Письмо С. А. Гурулева (Вопросы истории, 2004, N 4, с. 174 – 175) должно было внести ясность в освещение деятельности двух русских землепроходцев: Курбата Иванова и Константина Иванова, которых якобы перепутал и объединил в одно лицо Б. П. Полевой. В столь запоздалой реакции на одну из работ недавно ушедшего из жизни выдающегося ученого, обвинения Гурулева в его адрес надуманны и голословны. Полевой всегда знал, что эти первопроходцы разные люди и так и писал о них. Поездку к монгольским ханам Турухай-табуну и Цецен-хану в 1647 г. возглавлял енисейский казачий десятник Костька Иванов Москвитин, а не пятидесятник Курбат Иванов, который с 1642 г. был приказным Верхоленского острога и летом 1647 г. занимался его строительством на новом месте возле устья р. Куленги1 о чем Полевой конечно знал2 . И ехал он именно на разведку –"проведывать серебряной руды и серебра где родитца и в котором государстве и у каких людей"3 , а вовсе не устанавливать связи с монгольскими ханами и выведывать у них сведений о серебряных рудах, как пишет Гурулев (с. 174). Это – выдумка, до этой поездки о них никто из русских ничего не знал. Летом 1647 г. Константин Иванов Москвитин с двумя товарищами и проводниками тунгусами первыми из русских людей пересекли Западное Забайкалье с севера на юг и 29 июня достигли ставки Турухай-табуна, кочевавшего с 20 тысячами своих подданных между правыми притоками Селенги – реками Чикоем и Хилком4 . Никакого контекста, который приписывается Полевому, якобы объединявшему Курбата Иванова и Константина Иванова в книге нет. В тексте его монографии повествование об их деятельности разделяют три страницы5 . Не свидетельствует об этом и именной указатель, составленный не имеющими отношения к этому тексту Л. Л. Лариной и В. А. Чернавской, к которому дважды апеллирует Гурулев6 . Не соответствует действительности утверждение Гурулев и о том, что В. Колесников "и до этого посылал к монгольским ханам своих посланцев" (с. 174). И Самойлов был послан им в феврале 1647 г. на р. Баргузин и оз. Еравненское к тунгусам, а к Цецен-хану его повезли случайно встреченные монголы, приехавшие собирать ясак с тунгусов. Извещенный о том, что к нему едут рядовые служилые, люди Цецен-хан завернул гостей и потребовал прислать настоящих послов7 .
Б. П. Полевой действительно писал (и не раз!), ссылаясь на один и тот же неоднократно переизданный источник8 , что с Байкала на Амур к Хабарову в 1650 г. пришла группа казаков во главе с енисейским казачьим десятником толмачом Константином Ивановым9 . Но Гурулев почему-то полагает, что Полевой имеет в виду Курбата Иванова (с. 175). Более того, всем сколько-нибудь знакомым с историей похода Е. П. Хабарова по Амуру известно, что наиболее достоверно она изложена в "Известной челобитной СВ. Полякова и его спутников о поведении Е. П. Хабарова на Амуре в 1650 - 1653 гг.", которую лучше других знал Полевой. В начале 1990-х годов мне удалось уговорить его опубликовать эту челобитную, раскрывающую разбойничий характер действий Хабарова на Амуре, которая пролежала у него подготовленной к печати более 20 лет. На первой странице этой челобитной в перечне служилых людей значится: "енисейского острогу служилые люди десятник каза-[174]чей Костка Иванов да Коземка Федоров...", а в составленном Полевым списке подписавших этот документ четко прописан "Иванов Константин Москвитин"10 . На основании этой челобитной приехавший с инспекционной проверкой на Амур московский дворянин Д. И. Зиновьев арестовал Хабарова, заковал в цепи, а затем увез его и руководителей бунта против него С. В. Полякова, К. Иванова и их товарищей в Москву11 . Так что возмущение Гурулева, который почему-то решил, что фраза Полевого "Е. П. Хабарова, С.В. Полякова, К. Иванова и их товарищей везли в Москву в 1653 - 1655 гг." относится к Курбату Иванову (с. 175), совершенно беспочвенно. Замечательно, что Гурулев отыскал все-таки одно сообщение об отправке на Амур Костьки Иванова и Гаврилка Щипунова, чтобы препроводить туда даурских, дючерских и гиляцких людей Аная с товарищами, женкой и девкой 12 . Плохо, однако, что он не знает, что оба казака там уже служили, и пишет: "Не исключено, что и до этого Константин Иванов (Москвитин) бывал на Амуре" (с. 175). Именно потому, что они служили на Амуре (Гавриил Богданов Щипунов также был в отряде Хабарова и подписал челобитную против него), их и послали туда сопровождать обласканных властями в Москве инородцев домой. К. Иванов (Москвитин) на Амур больше не попал. 30 июня 1658 г. русский отряд на Амуре, который после ареста и отправки в Москву Хабарова возглавлял Онуфрий Степанов (Кузнец), ниже устья правого притока Амура – р. Сунгари был атакован и разбит превосходящими силами маньчжуров. В бою погибли 220 служилых людей из 360, а остальные попали в плен13 . После этого посланный туда воеводой А. Ф. Пашков вынужден был ограничить свои действия территорией Забайкалья. Именно туда в Иргенский острог к нему в конце 1658 или в начале 1659 г. прибыла группа енисейских казаков во главе с пятидесятником Иваном Елисеевым, в состав которой входил толмач Константин. И. Елисеев был прислан из Енисейска сообщить воеводе о рождении в сентябре 1657 г. великой княжны Софьи Алексеевны. Обратно А. Ф. Пашков их не отпустил, побоявшись, что они сообщат о его бесчинствах в Забайкалье, и "уморил в дощенике" (большое речное судно) по-видимому голодом, закрыв в чулане, "прикащика самова да толмача Константина"14 .
Курбат Иванов прожил дольше Константина Иванова. В1657 г. он уже в чине сына боярского был послан на смену приказчику СИ. Дежневу на Анадырь, где в мае 1659 г. возвел на месте зимовья Анадырьский острог15 .
Что же касается похода по р. Селенге отряда во главе с И. Похабовым, то появление там вместо него Я. Похабова16 , это ошибка редактора, более знакомого с именем строителя Иркутска Якова Похабова, а не Б. П. Полевого, который прекрасно знал историю возведения Иркутска17 и не мог спутать имя его основателя ни с чьим другим.
Сведения о Я. Похабове в источниках вовсе не "скудны", как утверждает С. А. Гурулев (с. 175). Весной 1649 г. енисейский сын боярский И. Галкин послал из основанного им Баргузинского острога 15 человек - Якунку Похабова с товарищами "для прииску новых землиц" на Буженей озеро и трех человек во главе с Завьялкой Андреевым - "на Витимские вершины и на Шилку реку к князю Лавкаю". В 1651 г. вернувшиеся в Баргузинский острог Якунко Похабов, Софонов, Иван Герасимов и Максимко Уразов доложили новому приказному Баргузинского острога В. Колесникову, что до озера Иргень, где он собирался построить острог, по суше на лошадях дней - шесть, а водным путем по Байкалу и рекам - месяца три. Они сообщили, что возле озер Иргень и Арахлей живут, а также приезжают на рыбную ловлю многочисленные тунгусы из дальних мест. По их словам, путь от тех озер до р. Шилки сухим волоком и по р. Ингоде занимал четыре дня. В 50 верстах ниже устья Ингоды казаки обнаружили впадающую в Шилку р. Нерча. По берегам этих рек они также встретили большое количество тунгусов18 . Казакам удалось привести там в русское подданство и собрать ясак с "нелюдцкого князя Гентамура и товарищи и с их улусных с 10 землиц людей"19 . В сентябре 1660 г. Я. Иванов ходил в поход с отрядом из Балаганского острога "в Мунгалы" против изменивших и бежавших туда "братских мужиков", а летом 1661 г. основал Иркутский острог20 .
Приходится с сожалением констатировать, что заметка Гурулева не вносит ничего нового в освещение деятельности русских землепроходцев в Сибири и на Дальнем Востоке.
А. Р. Артемьев, зам. директора Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, доктор исторических наук
Примечания
1. Дополнения к актам историческим (ДАИ). Т. 3. СПб. 1848, с. 21; Сборник документов по истории Бурятии. XVII век(СДИБ). Вып. 1. Улан-Удэ. 1960, с. 46,93.
2. История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма (XVII в. – февраль 1917 г.). М. 1991, с. 27,30.
3. Русско-монгольские отношения 1636 – 1654. (РМО). Сборник документов. М. 1974, с. 316.
[175] 4. ДАИ. Т. 3, с. 108 - 110; Русско-китайские отношения в XVII веке (РКО).Т. 1.1608 – 1683. М. 1969, с. 122 – 124; РМО, с. 315 – 321.
5. История Дальнего Востока..., с. 27,30.
6. Там же, с. 430.
7. РМО, с. 331.
8. ДАИ. Т. 3, с. 31; РКО. Т. 1, с. 138; Русская тихоокеанская эпопея. Хабаровск. 1979, с. 98.
9. История Дальнего Востока..., с. 30; ПОЛЕВОЙ Б.П. Изветная челобитная С.В. Полякова 1653 г. и ее значение для археологов Приамурья. – Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII – XIX вв. (Историко-археологические исследования). Т. 2. Владивосток. 1995, с. 13.
10. ПОЛЕВОЙ Б. П. Изветная челобитная С. В. Полякова 1653 г., с. 31, 48.
11. История Дальнего востока..., с. 40.
12. РКО. Т. 1, с. 203.
13. ДАИ. Т.4. СПб. 1851,с. 176, 177, 260, 261;РКО. Т. 1, с.234, 235, 238 – 241.
14. Житие протопопа Аввакума и другие его сочинения. М. 1991, с. 89.
15. Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII века на Северо-Востоке Азии. М. 1951, с. 399.
16. История Дальнего Востока..., с. 30.
17. ПОЛЕВОЙ Б. П. Забытое описание Иркутского острога 70-х годов XVII в. – Записки Иркутского областного краеведческого музея. К 300-летию Иркутска. Вып. 2. Иркутск. 1961.
18. ДАИ. Т. 3, с. 220 – 221, 343 – 344.
19. ОДИБ. Вып. 1.С.203.
20. ДАИ. Т. 4, с. 237 - 241.
Источник:
Вопросы истории. 2005. N 4. С. 173-175
| 
