Маньчжурия (северо-восток Китая) – регион с развитым многоотраслевым сельским хозяйством, поставляющим на внешний рынок продукты своего высокотоварного производства: соевые, зерновые и другие сельскохозяйственные культуры. Конечно, в основе высоких урожаев лежит труд китайских крестьян и специалистов-аграрников, однако нельзя забывать и тот исторический факт, что фундамент нынешнего сельскохозяйственного благополучия региона был заложен в недалеком прошлом русскими людьми, земледельцами и предпринимателями, специалистами, учеными-аграрниками из Маньчжурского сельскохозяйственного общества (МСХО), Земельного отдела КВЖД и др., которые самоотверженно работали на полях Маньчжурии, создавали заводы и фабрики по переработке аграрной продукции, проводили научные изыскания в многочисленных, ими же созданных сельскохозяйственных учреждениях научно-исследовательского профиля и на опытных полях.
В советской традиции процесс заселения и освоения Маньчжурии русскими людьми на рубеже XIX – ХХ вв. рассматривался с негативных позиций в контексте военно-политической доктрины царского правительства. Эта точка зрения принижала либо просто отвергала положительную роль России в хозяйственной колонизации Маньчжурии. Пионерами земледелия в Барге, одном из районов Маньчжурии, стали русские крестьяне, в первую очередь забайкальские казаки, которые пришли сюда еще в ХVII в., когда Барга считалась окраинной территорией Российского государства.
Барга конца XIX – начала XX в. относилась к провинции Хэйлунцзян¹, располагаясь в ее западной части, между 47 и 54° с.ш. и 115 – 122° в.д., общая площадь региона – 155,6 км².
[109] Северная и восточная окраины Барги лежат в пределах Большого Хингана. На севере его отроги пересекают всю территорию региона, подходя вплотную к р. Аргунь. Между хребтами расположены многочисленные долины рек, притоков Аргуни, главные из них – Ган, Хаул, Дербул, Быстрая, Маректа (Меректа) и Келлари. Первые три орошают в своем среднем и нижнем течениях район, известный как Трехречье (по-китайски Саньхэ цюй). Эта часть Барги занимает примерно 11 500 км² [1, с. 155].
Территория Барги с древних времен была ареной борьбы многочисленных кочевых народностей. Классические китайские источники приводят сведения о той части Монголии, которая непосредственно соприкасалась с китайскими территориями и с которой они поддерживали те или иные отношения, а вот о Северной и Восточной Монголии (включая Баргу) подробных сведений не дают.
В XVII в. постепенное продвижение русских по Амуру и освоение ими земель, лежащих по правому его берегу, вынудили цинские власти принять меры по закреплению за собой северных окраин империи и заселению их китайскими подданными. С 1689 г., согласно условиям Нерчинского мирного договора, заключенного между Россией и Китаем, Барга (Хулунбуир) впервые стала официально именоваться китайским владением.
В организации пограничных территорий центральная власть стремилась учесть интересы местного населения – с помощью знаменных войск (цижэнь), схожих с русским казачеством. В знаменные войска входили не только маньчжуры и ханьцзюни (военные китайцы), но и местные монголы и тунгусские народы, а также перекочевавшие в начале XVIII в. из соседней западной части маньчжурской равнины и из Халхи племена чипчинов, олотов, а также новобурят (другое название – баргуты), 3 тыс. которых в 1754 г. переселились в Баргу. Все они обосновались на юго-западе Барги, вблизи оз. Далай-нур, и в бассейнах рек Керулен и Аршун-гол. К цижэнь также приписывали переселенных на юго-восток Барги, в район бассейна р. Имин-гол, кочевые племена солонов, дауров (в долину р. Хайлар) и орочонов из горно-таежных районов [2, с. 237; 7, с. 6, 7; 8, с. 7].
Приписанные официально к знаменным войскам кочевые племена Барги лишь номинально выполняли свои обязанности по охране границ, да и сам процесс их «огосударствления» не был завершен вплоть до падения цинской династии в 1911 г. Из-за разноплеменности и кочевого образа жизни их военная организация цижэнь не была так же жизнеспособна, как русское казачество [7, c. 6, 7].
На протяжении почти двух столетий (с середины XIV – до середины XIX в.) постоянного русского населения в Барге не было. Забайкальские казаки из приаргуньских станиц появлялись на ее территории и вообще в Трехречье лишь летом для заготовки сена да зимой, когда отгоняли сюда скот и жили на заимках. В верховьях рек Дербул, Хаул, Ган, Марект (Маректа) и Быстрая занимались промыслом пушного зверя и изюбря [4, с. 140].
Следует согласиться с одним из авторитетных специалистов по истории и географии Маньчжурии В.А. Анучиным, справедливо заметившим, что «пока нет достаточно сведений о первых русских людях, начавших постоянно селиться в Барге, и данных о первых русских, приступивших к распашке здешней земли, но все же можно утверждать, что русские в Барге появились задолго до начала железнодорожного строительства в Маньчжурии...» [1, с. 176]. Говоря о Трехречье, он отмечает: «Места эти издавна посещались забайкальцами, которые перегоняли сюда свои стада и табуны на пастьбу, заготовляли сено, охотились, а иногда и производили распашки плодородных целинных земель. Отдельные русские хутора в Трехречье появились довольно давно. До сих пор (в 40-х годах ХХ в. – Г.Б.) находят здесь избы поселенцев 1895–1900 гг. Приблизительно к этому времени относится и возникновение русской деревни Верхний Тулунтуй...» [1, с. 178, 179]².
[110] По сведениям исследователя Барги А. Кайгородова, долгие годы прожившего в Трехречье, в 1880-х годах этот край был совершенно безлюдным, если не считать нескольких отстоящих друг от друга на большом расстоянии заимок [4, с. 141].
Заимка состояла из одного-двух зимовий и бани, которые по традиции окружали дворами и сеновалами. Она была местом постоянного или временного проживания людей, хозяйствовавших и ухаживавших за скотом, а зимой служила также пристанищем для охотников.
Со временем заимки укрупнялись. Первые русские хутора появились в Трехречье в начале 90-х годов XIX в.: Щучье и Тулунтуй на р. Дербул, Лабдарин на р. Ган, которые со временем разрослись до нескольких десятков дворов [4, с. 141]. Несмотря на то что в Трехречье было много свободных земель, пригодных не только для возделывания зерновых культур, но и для выращивания овощей и бахчевых, суровость трехреченских зим сдерживала развитие земледелия.
Русские жили в Барге и среди кочевых монгольских и, главным образом, тунгусских племен в конце ХVII – начале ХVIII в. Они настолько сильно повлияли на язык, быт, нравы и весь хозяйственный уклад коренных жителей Барги (т.е. тунгусских племен), что можно предположить существование длительного периода, когда связи тунгусских племен Барги с русским населением были тесными. Конечно, это население не могло быть многочисленным, жило оно, видимо, полукочевой жизнью, ведя примитивное хозяйство с зачатками земледелия. Анучин замечает: «…правда, проникшие сюда казаки были главным образом заняты сбором ясака с только что покоренных охотничьих племен, но и тогда они оказали прогрессивное влияние на развитие хозяйственной жизни у этих племен. Например, казаки ввели среди тунгусских племен многие предметы домашнего обихода, многое из рыболовных и охотничьих снастей, познакомили с употреблением огнестрельного оружия, научили печь и употреблять в пищу хлеб и т.д.» [1, с. 176, 177].
А.М. Кайгородов, ссылаясь на воспоминания русских старожилов Трехречья, говорит, что китайцы появились здесь лишь в 1902 – 1903 гг., когда на правом берегу Аргуни, напротив русской деревни Усть-Уров был построен китайский поселок Цигань. К 1910 г. возникли другие китайские поселения, где в основном проживали мелкие торговцы [4, с. 141].
То, как китайцы, поселившиеся в Трехречье, воспринимали различные стороны русского быта, проявлялось в постройке жилья, одежде, пищи. По описаниям А. Кайгородова, планировка избы и хозяйственная утварь у китайских поселенцев были такие же, как и у русских. Они носили ичиги, унты и одежду русского покроя. Крещеные китайцы отмечали русские православные праздники, имели русские имена. Большинство китайского населения хорошо говорило по-русски. Многие китайцы были женаты на русских женщинах, а их дети были более обрусевшие, чем их отцы [4, с. 141].
Китайские поселенцы, заимствуя методы ведения хозяйства у русских, в том числе и культуру земледелия, оказались менее, по сравнению с русскими, приспособленными к суровому климату Трехречья, а потому жить здесь и серьезно заниматься хлебопашеством не смогли.
Усиленная колонизация Барги пришлыми китайцами начинается со строительством КВЖД. Приток китайских рабочих и русских служащих в районы, прилегающие к КВЖД, вызвал необходимость освоения ближних целинных земель. В 1907 г. назначенный на должность даотая (правителя Хулунбуирского округа) Сун Сяолян отдает распоряжение о начале планомерного обследования земель, пригодных для заселения и занятия земледелием, колонистами из регионов Маньчжурии и провинций собственно Китая [8, с. 246, 247]. Основным методом «заселения границы» в Барге он считал создание «военных поселений с распашкой земель». Выдвигался также проект заселения пристанционной железнодорожной полосы земледельцами: «В Хулунбуирском округе земля для земледелия является пригодной, но ныне заселяющие край монголы не занимаются им. С развитием же земледелия обещает увеличиться и население. Ввиду [111] пристрастия знаменных к занятию скотоводством, принуждать их к землепашеству не следует, а следует отвести участки для поселенцев на 30–40 ли в обе стороны от линии железной дороги…» [11, с. 247].
Сун Сяолян отметил интересный факт, касающийся распространения засеваемых зерновых и огородных культур и других растений на осваиваемых землях Барги, – большинство из них были завезены и районированы русскими поселенцами, издревле проживавшими в районе Трехречья. В докладе говорится, что главными хлебными культурами «были хлебные злаки из семейства "мэ” или "май”, из них главное место занимал овес… Следующее место занимают пшеница и гречиха. Удобрением не пользуются… Они (русские. – Г.Б.) просто дожидаются времени осеннего созревания и убирают посеянное. Из этого одинаково видно как то, что пограничные земли тучны, так и то, что земледельческая наука у того племени (у русских) не подвинулась вперед… Из овощей имеются листовая и кочанная капуста, лук, чеснок, черемша, огурцы, картофель, сельдерей, фасоль и пр.» [8, с. 247].
Проект даотая Сун Сяоляна о заселении Барги посредством создания пограничных караулов и привлечения сюда китайских колонистов начал осуществляться: к началу 10-х годов ХХ в. здесь был учрежден 21 караул, т.е. первые земледельческие полувоенные китайские поселения на севере Барги. Однако вплоть до 1918 г. целинные земли Хулунбуира китайские земледельцы-колонисты заселяли в основном стихийно. Кроме того, земледельческое население региона пополнялось за счет переселенцев, как китайцев, так и русских, занятых торговлей, разработкой недр и лесных концессий, службой и работой в пристанционных поселках КВЖД.
Со временем русские железнодорожники и китайские рабочие, оседая и обзаводясь хозяйством, начинали заниматься земледелием и огородничеством, заводили домашний скот, нанимались на сезонные работы в зажиточные крестьянские хозяйства. В пристанционных районах КВЖД русские служащие и рабочие дороги, выйдя в отставку, брали в аренду у Земельного отдела КВЖД участки земли и образовывали земледельческие пристанционные и пригородные поселки.
В период Гражданской войны в России (1918–1920 гг.) приток эмигрантов (в основном забайкальских казаков) в Баргу значительно увеличил здесь русское население. И, как отмечалось в «Докладе Лиги Наций о положении русских эмигрантов в Китае», «…довольно значительное количество русских эмигрантов осело на землю и занялось земледелием» (Государственный архив Хабаровского края, далее ГАХК. Ф. 330, оп. 1, д. 218, л. 17). Согласно приведенным в «Летописи Хулунбуира» сведениям переписи населения 1922 г., по неполным данным, на территории аймака проживало 69 584 чел., из них русских – 27 538, почти 40% всего населения [12].
К концу 20-х годов XX в. в Барге насчитывалось более 45 тыс. чел. оседлого населения, около половины из них (23 тыс.) – русские. Численность земледельцев в это время определялась в 5 тыс. чел., большинство (3 200 чел.) составляли русские земледельцы, китайских крестьян насчитывалось 1100 чел., остальные – дауры и другие представители местных народов. По данным В.А. Кормазова, работавшего в Экономическом бюро КВЖД и занимавшегося научными и полевыми исследованиями Барги, в середине 20-х годов ХХ в. в пристанционной полосе КВЖД проживало более 40 тыс. чел., включая жителей пригородных сельских поселений [5, с. 52, 53]. Наибольшее количество проживавших в пристанционных поселках приходилось на русских (54%) и китайских поселенцев (45%), представители других национальностей составляли около 1% [6, с. 138].
В северной Барге – Трехречье и Приаргунье – большая часть были русские, например, к середине 20-х годов ХХ в. соответственно 2 130 и 1029 чел. Наибольшее число русских поселений (375 хозяйств) располагались в Трехречье по долинам рек Ган, Дербул и Хаул, в Приаргунье их было 201. В районе Мергело-Хайларской долины население состояло из русских эмигрантов – забайкальских казаков, бурятов и тунгусских племен. Китайских хозяйств здесь не было.
[112] В этот период в связи с промышленным развитием региона (добычей угля и других минеральных ресурсов), созданием концессий по разработке лесных угодий число русских поселений и в целом русских людей (как, впрочем, и китайцев) продолжало увеличиваться. Некоторые из населенных пунктов располагались на землях монгольских хошунов [5, с. 52].
Хотя вновь создаваемые коммерческие хозяйства были не столь многочисленны, они сыграли роль организаторов русского колонизационного движения в регионе: вокруг оседали русские переселенцы, создавались крестьянские хозяйства, распахивались и засевались поля, развивалось животноводство, другие отрасли сельской экономики (переработка продуктов, торговля зерном и т.д.).
Официальные китайские власти не препятствовали созданию русских земледельческих поселений в регионе, так как получали доход от сдачи в аренду русским крестьянам участков земли под пашню и сенокосы, а также взимали специальный налог на выпас скота и лошадей, которых перегоняли из Забайкалья казаки. В 1914 г. русское консульство в Хайларе, чтобы узаконить распашку русскими поселенцами земель в Барге, заключило с местными китайскими властями специальное соглашение, по которому русским подданным предоставлялось право аренды земельных участков и их сельскохозяйственное использование «сроком до 12 лет для посевов вдоль Аргуни от Старого Цурухайту до Меректа, а также по р. Хайлар и ее притокам и вдоль линии КВЖД…». Представлялось также право «… возводить постройки для хозяйственных нужд» [3, с. 97].
Хорошие урожаи зерновых и огородных культур в Барге увеличивали число русских переселенцев-новоселов. Тем более что свободный колонизационный земельный фонд региона мог принять и обеспечить черноземными участками не одну тысячу русских и китайских переселенцев. По данным Экономического бюро КВЖД, в 1926 г. общий размер посевной площади на всей территории Барги составлял 6,6 тыс. га (0,16 га на 1 чел.), а пригодной для земледелия – 1,6 млн га, примерно 11% всей площади региона, составлявшей 14,3 млн га [11, с. 248, 249].
Говоря о перспективах расширения посевных площадей в Барге на ближайшие годы, В. Кормазов отмечал: «…за последние годы к земледельческому элементу поселенцев северной части Барги стали присоединяться и скотоводы… Весьма вероятно, что вся та узкая полоса русских эмигрантских поселений, начиная от пос. Усть-Урова по правой стороне Аргуни, долины рек Гана, Дербула, Хаула до лесной горной части и также Хайларо- Мергельская долина, спускающаяся к железнодорожным станциям Якэши и Мяньдухэ, через несколько лет будет распахана» [5, с. 210].
До 1926 г. документ на право пользования землей для эмигрантов-поселенцев в Трехречье назывался «Разрешительным свидетельством», который выдавался местными китайскими властями и содержал так называемые Условия найма рабочих для засева земли, что юридически обозначало перевод арендаторов в категорию «наемных рабочих», фактически же они оставались арендаторами на один посев. В 1926 г., в соответствии с постановлением даоиня (даотая) Хулунбуирского округа, эмигранты могли вести сельскохозяйственную деятельность лишь при условии принятия китайского подданства или став «наемными рабочими» Китайского общества, взявшего в аренду у центрального правительства район Трехречья. На других территориях Барги, в том числе в Приаргунье (Барга, кроме Трехречья, включала Приаргунье, пристанционную полосу КВЖД, Прихинганье и другие территории), таких условий не было. В пристанционной зоне, как правило, китайские власти через старосту (старшину) поселения весной объявляли земледельцам о разрешении распашки земель или вскапывания огородов. После сбора урожая уполномоченные от китайской администрации делали обсчет распаханной земли и собирали налог или арендную плату. Земледельцы из Забайкалья, имевшие советское подданство и получившие от советских властей специальный пропуск установленного образца на переход границы, самостоятельно или коллективом выбирали участок земли, оформляя его в местной администрации как арендованную на определенный срок землю или сенокосные угодья.
[113] В Трехречье, с его обширными целинными площадями, удобными для распашки, русские земледельцы могли использовать залежную систему полеводства. Как только урожай начинал снижаться, русский хозяин переходил на новые угодья: пустынных земель было достаточно и для новой распашки, и для строительства домовладения, и для выпаса скота. Что касается севооборота, то русские переселенцы использовали ту же систему очередности посадки сельскохозяйственных культур, что и в Забайкалье, где почвенно-климатические условия ненамного отличались от подобных в Барге: первые 3 года сеяли пшеницу, затем 2 года – яровую рожь или овес, а на 6-й год – гречиху. Наиболее распространенными сортами пшеницы в русских хозяйствах были районированные для Барги «черноколоска», «кубанка», «барнаулка», «польская остистая», а также «швейцарка». Со временем эти наиболее приспособленные для местного климата сорта стали сеять и на китайских полях. По данным Экономического бюро КВЖД, за 3 года (1926–1929 гг.) средняя урожайность зерновых на залоге и перелоге³ составляла для пшеницы – около 20–22 ц/га, ржи – 16–17, овса – 19–20, ячменя – 17–19, гречихи – 16–17 ц/га, что примерно соответствовало показателям для Забайкалья.
Сбор урожая обычно начинался в августе и длился до первых дней сентября. В первую очередь убирали пшеницу, затем, с середины августа, – рожь, овес и ячмень, а в конце августа – начале сентября наступала очередь гречихи и конопли. Зерновые убирали сноповязальными машинами, жатками, сенокосилками со специальным приспособлением для уборки хлебов. Многие пользовались косами и даже серпами, так как техники было недостаточно [4, с. 145].
До начала октября урожай оставался в скирдах, затем начинался обмолот зерновых, который длился до марта, зимой зерно обрабатывали на обледенелой поверхности каменными или деревянными катками, в зажиточных хозяйствах для этого имелись и молотилки.
Практически при каждой русской усадьбе были огороды, которые кормили в основном самих домочадцев. Иногда излишки овощей и зелени продавали на рынках близлежащих городов и станций, находящихся в полосе отчуждения железной дороги. Приусадебные участки русских крестьян в Барге обычно засевались привычными для них картофелем, свеклой, капустой, редисом, брюквой, луком, чесноком, укропом, огурцами, помидорами, кабачками, тыквой и другими бахчевыми культурами с высокой урожайностью, превышающей забайкальскую в 3–4 раза. Некоторые экземпляры капусты достигали 6–8, а иногда 12 кг, а клубень картофеля – 2 кг. Китайские огородники, заимствовав у русских крестьян ряд забайкальских сортов огородных культур, высевали и свои традиционные овощи и зелень – китайскую капусту (в Приаргунье, в поселках Онохой и Горбуновка, масса кочана доходила до 6 кг, тогда как в других территориях Маньчжурии и Китая обычно не превышала 1 кг), лобу, различные сорта зелени и др. В целом количество и урожайность всех культур в Барге практически полностью обеспечивали местное оседлое сельское население, а некоторые излишки зерна и овощей (до 500 т из Трехречья в середине 20-х годов XIX в.) вывозились и сбывались в городах и станциях в полосе отчуждения КВЖД. Тем не менее крупные города и станции Барги испытывали дефицит овощной продукции, поэтому сюда ввозилось еще 500 – 700 т овощей в год главным образом со станций западной линии КВЖД – Цицикар, Бухэду и г. Харбин. В Маньчжурию овощи поступали в основном с чжалайнорских огородов [5, с. 267].
Природные условия Барги предполагали развитие экстенсивных форм хозяйствования, и доход от земледелия дополнялся средствами, полученными от различных подсобных промыслов – огородничества, рыболовства, охоты, пчеловодства, извоза и др.
Наличие пастбищных и сенокосных угодий позволяло вести пастбищное скотоводство и стойловое животноводство. Исключительно пастбищное скотоводство вели монголы-кочевники и забайкальские буряты. Скот стойлового содержания, чередующегося с пастбищным, [114] принадлежал в основном оседлым крестьянским хозяйствам, располагавшимся в зоне железнодорожной магистрали от ст. Маньчжурия до ст. Хинган, а также в долине р. Аргунь, от места впадения в нее р. Ган до приграничного с Забайкальем поселка на севере, и в бассейне рек Гана, Дербула, Хаула и Хайлара, т.е. в районах с русским населением. Наибольшее количество скота стойлового содержания разводили вне зоны отчуждения железной дороги, во вновь созданных хозяйствах русских эмигрантов-забайкальцев.
Увеличение русского населения в полосе отчуждения КВЖД и приграничных к Забайкалью территориях Барги объяснялось дешевизной содержания здесь скота, а следовательно производства молока и молочных продуктов. Начало маслоделию в Барге было положено русскими мигрантами-казаками из Забайкалья в 10-х годах ХХ в., когда появились маслобойни и сыроварни с кустарной переработкой молока. Во второй половине 20-х годов ХХ в. на территории Барги уже функционировало 17 масло-сыродельных заводов и 7 заводских отделений и пунктов по приему молока, которые не только обеспечивали своей продукцией местное, главным образом русское, население, но и отправляли за пределы региона излишки. В Трехречье относительно большие масло- и сыродельные заводы находились в поселках Драгоценка, Верх-Кули, Лабдарин и Щучье, где работали самые мощные предприятия по скупке и переработке молока: маслозавод Кухтина, Верх-Кулинский артельный завод, маслозаводы братьев Воронцовых – с многочисленными отделениями и пунктами по приему молока, при которых часто открывались конторы по выдаче кредита на товары первой необходимости сдатчикам молока из ближайших товарных ферм.
Как известно, китайцы и местное аборигенное население (за исключением монголов) молоко в пищу не употребляли. Крупный рогатый скот, коровы в том числе, служили им тягловой силой. С приходом русских в Маньчжурию китайские крестьяне, учитывая спрос и видя выгодность производства говядины, молока и молочных продуктов, стали постепенно, хотя и в небольших количествах, разводить коров, в первое время мясных, а затем и молочных пород, продукция от которых поставлялась на заготовительные пункты по переработке сырья или непосредственно на рынки или маслобойные заводы.
Монголы вели кочевой образ жизни и занимались пастбищным скотоводством, в отличие от русских, у них не было традиции заготавливать сено на зиму. Они пасли стада на степных просторах Барги круглогодично, поделив свою территорию на летнее и зимнее пастбища. Однако, общаясь с русскими фермерами, занимавшимися стойловым животноводством, монголы стали обходить религиозные запреты на кошение трав (сыграли свою роль и частые суровые снежные зимы, когда от гололедицы погибали целые стада лошадей, коров и овец). Они научились косить сено, заготавливая его на зиму, или (что было чаще) закупали его у русских крестьян, сдавали им сенокосные участки в аренду исполу (т.е. 50% заготовок арендатор оставлял себе, а 50% отдавал хозяину земли) русским селянам и сезонным работникам [1, с. 158].
По примеру монголов к сенокошению постепенно стали переходить буряты, перекочевавшие из Забайкалья. Быстро переняв у русских опыт запаса кормов для скота на зиму, они создали хозяйства смешанного типа содержания – стойлово-кочевые. Со временем у бурят менялся быт и образ жизни: они перешли к постройке домов русского типа, появились смешанные бурято-русские семьи, многие буряты-мужчины овладели русским языком, научились читать и писать по-русски и по-китайски, начали выезжать на учебу в Россию и крупные города Маньчжурии и Китая. В бурятских поселениях возникли зажиточные скотоводческие хозяйства, использовавшие наемную рабочую силу. Причем в качестве наемных рабочих (пастухов) приглашались на сезонные работы монголы. Запасы на зиму фуража – получаемые доходы от продажи скота позволяли зажиточным бурятским хозяйствам лучше содержать животных и расширять свою хозяйственную и торговую деятельность. Некоторые бурятские хозяйства по примеру русских стали заниматься подсобными промыслами, а также получать доход от занятия земледелием, охотой и рыболовством.
[115] Данные примеры показывают, как под влиянием русской культуры изменялись религиозные догматы и стереотипы ведения традиционных форм хозяйствования, основанные на кочевом образе жизни у монголов, бурят и других местных народов, что способствовало поднятию производительности их хозяйственной деятельности.
Вплоть до начала 30-х годов ХХ в. китайская колонизация в Барге не была массовой. Особенности климатических условий этой территории в значительной степени отличались от таковых в собственно Китае и других зонах Маньчжурии, откуда пришли земледельцы, тем более что тип хозяйства, основанный на культуре ранних злаков, был не свойствен китайскому крестьянину.
Китайский земледелец, переселяясь на новую территорию, переносил с собой свои навыки и привычки ведения хозяйства, но в условиях Барги трудоинтенсивная система хозяйствования не давала ему возможности прокормить себя и свою семью только за счет ведения пашенного земледелия и огородничества. Даже в конце 40-х годов XX в. для китайских земледельцев с их почти исключительно ручным трудом слишком суровы и непривычны были здесь условия. Как отмечали некоторые исследователи, не китайцы, а именно русские начали распахивать девственные земли Барги, а те немногие из китайцев, кто стал заниматься здесь земледелием, как правило, оседали на землях, уже обрабатываемых русскими, пользовались их опытом. В целом в исследуемый период китайская земледельческая культура в Барге укоренилась весьма слабо и еще долгое время практически не могла оказывать влияние на местное население [1, с. 173, 174]. «Больше того, китайские крестьяне охотно сближались с русскими, стараясь перенять методы обработки земли при помощи европейских земледельческих орудий», – утверждалось в упомянутом выше «Докладе Лиги Наций» (ГАХК. Ф. 330, оп. 1, д. 218, л. 18).
Итак, русские, придя в Баргу, нашли здесь лишь кочевые скотоводческие народы и племена охотников и рыболов, а уже к концу 20-х годов ХХ в. русское земледелие достигло расцвета. Однако последовавшая японская аннексия Маньчжурии в сентябре 1931 г. прервала ход исторического развития русского земледелия, превратив Баргу в зону военной конфронтации Квантунской армии с советскими и монгольскими пограничными формированиями.

ЛИТЕРАТУРА
1. Анучин В.А. Географические очерки Маньчжурии. М.: Геогр. лит-ра, 1948. 300 с.
2. Глушаков П.И. Маньчжурия. Экономико-географическое описание. М.: ОГИЗ, 1948. 264 с.
3. Донесения Императорских Российских представителей за границей по торгово-промышленным вопросам. Пг.: Мин-во торговли и промышленности. Отдел торговли, 1915. № 52.
4. Кайгородов А.М. Русские в Трехречье (по личным воспоминаниям) // Сов. этнография. 1970. № 2. С. 140-149.
5. Кормазов В.А. Барга. Экономический очерк. Харбин: КВЖД, 1928. 328 с.
6. Ли Дэбинь, Ши Фан. Хэйлунцзян иминь дайляо = Сведения о мигрантах в провинции Хэйлунцзян. Харбин: Хэйлунцзян чубаньшэ, 1987. 287 с. Кит. яз.
7. Северная Маньчжурия и Китайская Восточная железная дорога. Харбин: КВЖД, 1922. 692 с.
8. Хулунбэйэрмэн яолань 2001 = Основные показатели Хулунбуирского аймака за 2001 г. Хайлар, 2001. Кит.яз.
9. Цукада Цутому. История старообрядцев в Трехречье в ХХ веке // Материалы междунар. науч. конф. «Россия и Китай в современном мире», Владивосток, 23–25 апр. 2007 г.
10. Широкогорова Е.Н. Северо-Западная Манджурия: Географический очерк по данным маршрутных наблюдений // Ученые записки историко-филологического факультета / под ред. С.М.Широкогорова. Владивосток,
1919. 48 с.
11. Яшнов Е.Е. Китайская колонизация Северной Маньчжурии и ее перспективы. Харбин: КВЖД, 1928. 292 с.
12. http:www.chinapro.ru/archive/5/43/.

ПРИМЕЧАНИЯ.
¹ Ныне Хулунбуирский округ (аймак) административно входит в состав Автономного района Внутренняя Монголия КНР. Его площадь составляет 253 тыс. км2, население – 2,6 млн чел. [10, с. 23, 37].
² Анучин сообщает, что в 1944 г. в Трехречье проживало около 8 000 русских – около 80% от общего числа местного населения. По данным японского исследователя Цукады Цутому, в Хулунбуирском аймаке в 1989 г. 7 012 китайских граждан имели русских предков [9]. А.Тарасов, обозреватель ZABINFO.RU, приводит такие данные: в 2001 г. в г. Хулунбуир проживало 4 897 китайских граждан русской национальности – 36% от их общей численности в стране (см. [12]).
³ Залог – земля, вспаханная в предыдущую весну; перелог – земля после первой уборки урожая.

ВОСПРОИЗВОДИТСЯ ПО:

Вестник ДВО РАН. 2007. № 5