Со времени В. Н. Татищева в истории русской картографии первой половины XVII в. внимание исследователей привлекают составленная в 1627 г. "Книга Большому Чертежу" и описанный в ней чертеж, названный в предисловии к книге "старым чертежей всему Московскому государству по все окрестные государства".

Длинный cописок литературы, посвященный этим выдающимся произведениям русской картографии, заканчивается недавно опубликованными работами К. Н. Сербиной [12, 13], под редакцией которой в 1950 г. вышло пятое издание "Книги Большому Чертежу" [14]. Но ни К. Н. Сербина, ни предыдущие исследователи не останавливаются на личности автора этого труда, который опубликован впервые В. Н. Новиковым в 1773 г. под названием "Древне-Российская Идрография". До сих пор мы читаем, что "замечательным историческим памятником культуры допетровской Руси является Древне-Российская Идрография, написанная безыменным (разрядка здесь и ниже наша - Б. И.) автором в 1627 году" [4].

Небольшое предисловие к "Книге Большому Чертежу" передает некоторые подробности о работе над чертежом: "В Розряде дьяки, думной Федор Лихачев да Михаиле Данилов, велели, примерясь к тому старому чертежу, в тое ж меру зделать новой чертеж всему Московскому государству... А другой чертеж велели зделать... против розрядные старые росписи" [14]. Чертежи составлены в Разрядном приказе, центральном военно-административном учреждении того времени. Чертежи XVI в. до сих пор не найдены, но в дошедших до нас описях старых дел встречаются неоднократные указания на наличие в приказах, архивах большого количества чертежей, в основном пограничных территорий. Из отрывка описи царского архива, составленной в 1572 -1575 гг. видно, что в нем находился ряд ящиков с чертежами. Старейший из них "Чертеж Смоленской и рубеж Смоленским волостем" по описи был современен "Книгам о приезде литовских послов при Максимильянове после", т. е. при Герберштейне, бывшем в Москве впервые в 1517 г. [1]. В других ящиках- чертежи земель, пограничных с Польшей, Швецией, Ливонией. В составленной в 1614 г. "Росписи чертежей разных государств", накопившихся в Посольском приказе, ряд чертежей пограничных территорий по их авторам, времени размежевания должен быть отнесен ко второй половине XVI в. [19]. В 1668 г. думный дьяк Д. М. Башмаков составил опись архива Разрядного приказа. В двух росписях указано 248 чертежей. Здесь и чертежи небольших участков - лесов, пашенных земель, бродов - и чертежи острогов, городов, засек, охватывающие обширные пространства [5]. Все чертежи, на которых указан год составления, имеют дату 1626 г. и позже. Нельзя предположить, чтобы Разрядный приказ, крупнейший и один из первых по времени возникновения, окончательно оформившийся уже ко времени Ивана IV, ведавший всем ратным делом государства, не имел до 1626 г. чертежей, указанных в описях 1572 - 1614 гг. пограничных территорий. Да и то, что "старый чертеж" хранился в Разряде, там же выполнялась работа по его перечерчиванию, составлялся новый чертеж "полю", "Книга Большому Чертежу" говорит о том, что картографические работы для Разряда не были делом новым, необычным. По-видимому, и описи, и чертежи Разрядного приказа погибли во время большого пожара 3 мая 1626 г., уничтожившего сохранившуюся во время польской интервенции часть Кремля и значительную часть архива приказа.
Что составление чертежей в Разрядном приказе производилось и до 1626 г. подтверждается рядом документов. В книге №,19 Московского стола, содержащей перепись дел, вынесенных из Разряда в пожар 1626 г., значится "Выписка из чертежу, каков чертеж подал в Розряде Лукам Великим Улан Щепин" (л. 80); "Две росписи дорогам и полю деланы против чертежей" (л. 32) [6].

Сохранились расписки "чертещиков" Разряда в получении денег за картографические работы:
"126 года сентября в 22 день (1619 г.) чертещикам, что чертили в Розряде чертежи Московского государства государева жалованья в приказ Офонасию Мезенцову да Федору Наквасину десять рублей по пять рублей человеку. Офонасий Мезенцов пять рублей государева жалованья взял и руку приложил. Федор Наквасин пять рублей государева жалованья взял и руку приложил". (Центральный государственный архив древних актов (ЦГАДА), ф. 210, Разрядный приказ, СвЕСкий стол, столбец № 2, л. 179.)

Правительство, восстанавливая погибшие во время интервенции документы, заботилось о чертежах государства. Плата "чертещикам" -пять рублей каждому -по тем временам не малая, это жалованье подьячего приказа примерно за полгода работы. "Чертещики" за это время составили, конечно, не один чертеж Московского государства.

Чертежи небольших участков составлялись для Разряда работниками самых различных специальностей, вряд ли имевших какую-либо подготовку к этой работе. Здесь и стрелец, и чернец Варлаам [8], и городовой мастер немчин [9], нередко просто "человек добрый и разумный" [8]. Но там, где дело касалось составления чертежа значительной территории, работа поручалась лицам, подготовленным к ней. Ими являлись "чертещики" или иконописцы - представители господствовавшей в то время формы живописи. В 1638 г. воевода князь И. Голицын сообщает в Москву, что чертеж Одоевской засеки и засечным крепостям задержан отсылкой потому, что "в Одоеве чертежников и иконников не добыли" [2]. В грамоте от 8 декабря 1670 г. вологодскому зоеводе К. Нащокину о посылке Маркова для исправления городских укреплений указывается "и вы б велели ему дать... для чертежу чертещика или иконника" [3].

Свидетельств, указывающих, как подготавливались в XVI -XVII вв. "чертещики", нет. Данные об этом можно получить косвенным путем из материалов, не имеющих зачастую прямого отношения к картографии. Вряд ли сам Разрядный приказ занимался подготовкой кадров "чертещиков". В Московском государстве XVII в. были более подходящие для этой цели учреждения - это иконописные мастерские в ряде городов и крупных монастырей. С середины XVI в., когда центром художественной жизни стала Москва, куда волей-неволей в царские иконописные мастерские стягивались лучшие художественные силы всей России, началиприглашать иностранных художников, в Москве готовятся и работают лучшие иконописцы. Поэтому в ряде указов говорится о посылке работников для составления чертежей именно из Москвы и реже из старых, крупных городов, где работали достаточно опытные иконописцы. Требуя в 1638 г. от тульского воеводы чертежа засек указ сообщает, что "чертещики (4 человека - Б. И.) к вам на Тулу велено из Москвы отпустить тотчас" [2].

По своей специальности иконописцы разделялись на знаменщиков, травщиков и собственно иконописцев. Знаменщики рисовали лишь контур изображения, надписи, составляли рисунки для книжных украшений и по своей подготовке наиболее были пригодны для составления чертежей. В ряде документов Разрядного приказа имеются указания о посылке для составления чертежей именно знаменщиков. В том же столбце, где находится приведенная выше расписка Мезенцова и Наквасина, имеется указ о выдаче рубля знаменщику Петру Тепловскому, посланному в Севский острожок для "городового чертежу" [11]. Знаменитый иконописец второй половины XVII в. Симон Ушаков, работая в 1661 г. знаменщиком Серебреной Палаты, копировал чертеж реки Дона от Воронежа до Азова, изготовил для приказа Тайных дел карту Швеции [18]. О широком привлечении знаменщиков к составлению чертежей говорит поданное в 1675 г. царю прошение иконописца Ивана Михайлова.

"...В прошлых и нынешних, государь, годех по твоему великого государя указу в Троецком остроге в твоем великого государя богомолье в соборной церкви всякия иконные починки починиваю безденежно. Да, по твоему великого государя указу, которые присылаются в Нижний город Ломов воеводы и писцы, и они меня холопа твоего емлют для твоих великого государя дел чертежных и я с теми начальными людьми пишу чертежи всякие городовые и земляные без корму в разных городех... А которыя, государь, моя братья иконописцы из городов из Ерославля и из Костромы и из Вологды и из Пскова и из иных многих городов бывают они на Москве у твоих великого государя иконных дел и тем иконописцам для святых икон воображения и иных твоих великого государя дел знаменных и чертежных дана им по твоему великого государя указу жалованная грамота" [17].

В документах Оружейной Палаты второй половины XVII в. часто встречаются указания на отправку иконописцев Палаты для работ в приказы. По-видимому, из знаменщиков, подготовленных в иконописных мастерских, после некоторой работы по составлению в Разрядном приказе чертежей под наблюдением опытных уже в этом деле работников и получались "чертещики" XVII в. Будучи людьми грамотными, знаменщики имели возможность ознакомиться с той светской, в большинстве случаев переводной литературой, которая имелась в приказах. А в Москве, где в XVII в. была сосредоточена переводная деятельность, в это время более всего интересовались географией, переводили лучшие труды в этой области. Что с переводами были знакомы в Разряде свидетельствует тот факт, что в описи книг царевича Алексея Михайловича значится "Космография в лист. Челом ударил думной дьяк Михаиле Данилов" [15], под непосредственным наблюдением которого велись в Разряде картографические работы в 1627 г. Значит, Данилов был знаком с переводом, высоко ценил его, если поднес в подарок царевичу!

Соболевский считает, что это была космография в 76 глав, многочисленные списки которой были широко распространены в Московском государстве в XVII в. Кроме переводной литературы, в Разрядном-приказе имелись дорожники, на которые указывает еще Герберштейн в своих "Записках о Московии", строельные книги, поверстные книги, разного рода росписи - все это давало богатый материал для изучения географии государства. И вряд ли "чертещики", приступая к составлению карты, не знакомились с имеющимся на район работ материалом.

Русская картография развивалась не в отрыве от картографии западноевропейской. Среди приглашаемых в Москву иностранных художников имелись люди, знакомые с достижениями картографии в Западной Европе. Англичанин Джон Мерик 5 июля 1604 г. писал дьяку А. Власьеву: "Я получил в Москве повеление от его величества государя выписать из Англии архитектора для надзора за работами, для составления планов". В конце июля 1604 г. приехавший архитектор находился уже в Архангельске [16]. В первой половине XVII в. среди составителей чертежей встречаем немчина-чертежника [10], шведов [7], городового мастера немчина [9] и др. Шляхтич Станислав Лопуцкий в 1661 г. был послан на оружейные заводы и писал там 6 недель чертежи заводов; в 1663 г. "делал чертеж московский, литовский и черкасский"; в 1664 г. изготовил чертеж с русскою подписью, с верстами Московскому государству, великому княжеству Литовскому, Малой Русии, да "Свинского государства от Москвы до Рига". Чертеж этот был "в размерах пространный" [18].

Общение с иностранными художниками расширяло кругозор русских иконописцев, знакомило их с техникой составления карт за границей.
В составленной в 1668 г. росписи чертежей Разрядного приказа значится чертеж г. Вязьмы, "каков подал в Розряде Офанасий Мезенцов во 134 (1626) году на опойке, с одного краю изодран" [51. Мезенцов со времени работ 1619 г. не порывает связи с Разрядом. Дьяки Разряда Федор Лихачев и Михаиле Данилов, знавший Мезенцова еще по работе в 1619 г., высоко ценили его искусство. Вскоре после подачи чертежа г. Вязьмы Мезенцов привлекался ими к крупнейшей картографической работе XVII в. О ней он говорит в своей челобитной царю.
"Царю государю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии бьет челом холоп твой Афонка Мезенцов. По твоему государеву указу в нынешнем во 136 году сентября во 2 день в Розряде я холоп твой большой чертеж зделал и мне холопу твоему в Розряде твои государь дьяки велели чертежей, что я холоп твой зделал, против старого чертежу морю и рекам и городам зделать роспись и по росписи чертежи справить. Милосердный государь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии, пожалуй меня холопа своего, вели мне дать корм покамест напишу всему чертежу роспись, Царь государь и великий киязь Михайло Федорович всеа Русии смилуйся пожалуй". (ЦГАДА, ф. 210, Разрядный приказ, Севский стол, стб. № 80, л. 5.)

В челобитной Мезенцова перечень работ, выполненных им по распоряжению дьяков Разряда: во-первых, это чертеж "полю", составленный против "старые разрядные росписи". По своим размерам чертеж "полю" был больше "старого чертежа", почему Мезенцов и называет его "Большим чертежей", как назван он и в росписи чертежей 1668 г. Во-вторых, роспись обоим чертежам "Книга Большому Чертежу". Составление последней затянулось. Получив по своей челобитной корм на сентябрь месяц, Мезенцов через некоторое время обращается к царю с новой челобитной.
"Царю государю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии бьет челом холоп твой Афонка Мезенцов: Милосердный государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии, пожалуй меня холопа своего, вели мне дать свое государево жалованье, корм на нынешний месяц октябрь покамест зделаю чертежную книгу. Царь государь и великий князь Михаиле Федорович всеа Русии смилуйся". (ЦГАДА, ф. 2101, Разрядный приказ, Севский стол, стб. № 80, л. 7.)

Наконец, Мезенцевым снята копия со "старого чертежа". Об этой работе в челобитной говорится несколько глухо ..."Дьяки велели чертежем, что я холоп твой зделал, против старого чертежу морю и рекам и городам зделать роспись и по росписи чертежи справить". В предисловии к "Книге Большому Чертежу" говорится только о двух чертежах, подготовленных в Разряде в 1627 г. - копии "старого чертежа" и новом чертеже "полю". Трудно предположить, что Мезенцоз, составляя в 1627 г. "Большой чертеж" и '"Книгу Большому Чертежу", содержащую данные двух изготовленных в Разряде чертежей, работал одновременно над каким-либо чертежом, не имеющем непосредственного отношения к "Книге Большому Чертежу".

Судя по челобитным Мезенцова, он не являлся постоянным работником Разрядного приказа. Вероятнее всего - это "кормовой иконописец", получавший вознаграждение -корм -только во время выполнения работы. Сообразно с достоинствами своего письма они получали от 7 до 10 копеек в день [17]. При плохо оплачиваемом труде вознаграждение выдавалось с большими задержками. Сохранившиеся челобитные иконописцев полны жалоб на тяжелое материальное положение. Нередко в списках иконописцев, вызванных на работу в Москву, встречаются отметки "обежал". Возможно, что тяжелым материальным положением Мезенцова, заставлявшем его каждый месяц обращаться с челобитной о выдаче корма, спешить с окончанием работы, объясняется некоторое несоответствие введения к "Книге Большому Чертежу" ее содержанию - книга, особенно в части описания Сибири, не охватила всей изученной к 1627 г. территории Московского государства.

Отпадает предположение К. Н. Сербиной, объяснявшей удвоение текста в описании юга Московского государства недостатками редакторской работы, когда составление книги было поручено нескольким переписчикам, из которых каждый описывал назначенную ему дорогу или реку [14]. В первой своей челобитной Мезенцов пишет: "и мне холопу твоему в Розряде твои государь дьяки велели... морю и рекам и городам зделать роспись". Через месяц он просит о корме "покамест зделаю чертежную книгу". В обоих челобитных речь идет об одном работнике над книгой. Если бы работа над книгой велась группой переписчиков, они вряд ли находились в лучшем материальном положении, чем опытный, хорошо известный в Разряде Мезенцов. И последнему не пришлось бы просить корм только для себя.
В основу пятого издания "Книги Большому Чертежу" положен текст списка № 396 второй половины XVII в. В нем 217 листов, писанных с двух сторон, по 8 -9 строк печатного текста на листе. Судя по челобитным, Мезенцов работал над чертежной книгой около двух месяцев. При указанном объеме книги ему надо было ежедневно составлять описание размером около 70 печатных строк. Это возможно тем более, что в приказах работали по 12 часов в день и чертеж "полю" составлен по росписи, вошедшей, вероятно, с некоторыми изменениями в "Книгу Большому Чертежу", что облегчило Мезенцову составление описания.

Снятие копии со "старого чертежа" не является сложной работой. Но составление чертежа "полю" по старой росписи XVI в., в которой давалось только наименование географических объектов и расстояний между ними, с редким указанием примерного направления течения главных рек, по которым и велось описание чертежей, мог удовлетворительно выполнить специалист с высокой подготовкой. Потеря чертежей Мезендова не позволяет оценить их достоинств. До нашего времени дошли только многочисленные списки (копии) "Книги Большому Чертежу", высокая оценка которой дается всеми исследователями, работавшими над нею. Это не удивительно - замечательное описание Московского государства выполнено "чертещиком", имевшим многолетний опыт работы по составлению чертежей значительных территорий, широкий кругозор, хорошо изучившим в процессе работ географию своей родины.

Литература

1. Акты археологической экспедиции, т. 1, СПб, 1832.
2. Акты Московского государства, т. 2, СПб, 1894.
3. Акты, относящиеся до юридического быта древней России, т. I, СПб, 1857.
4. Большая Советская Энциклопедия, т. II, 1952.
5. Гоздаво-Голомбиевский А. А. Опись чертежей, хранившихся в
Разряде во второй половине XVII в. Описание документов и .бумаг, хранящихся в
Московском архиве министерства юстиции, кн. 6, М., 1889.
6. Лихачев Н. П. Разрядные дьяки XVI в., СПб., 1888.
7. Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве министерства юстиции, кн. 11, стб. 115, М., 1899.
8. То же, кн. 13, стб 769, 1169, М., 1903.
9. То же, кн. 15, стб. 92, 1169, М., 1908.
10. То же, кн. 17, стб. 2172, М., 1912.
11. То же, кн. 18, стб. 2, М., 1913.
12. Сербина К. Н. "Книга Большого Чертежа" и ее редакции. "Исторические
записки". № 14, 1945.
13. Сербина К. Н. Источники "Книги Большого Чертежа". "Исторические
записки", № 23, 1947.
14. Сербина К. Н. Книга Большому Чертежу, 1950.
15. Соболевский А. И. Переводная литература Московской Руси XIV -
XVII вв. СПб, 1903.
16. "Старина и новизна", кн. 14, 19Л.
17. Успенский А. И. Царские иконописцы и живописцы XVII в., т. 1, 1913.
18. Успенский А. И Царские иконописцы и живописцы XVII в., Словарь,.
СПб, 1910 г.
19. Чтение в обществе истории и древностей Российских, кн. 3, 1894.

ТРУДЫ ГЕОГРАФИЧЕСКОГО ФАКУЛЬТЕТА ХАРЬКОВСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА им. А.М.ГОРЬКОГО
Том 4
1958