В 80-90-е годы XX столетия изучение проблемы внешних миграций, причин, форм и характера перемещений населения в другие страны началось во многих научно-исследовательских центрах России. Заметным явлением стало появление работ, раскрывающих историю российской эмиграции во многих странах мира. Не обошли эту тему и зарубежные исследователи, в частности, немало работ по истории российских «иммигрантов» подготовили китайские исследователи.
Наша задача - на основе имеющихся публикаций китайских авторов рассмотреть начальный миграционный этап российских подданных в совершенно чуждую для русского человека инокультурную среду.
Весь ход перемещения некоторой части российского населения в пределы Китая большинство китайских исследователей поделили на три больших этапа. Начало первого этапа одни авторы относят к XIII — XIV вв., другие рассматривают с XVII до конца XIX в.; второй этап ни у кого не вызывает сомнения, он связан с началом строительства КВЖД, т.е. конец XIX в. до 1917 г. И последний этап относится к послеоктябрьскому периоду, в котором выделяются несколько внешних и внутренних миграционных потоков, направленных как в Китай, так и из него.
На фоне миграционных процессов, происходивших в мире и внутри России, масштабы оттока российских подданных в пределы Цинской империи в период заселения и освоения Дальнего Востока были малозаметными и незначительными, поэтому говорить о каком-то массовом исходе из России в Китай на основании отдельных фактов, по нашему мнению, безосновательно. Однако в современной китайской историографии наметились несколько вариантов отсчета времени появления на китайской территории российских подданных. Так, например, автор Ши Гохуа в небольшой статье на русском языке указывает на XVII в., он пишет:
«Как известно, уже 300 лет тому назад русские люди, которые не могли терпеть гнет и порабощение царской власти, покидали Россию, а некоторые из них попали в Китай и остались здесь жить . . . . Таким образом, в течение длительного времени русские жили и до сих пор проживают в Китае в семье других народов»¹.
В работе нескольких авторов под названием «Ряска в непогоду: Русские эмигранты в Китае» отмечается еще более раннее знакомство китайцев с русскими. Без ссылки на какой-либо исторический источник, в качестве подтверждения своего высказывания они отмечают, что в 1330 г. большая группа российских подданных перешла в западную часть Китая и поселилась среди тюркских племен; правители правящей династии Юань приняли их, выдали волов, семена и орудия для возделывания пахотных земель².
Среди первых российских мигрантов, осевших в Китае, китайские исследователи называют русских казаков, которые, неся службу вблизи китайской границы, но стремясь к свободной жизни, переходили на жительство в соседнюю страну. Часть казаков, взятых в плен после захвата маньчжурскими войсками русской крепости Албазин в 1686 г., доставили в Пекин и зачислили на службу в маньчжурское восьмизнаменное войско³. Эта группа казаков осталась жить в Китае, явившись первыми постоянными жителями Поднебесной. Как отмечают Ши Фан, Гао Лин и Лю Шуан, несмотря на то что г. Харбин считается «столицей» русского зарубежья, однако первые русские люди появились в столице страны - Пекине, «в их честь была заложена первая православная церковь^»4.
В период движения русских людей на восток в среднем и нижнем течениях р. Аргуни, в районе Барги, были замечены казачьи отряды, охотники и беглые в поисках свободной жизни. Им принадлежит первенство в освоении земель Трехречья. В этих местах селились и те, кто испытывал религиозные гонения на родине, это сектанты, духоборы и представители некоторых других конфессиональных течений.
После подписания в 1689 г. Нерчинского договора, по мнению многих китайских исследователей, начинается миграционное движение русских миссионеров и торговых людей во внутренние районы Китая. Особенно оно усилилось после заключения Кяхтинского договора 1727 г., разрешавшего российским торговым караванам регулярно посещать Пекин, один раз в три года русские купцы, в составе не более 200 чел., могли вести беспошлинную торговлю в отведенных городах, возводить жилища, лавки, склады и т.п.
По мнению многих китайских историков, исследовавших историю русского рассеяния на территории Китая, огромная роль в развитии торговли принадлежит именно русским купцам. К 1859 г. в провинции Хэйлунцзян насчитывалось 14 русских купцов, имевших здесь свои торговые фирмы. В провинции действовали торговые фирмы Кузнецова, Зимина и Серебренникова, Курбатова и Ланина, Кандинского и Налетова, Юдина и др. Торговой деятельностью занимались также около 60 казаков. Превалировала чайная торговля. Русские чаеторговцы часто посещали и другие провинции Китая - Хунань, Хубэй, Цзянси, Аньхой в поисках новых рынков.
История становления и развития чайной торговли между Россией и Китаем, роль российских коммерсантов в этом деле довольно подробно освещена в работе китайского ученого — историка Го Юньшэня «История российско-китайской чайной торговли». Еще в конце XVII в. русские купцы проложили путь в Чжанцзякоу, что находится в 400 ли от Пекина. Однако постоянного русского населения в силу существовавшего запрета со стороны цинского правительства в нем не было. Первые русские фирмы появились в нем после заключения договоров между Китаем с Англией и Францией и российско-китайского Тяньцзиньского (1858 г.), дававших иностранным купцам право свободного передвижения по внутренним районам страны и в открытых портах.
Русские чаеторговцы получили доступ во внутренние города Китая - Ханькоу, Чжанцзякоу, Шанхай, Тяньцзинь и другие места. Из Ханькоу пытались проникнуть в такие чайные места, как Янлоу, Сяньнин, Чунъян и др. места в провинции Хэбэй. В 1863 г. на средства русских коммерсантов в Ханькоу был основан чаеперерабатывающий завод «Шуньфэн», в 1866 г. - еще один завод «Синьтай», в 1871 г. - «Ханьчан». Переработанный чай в огромных количествах отправлялся в пределы России. Русские чаеторговцы были монополистами чайного промысла в Ханькоу. В 1893 г. только четырьмя фирмами: Молчанова и Початнова (или Печатнов), братьев Поповых, Чиркова и Панова, а также Токмакова из Ханькоу в Россию было отправлено 35 млн. фунтов чайного листа, что составило более 60 % от всего объема российско-китайской чайной торговли⁵ того времени.
Обосновавшись в Ханькоу, русские чаеторговцы осваивали и другие чайные районы Китая. В Фучжоу поселился Пятаков, затем он с Молчановым основал совместную торговую фирму. По их примеру в Фучжоу появились русские компании Пономарева и «Токмакова-Шевелева». К концу 1875 г. в Фучжоу, а также в провинции Фуцзянь русскими коммерсантами были открыты 5-6 чайных заводов, в 1876 действовали уже свыше 9 предприятий⁶. Небольшие перерабатывающие предприятия чайного листа существовали и в ближайших чайных местах, таких как Цзяньнин, Нанья и Сицинь.
Одновременно с развитием чайного промысла в Фучжоу русские купцы осваивали еще один чайный район в провинции Цзянси - Цзюцзян. Его выделяло выгодное географическое расположение: на северо-востоке по реке Янцзы он был непосредственно связан с центром чайной торговли Ханькоу. В нем сразу же был основан филиал завода «Шуньфэн». Чай местности Цзюцзян отличался лучшим качеством от фучжоуского и пользовался большим спросом не только в России, но и в странах Запада - Германии и Франции.
Важным пунктом в развитии русско-китайской торговли, включая и чайную, был крупный торговый порт Тяньцзинь. В Тяньцзине в 1877 г. постоянно проживали 25 российских подданных, в 1879 г. - уже 42 представителя торгово-промышленного класса⁷. Число русских в Тяньцзине не увеличивалось вплоть до массового исхода вынужденных эмигрантов из России после октября 1917г. Русская диаспора в Тяньцзине имела свою церковь, библиотеку.
Возникновение шанхайской группы российских подданных китайские авторы относят к середине XIX в. Исследователь истории русской эмиграции в Шанхае Ван Чжичэн выделил три основных этапа, в течение которых было зафиксировано появление в Шанхае российских подданных. Это сер. XIX в. - 1917 г.; с 1918 г. до начала 30-х годов XX в. и сер. 30-х - 50-е годы XX в. ⁸ Первыми русскими жителями Шанхая были купцы, осваивавшие торговый рынок Китая. Они жили среди прочего иностранного населения города без каких-либо привилегий. Ситуация стала меняться после окончания гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке России.
Китайские авторы выделяют важную особенность в жизни даже небольших групп русского населения, поселившихся в разных местах Китая до строительства КВЖД (с 1897 г.), - это возникновение православных храмов. Например, в Ханькоу в 1861 г. сначала было учреждено российское консульство, а через шесть лет, в 1867 г., на средства русского коммерсанта П. Боткина был построен православный приход. Службу в нем вел священник, командированный из Пекинской духовной миссии. По данным китайских материалов известно, что за период с 1715 по 1860 гг. в Пекин из России было направлено больше десятка священнослужителей. Их задача заключалась в распространении православия в Китае и поддержании религиозной жизни среди российских прихожан того времени. Кроме миссионеров и купцов, китайские историки к числу российских иммигрантов относят также студентов — стажеров, ехавших в Китай на учебу. Появление русских молодых людей, по мнению большинства китайских исследователей, положило начало зарождению интереса к русскому языку среди китайцев.
В своих работах китайские авторы выделяют еще один район, где оседали на жительство российские подданные, это Синьцзян. Синьцзян с древнейших времен находился на перепутье экономических и культурных влияний, как с запада, так и с востока. С середины XIX в., как отмечают такие авторы, как Ли Сингэн, Ли Жэньнянь и др., проводимая царским правительством России политика экспансии привела к быстрому торгово-экономическому сближению Синьцзяна с Россией и положила начало миграционному оттоку некоторой части российских подданных на его территорию. По национальной принадлежности это были казахи, уйгуры, узбеки, татары и русские. Иммиграция в этот район становится заметным явлением после 1884 г., когда Синьцзян получил статус китайской провинции. Первые российские иммигранты, в основном представленные торгово-промышленным классом, селились в городах и поселках, где была сосредоточена торговая деятельность: Урумчи, Или, Тачэн, Ашань (Алтай) и др.
После подписания Пекинского договора 1860 г. вдоль российско-китайской границы была разрешена сухопутная торговля, а в городах Синьцзяна - Урге и Кашгаре русским разрешалось иметь консульства. Русские купцы также получили разрешение на возведение «маои цюань», т.е. торговых мест или дворов. Одновременно строились жилища, склады для хранения товаров, из чего китайские авторы делают вывод о том, что в Синьцзяне российские подданные закреплялись надолго, их потомки являются полноправными жителями современного Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР⁹.
Первый этап в истории российской эмиграции в Китай некоторые авторы, например Ши Фан и Ли Дэбин, называют еще «иммиграцией российских старателей». По сравнению с перечисленными выше социальными группами, чья деятельность в Китае рассматривается китайскими авторами с положительной стороны, совершенно иное мнение высказывается относительно золотоискателей, которые, поселившись на китайской земле, занялись незаконным промыслом, вовлекая в него огромную массу «искателей приключений», «хищников», и т.п. Этот исторический факт запечатлен как в российской, так и в китайской историографии.
На месте разработок золотоискатели создали своеобразное «государство в государстве», где действовали свои законы. Ши Фан и Ли Дэбин отмечают, что месторождение золота в северных отрогах Большого Хингана у р. Желтуги было обнаружено охотником — орочоном, затем слух о золотых запасах распространился в Амурской области, в Забайкалье и достиг Сибири. Первая партия старателей состояла из одного специалиста — инженера и десятка рабочих, число которых постепенно увеличивалось. В 1884 г. в районе р. Мохэ, рядом с приисками, собралось до 4 тыс. чел., позже до 9 тыс. русских, составлявших более 60 % от общего числа занятых в поисках золота¹⁰.
В коллективной монографии «История освоения провинции Хэйлунцзян» авторы Синь Пэйлинь, Чжан Фэнмин и Гао Сяоянь также считают, что в числе первых иммигрантов из России были золотоискатели, называя их хищниками, грабителями или искателями приключений. Масштабы разработок были так велики, что они привлекли представителей других национальностей: рядом с русскими работали китайцы, корейцы, евреи, немцы, французы, поляки и американцы. Среди них были бывшие торговцы, чиновники, военные, горняки, казаки, аборигены-туземцы, беглые каторжники и священники. По названию реки возникла так называемая Желтугинская республика, которая просуществовала до 1886 г., пока ее не разогнали китайские войска. В ней была неплохо налажена жизнь старателей, на средства русских были открыты гостиницы, столовые, лечебницы, церковь, увеселительные заведения и т.п. После разгона «республики», отмечают китайские авторы, часть русских выехала на родину, часть разбрелась по китайской территории.
В ряде работ китайских авторов предпринята попытка проследить процесс миграционного движения из России в Китай начиная с конца XIX в., увязывая его с устоявшейся в цинской и гоминьдановской историографии концепцией об агрессивности устремлений царской России по отношению к Китаю. Харбинские историки Ши Фан, Ли Дэбин и Гао Лин, а также шанхайский ученый Ван Чжичэн выделяют середину XIX в. как начало миграционного оттока некоторой части российского населения в пределы Цинской империи. Другие авторы, например Синь Пэйлинь, Чжан Фэнмин и Гао Сяоянь, пишут, что в конце эпохи Цин в районе Хэйлунцзян произошли существенные этнодемографические изменения, связанные с массовым притоком китайского (ханьского) населения и вторжением империалистических держав, среди которых первенство принадлежит России¹¹.
Строительство КВЖД по северо-восточной части Китая, начатое в конце XIX в., явилось мощным фактором для притока не только внутренних переселенцев, но и внешних иммигрантов, прежде всего новых российских поселенцев. В Маньчжурию, где возводилась железная дорога, переехало на работу большое число высококвалифицированных русских инженеров, огромная армия рабочей силы. Центром российского зарубежья становится г. Харбин, который надо было еще строить.
История КВЖД непосредственно связана с историей возникновения «русского государства в государстве», в котором жил многонациональный состав населения, действовали русские законы, открывались на средства русской казны и частного предпринимательства больницы, школы и различные предприятия. Как отмечает Хуан Динтянь,КВЖД сооружалась не только для решения экономических проблем, она была территорией «распространения культурных, военных и политических интересов России»¹².
Однако некоторые китайские авторы, например Гао Шэндоу, считают, что КВЖД «нанесла удар» по национальной экономике Китая, повлияла на процесс экономического освоения региона, изменила социальную структуру населения. С появлением первых строителей дороги, по его мнению, началась официальная история угнетения китайского народа и захват природных ресурсов Северо-Восточного Китая¹³. О строительстве КВЖД и ее значении для Северо-Восточного Китая более позитивную оценку дают Го Юньшэнь, Цзай Усань и некоторые другие авторы. Не отрицая агрессивных замыслов царской России, они, тем не менее, отмечают положительную роль КВЖД в развитии российско-китайских торговых связей, ускорении транспортных перевозок и увеличении трудового потенциала в регионе. КВЖД, пишут они, открыла новый этап в заселении и освоении территории, прилегающей к железной дороге.
Первыми поселенцами в районе КВЖД были российские и китайские подданные. Среди россиян были железнодорожные рабочие, инженеры, военные, торговые люди, священнослужители, а также люди свободных профессий. Одни ехали на работу по контракту на государственные деньги, другие на свои средства. Благодаря самоотверженному труду народов двух стран возникли населенные пункты вдоль железнодорожной артерии. Одновременно с сооружением трех линий КВЖД в ее южной части с помощью русских капиталов строились города Люйшунь (Порт-Артур) и Далянь (Дальний).
Административным центром русских в Маньчжурии был Харбин. История возникновения Харбина до сих пор изучается китайскими исследователями. Их можно разделить на тех, кто признает дату рождения города совпадающей с датой закладки КВЖД, и тех, кто ратует за «китайское происхождение» города. Несмотря на такие разные подходы к изучению истории Харбина избежать, однако, истории появления в нем российских подданных в конце XIX в. не всем удается.
Более объективно, на наш взгляд, отразили историю Харбина Ши Фан, Гао Лин, Лю Шуан и Ли Шусяо¹⁴. Их точка зрения сводится к тому, что становление Харбина как города происходило под воздействием внешних факторов, а именно в связи с прокладкой железной дороги по территории Маньчжурии. Из России прибывали трудовые эмигранты, чьими усилиями в первую очередь создавалось жизненное пространство в пределах Китая. В 1899 г. в Харбине было 28 национальных групп российского населения общей численностью в 14 тыс. чел.¹⁵ В 1903 г. после ввода в эксплуатацию КВЖД в Харбине всего насчитывалось свыше 44,5 тыс. чел. разных национальностей¹⁶. Среди российских поселенцев были русские, белорусы, украинцы, узбеки, татары, грузины, армяне, эстонцы, литовцы и многие другие этнические группы многонациональной России.
Таким образом, на основании имеющихся публикаций китайских авторов можно сделать вывод, что первыми российскими поселенцами в разных частях Китая были свободные (казаки, купцы, приверженцы нетрадиционной религии), вынужденные (казаки из Албазина), а также контрактные иммигранты (на строительстве КВЖД и других объектов). Все они способствовали экономическому развитию мест проживания и российско-китайскому сотрудничеству во многих областях.

Примечания:

¹ Ши Гохуа. Русские в Китае //Проблемы Дальнего Востока. 1990. № 2. С. 229.
² Ли Сингэн, Ли Жэньнянь и др. Фэн юй фупин. Эго цяоминь цзай чжунго (Ряска в непогоду: Русские эмигранты в Китае). Пекин, 1997. С. 3.
³ Там же. С. 4.
⁴ Ши Фан, Гао Лин, Лю Шуан. Хаэрбин эцяо ши (История русской эмиграции в Харбине). Харбин, 1998. С.26.
⁵ Го Юньшэнь. Чжунъэ чае мои ши (История российско-китайской чайной торговли). Харбин, 1995.С.112.
⁶ Там же. С. 113.
⁷ Там же. С. 119.
⁸ Ван Чжичэн. Шанхай эцяо ши (История российской эмиграции в Шанхае). Шанхай, 1993. С.92.
⁹ Ли Сингэн, Ли Жэньнянь и др. Указ. соч. С. 290.
¹⁰ Ли Дэбин, Ши Фан. Хэйлунцзян иминь гайяо (Краткий очерк об иммигрантах в провинции Хэйлунцзян). Харбин, 1987. С. 137.
¹¹ Синь Пэйлин, Чжан Фэнмин, Гао Сяоянь. Хэйлунцзян кайфа ши (История освоения провинции Хэйлунцзян). Харбин, 1999. С.47.
¹² Хуан Динтянь. Дунбэй я гоцзи гуаньси ши (История международных отношений в СевероВосточной Азии). Харбин, 1999. С.201.
¹³ Гао Шэндоу. Хаэрбин хуэйчжань шупин (О восстании ихэтуаней в Харбине) // Бэйфан вэньуд. 1988. №4. С. 84-85.
¹⁴ Ши Фан, Гао Лин, Лю Шуан. Хаэрбин эцяо ши (История русской эмиграции в Харбине). Харбин, 1998. С. 28; Ли Шусяо. Хаэрбин лиши бяньнянь (Историческая летопись Харбина). Харбин, 2000. С.1.
¹⁵ Ли Шусяо. Указ. соч. С. 9.
¹⁶ Ли Шусяо, Ли Тин. Вайго чжу хаэрбин линшигуань иши (Иностранные консульства в Харбине) // Хэйлунцзян жибао. 1999. 23 июля.

Воспроизводится по:

Миграционные процессы на Дальнем Востоке (с древнейших времен до начала XX века). Материалы международной научной конференции (Благовещенск, 17-18 мая 2004 г.). - Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2004.