Удинское зимовье (Удинский острог – г. Верхнеудинск – г. Улан-Удэ) было поставлено в устье р. Уда, впадающей в р. Селенга. Единственным источником, сообщающим о постройке зимовья, является донесение («отписка») казачьего десятника Осипа Васильева енисейскому воеводе Василию Голохвастову от 30 сентября 7174 г. (10 октября 1665 г.)¹.
При исследовании вопроса о дате строительства Удинского зимовья мы пользовались архивными документами из фонда 21, оп. 4, д. 23, № 101, 102, 107, хранящимися в Санкт-Петербургском филиале архива РАН².
В отписке казачьего десятника Осипа Васильева енисейскому воеводе Василию Голохвастову от 30 сентября 7174 г. (10 октября 1665 г.) говорится, что в 1661/1662 г. из Енисейского острога на службу в Баргузинский острог были отправлены казаки³. Узнав от тунгусских ясачных людей про бурят, которые откочевали из-под Братского и Балаганского острогов к монголам, казаки решили вернуть их в подданство царя. Служилые люди пятидесятник Гаврило Ловцов и казачий десятник Осип Васильев подали челобитную сыну боярскому Первому Самойлову с просьбой отпустить их «…для приводу и призову отъезжих братцких людей и для ради острожного ставления... Мугальской земле…»⁴. С ними были отпущены «шестнадцать человек да казачьих наемщиков три человека»⁵. Этих сил было явно недостаточно, поэтому казаки сначала отправились в Предбайкалье и «… вновь [28] охочих служилых людей прибирали и из Нижного Братцкого и Балаганского и с Иркутцкого острогов, и прибрав мы служилых людей вверх по Селенге реке до усть Чика (Чикоя. – О. Б.) реки дошли»⁶.
Судя по отписке, экспедиция на Селенгу предстает как предприятие, осуществленное по инициативе и на средства самих служилых. Начальник Баргузинского гарнизона Первой Самойлов выделил для отряда только одно ветхое судно («ветчаное»), одну пищаль медную полковую, пуд свинца, полпуда пороха, сорок железных пушечных ядер и кое-что из судовой оснастки⁷. « …и поднялися мы на государеву новую службу в Мунгальскую землю собою и своими всякими подъемами, и займуючи должились в кабалы и давали на себя крепкие записи с уговором и с порукою круговою, и покупали мы хлебные запасы, порох и свинец и пищали и всякое приступное боевое ружье, и всякия руския товары, сукна красные и медь в котлах и олово и всякая мелочь иноземцам на подарки, чем нам ласкою и приветом дарить и удобрять иноземцов братцких и тунгусских людей, и внов призывать и уговаривать всякою ласкотою и добротою великим государем царского величества … высокую руку … а великих государей денежное и хлебное жалованье и никаких подъемов из государевы казны нам не дано, и на тот подъем не пожалованы»⁸.
В отписке от 30 сентября 7174 г. (10 октября 1665 г.) говорится о постройке Селенгинского острога («И в нынешнем во 174 г., сентября в 27 день (7 октября. – О. Б.), выбрав угоже место в Мугальской земле, на Селенге реке, за помочью божиею великим государем острог новый поставили»⁹). А уже 30 сентября (10 октября) казачий пятидесятник Гаврило Ловцов со «служилым человеком» Пятком Фофоновым и охочие казаки с десятником Федором Ивановым с тремя монгольскими послами отправились в Иркутский острог, где и перезимовали¹⁰.
В отписке от 27 апреля 7174 г. (7 мая 1666 г.) Осип Васильев пишет, что «по се число (7 мая. – О. Б.) в новом Селенгинском остроге тихо и смирно и в землях шалости не слышать никоторые»¹¹. А затем уже в тексте идет речь о постройке Удинского зимовья. «А иноземцов к новому Селенгинскому острогу было призвано великим государем в ясачной платеж Коленкурского роду иноземцов тунгусских двадцать пять человек; ... для тех новых призовных иноземцов поставлено ясачное зимовье на усть Уды реки»¹², т. е. главной функцией его являлся сбор ясака с окрестного тунгусского населения.
В отписке от 14 августа 7174 г. (24 августа 1666 г.)¹³ енисейского воеводы Василия Голохвастова царю Алексею Михайловичу упоминается только о постройке Селенгинского острога, а об Удинском зимовье ничего не говорится.
Таким образом, конкретная дата постройки зимовья не указана, но она точно ограничена временем между двумя отписками Осипа Васильева, т. е. 10 октября 1665 г. и 7 мая 1666 г.
Составитель «Хронологического перечня важнейших данных из истории Сибири» И. Щеглов писал, что Верхнеудинск основан в 1649 г. [Хронологический перечень ..., 1883. С. 101], что, без всякого сомнения, ошибочно, и относится к Нижнеудинскому острогу. В свою очередь, Селенгинск, по его мнению, основан в 1666 г. [Там же. С. 119], что тоже не соответствует архивным данным.
Долгое время датой основания зимовья считался 1666 г. [Кудрявцев, 1940. С. 50; История Бурят-Монгольской АССР, 1954. С. 98; Александров, 1984. С. 19]. Первым ошибочно эту дату назвал В. Гирченко [1925. С. 111], датировав отписку Васильева 14 августа 1666 г., хотя эта дата относится к донесению воеводы В. Голохвастова в Сибирский приказ, в котором нет речи об Удинском зимовье.
Ошибка в обосновании даты постройки Удинского зимовья вытекает из того факта, что В. Гирченко [1925. С. 112] цитирует отписку, опубликованную в «Материалах» экспедиции Куломзина от 1898 г. [Высочайше учрежденная ..., 1898. С. 4], которые, в свою очередь, перепечатаны из пятого тома «Дополнений к актам историческим». В приложении 7 «Материалов …» даны вы-[29]держки из двух отписок казачьего десятника Осипа Васильева о строительстве Селенгинского острога и Удинского зимовья, датированные в заголовке 30 сентября 1665 г. и 14 августа 1666 г. Обращение к архивным документам показывает ошибочность датировки второй отписки 14 августа 1666 г.
Следовательно, ошибочно и утверждение Д.Я. Резуна и Р.С. Васильевского [Резун, Васильевский, 1989. С. 121] о том, что 14 августа 1666 г. селенгинские казаки из отряда пятидесятника Г. Ловцова поставили Удинское ясачное зимовье.
В свою очередь, Л.К. Минерт в 1989 г. убедительно доказал ошибочность этой датировки [1989. С. 80 – 107]. Правда, и он не учел разницу между юлианским и григорианским календарями в днях, поэтому оперировал датами по юлианскому календарю. Так как от Селенгинского острога до устья Уды 109 км, а казаки могли отправиться в путь до наступления ледостава, который сковывал Селенгу до 26 октября, то логично предположить, что зимовье было построено после 10 октября, после сооружения Селенгинского острога и отправки казаков в Иркутский острог (скорее всего, в середине октября) [Там же. С. 86]. Этой же точки зрения придерживается и А.Р. Артемьев [1999. С. 72]. Датой основания Удинского зимовья, по нашему мнению, следует считать октябрь 1665 г.
Небезынтересно, что в отписке Осипа Васильева от 7 мая 1666 г. говорится, что баргузинские ясачные тунгусы на устье р. Итанца «тех призовных Тунгуских людей побили» (правда, стрелецкий и казачий голова Первой Самойлов угрозой отобрал у них имущество, скот и ясырь, захваченный у тунгусов Коленкурского рода), «а досталные те призовные иноземцы убоялись того же смертного убойства, отшатилися прочь и разбрелись по лесам; и вновь их приискивать и призывать великим государем в ясачной платеж нечем, сукна, и олова и меди в котлах, и вина горячего и никаких подарков нет»¹⁴ Следовательно, зимовье со времени постройки в октябре до мая 1666 г. не выполняло своих функций как место сбора ясака.
В 1675 г. через Забайкалье проезжал посол в Китай Николай Спафарий. В своем дневнике от 13 ноября он сообщает: «а в тех местах от реки Уды степь в ширину версты по три, а за степьми горы, а на горах лес всякий, и места самыя добрыя и конские кормы хорошие и солонцы многие, что лучше тех кормов, что по Уде скоту не надобно; и подле реки Уды мочно и острог ставить и суды делать и места хлебороднаго сыскать мочно» [1882. С. 136]. Во время его путешествия, когда в 1677 г. Спафарий возвратился через Забайкалье в Тобольск, на Уде существовало зимовье. Шестнадцатого ноября 1675 г. он написал: «а река Уда течет из хребта, и по ней казаки промышляют соболи, и ныне на усть реки Уды есть зимовье казачье» [Там же].
Первым документом, относящимся к Удинскому острогу, по мнению Л.К. Минерта [1989. С. 91], следует считать «Роспись торгового человека Исая Остафьева Посаленово» от июля 1680 г., в которой говорится об остроге: «... иду я из Иркутцкого острогу мимо Удинского острогу в Дауры ...»¹⁵. Следовательно, Удинский острог сооружался в промежутке между 1677 и 1680 гг.
В Санкт-Петербургском филиале архива РАН нами обнаружен документ¹⁶, датированный 7187 г. (1679 г.), в котором идет речь о строительстве Удинского острога. Сын боярский Иван Поршенников сообщает, что в Удинском зимовье велено ему построить два амбара, а кругом поставить острог. «… те анбары построены и кругом анбаров острог поставлен, а мерою кругом острог восьмидесят сажен, а на двух углах на прибойных местех поставлены башни две, а под башнями построены избы, а на двух других углах выведены были ворота проезжие, а острог поставлен в крепком месте»¹⁷. Таким образом, датой постройки Удинского острога на месте Удинского зимовья следует считать 1679 г.
Превращение зимовья («острожка») в острог, а в дальнейшем в город свидетельствовало о жизнеспособности населенного пункта, о его удачном расположении, благоприятных условиях и перспективности развития [Минерт, 1989. С. 81]. Оказавшись на перекрестке основных транспортных путей в Восточное Забайкалье, Монголию и Китай, Удинское зимовье приобрело важное стратегическое значение.
Роль Удинского острога как важного перевалочного пункта на пути из Восточной Сибири к Байкалу и Приамурью возрастает настолько, что даже рассматривается вопрос [30] о переводе основной массы служилых и приказчика из Селенгинского острога в Удинский¹⁸. Однако боязнь ослабить приграничный Селенгинск не позволила осуществить этот план. Удинский острог становится центром, куда поступает хлеб для выплаты жалованья служилым людям Нерчинского и Албазинского воеводств, за которым каждый год из Нерчинска отправлялся специальный караван. Через него шли первые партии ссыльных. В остроге находилась артиллерия, во главе гарнизона стоял пятидесятник. К 1680 г. Удинск становится важным звеном военно-оборонительной системы Забайкалья.
Особое значение острог приобрел в ходе событий, предшествовавших заключению русско-китайского договора в Нерчинске в августе 1689 г. В 1688 г. Ф.А. Головин «силами своих стрельцов и казаков построил в Удинске вместо прежнего острога по образцу Селенгинска малую деревянную крепость, и теперь стоит, занимая пространство 40 сажень в квадрате» [Там же. С. 93].
Крепость в плане представляла собой квадрат размером 49 × 49 м. Городни, или срубы, из которых состояли стены, имели высоту 6,4 м и ширину на уровне облама (верхняя выступающая часть стены) – 2,5 м. Кроме того, был сооружен шестиугольный раскат для стрельбы из пушек в любом направлении. Он имел ширину 12,8 и высоту 8,5 м. Внутри острога был построен пороховой погреб, а над ним – амбар. Вокруг острога и слободы был возведен тройной ряд надолб (острог в виде тына из невысоких бревен) периметром 660 м [Артемьев, 1999. С. 73]. Именно этот внешний облик изобразил в своей «Чертежной книге Сибири...» С.У. Ремезов.
Таким образом, на основании нового прочтения уже опубликованных архивных и обнаруженных новых архивных документов установлена дата постройки Удинского зимовья – 1665, а Удинского острога – 1679 г.

Примечания:

¹ До 1700 г. летоисчисление на Руси шло от сотворения мира, а новый год начинался 1 сентября (с 1492 г.). В 1699 г. по решению Петра I перешли на юлианский календарь, с 1700 г. новый год начинался 1 января. Разница при переводе с одного летоисчисления на другое составила 5 508 лет. Когда же упоминаются месяцы сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь, необходимо отнимать 5 509 лет. Разница по юлианскому и григорианскому календарям (на григорианский Россия перешла в 1918 г.) с 1582 по 1700 г. составляла 10 дней (сейчас 13 дней). В дальнейшем при переводе дат с одного летоисчисления на другое стала возникать путаница. В основном авторы более поздних работ, не утруждая себя изучением архивных документов, ссылаются на уже опубликованные труды и повторяют ошибки предшественников.
² Эти документы опубликованы также в следующих изданиях: Дополнения к актам историческим. СПб., 1853. Т. 5. С. 50 – 55; Высочайше учрежденная под председательством статс-секретаря Куломзина комиссия для исследования землевладения и землепользования в Забайкальской области. Материалы. Вып. 5: Исторические сведения. СПб., 1898. Приложение № 7; Сборник документов по истории Бурятии. XVII век. Улан-Удэ, 1960. Вып. 1. С. 226 – 233.
³ СПбф АРАН. Ф. 21. Оп. 4. Д. 23. № 102. Л. 145 об.
⁴ Там же.
⁵ Там же. № 107. Л. 150 об.
⁶ СПбф АРАН. Ф. 21. Оп. 4. Д. 23. № 102. Л. 14 6.
⁷ Там же. Л. 145 об.
⁸ Там же. Л. 14 6.
⁹ Там же.
¹⁰ Там же. № 101. Л. 143.
¹¹ Там же. № 101. 143 об.
¹² Там же.
¹³ Там же. № 107. Л. 150 – 151 об.
¹⁴ СПбф АРАН. Ф. 21. Оп. 4. Д. 23. № 101. Л. 143 об.
¹⁵ РГАДА. Ф. 1121. Оп. 2. Д. 91. Л. 1.
¹⁶ СПбф АРАН. Ф. 21, Оп 4. Д. 24. № 28. Л. 63.
¹⁷ Там же.
¹⁸ СПбф АРАН. Ф. 21. Оп. 4. Д. 24. Л. 281 – 281 об., 283 об. – 288.

Список литературы

Александров В.А. Россия на дальневосточных рубежах (вторая половина XVII в.). Хабаровск, 1984. 271 с.
Артемьев А.Р. Города и остроги Забайкалья и Приамурья во второй половине XVII – XVIII вв. Владивосток, 1999. 336 с.
Высочайше учрежденная под председательством статс-секретаря Куломзина комиссия для исследования землевладения и землепользования в Забайкальской области. Материалы. СПб., 1898. Вып. 5: Исторические сведения. С. 4 (Приложение № 7).
Гирченко В. Основание и начальная история г. Верхнеудинска // Жизнь Бурятии. 1925. № 9 – 12. С. 110 – 117.
История Бурят-Монгольской АССР. 2-е изд., испр., доп. Улан-Удэ, 1954. 496 с.
Кудрявцев Ф.А. История бурят-монгольского народа. М.; Л., 1940. 242 с.
Минерт Л.К. Памятники начального этапа градостроительства в Бурятии // Памятники истории, археологии и архитектуры Сибири. Новосибирск, 1989. С. 80 – 107.
Резун Д.Я., Васильевский Р.С. Летопись сибирских городов. Новосибирск: Кн. изд-во, 1989. 304 с.
Спафарий Н. Путешествие чрез Сибирь от Тобольска до Нерчинска и границ Китая русского посланника Николая Спафария в 1675 г. // Зап. РГО по отд. этнографии. СПб., 1882. Т. 10, вып. 1. 214 с.
Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири / Сост. И. Щеглов. Иркутск , 1883. 779 с .

Воспроизводится по:

 Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2013. Том 12, выпуск 1: История, с.27 – 30.