О ясаке и ясачной политике царского правительства в Сибири писали видные историки С.В.Бахрушин, В.И.Шунков, В.А.Александров, Е.М.Залкинд, Л.М.Дамешек и др.

Ясачные привлекали внимание исследователей как группа людей, через посредство которой проходило сближение бурят с русской культурой. Об этом в начале XX в. писал полковник М.В.Грулев, а в советское время Е.М.Залкинд. Интерес представляют наблюдения А.П.Щапова, П.Головачева. О роли русской культуры в развитии бурятского народа поведал Ф.А.Кудрявцев. О хозяйственных и этнокультурных связях русских, бурят, эвенков имеются работы Ф.Ф.Болонева, А.А.Бадмаева и О.В.Бураевой.

Но проблемы межэтнического взаимовлияния народов Байкальского региона еще недостаточно изучены и представляют интерес все возрастающего значения для настоящих и будущих поколений.

Колонизация восточных окраин России и формирование русского населения Забайкалья имели свои особенности, которые, в частности, привели к образованию в Восточной Сибири, по определению А.П.Щапова “своеобразного туземного поколения сибиряков” [Щапов, С.410-411].

В Забайкалье в результате межэтнических взаимовлияний между пришедшими сюда русскими людьми и бурятами возникла национально-смешанная группа населения метисов, или карымов. Это происходило в результате интенсивного хозяйственного освоения забайкальских земель и возникновения на здешней территории русских заимок и деревень. Такого процесса могло бы не быть, если бы буряты были согнаны со своих кочевий или были сильно стеснены. Так, ряд злоупотреблений, допущенных служилыми людьми, воеводами, собиравшими ясак, находили отпор со стороны аборигенов края. Приводили к вооруженным столкновениям. Действительно, в XVII веке из-за “низкого уровня развития производительных сил ясак сплошь и рядом становился тяжелой повинностью для местного населения, усугублявшийся злоупотреблениями при его сборе. Несмотря на это ясачные люди видели в русском подданстве определенные положительные стороны и в массе своей не желали его лишаться” [Александров, С.33].

Платить ясак русским властям селенгинские буряты стали с 1676 года, выйдя из-под монгольского подданства. Феодальный гнет в Монголии, где правили маньчжуры, был более тяжким. Ясачное обложение там было очень высокое. Особенно от этого страдали эвенки и сойоты. В 1726 году в Тункинской приказной избе сойотский шулега Бижигеев заявил: “А от мунгальских людей есть к ним, соетам, несносное озлобление. Берут с них ясак великий, а именно по пяти соболей с человека” [Залкинд, С.230].

В то время в России с “мунгальских выходцев” ясак брался в минимальном размере, а именно по одному соболю с человека [Залкинд, С.230]. По другим данным ясак в XVII веке взымался по два соболя в год, иногда он выплачивался другой пушниной, а позднее – деньгами [Дамешек, 1983].

Под властью русских жилось спокойнее. Прекратились межфеодальные столкновения и нашествия со стороны монгольских ханов и тайшей.

Трудовое население русские крестьяне и буряты довольно скоро нашли общий язык, установили многогранные связи, стали жить по соседству, не мешая друг другу, обмениваться опытом, продукцией, взаимодействуя в хозяйственной и торговой деятельности, устанавливая близкие родственные отношения. От смешанных браков появились местные метисы – карымы (от бурятского харым - ушедший от своего народа).

Вопрос о большой цивилизирующей роли России и русского народа на восточных окраинах то бурно возникает, то затухает и подвергается резкой критике. Это происходит от смены ориентиров в политической жизни страны, зависит от роста национального самосознания народов Сибири. Все это влияет на перемену позиций ученых, особенно националистического направления.

В данной работе особый интерес для нас представляют ясачные, то есть те лица, которые платили ясак (дань) русским властям. К ним относились не только представители аборигенного населения, но и лица, представляющие национально-смешанную часть населения Забайкалья, состоящие из крещеных бурят и русских крестьян. Нами обнаружены документы в архивах Бурятии и г.Иркутска (НАРБ и ГАИО) согласно которым данники – ясачные проживают в русских селениях, предками которых были крещеные буряты из разных бурятских родов. Особенно много таких ясачных проживало в деревнях Иволгинского общества и в ведении Тарбагатайской слободы. Все эти ясачные имеют русские старожильческие фамилии и имена. Вероятно, это один из результатов христианизации бурят, результат ассимиляционных процессов, а возможно и то, что часть русских крестьян, породнившись с бурятами, платила ясак в казну. Обложение ясаком было менее обременительным, чем подати, налагаемые на государственных крестьян, которые превышали ясак почти в два раза. К тому же правительство постоянно проводило политику сохранения за ясачными их земельных угодий. Русских людей предписывалось селить на пустых местах, а у ясачных людей угодий не отнимать [История Сибири, С.68], “выбирать от ясашных людей мягкую рухлядь (меха) ласкою, а не жесточью и правежем … чтоб тем ясашных людей от государева жалованья не отогнать и тем бы их не оскорбить” [Архив РАН, л.15].

В Национальном архиве Республики Бурятия нами обнаружен документ за 1780 год, посланный тайше Иринцееву и “в приказные здешней провинции избы”, в котором говорится: “По указу ея императорского величества, присланном сюда из Иркутской губернской канцелярии велено: ежели в ведомстве здешнем пришлые разных чинов люди ради прияску слюды или других каких промыслов находится будут. Оным всякое звероловство иметь запретить дабы через то ясашные не могли терпеть недостатка в звере и через то происходит в несостояние в казну ясак платить”. Далее в документе идет речь о том, чтобы купечество, мещане и цеховые, когда на промысле находится будут, то им “в урочищах, ясашным принадлежащих опромышливать запретить”, в противном случае, говоря современным языком, браконьеры “без штрафов не останутся” [НАРБ, Ф.207, Оп.1, Д.3, Л.95].

Несомненно, такая охранительная политика царского правительства преследовала свои цели, - сохранить постоянный приток мягкой рухляди в казну, не разорять ясачных, поддерживать мирную обстановку на окраинах, создавая для них благоприятные условия жизни. А все это не могло не способствовать сближению ясачных бурят с русскими, и знакомству их с русской культурой. Свою роль играла и миссионерская деятельность, обращавшая бурят в православие: “Входя в более частое общение с русским населением, колонии новокрещеных бурят постепенно подвергались цивилизующему влиянию русской культуры, охотно переходя от кочевого образа жизни к оседлому и усваивая русский образ жизни, русское мировоззрение, а иногда и русский язык” [Грулев, 1901, С.221].

Хорошей иллюстрацией к вышесказанному могут служить материалы государственных архивов, обнаруженные нами в ближайшие два года.

В Национальном архиве Республики Бурятия в фонде № 119, найдено “Дело о находящихся в селениях родов новокрещенных из братских ясашных” в Иволгинском обществе. В нем приведены “имена и прозвания новокрещенных из братских ясашных и их семейств, из каких они братских родов и их занятия”. Все они проживали в 11 деревнях. Так, в деревне Кибалинской в начале XIX века проживали Иван Быков, 55 лет, у него сыновья: Иван, Федор, Николай, Матвей. Они Ользонова роду. Имеют “домы скотоводство и хлебапашество производят”. Кирило Суслов, 56 лет, у него сыновья: Иона, Андрей, Илья. Из какого рода – не указано. Фома Загузин 41 лет, у него братья: Семен, 30 лет, Матвей, 35 лет. Они Итигинова роду. Дом не имеют, скотоводство и хлебопашество производят. В деревне Арсентьевой Михайло Шелкунов, 42 лет, Василий Хомяков с сыновьями Иваном и Максимом 11 и 10 лет соответственно. Они – из Селенгинского Харанутского роду, а Ларион Песков, 45 лет – из бомол-гутского (?). У В.Хомякова – дом и скотоводство. Остальные домов не имеют, занимаются частично хлебопашеством и скотоводством.

В деревне Среднеубукунской Семен Кокорин, 24 лет, из бабай-харумчиевского роду; Дмитрий Преловской, 33 лет, из Селенгинского харанутского роду. Они дом, скот, овец имеют и хлебопашество производят. Иван Тихонов, 34 лет, из селенгинских хори. Дом не имеет, скотоводство и хлебопашество производят [НАРБ, Ф.119, Оп. 1, Д.49, Л.3-3Об].

В рамках этой статьи мы не имеем возможности подробно назвать всех ясачных. Но в деле имеются материалы о новокрещеных ясачных по деревням Нижнеубукунской, в которой к ним относятся Степан Каленой, Василий Миронов и Сергей Шергин. В дер. Ключевской проживают Николай Астраханцев и Иван Кидаев или Китаев. В дер. Каленовской Герасим Толстых, Александр Паргачевский, Иван Шергин, первый из селенгинского харанутского рода. Иван Шергин из 1-го Табангутского. В дер. Захаровой проживают Алексей Жарких, Кирило Жаркой и брат его Семен из Бабайхарухичеевского роду. В дер. Хухановой – Кузьма Шунков и Афанасей Загузин. Первый из Бомонгутуйского, второй из Харанутского рода. В дер. Краснояровой – Степан Корытов, Василий Шунков из Кударинских 4-х родов. Илья Бобылев, Галзутского роду, Аксентей Овчинников и Абрам Жаркой из бабайхарумчиевского роду.

В дер. Сотниковой Андрей Черняев, может быть Черных (Кударинских 4-х родов), Григорий Налетов, 32 лет, его сын Петр, 4 лет (Селенгинского Харучаевского роду). В дер. Посельской – Еким Грязной, 19 лет (Хоринского галзутского роду), Иван Кручинин, 18 лет, (Селенгинского Харанутского роду), Егор Посельской, 17 лет, (бабайхорухичеевского роду). Все в этом селе домов не имеют, последние двое ничего не производят [НАРБ, Л.3-4].

В фонде Иркутской духовной консистории имеются сведения о переходе ясачных в старообрядчество. В 1837 году в селе Куйтунском ясашный Николай Харлампиев Савинской из иноверцев крещеный уклонился в раскол. В 1839 г. священник Кульской церкви доносил епископу Нилу, что ясашный Ксенофонт Мельгунов уклонился в раскол “по соглашению за себя в замужество девки Варвары Вахрушевой”.

В другом документе имеется более подробная информация. В деревне Новокурбинской в Кульском приходе Петр Миронов из Верхних Тальцов и Ксенофонт Мельгунов, вреднейшие из раскольников. Отец Мильгунова из бурят Хоринского ведомства был крещен в Мухоршибири и дети его Савин, Вера, Матрона и Ксенофонт уклонились в раскол. Он же Ксенофонт в 1826 году, “согласившись убегом от родителей за себя в замуж девицу Варвару, дочь ясашного Адриана Вахрушева совратил от православия”.

В числе “совращенных в раскол” оказались семейства ясашных Ивана Мартынова, Семена Занадворова и Павла Бурдуковского. У Мартынова отец из бурят Хоринского ведомства, С. Занадворов из бурят Батанайского рода, крещен на 22 году от рождения около 1812 года, Павел Бурдуковский из бурятов на 10-ом году был крещен при воспитателе Никите Бурдуковском, женатом на раскольнице. [ГАИО, Ф.50, Оп.7, Д.160, ЛЛ.36, 43 , 49-51]

В Национальном архиве Республики Бурятия нами найден документ “Роспись Удинска пригорода Тарбагатайской слободы Зосимо-Саватиевской церкви” за 1765 г. В ней наряду с духовными, казаками, государственными крестьянами, цеховыми приведен список ясашных плательщиков и их домашних. Приведу несколько фамилий.

Иван Иванов сын Черниговской, 51 лет, жена ево Пераскевия Андреева, 47 лет, дети их: Алексей, 20 лет, Семен, 10 лет, Татьяна, 17 лет, Марфа, 7 лет.

Иван Иванов сын Щадрин, 49 лет, жена ево Ирина Александрова, 32 лет, дети их: Иван, 15 лет, Мартын, 7 лет.

Далее в списке перечислены еще две семьи Черниговских Сергея Иванова сына, 61 лет, и Дмитрия Иванова сына, 25 лет. Новокрещеная вдова Васса Васильева, 60 лет, и сын ее Авраам, 17 лет. Курдюковых – 4 семьи: Федот Иванов, 39 лет, жена ево Пераскевия Петрова, 48 лет, сын их Никифор, 22 лет; Федот Федоров, 39 лет, жена ево Дарья Иванова, 31 лет, дети их Фирс, 12 лет и Агрипина, 8 л., Осип Тимофеев, 43 л., жена ево Улита Ефимова, 20 лет, у них трое детей, Мирон Тимофеев, 36 лет, жена Иван Тимофеев, 36 лет, жена ево Крестина Иванова, 21 лет, сын их Иосиф, 8 лет.

И вот еще одна интересная фамилия Андрей Иванов сын Бурнашев, 39 лет, жена ево Матрена, 39 лет, дети их: Петр, 16 лет, Корнила, 7 лет, теща ево Бурнашева вдова Евдокия Алексеева, 55 лет. [НАРБ, Ф.207, Оп.1, Д.1616, Л.193-193об.]

Кто-то из Бурнашевых основал деревню Бурнашево, которая существует до сих пор, в ней в основном проживают семейские.

Как видим, все новокрещеные ясачные проживают в русских деревнях, женатые имеют дома, как и крестьяне, они занимаются хлебопашеством и скотоводством, и фактически отошли от традиций бурят, переключившись на русский тип хозяйства. Это сближает их образ жизни с русским крестьянством. Начинается сближение и устанавливаются родственные связи ясачных и бурят с семейскими, наиболее консервативной группой русского населения.

Таким образом, на территории Забайкалья при разностороннем хозяйственно-культурном взаимодействии живущих бок о бок народов, в результате активного межэтнического общения, передачи накопленного народами опыта, вследствии адаптации к природной среде пришлого населения, возникновения новых этнических традиций, формировались локальные особенности народной культуры. Все это вело к культурному взаимообогащению живущих по соседству народов, к образованию новых этнических групп, хорошо приспособленных к местным условиям. Изучение традиций каждой группы любого народа имеет важное значение для современного сообщества.

ПРИМЕЧАНИЕ

Александров В.А. Россия на дальневосточных рубежах (вторая половина XVII в.). – Хабаровск, 1984. – С.33.

Грулев М. Из прошлого Забайкалья (к истории нашей миссионерской деятельности на окраинах) // Русская старина. – СПб, 1901. – Т.106. – С.221.

Дамешек Л.М. Ясачная политика царизма в Сибири в XIX-XX в. – Иркутск, 1983.

Залкинд Е.М. Из истории Западного Забайкалья в конце XVII – XVIII // Ученые записки ЛГУ, Серия востоковедческих наук, 1949. – Вып.1. – С.230.

История Сибири. – Т.2. - С.68.

Щапов А.П. Соч.- СПб. – Т.2. – С.410-411.

Архив РАН (ЛО), Ф.21, Оп.4, Д.29. – Л.15.

Национальный архив Республики Бурятия, Ф.119, Оп.1, Д.49. Дело о находящихся в селениях родов новокрещенных из братских ясашных.

Печатный источник:

СИБИРСКИЙ ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ ВЕСТНИК № 12(13) Новосибирск 2003г.