В истории колонизации Сибири недостаточное внимание уделено зарождению хозяйственных связей и установлению деловых контактов русского правительства с влиятельной родо-племенной верхушкой аборигенов Забайкалья. Старый опыт их взаимоотношений не должен быть забыт, и он ценен для нашего времени, поскольку давал хорошие результаты в деле установления межэтнических связей и полезных культурных взаимовлияний. Добрая и мудрая опека, простирающаяся над князцами, тайшами, нойонами народов Забайкалья, в основе которой лежало максимальное внимание правительства к своим подопечным, заинтересованного в сборе ясака при благоприятных условиях и в мирной обстановке. В этой связи русским людям предписывалось "выбирать от ясашных людей мягкую рухлядь (меха) ласкою, а не жесточью и правежем ..., чтобы тем ясашных людей от государева жалованья не отогнать и тем бы их не оскорбить".1 На местах, в сибирской глуши, не всегда это предписание соблюдалось, но правительство эту линию проводило весьма настойчиво с самого начала присоединения новых земель за Байкалом. Именно такое внимание и покровительство по отношению к местной аборигенной знати мы обнаружили в архивных документах, найденных нами в архиве Российской академии наук (Ленинградское отделение) в фонде № 21 (Герада Фридриха Миллера). Документ, материалы которого мы рассмотрим, называется "Списки Селенгинской и Нерчинской архивы". В нем представлено 145 различных документов 17-18 вв. на 229 листах. Дело относится к 1684-1685 годам и в нем освещена история приема в Москве "тунгусской породы князя" Гантимура и сына его Катаная. Предыстория этого события такова. Во время царствования царя Алексея Михайловича по некоторым данным в 1667, а по другим в 1651 году с детьми и братьями и всем своим племенем в 40 улусов из маньчжурского подданства в русское перешел влиятельный князь Гантимур, положивший начало славному потомству рода Гантимуровых в истории России. После выхода из Китая и принятия подданства России "князь Гантимур со своим сыном Катаном и родичами пожелали принять православную веру, о чем нерчинским воеводой И. Власовым было доведено до сведения царей Иоанна и Петра Алексеевичей. В 1684 г. по их указу Власов приказал крестить князя Гантимура и сына его Катана. Первый был назван Петром, а второй Павлом. Затем новокрещенные отправлены были в Москву. Сам Гантимур по дороге заболел и умер в гор. Нарыме, а сын его Павел был в Москве, где пожалован был московским дворянином. Это было в 1685 году." [Арсеньев. Род князей Гантимуровых. Генеалогическая справка. М., 1904. С. 7-8]. На протяжении многих веков среди эвенков самыми знатными и влиятельными, наделенные дворянскими привилегиями считались князья Гантимуровы. Они управляли степными или конными тунгусами Забайкалья со второй половины XVII в. В ведении тайши или князца Гантимурова находилось 15 родов, которые кочевали по рекам Ингода, Шилке и Аргуни, а его постоянная резиденция помещалась на реке Ингоде. Фактически правление князей Гантимуровых было династическим. Власть передавалась в их роду по наследствву. После принятия "Устава об управлении инородцами" (1822 г.), эвенки Восточного Забайкалья были объединены в Урульгинскую степную думу с центром в с. Урульга. Династия Гантимуровых по традиции стала осуществлять функцию глав управления эвенкийской думы. В1823 г. в ведомстве Урульгинской степной думы находилось 10879 эвенков.2 Русское правительство сохраняло принцип наименьшего вмешательства во внутренние дела эвенков. Гантимуровы оставались у власти даже в том случае, когда кто-то из князей сильно злоупотреблял своим положением и обирал своих соплеменников. Так, в 1824 г. эвенки отказались "от представления в думу ясака и повинностей" и подали жалобу иркутскому губернатору "о разных притеснениях, чинимым Гантимуровым, тунгусам Сортоцкого, Маникерского и Чильчагирского родов." Князь продавал им порох не по казенной цене, а втридорога, ежегодно требовал людей для собственных работ и казаков для рассылки по родам, а эвенки по принуждению снабжали их скотом, одеждой и "всеминутными потребностями, стоящими значительные суммы". Следствие по этому делу тянулось три года и подтвердило справедливость жалобы. Старый князь был отстранен от власти (хотя должность его в Урульгинском ведомстве считалась пожизненной). Но выбор нового главного родоначальника был ограничен: его могли выбрать только из семьи Гантимуровых. Главным родоначальником стал сын старого князя.3 В данном сообщении мы осветим только некоторые стороны взаимоотношений царских властей с тунгусским родом Гантимуровых, о их переходе в христианство и их поддержке. В документе, который мы используем частично, говорится о том, что "новокрещенным давать по 3 рубля денег да по сукну и верстать их в службу смотря по людям". Такова была цена крещения в то время. Все началось с того, что “в 192 (1684) году подал челобитную князь Гантимур с сыном своим Катанаем”. В челобитной написано: «В прошлом де году ища они великих честей и милости вышел де он Гантимур с детьми и с улусными своими людьми под государеву высокую руку и вечное холопство ис под китайского господства ... с Науна реки и платили им великим государям он Гантимур с сыном своим Катанаем ясак лет с 20 в Даурской земле в Нерчинский острог и для (видимо, до) совершенной их старости. От ясака они освобождены лет с десять, а род де их и улусные люди платят великим государям по вся годы ...". Далее в документе идет рассказ о том, что их июня 29 числа крестили в купели в Нерчинске (то есть в день первоверховных апостолов Петра и Павла – Ф.Б.). Гантимуру дали имя Петр, а Катанаю – Павел. Из челобитной стольника и воеводы Ивана Остафьевича Власова узнаем, что их, Гантимуров, потом с почетом повезли в Москву, представив все условия. Встречали его в столице по-царски щедро, со всеми почестями. А сопровождали их даурские служилые люди сын боярский Игнатий Милованов да казак Сенька Молодь ... По Москве князя Павла было велено катать. То есть возили с почетом по высоким гостям. Для чего был "Дан ему князю Павлу на Москве камчатой зипун, соболья шапка, кафтан суконной доброй, кафтан теплой лисей, под камкою, зипун камчатой, шапка бархатная соболья, две сабли отправныя да копье, два пансыря ... да с ним же в Дауры в Нерчинск братьям ево и детям с двадцати одному человеку по полтищу (портищу – Ф.Б.) сукна по четыре аршина, да по полтищу же камки по осьми аршин ... человеку. А по возвращении в Сибирь в Даурию велено было давать им кружечных даров казенного питья от города до города по три чарки вина по кружке медью, по три кружки пива на день и в русских и в Сибирских городах". Грамота писана на Москве лета 7193 марта в 16 день».4 Привилегии, данные первым крещенным Гантимурам, сохраняются и у их потомков. В донесении "бывшего дворянина" Лариона Гантимурова сына ево Алексея Гантимурова, датированного 728 (1728) годом, и которые он отправил в Иркутскую провинциальную канцелярию Иркутскому сыну боярскому Никите Байбородину, говорится: "... Предъявлено в прошлом 710 году по грамоте блаженные и вечнодостойные памяти его императорского величества ... что «отец ево определен был в городе Нерчинске за принятие христианския веры во дворяне и оклад ему учинен денег 40 рублев хлеба 40 четвертей овса то же вина 20 ведер (и все это они получали – Ф.Б.) и в прошлом же 725 году показанный отец ево волей божией умре, а ныне де желает он быть вместо вышеписанного умершего отца своего Лариона в показанном ранге и в окладе его что отец его получал ...». Алексей Гантимуров просит "приверстать ево по Нерчинску в дворяне и привести ево Гантимурова к присяге и собрать по нем порушную запись и с тоя в Нерчинск послать его Императорского величества указ и сыну боярскому Никите Байбородину о вышеписанном учинил по сему его Императорского Величества указ во всем непременно 1728 году марта 12 дня сын Гантимуров к присяге приведен в Иркутску и порушныя запись взята". На подлинном указе пишет Михайло Измайлов, канцелярист Андрей Архипов.5 Имена эвенкийских князьков Гантимуров фигурируют во многих документах и исторических работах. Некоторые факты из жизни Катана Гантимура сообщает Избрант Идес, которые он зафиксировал во время своего путешествия в Китай в 1692-1695 гг., предпринятого с целью установления дипломатических отношений с восточным государством. Он пишет: "Главой конных тунгусов является князь Павел Петрович Гантимур, или по-тунгусски Катана Гантимур; он родом из округа Нючжу, теперь стар, а когда-то был тайшой и подданым китайского богдыхана. Когда же он попал к нему в немилость и был смещен. То подался с подчиненной ему ордой в Даурию, стал под покровительство их царских величеств и перешел в православие. Этот князь Павел Катана-хан, если потребуется, может привести в течение суток три тысячи конных тунгусов, хорошо экипированных, с добрыми конями и исправными луками. Все это здоровые и смелые люди. Нередко до полусотни тунгусов, напав на четыре сотни монгольских татар, доблестно разбивают их по всем правилам".6 Подобные отзывы о воинских достоинствах тунгусов встречаются и в русских источниках. Частые столкновения отдельных тунгусских родов и племен между собой и войны с соседями (якутами, бурятами, юкагирами и др.) привели к широкому развитию военного дела. "Люди воисты, боем жестоки", – отзывались о них казаки.7 Нельзя представлять, что до появления русских в Сибири местные народы жили в мире и согласии. Наблюдались постоянные военные столкновения между отдельными племенами, родами и народами, приводящие к кровавым битвам.8 Привлечь на сторону России воинственных тунгусов было выгодно. Они умели и за себя постоять, и вырваться из маньчжурского подданства, а эвенкийские роды, кочевавшие вдоль границы могли быть пригодны для пограничной стражи. И русская администрация этим воспользовалась. В первой половине XVIII в. в 15 пограничных караулах служили отряды бурят из селенгинских и хоринских родов. В каждом карауле находилось от 5 до 10 юрт. В десяти пунктах несли караульную службу восемь эвенкийских родов Восточного Забайкалья – конурский, намяцкий, болоцкий, челкагирский, уляцкий, баликагирский, гунов, ульзуцкий и калтукские эвенки. В 1760 году был учрежден тунгусский пятисотенный конный полк. Казаки, служившие в нем, освобождались от платежа ясака и получали 6 рублей жалованья в год. Срок службы не был определен, увольнялись в отставку только дряхлые и неспособные. Вооружение казаков состояло из сабли, лука и пятидесяти стрел; одежда была национальная "по обычаю и состоянию каждого казака". Казаку выдавалось две лошади – одна от его сородичей, другая – от хоринских бурят. Управлением пограничной линией, по которой несли караулы казаки тунгусского полка, ведал князь Гантимуров, подчинявшийся пограничной канцелярии. Бурятские и тунгусские казачьи полки, как особые воинские единицы просуществовали до 50-х годов XIX в., а затем были включены в состав Забайкальского казачьего войска.9 Некоторые дополнительные сведения сообщает историк С.М. Соловьев: "В 1667 году пришел из китайских владений в Нерчинск под государеву высокую руку тунгусский князек Гантемир с детьми, и братьями, и улусными людьми, всего сорок человек, обещаясь платить по три соболя с человека; Гантемир ушел с досады, что проиграл тяжбу по несправедливости китайского суда".10 М.И. Казанин, комментируя записки Избранта Идеса, приводит более раннюю дату перехода Гантимура на сторону русского царя. Он пишет: "В 1651 г. он (Гантимур – Ф.Б.) со своим родом вступил в русское подданство. Русское правительство несмотря на требование циньского правительства, не выдало его, и это очень обострило отношение с цинами. Вопрос о выдаче Гантимура был темой многочисленных споров в переговорах и дипломатической переписке русских с манчжурами. Спафарий видел Гантимура в Нерчинске в 1676 г. ("Дорожный дневник Спафария." С. 175.). Избрант Идес повстречал его сына Павла Петровича".11 Вероятно, эта беззащитность перед лицом китайского неправедного суда привела Гантимура в русское подданство; тут он почувствовал, что русская политика не посягает на его власть над улусными людьми, а, наоборот, при исправной уплате ясака, содействует ее укреплению, возвышает его статус, и устанавливает относительный мир на подопечных ему территориях. Вот почему Гантимур переходит служить на сторону русского царя и верно служит самодержавию и сибирским воеводам. Это прекрасно видно из следующего факта. В 1696 году нерчинские служилые люди подняли бунт и "отказали" нерчинскому воеводе Антону Савелову. "Несмотря на очень невыгодное соотношение сил, Гантимуров принимает сторону свергнутого воеводы и на призыв бунтовщиков принять участие в их предприятии ("а его нерчинские всяких чинов служилые люди в тот свой воровской совет призывали") отвечает с уговорами смириться." Это вызвало соответствующую реакцию: сначала "его князь Павла бранили и называли басурманом", а потом применили к нему более крутые меры – "били и увечили на смерть." Кроме того, казаки прекратили выдачу князю хлебного жалованья. Преданность Гантимурова была достойно оценена в Москве. В наказе сменившему Савелова воеводе Николеву Сибирский приказ предписывал держать к нему всякое береженье и ласку и привет" и неукоснительно выдавать годовое жалованье. Сверх того самого князя и всех его братьев и детей в количестве 21 человека велено наградить "портищем сукна доброго каждого"12 Таковы некоторые исторические факты, из жизни эвенкийских князей Гантимуровых, представляющие несомненный интерес для наших современников, оказавшихся в сложных межэтнических и межконфессиональных отношениях. Опыт царских властей по установлению доверительных связей с родоплеменной верхушкой, умение дать ей право относительной самостоятельности на автохтонной территории, заслуживает особого внимания. Примечания

1 Архив РАН (ЛО) ф. 21, оп. 4, д. 29, Л. 15 2 Энциклопедия Забайкалья. Читинская область, Новосибирск, "Наука" 2000. - С. 205. 3 История Сибири. Т. 2. - С. 446. 4 Архив РАН, там же, лл. 33-35 об. 5 Там же, ЛЛ. 40-40 об. 6 Идес Избрант и Бранд Адам. Записки о русском посольстве в Китай (1692-1695). М., 1967, С. 150. 7 История Сибири. Л., 1968.- Т. 2. - С. 98-99. 8 Там же - С. 99. 9 История Бурят-Моногльской АССР, под ред. А.П. Окладникова. Улан-Удэ, 1951.- С. 264-265. 10 Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., "Мысль", 1991. Соч. Кн. VI, тома 11-12. - С. 576. О взаимоотношениях Китая и России из-за Гантимура подробнее см: Александров В.А. Россия на дальневосточных рубежах ( вторая половина XVII в.). Хабаровское кн. издательство, 1984. - С.86-91 11 Идес Избрант и Бранд Адам. Записки о русском посольстве ... Комментарии к запискам. - С. 306. 12 Залкинд Е.М. Присоединение Бурятии к России. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во,1958. - С. 117.