы было собрано 20 пудов ржи и 103 пуда ярицы. Объясняли это тем, что «в Нерчинском уезде на двенадцати десятинах ржи не родилось, а на которых десятинах рожь и ярица и родилась и та рожь и ярица от засухи родилась гораздо плоха и для того, что во 194 году на полях хлеба выела кобылка»⁵.
Вторым неблагоприятным обстоятельством, существенно влиявшим на повседневную жизнь крестьян, явилось пришедшееся на 1680-е годы обострение отношений России, как с сопредельными государствами, так и с местными инородцами, не желавшими становиться российскими подданными и выплачивать ясак в казну. Упомянутый выше неурожай 1685 года имел из-за этого трагические последствия. «Оказавшись в тяжёлом положении, не надеясь получить семена в Нерчинске, пашенные крестьяне Яков Глухой, Демьян Иванов, Афанасий Порошин, Яков Михайлов, Тимофей Обросимов, Григорий Сидоров отправились за семенами в Албазин. Как известно, Албазин в 1686 году был окружён маньчжурами и все крестьяне, кроме Якова Глухого, погибли»⁶.
Обстановка в Забайкалье начала улучшаться с конца августа 1689 года, когда после ряда вооружённых столкновений и угрозы большой войны Российское царство и Цинская империя заключили в Нерчинске мирный договор. В состав прибывшего из Пекина посольства входили миссионеры иезуитского ордена в Китае Жербийон и Перейра. Во время путешествия в Нерчинск они вели записки, в которых оставили описание долины Урульги и Урульгинской деревни.
«[20 июля 1689 года]. В этих лесах растут деревья хуачу, похожие на ясень (а может быть, это и есть ясень), и ели, а елей здесь много, и они очень красивые. По дороге в двух или трех местах нам повстречались дома, если так можно назвать жалкие избы, сколоченные из еловых бревен, положенных друг на друга без всякого плана. В этих домах не было видно москвитян; наши люди сказали нам, что, как только они узнали о нашем приближении, они все ушли в Нерчинск. В одном из этих поселков была более умело построенная деревянная часовня. Ее легко было опознать по кресту наверху.
Вблизи этих мест видны обработанные поля. Мы видели хорошее просо и другое мелкое зерно. Здесь распахивают склоны и пасут скот на лугах у подножья этих склонов вдоль ручьев; для этого делают большие изгороди, чтобы скот не забредал на пахотную землю. Эта местность зовется Аергон. Мы расположились лагерем за вторым поселком на холмах. Под ними протекает ручей, тоже зовущийся Аергон, откуда поселок и берет свое название. Как ни мал этот ручей, в нем водится рыба»⁷.
«[20 июля 1689 года] мы прошли 5 лиг сквозь сплошной лес, где не видно было даже солнца. Когда мы вышли на открытое место, мы увидели ряд деревянных изб, принадлежащих москвитянам. Тут же была и небольшая деревянная часовенка, аккуратно и красиво построенная. Эта часовенка имела 2 кубита⁸ в ширину и 4 в длину. Она покоилась на четырех деревянных столбах и была увенчана крестом. Пол ее поднят на 3 или 4 дюйма из-за болотистой почвы. Вблизи леса у москвитян было несколько обработанных участков, где они сеяли озимую пшеницу и другие неизвестные здесь злаки; яровую же не сеяли, так как, по-видимому, она не подходит к здешнему климату»⁹.
Первое из упомянутых поселений - заимка сына боярского Никифора Сенотрусова, второе - Урульгинская деревня. Представляет интерес и первое упоминание о часовне. Позже вместо неё была построена деревянная церковь.
Следующий, известный нам эпизод из жизни Ивана Коширы связан с его переходом из крестьян в казачье сословие. Отметим, что в конце XVII века такой переход ещё был возможен, при этом обязательное условие заключалось в перекладывании крестьянских обязанностей - тягла - на другого человека.
«Великим Государем, Царем и Великим Князем Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу, Всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцам. Бьют челом сирота ваш, Урульгинской заимки пашенной крестьянин Ивашко Тихонов Кошира, да отставленной полковой стрелец Коземка Иванов.
В прошлом, Великие государи, 202-м году и в нынешнем, 203-м, бил челом я, сирота ваш Ивашко, чтоб за старостью меня от пашни отставить, потому, Великие Государи, что за старостью пахать не могу, и пашу пашню наймывая. И против моего, сироты Вашего, челобитья, веляно мне приискать человека вместо себя в пашню, и ныне я, сирота Ваш, приискал полкового отставленного стрельца Коземку Иванова и порядился с ним, что ему быть в пашне в моей место. А я, сирота ваш, Коземка, договорился с ним, Ивашкой, вместо его Ивана быть в пашне в его тягле, и всякое пашенное тягло по вычету его перенимаю на себя.
Милосердные великие цари Государи, Великие Князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, Всея Великия и Малыя и Белыя Росии Самодержцы, пожалуйте нас, сирот своих, велите, Государи, челобитье наше принять и в окладных книгах справить, в его тягло Иваново написать меня, Кузму, а меня, сироту своего Ивашку приверстать в какой чин, Вы, Великие Государи Цари, укажите. Пожалуйте, Цари, Государи, смилуйтеся.
К сей челобитной вместо Ивашки Коширы да Коземки Иванова по их велению нерчинский конный казак Ивашко Дорофеев руку приложил»¹⁰.
На челобитной проставлена следующая резолюция.
«По указу великих государей. Быть Иванову Коземке в пашне, в тягле Ивашки Коширы.
А Ивашку Коширу приверстать в пешую службу, и собрать порутчиков записи о том, что в службе, а другому, чтоб не покинул пашни, не сойдет с городу, ни под город».
Поручительство Нерчинских казаков за Ивана Тихонова сына Коширу сохранилось в том же деле.
«В Нерчинске конные казаки Филипп Иванов сын Тюфяков, да яз Трофим Михеев, да яз Василий Иванов сын Чикман, да яз Василий Федосьев сын Белевцов, да яз Артемий, да яз Борис Денисов сын, да яз Федор Иванов сын Войлошников, все мы порутчики, поручились мы в Нерчинске в приказную избу по служивом человеке по Иване Тихонове сыне Кошире, в том, быть ему, Ивану, за нашей порукой в Нерчинске в пешей казачьей службе.
Служить ему всякая Великих Государей служба вповал с нерчинскими с пешими казаками, стенная, караулы караулить и отъезжая судовая всякая служба, а из Нерчинского никуда без указу Великих Государей не сойти и не збежать, ружья и пороху и свинцу не знести, зернью и карты не играть, и не пить, и не бражничать, и некаким воровством не воровать, и приводу воровским людям не держать. А буде он, Иван, за нашею порукою Великим Государям служить не станет, или без указу Великих Государей з города сойдет, или збежит, или каким воровством станет воровать, зернью и карты станет играть, или пить и бражничать, или с воровскими людьми станет водиться, или привод воровским людям держать, или ружье и порох и свинец снесет, и на нас, Ивана, порутчиках, ружье и порох, и свинец, и пеня Великих Государей, а пени, что великие государи укажут, и вместо ево Ивановы головы, и голову, в том мы порутчики Филип с товарищи и дали в приказную избу сию запись. А запись писал по их порутчиков велению посадцкой человек Мишко Немиров, лета 7203 году ноября 1-го дня.
К сей поручной записи вместо порутчиков Филипа Тюфякова, Трофима Михеева, Василия Иванова, Василия Белевцова, Артемея Мунгала, Бориса Денисова, Федора Войлошникова по их велению енисейский барабанщик Ивашка Самсонов Котельников руку приложил»¹¹.
На поручной записи проставлена резолюция.
«Сию поручную взяв у людей подлинной приправить в окладных книгах и жалованье великих государей дать с поверстки».
Переводя в летоисчисление «от Рождества Христова», получаем дату написания документа - 1 ноября 1694 года. Итак, с конца 1694 года Иван Тихонов сын Кошира - пеший казак города Нерчинска.
Переход в другое сословие привёл не только к перемене образа жизни Ивана Коширы, но и, вероятнее всего, к перемене места его жительства. Связано это было с тем, что служилые люди должны были получать за свою службу не только деньги, но и хлебное и соляное жалование. В условиях дефицита зерна в Нерчинске и высокой стоимости его доставки из других городов, государство вынуждено было стимулировать служилых людей к занятиям земледелием. Местная власть выделяла казакам земельные участки, которые те обрабатывали либо самостоятельно, либо с привлечением наёмных работников.
Расположение земельного надела Ивана Коширы в доступных нам документах не указано. Скорее всего, этот надел находился там же, где сорок лет спустя, в середине 1730-х годов, проживал служилый Василий Иванов сын Коши- рин. Речь идёт о заимке Коширина, которая упоминается, как ориентир на местности, в челобитной Нерчинского конного казака Захара Красных в 1737 году¹² и в путевых заметках руководителя Второй Камчатской экспедиции профессора Герхарда Фридриха Миллера, проезжавшего по долине Урульги в июле 1735 года. Приведём фрагмент из его записей.
«К Урулгинской слободе относятся:
1. Луговская, или Наримскова, вместе с мельницей, на реке Урулге, недалеко от её устья, в 13 верстах от Нерчинска.
2. Пешкова, между двумя речками - Лариной и Левой, которые текут с востока, в 1 версте от деревни соединяются и в полуверсте оттуда к западу впадают в Урулгу. Находится в 2 1/2 версты от предыдущей деревни.
3. Коширина¹³, на левом, или западном, берегу речки Урулги, в 4 верстах от предыдущей.
4. Кулакова, вместе с мельницей, на том же берегу речки Урулги, в 2 верстах от предыдущей.
5. Белокопытова, или Екимова, вместе с двумя мельницами, на том же берегу речки Урулги, в 2 верстах от предыдущей.
6. Котельникова, на правом, или восточном, берегу речки Урулги, в 2 верстах от предыдущей. Здесь с юго-восточной стороны в Урулгу впадает речка того же, что и деревня, названия, которая приводит в движение мельницу.
7. Андроникова, на левом берегу речки Урулги, в 5 верстах от предыдущей. Имеется мельница. Немного выше деревни в Урулгу с запада впадает речка Каменка. Отсюда до Урулгинской слободы ещё 2 версты.
8. Сенотрусова, на левом берегу речки Урулги, в 4 верстах от Урулгинской слободы, на устье речки Подволошной, впадающей с западной стороны...»¹⁴
Сама Урульгинская слобода, располагавшаяся между Андронниково и Сенотрусово, в этом фрагменте не указана. Интересно, что все перечисленные заимки названы по фамилиям проживавших в них служилых людей. Скорее всего, после 1694 года Иван Кошира с семьёй проживал на своей заимке между Пешково и Кулаково.
О дальнейшей судьбе Ивана Коширы известно немногое. В 1699 году он упоминается среди рядовых нерчинских казаков, годовой оклад которых составлял 5 рублей¹⁵. В дальнейшем он дослужился до десятника пеших казаков. Первое упоминание об этом в доступных нам документах датируется 1706 годом¹⁶. И наконец, в книге Сибирского приказа от 1714 года имеется запись «десятник Иван Кошира умре, служил с пашни»¹⁷.
Второе поколение забайкальских казаков, дети Ивана Коширы, носили фамилию Коширины. Можно предположить, что по обычаям того времени сын Ивана Коширы был привёрстан на освободившееся место пешего казака после смерти отца. Впервые он упоминается в Переписной книге 1721 года.
«Вверх по Шилке...
Пешей казак Василей Коширин сказал: в доме у него мужеска полу людей: он, Василей, тридцати двух лет, а больше того, в доме у него мужеска полу людей нет»¹⁸.
Таким образом, Василий родился примерно в 1689 году, в то время, когда его отец был пашенным крестьянином и проживал в Урульгинской деревне.
В 1721 году Василий Коширин был женат. В метрической книге Урульгинской Николаевской церкви, к приходу которой относилась заимка Коширино, в разделе «О родившихся» имеется следующая запись.
«13 мая 1723 года. У служилого Василия Иванова сына Кошырина дочь Гликерия»¹⁹.
В этом же году он был внесён в окладную книгу жалования служилым людям.
«Василий Коширин. И сего 1723 году июня в 14 день по присланному Его Императорского Величества указу и по помете на выписке комиссара Якова Афанасьевича Бейтона государево денежное жалованье на прошлые 721 го и на 722 годы денег четыре рубли да товар два тюма китайки средней руки за шесть рублев по окладу его сполна.
Из приему целовальников Якова Сверкунова Федора Колотовкина по сей записке Василей Коширин денежное жалование деньги и товар взял. Велением его расписался Семён Богданов»²⁰.
Позже Василий вскользь упоминается в связи с выделением земли конному казаку Захару Красных в 1737 году: «В той же Кулаковой деревне владение отца его просителева сенных покосов от поскотины Василия Коширина вверх по Урульге по правую сторону смежно со Степаном Кулаковым...»²¹. Две оставшиеся записи, относящиеся к нему, сделаны в разделе «Об умерших» метрической книги Урульгинской Николаевской церкви:
«1 марта 1745 года. Отставной служилый Василий Иванов сын Коширин. Возраст - 61 год»²²;
и в книге выбывших после первой ревизии 1748 года:
«Деревни Чепуриной. Василей Коширин»²³.
Последняя из них подтверждает, что Василий Коширин умер в той же деревне, где проживал в 1730-х годах (см. примечание 13).
В разделе «Об умерших» метрической книги Урульгинской Николаевской церкви сделана запись о смерти другого сына Ивана Коширы, к сожалению, без указания имени.
«29 января 1746 года. Служилый Иванов сын Коширин. Возраст - 62 года»²⁴. Возможно, его звали Тимофей, поскольку в записи о браке от 13 января 1723 года упоминается «Тимофеева дочь Коширина, вдова Матрона»²⁵. Других упоминаний о сыне Ивана Коширы найти не удалось.
Представителем третьего поколения забайкальских казаков Кошириных являлся сын Василия Коширина Алексей. Время его рождения к настоящему моменту не установлено, известны лишь записи о браке и о рождении его дочери.
«15 октября 1746 года обвенчаны Нерчинский служилый Алексей Васильев сын Коширин с Ефимовой дочерью Юрловых девкою Евдокиею, первым браком»²⁶.
«1 декабря 1747 года. У служилого Алексея Васильева сына Коширина дочь Варвара»²⁷.
Эти записи также извлечены из метрических книг Урульгинской Николаевской церкви. Поэтому можно предположить, что после смерти Василия Коши- рина его сын Алексей остался жить на отцовской заимке.
Умер он не позже 1756 года, когда «казачьего сына Алексея Коширина вдова Евдокия Ефимова дочь» вторично вышла замуж²⁸.
Второй сын Василия, Агафон Коширин, не был привёрстан в казаки, скорее всего, из-за отсутствия вакансий. Впервые в доступных нам документах он упоминается в прошении на брак от 10 августа 1755 года: «Урульгинской слободы разночинец Агафон Васильев сын Коширин и Нерчинского собора отставного казака Петра Медведева дочь девица Парасковья, первым браком»²⁹.
Второе упоминание содержится в книге приказной избы Урульгинской слободы.
«1760 года сентября 3 дня.
У разночинца Агафона Коширина сего году было в насеве хлеба ярицы одна осьмина / а ныне в урожае пятьдесят снопов / из того выделено десять снопов / в умолоте по опыту доброй ярицы один пуд»³⁰.
В 1760-х годах разночинцы Нерчинского уезда были определены в крестьяне и приписаны к казённым заводам. В этом сословии Коширины пребывали до июля 1851 года, когда в числе прочих крестьян деревни Кулаково были зачислены в состав девятого пешего батальона Забайкальского казачьего войска.

Примечания:

¹ Дополнения к актам историческим, собранным и изданным археографическою комиссией. Том одиннадцатый. Санкт-Петербург, 1869 год. С. 73—74.
² РГАДА. Ф. Сибирского приказа, кн. 782, л. 48об.—49.
³ ДАИ. Том одиннадцатый. Санкт-Петербург, 1869 год. С. 189.
⁴ ДАИ. Том восьмой. Санкт-Петербург, 1862 год. С. 346.
⁵ Кашик О.И. Переселение крестьян в Нерчинский уезд в XVII—начале XVIII вв. // В сб. «Вопросы истории и методики преподавания истории в школе». Иркутск, 1966. С. 199.
⁶ Там же. С. 200.
⁷ Русско-китайские отношения в XVII в. Материалы и документы. Том 2. 1686—1691. М.: Наука, 1972. С. 744.
⁸ Один кубит равен 66 см.
⁹ Русско-китайские отношения в XVII в. Материалы и документы. Том 2. 1686—1691. М.: Наука, 1972. С. 707.
¹⁰ РГАДА. Ф. 1142, оп. 1, д. 66.
¹¹ РГАДА. Ф. 1142, оп. 1, д. 66.
¹² ГАЗК. Ф. 10, оп. 1, д. 28.
¹³ В записях путешествовавшего с Миллером студента Степана Крашенинникова вместо Коширино указана Чокулинная, т.е. заимка имела два названия.
¹⁴ Записки путешественников и исследователей (вторая половина XVII - XVIII вв.): Хрестоматия/Комитет культуры Читинской области; гл. ред. Г.П. Сыроватка. - Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 2007. - Т. 1. - 480 с.
¹⁵ Сибирские города. Материалы для их истории XVII и XVIII столетий. Нерчинск. Селенгинск. Якутск. 1886 год. С. 10.
¹⁶ РГАДА. Ф. Сибирского приказа, кн. 1631.
¹⁷ РГАДА. Ф. Сибирского приказа, кн. 1591, л. 220.
¹⁸ РГАДА. Ф. Сибирского приказа, кн. 1626, л. 43.
¹⁹ ГАЗК. Ф. 282, оп. 1, д. 1, л. 54.
²⁰ ГАЗК. Ф. 10, оп. 1, д. 12, л. 76.
²¹ ГАЗК. Ф. 10, оп. 1, д. 28, л. 9.
²² ГАЗК. Ф. 282, оп. 1, д. 1, л. 270об.
²³ РГАДА. Ф. 350, оп. 3, д. 1917, л. 50.
²⁴ ГАЗК. Ф. 282, оп. 1, д. 1, л. 317об.
²⁵ ГАЗК. Ф. 282, оп. 1, д. 1, л. 54об.
²⁶ ГАЗК. Ф. 282, оп. 1, д. 1, л. 317, запись № 11.
²⁷ ГАЗК. Ф. 282, оп. 1, д. 1, л. 355, запись № 11.
²⁸ ГАЗК. Ф. 282, оп. 1, д. 22, л. 68.
²⁹ ГАЗК. Ф. 282, оп. 1, д. 22, л. 23об.
³⁰ ГАЗК. Ф. 10, оп. 1, д. 85, л. 67.

Воспроизводится по:

Журнал «ГОДЫ и ЛЮДИ» г. Нерчинск №3. 2013 С. 34—38.