НАЧАЛЬНЫЙ ЭТАП ЗАСЕЛЕНИЯ И ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКОГО ОСВОЕНИЯ ЗАБАЙКАЛЬЯ
Автор: Л. В. МАШАНОВА

Земледельческое освоение - главный итог русской колонизации Сибири, имеющий большое значение для последующего социально-экономического, политического, культурного развития и исторических судеб коренного населения этого обширного края. Рассматривая историю земледелия Сибири в целом, В. И. Шунков охарактеризовал и земледелие за Байкалом1 . Некоторые вопросы развития местного земледелия исследовали и другие авторы2 . Но эта тема разработана пока еще недостаточно. Ниже предпринята попытка, опираясь на некоторые новые источники, полнее осветить начальный этап заселения и земледельческого освоения Забайкалья в XVII - начале XVIII века.
Забайкалье занимало особое место в хозяйственной жизни Восточной Сибири XVII века. Это был район, не гарантировавший земледельцу и ремесленнику безопасности и нормальной хозяйственной деятельности. Однако, несмотря на это, заселение края продолжалось, и русская земледельческая колонизация к концу XVII столетия достигла здесь заметных успехов. Появляются новые поселения (заимки, слободы и деревни). Вблизи Удинского острога в 70-е годы XVII в. стояли три двора служилых людей (Ивана Максимова, Василия Бурлака и Федора Шадра). Ниже их в 5 верстах находилась Ильинская слобода, в которой в 1679 г. насчитывалось семь дворов служилых людей и пять дворов пашенных крестьян. В 15 верстах от слободы находился двор пашенного крестьянина, а на противоположном берегу р. Селенги - казака Мокея Федорова. В устье Кабан-реки была расположена деревня, состоящая из четырех дворов. На левом берегу Селенги появилась деревня Трясковая (три двора), в 6 верстах от нее находилась деревня селенгинских служилых людей, братьев Таракановых, через 2 версты от нее - деревня Павла Кожевина (четыре двора) и в 5 - 6 верстах от нее - деревни Югова (10 дворов) и Кокуй (13 дворов)3 .
Организация "государевой" пашни была основной задачей первоначального этапа земледельческого освоения края. Наряду с правительственным переселением развивалась и так называемая вольная народная колонизация. В Сибирь направлялись те, кто стремился найти свободные пашенные земли, уйти от тягостей крепостнического гнета. Бегство крестьян в Сибирь было тогда одной из форм их борьбы против крепостничества. К сожалению, количественное соотношение правительственного заселения и стихийной народной миграции в Забайкалье трудно поддается учету, так как в переписных книгах и других сохранившихся источниках эти процессы отражены слабо.
Первые сельскохозяйственные опыты проводились в бассейне Селенги, вблизи Баргузинского и Нерчинского острогов4 . В 1679 г. в Баргузинском остроге крестьяне и посадские люди еще не жили, а в 1682 г. в баргузинскую пашню было уже определено восемь ссыльных крестьян Спасского монастыря из с. Яковлевского Костромского уезда5 . Создание забайкальской десятинной пашни осуществлялось не только за счет центральных районов Европейской России, но и близлежащих. В 1687 г. был послан для определения в баргузинскую десятинную пашню иркутский пашенный крестьянин Терентий Копытов, а в 1700 г. - переведены на баргузинскую десятинную пашню еще три семьи иркутских пашенных крестьян. Пахали они по "четверти десятины в поле, а в дву по тому ж"6 . При этом как местная, так и центральная администрации руководствовались, по-видимому, тем, что для заведения пашни на новых землях нужны люди, имеющие не только профессиональный опыт, но и знакомые с местными условиями. В ходе заселения Забайкалья использовались также ссылка и перевод. В 1682 г. в Нерчинск из Енисейска прибыло 14 человек, в 1684 г. - 8 человек с семьями и 12 холостых, в том же году - 23 ссыльных из Москвы. В 1699 г. Нерчинская приказная изба дает сведения о 28 крестьянах, устроенных на десятинную пашню7 .
В рассматриваемое время пашни имелись в Тункинском, Верхнеангарском, Селенгинском, Кабанском, Ильинском и других острогах. В 1676 г. вблизи Тункинского острога было засеяно рожью 2 дес., а в 1679 г. с 2 дес. с четью собрано 240 пуд. ржи. В 1683 г. 16 крестьянских дворов четырех верхнеангарских деревень пахали 6 дес. пашни. В деревне Попова пять дворов засевали по 0,5 дес., а четыре двора - по 0,25 десятины. В деревне Каргаполова (два двора) пахали по 0,5 дес., а в деревне Разводной (три двора) - по 0,25 десятины. Крестьяне названных деревень сеяли рожь и ячмень8 . В 1682 г. в Селенгинском остроге числилось 13 дворов и 6 дес. пашни - (девять дворов пахали по 0,5 дес., три двора - по 0,25 дес. и Василий Дмитриев - десятину без четверти); в Кабанском остроге - восемь дворов и 4 дес. пашни (шесть дворов пахали по 0,5 дес., Яков Тимофеев - десятину без четверти и Семен Семенов - 0,25 дес.); в Ильинском остроге - 10 крестьянских дворов и 5,5 дес. пашни (пять дворов пахали по 0,5 дес., двор братьев Федоровых-1,5 дес., три двора - по 0,25 дес. и один двор - 0,75 десятины)9 . В 1699 г. в Кабанском остроге было уже 18 дворов пашенных крестьян (одна половина из них пахала по 0,5 дес., а другая - по 0,25 дес.) и 15 захребетников10 ; в Ильинском остроге четыре двора пахали по 0,25 дес. и двор Дениса Артемьева - 0,5 дес.; в деревне Юговой пять дворов пахали по 0,25 дес. и два двора (Афанасия Черемного и Григория Петрова) - по 0,5 дес.; в Тресковой заимке - 10 дворов пахали по 0,25 дес. и в деревне Кударинской - три двора по 0,25 десятины11 . Сбор десятинного и пятинного хлеба в Ильинском остроге в том году составил 204 четверти с осьминою ржи12 . В названных деревнях и острогах насчитывалось 80 крестьянских дворов (30 полудесятинщиков и 50 четвертушников). Среднее тягло одного крестьянина равнялось 0,5 десятины. Однако личная запашка некоторых крестьян достигала уже тогда значительных размеров (20 - 30 дес. в одном поле и более).
В числе пашенных крестьян Ильинского острога отмечены четыре человека из новокрещенных бурят, живших своими дворами и пахавших по 0,25 дес. "государевой" пашни13 . То, что буряты начинают приобщаться к земледелию, свидетельствовало о влиянии русских переселенцев, прежде всего крестьян, на коренное население края. Под воздействием русского земледельческого населения среди ясачных бурят и тунгусов начинают распространяться новые для них приемы хлебопашества, русские хозяйственные обычаи. В 1701 г. новокрещенные тунгусы Григорий Федоров и Алексей Борисов подали в приказную избу челобитные, в которых просили дать им земли под пашню, двор, огород, сенокос, гумно и "скотский выпуск" в соседстве с куенгскими пашенными крестьянами14 . Земледельцы-аборигены стремились обзавестись всеми основными объектами, присущими хозяйству русского крестьянина.
В Восточном Забайкалье земледельческие опыты проводились вблизи Нерчинска. В 1681 г. нерчинский сын боярский Никифор Сенотрусов посеял на р. Уюрге (Урульге) 20 пуд. хлеба и собрал урожай в 450 пудов15 . В 1682 г. "вниз по Шилке" были поселены 17 семей ссыльных. В том же году возникли Урульгинская слобода (10 дворов) и Куенгская деревня (13 дворов), позднее - слободы Городищепская (10 дворов), Ундинская (20 дворов), Алеурская (9 дворов) и однодверная деревня Боты16 .
Трудности организации десятинной пашни в Забайкалье, связанные нередко с размещением здесь ссыльных и переведенцев, побеги и самовольные переселения крестьян вынуждали правительство идти на различного рода льготы (подмогу) и предоставлять местной администрации право пополнять контингент государевых пашенных крестьян за счет собственных людских ресурсов (служилых, гулящих, промышленных людей, бурят и тунгусов).
При устройстве на новом месте различные государственные подмоги играли большую роль. Однако они не обеспечивали крестьян всем необходимым. О недостаточности денежной ссуды (хотя она была большей по сравнению с другими районами Сибири) и о трудностях ее возвращения свидетельствуют челобитные крестьян конца XVII в., в частности жалобы на то, что им приходится покупать лошадей, ральники, топоры, косы и серпы по высокой цене и ссуды на эти расходы не хватает17 . Отсутствие подмоги нередко приводило к тому, что часть переселенцев так и не смогла определиться на "государеву" пашню.
В первых десятилетиях XVIII в. возникновение новых поселений продолжается. В 1703 г. появились первые заимки удинских казаков по Чикою18 . В 1726 г. отмечены по Чикою деревня в два двора, заимка Семена Кузнеца и два промысловых зимовья19 . Росло земледельческое население края. В 1710 г. в Городищенской слободе 20 крестьян пахали по 0,5 дес., 15 крестьян по 0,25 десятины. В Урульгинской слободе 10 крестьян пахали по 0,5 дес. и четыре - по 0,25 десятины. В Ундинской слободе 44 крестьянина пахали по 0,5 дес., в Куенгской - 12 крестьян пахали по 0,5 дес. и четверо - по 0,25 десятины. В Алеурской слободе было 10 крестьян-полудесятинщиков и два четвертушника, в Аргунском остроге - два крестьянина-полудесятинщика и восемь четвертушников. В Ботовской деревне, Читинском и Итанцынском острогах крестьяне пахали по 0,25 десятины. В 1710 г. в Нерчинском уезде было 155 пашенных крестьян и 47 - оброчных (в Нерчинске - 34, в Итанцьшске - 8, в Читинском остроге и Ботовской деревне - 5). "Государева" пашня измерялась 63 дес. в поле, "а в дву по тому ж". Среднее тягло одного крестьянина равнялось 0,4 десятины20 . К 1720 г. в 11 деревнях Урульгинской слободы насчитывалось 55 пашенных крестьян, в 29 деревнях Ундинской слободы - 232, в 15 деревнях Городищенской слободы - 166, в 20 деревнях Куенгской слободы - 65, в 25 деревнях Алеурской слободы - 42, в 5 деревнях Итаяцынского острога - 24, в 20 деревнях Аргунского острога - 26 человек21 .
В конце XVII - начале XVIII в. каждый крестьянский двор за обработку одной десятины "государевой" пашни получал 10 - 12 дес. "собиной" пашни, 20 - 30 дес. покосов, 2 дес. под выгон и 1 - 1,5 дес. под усадьбу22 . Крестьяне слобод и деревень Забайкалья в конце XVII - начале XVIII в. имели право передать свое тягло полностью или частично, привлекая промышленных и гулящих людей на десятинную пашню. Так, из челобитной малолетнего пашенного крестьянина Семена Микифорова, поданной в приказную избу Кабанского острога 4 апреля 1699 г., явствует, что после смерти отца его десятинную пашню возделывал отчим (гулящий человек Фома Юрьев), а через семь лет он сдал это тягло с ссудой и подмогой пашенным крестьянам того же острога Максиму и Владимиру Гусевым23 . Передача тягла оформлялась особой поручной записью, где фиксировались размер переданного тягла и обязанности того, кто его получил. Крестьянин, передававший свое тягло, был обязан выделить съемщику землю для "собиной" пашни и ссуду.
Нести крестьянское тягло и выполнять всевозможные повинности легче было большим семьям. К тому же и условия забайкальского земледелия требовали большого числа рабочих рук. Естественно, что все это вело к формированию крупных семей. Но на начальном этапе освоения края преобладали все же небольшие по численному составу семьи24 . По переписной книге Ильинского острога 1699 г. (25 дворов) 84% крестьянских дворов имели по одному работнику-мужчине. В остальных дворах названо от двух до четырех работников. Таким образом, источник говорит о малочисленности крестьянской семьи, о слабосильности крестьянского двора Западного Забайкалья в конце XVII века. По данным переписных книг слобод и деревень Нерчинского уезда 1719 г.25 , из 15 дворов Урульгинской, 50 дворов Ундинской слобод, 11 дворов Аргунского и шести дворов Итанцынского острогов только половина крестьянских дворов имела по одному работнику-мужчине, что свидетельствовало об увеличении населенности крестьянского двора в первой четверги XVIII века.
Крестьяне, гулящие и промышленные люди приобретали землю не только путем отвода, прииска и захвата, но и посредством покупки и аренды. Документы Селенганского Троицкого монастыря и грамоты Коллегии экономии содержат значительное количество частных актов, оформлявших продажу и заклад земельных участков крестьян монастырям. Отдельные факты говорят также о том, что крестьяне Забайкалья продавали земельные участки друг другу. Отдача земли "в кортом" (в аренду) была весьма распространенным явлением среди местных крестьян26 . "Прожиточные" крестьяне использовали аренду земли как форму эксплуатации беднейшего крестьянства.
Экономическая неоднородность крестьян Забайкалья проявлялась уже с первых лет заселения этого края. Одни крестьяне едва справлялись с окладом в четверть десятины "государевой" пашни, другие пахали полдесятины, третьи - десятину и больше. С ростом экономических возможностей отдельных крестьянских семей связано и увеличение размера обрабатываемой ими пашни. Крестьяне Урульгинской слободы Кибиревы в 1699 г. пахали 0,5 дес., а в 1705 г. - уже 3 дес. "государевой" пашни27 . Но были и такие, у которых "двора за скудостию нет, живут по подворьям"28 . "Скудные" крестьяне нередко не в состоянии были освоить отведенные им земли в силу маломощности своих хозяйств, недостатка тягловой и рабочей силы. Экономически более сильные крестьяне, напротив, старались увеличить свою запашку, используя аренду и труд "строшных" (срочных. - Л. М.) людей. Согласно "Росписи пашенных крестьян и захребетников Кабанского острога 1699 г.", использование чужого труда в некоторых крестьянских хозяйствах было довольно распространенным явлением.
Труд "строшных" людей (из русского и местного коренного населения) крестьяне использовали как на пашне, так и в домашнем хозяйстве29 .
В источниках XVII в. упоминаются бобыли, хлебные обротчики и захребетники. К концу второго десятилетия XVIII в. в посточных районах Забайкалья было 39 захребетников (18 из них не имели своих дворов и жили по подворьям), 94 дворовых человека, 20 хлебных обротчиков (из них 10 - не имеющих своих дворов и работающих по найму), 27 бобылей (из них 8 бездворных)30 . Хлебные обротчики, бобыли и захребетники - беднейшие категории сельского люда, будучи не в состоянии вести самостоятельное хозяйство, чаще всего работали по найму, выступая в качестве эксплуатируемой рабочей силы.
Наряду со служилыми людьми и крестьянами в земледельческом освоении Забайкалья принимали участие монастыри. Их землевладение складывалось в конце XVII - начале XVIII в. из пожалований правительства, а также вкладов частных лиц, перекупа и захвата земли у государственных крестьян. В 1719 г. за Нерчинским Новоуспенским монастырем было записано 17 пашенных крестьянских дворов с населением в 50 душ мужского пола31 . По переписной книге 1709 г., Посольский Спасо-Преображенский монастырь имел Степную, Куядскую, Рупышевскую и Большерецкую заимки. При нем было семь крестьянских дворов, из них пять крестьянских семей обрабатывали монастырскую десятину (трое пахали на Большой речке, двое - в урочище Прорва)32 . По переписной книге 1710 г., монастырь владел только тремя крестьянскими дворами, а четыре двора были переведены в Селенгинский Троицкий монастырь. К 1728 г. у Спасо-Преображенского монастыря было пять семей пашенных крестьян, распахивали они по 5 дес. на двор и в монастырь платили со двора по 50 пуд. отсыпного хлеба в год33 . Более значительную роль в процессе заселения и земледельческого освоения края играл Селенгинский Троицкий монастырь34 . В первых десятилетиях XVIII в. монастыри (так же как и служилые люди и крестьяне) не могли обойтись в своем хозяйстве без использования "строшного" найма.
Особенностью первоначального освоения Забайкалья было преобладание не крестьянской, а военно-служилой (казачьей) колонизации. В количественном отношении служилые люди в 3 - 4 раза превосходили крестьян. Это была самая большая категория населения края. Поэтому перевод служилых людей с хлебного оклада на службу "с пашни" давал возможность увеличить контингент земледельческого населения края, расширить масштабы его освоения. По подсчетам Г. А. Леонтьевой, в Нерчинском уезде в 1682 г. служило "с пашни" 10, а в 1694 г. - 100 человек35 . Материалы приказных изб Иркутска и Нерчинска конца XVII - начала XVIII в. изобилуют челобитными служилых людей с просьбой перевести их с хлебного оклада на земельный36 . Бывали случаи, когда, не получив "данной грамоты" на землю, казаки самовольно начинали возделывать пашни, как это сделали, например, телембинские служилые люди Ефим Лебедев "с товарищи"37 . В среднем служилый человек получал пашенной земли 5 - 7 дес. в поле, "в дву по тому ж", 5 дес. под двор, огород и гумно, 15 - 30 дес. покосов38 . Но фактически казаки пользовались землей и сверх установленной нормы: пахали по 30 дес. в поле и больше39 . Как правило, наиболее обеспеченными землей были представители служилой верхушки. В 1714 г, в Нерчинском уезде из служилых людей (501 человек) "с пашни" служило уже 319 человек (то есть 63%), обрабатывали они около 2 тыс. дес. земли40 . По данным верстальной и разборной книги Удинского острога 1720 г.41 , в 1705 г. на 201 всякого чина служилых людей "с пашни" служило 36 человек; в 1717 г. из 225 человек - "с пашни" служило 50. Более высокий рост земледельческого населения из среды служилых людей наблюдался по другим острогам Забайкалья. В 1720 г. в Верхушка служилых людей в своем хозяйстве не могла обходиться без труда "строшных" людей. Это были промышленные и гулящие люди, не имевшие своих дворов и средств к существованию и нередко в результате женитьбы на дворовых "иноземных бабах" пополнявшие состав "строшного" найма. Сделка оформлялась "порядной записью". В течение 3 - 7 лет они не имели права уйти со двора своего хозяина, выполняя всякие "деревенские работы" на пашне и в домашнем хозяйстве43 . Это был один из способов, с помощью которого верхушка служилых людей получала дополнительные рабочие руки для своего хозяйства44 .
Участие служилых людей в освоении Забайкалья расширяло границы местного земледелия, увеличивая количество хозяйств, размер запашки. Перевод служилых людей на службу "с пашни" вел к увеличению земледельческого населения края.
В процессе заселения и освоения Забайкалья закладывались также основы сближения русского и местных народов и перехода аборигенов к более прогрессивным формам ведения хозяйства.

1 В. И. Шунков. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII - начале XVIII века. М.-Л. 1946; его же. Очерки по истории земледелия Сибири. XVII век. М. 1956.
2 О. И. Кашик. Из истории социально-экономического развития Иркутского и Нерчинского уездов в конце XVII - начале XVIII века. Автореф. канд. дисс. Иркутск. 1952; ее же. Из истории заселения Иркутского уезда в XVII - начале XVIII в. "Ученые записки" Иркутского пединститута, Благовещенск, 1958, вып. XVI; ее же. К вопросу о положении пашенных крестьян Восточной Сибири (XVII - начало XVIII в.). "Освоение Сибири в эпоху феодализма (XVII - XIX вв.)". Новосибирск. 1968; Е. М. Залкинд. Из истории крестьянской колонизации Забайкалья в XVII - начале XVIII в. "Труды" Бурятского комплексного НИИ, серия историческая, Улан-Удэ, 1962, вып. 10; его же. Начало русской колонизации бассейна реки Уды. "Культура и быт народов Бурятии". Этнографический сборник 4. Улан-Удэ. 1965; В. А. Александров. Россия на дальневосточных рубежах (вторая половина XVII в.). М. 1969.
3 Е. М. Залкинд. Присоединение Бурятии к России. Улан-Удэ. 1958, стр. 118 - 119.
4 В. И. Шунков. Очерки по истории земледелия Сибири. XVII век, стр. 194 - 195; О. И. Кашик. Из истории заселения Иркутского уезда в XVII - начале XVIII в., стр. 238.
5 ЦГАДА, Баргузинская приказная изба, оп. 1, д. 2, л. 24; д. 39, л. 84.
6 Там же, д. 4, л. 5; Иркутская приказная изба, оп. 1, д. 333, л. 94.
7 В. И. Шунков. Очерки по истории земледелия Сибири. XVII век, стр. 215- 217.
8 ЦГАДА, Иркутская приказная изба, оп. 1, д. 9, лл. 67 - 68; д. 32, лл. 12 - 14.
9 Там же, Сибирский приказ, кн. 768, лл. 292 - 293 об.
10 Чаще всего это были женатые сыновья пашенных крестьян и женившиеся на крестьянских дочерях промышленные и гулящие люди.
11 ЦГАДА, Иркутская приказная изба, оп. 1, д. 250, лл. 10 - 11; д. 457, л. 9.
12 Там же, д. 443, л. 10.
13 Там же, Сибирский приказ, кн. 1260, лл. 1090 - 1093.
14 Там же, Иркутская приказная изба, оп. 1, д. 512, л. 29.
15 "Дополнения к актам историческим". Т. VIII. СПБ. 1862, N 109; А. П. Васильев. Забайкальские казаки. Т. 1. Чита. 1916, стр. 150.
16 В. И. Шунков. Очерки по историй земледелия Сибири. XVII век, стр. 198 - 199; О. И. Кашик. Из истории социально-экономического развития Иркутского и Нерчинского уездов, стр. 5.
17 ЦГАДА, Иркутская приказная изба, д. 512, л. 29; Нерчинская приказная изба, д. 97, л. 34.
18 Г. Н. Румянцев. Материалы для истории землевладения у бурят. "Записки" Бурят-Монгольского НИИ, Улан-Удэ, 1957, вып. XXIII, стр. 76, 77.
19 Е. М. Залкинд. Присоединение Бурятии к России, стр. 118 - 119.
20 ЦГАДА, Сибирский приказ, оп. 5, д. 1978, лл. 12 - 23; д. 2243, лл. 1 - 14.
21 "Материалы для истории русского города XVII - XVIII вв. Нерчинск, Селенгинск, Якутск". М. 1886, стр. 27 - 33.
22 ЛОИИ, Нерчинские акты, д. 26, л. 1.
23 ЦГАДА, Иркутская приказная изба, д. 432, л. 10.
24 Там же, Сибирский приказ, кн. 1260, лл. 1088 - 1093.
25 Там же, кн. 1621, лл. 95, 95 об., 96; "Материалы для истории русского города XVII - XVIII вв.", стр. 27 - 33.
26 В одной из челобитных нерчинских служилых людей конца XVII в. сказано: "У крестьян Урульгинской слободы земли слишком и отдают в кортом промышленным и гулящим людям" (ЦГАДА, Нерчинская приказная изба, д. 87, л. 18).
27 О. И. Кашик. К вопросу о положении пашенных крестьян Восточной Сибири (XVII - начало XVIII в.), стр. 122.
28 "Материалы для истории русского города XVII - XVIII вв.", стр. 33.
29 ЦГАДА, Иркутская приказная изба, оп. 1, д. 250, лл. 10 - 11,
30 "Материалы для истории русского города XVII - XVIII вв.", стр. 26 - 27.
31 В. И. Шунков. Очерки по истории земледелия Сибири. XVII век, стр. 220.
32 ЦГАДА, Портфели Г. Ф. Миллера, д. 481, ч. 1, лл. 124 - 124 об.; Грамоты Коллегии экономии, оп. 1, ч. II, д. 4934, лл. 1_4; д. 4935, лл. 1 - 2.
33 Там же, Грамоты Коллегии экономии, оп. 1, ч. II, д. 4934, л. 3; д. 4940, лл. 1 - 2.
34 Подробнее об этом см. Л. В. Машанова. Хозяйство Селенгинского Троицкого монастыря в первой половине XVIII в. "Вопросы истории Сибири досоветского периода" ("Бахрушинские чтения", 1969). Новосибирск. 1973.
35 Г. А. Леонтьева . К вопросу об образовании постоянного служилого населения в Восточной Сибири во второй половине XVII - начале XVIII в. "Вопросы истории социально-экономической и культурной жизни Сибири и Дальнего Востока" Вып. П. Новосибирск. 1968, стр. 60.
36 ЦГАДА, Иркутская приказная изба, оп. 1, д. 423, лл. 75 - 77; Нерчинская приказная изба, д. 74, лл. 86 - 88.
37 ЛОИИ, Нерчинские акты, д. 145, л. 1.
38 ЦГАДА, Иркутская приказная изба, оп. 1, д. 512, лл. 10, 19, 20; Нерчинская приказная изба, д. 56, л. 67; д. 55, л. 6; д. 87, лл. 4, 6; Сибирский приказ, оп. 5, д. 847, лл. 1 - 1 об.
39 Там же, Нерчинская приказная изба, д. 67, л. 9.
40 В. И. Шунков. Очерки по истории земледелия Сибири. XVII век, стр. 226.
41 ЦГАДА, Сибирский приказ, кн. 1624, лл. 1 - 20.
Селенгинском остроге из 261 всякого чина служилых людей "с пашни" служило 114, в Кабанском из 21 - 15, в Ильинском из 19 - 9 и в Баргузинском из 41 - 1742 . Следовательно, и в западных районах Забайкалья, исключая Удинский острог, около 50% служилых людей занимались земледелием.
42 Там же, Госархив, разд. XVI, д. 25, лл. 29 - 29 об., 31 - 32.
43 Там же, Нерчинская приказная изба, д. 41, лл. 27 - 28; д. 51, лл. 21 - 23.
44 "Материалы для истории русского города XVII - XVIII вв.", стр. 25.