Власть сибирских митрополитов была сосредоточена в Енисейске, она пользовалась обширными правами и достигала берегов Лены, Амура и Камчатки. В церковно-административном отношении на Востоке России были образованы огромнейшие по пространству десятины: Илимская, Якутская и Даурская, в свою очередь Якутская подразделялась на Киренскую, а Даурская - на Иркутскую и Селенгинскую [2, с. 1]. Особо значение для сибирского региона имело учреждение в 1681 году Даурской миссии с основанием Троицкого (на реке Селенге) и Посольского (на Байкале) монастырей. Монастыри Восточной Сибири - Крестовоздвиженский (Енисейский), Рождественский (Енисейский), Спасский (Енисейский), Нововведенский (Красноярский), Киренский (Иркутский), Вознесенский (Иркутский), Знаменский (Иркутский), Троицко-Селенгинский (Забайкальский), Посольский (Забайкальский), Успенский (Нерчинский), Албазинский (Приамурский) и другие не только являлись проводниками христианства на своих территориях, но и активно участвовали в заселении и [55] хозяйственном освоении новых земель, а также в обороне острогов и городов от неприятеля.
Монастыри давали поселившимся на их землях крестьянам ссуду хлебом, скотом, деньгами, за что крестьяне обрабатывали монастырскую землю, пасли скот, ловили рыбу и варили соль в монастырских варницах. На монастырских землях преимущественно селилась сибирская беднота - «гулящие люди» и «крещёные в неволю» [4, с. 9]. Местная администрация выдавала служащим монастырей - попам, игуменьям, строителям, а также служилым людям, желающим заполучить пашенные, лесные, сенные и рыбные угодья, грамоты, заверенные печатями местного управления. Сохранившиеся древние акты сибирских церквей и монастырей мало исследованы, но, очевидно, что со второй половины XVII века, когда в Сибири возросло значение территориальной символики, наблюдается преобладание монастырских грамот, заверенных казёнными воеводскими, городскими и острожными печатями.
Хорошую сохранность как актов, так и скрепляющих их печатей, необходимо отметить в фондах Российского государственного архива древних актов (далее - РГАДА). Коллекционным можно назвать собрание сибирских древних печатей в фонде II отделения Московского архива Министерства юстиции, в котором печати, присутствующие на документах как вторичный материал, подлежат учёту [6]. Издание включает перечень 68 печатей учреждений с кратким описанием самого учреждения. Здесь исследована основная группа источников монастырского делопроизводства, послужившая достоверной базой при изучении символики восковых и воско-мастичных печатей Восточной Сибири XVII—XVIII веков. Грамоты, заверенные печатями, учтены в рукописных книгах [Там же]. В них предпринята попытка библиографирования не только самих грамот на выделение монастырских земель и других угодий регионов Сибири, но и описаний объектов, заверяющих акты: автографы воевод или других администраторов, печати сибирских острогов и городов.
В качестве примера рассмотрим символику актового материала Усть-Керенского Троицкого монастыря - наиболее представительного среди других православных объектов и одного из главных монастырей Иркутской епархии конца XVII—первой четверти XVIII века. Хронологически первая грамота от 11 марта 1659 года, обнаруженная в фондах РГАДА с печатью Илимска, носит описание: «Данная на пашенную землю Василия Скоблевского, пожертвованная им для постройки церкви Казанской Божьей Матери и Николая Чудотворца, что в Илимском уезде» [7]. Последний документ в фонде, имеющий печать, датирован 8 декабря 1719 года: «Данная строителю Усть-Керенского Троицкого монастыря Иоакиму с братией на землю и рыбные ловли по реке Лене» от 1719 года [8]. Надпись по окружности печати гласит: «Печать гдрева леснава волоку илимскаго острого» («Печать Государева Ленского волока Илимского острога). Это печать прикладная, черновосковая, диаметром в 20 мм, толщина подушки - 3 мм, с описанием изображения: «Под соболем стрела, а над ним репей». При максимальной информации символику отличает конкретность и лаконичность.
Дешифровка первых двух персонажей печати - соболя и стрелы сводится к экономическому процветанию России, защите территории и природных богатств Сибири. Генезис третьего символа более сложен. Впервые репей запечатлён на печати Илимска в «Росписи» 1692 года. В.И. Даль даёт ему несколько характеристик. Первое в обычном понимании - «растение с небольшими колючими головками», второе - «полоска ткани как украшение», третье - «колесцо звёздочкою в шпоре» [1, с. 92]. В данном случае в илимской печати репей употреблён именно в значении маленькой многолучевой звёздочки. Более раннее описание несохранившегося оттиска печати 1656 года более конкретно: «Выдра, верх ея звезда». Значит, именно звезда является первичным символом. В указанной «Росписи» она изображена шестилучевой. На более поздних оттисках, сохранившихся на актах РГАДА, звезда-репей восьмилучевая. Звезда - легко читаемый и воспринимаемый человеческим сознанием астральный знак, принятый в геральдике всех народов земли, символ вечности и путеводности. Изображение многолучевой звезды на Руси было достаточно распространённым, немалую роль в этом сыграл образ библейской Вифлеемской звезды как миссии Христа. Нередко встречается этот символ и в позднесредневековых русских книгах, он запечатлён С.У Ремезовым на страницах иллюстрированной «Кунгурской летописи» в виде божественного знака. Интерпретирование шести- или восьмилучевой звезды объективно рождает ассоциацию образа, которым в данном случае служит икона Богоматери. Среди сотен старинных иконописных творений Пресвятой Богородицы выделяется большинство с изображением (в трёх случаях) на её ризе (голове и плечах) восьмилучевого, редко шестилучевого астрального знака. Восьмилучевая звезда - издревле символ Пресвятой Богородицы и состоит она из двух четырёхконечных звёзд, которые по своей форме создают крест - символ света во мраке ночи. Россию называют Богородичной страной, чудотворная икона - памятник духовного величия России. Русский православный народ считает Россию Домом Пресвятой Богородицы и выходит на защиту Отечества с оружием в руках со словами: «Постоим за дом Владычицы нашей Богородицы». Символ Божьей Матери - символ России, при этом Богородица является заступницей и покровительницей Русской земли. Первым в историографии русской сфрагистики вынес на обсуждение символическое значение Божьей Матери русский историк Н.П. Лихачёв. Данные исследований 32 печатей с изображением Богородицы в его монографии «Моливдовулы греческого Востока» - результат продолжительных наблюдений, и основной вывод учёного, что изображение Богородицы «традиционно для сфрагистических регалий лиц, связанных в правовом отношении с церковью [5, с. 154—175]. В сибирской реалии середины XVII века таким лицом может являться иеромонах [56] Гермоген (Ермоген), основавший Усть-Киренский Троицкий монастырь, построенный священнослужителями Илимска, которые многого добились в распространении православной веры среди коренного населения. В пользу персонифицирования изображения илимской печати говорит также непростая история Албазинской иконы Божией Матери «Слово плоть бысть». Гермоген привёз икону Богородицы в Албазин в 1665 году и основал в 1671 году в верхнем течении Амура мужской Спасский монастырь. После разорения монастыря в военном конфликте с маньчжурами монах спас икону и доставил в Стретенский острог (Сретенский). В 1860 году реликвия была подарена епископом Иннокентием Благовещенской епархии города, где хранится по сей день и чтится как покровительница русских воинов.
В результате, символика печати Илимска представляет синтез государственности, православия и экономической сферы края. Кроме того, создатель печати сознательно нёс зашифрованную информацию и проводил мысль о том, что дальняя сибирская земля - Православная, и на неё распространяется не только заступничество и покровительство, но и владычество Божией Матери, а значит России. Иеромонах Гермоген, в данном случае, явился неким связующим звеном в православии и государственной символики новых сибирских земель.
Выписки, отписки и грамоты, данные енисейскими, иркутскими и забайкальскими монастырями, соответственно скреплены печатями Енисейского, Красноярского, Иркутского и Якутского острогов. К сожалению, в «Описях грамотам уездов Российской империи XVII — XVIII вв.» отсутствуют акты по Албазинскому и Нерчинскому уездам XVII века и Селенгинскому уезду XVIII века. В отношении недолго существовавшего Албазинского уезда (1682—конец 1680-х гг.) ситуация объяснима военными действиями на его территории с маньчжурами и разрушением до основания всей инфраструктуры поселения, в том числе монастыря. Нерчинский и Селенгинский уезды характеризуются их крайней отдалённостью и малой информативностью центра об этих территориях, и тем, что единственный на окраине государства Нерчинский Успенский мужской монастырь, основанный по Указу Петра I, после разрушения Албазинского и Спасского монастырей на Амуре существовал очень недолго (1706—1764). Кроме того, часть источников, исходящих от духовных лиц заверена их личными печатями. Так, печатью красного воска с изображением двоеперстного креста скреплена «Отписка Симеона, архиепископа сибирского и тобольского, об оказании содействия сыну боярскому Поломошнову, посланному в Томск для разных духовных дел 1662 г.» [5, с. 21—22].
Таким образом, институт православия, действующий в исследуемый период на такой огромной территории, какой является Восточная Сибирь, использовал в канцелярской документации сибирскую казённую территориальную печать и персонифицированные печати администраторов региона, имеющих индивидуальную символику. На рисунках 1—4 представлены печати острогов Восточной Сибири, приложенные к монастырским грамотам. Данные печати занимали в православии свою нишу, и их функциональные возможности получили распространение не только на подчинённой им территории, но и далеко за её пределами, в том числе в трансграничье. К сожалению, в сибирских архивах информация о скрепляющих православные акты печатях очень скудна. Причина заключается как в разрушении и плохой сохранности оттисков, так и в отсутствии самого предмета изучения при более позднем оформлении источника. К примеру, в комментариях, приложенных к сборнику «Древние церковные грамоты Восточно-Сибирского края (1653—1726 гг.)», имеются только свидетельства о казённых печатях, скрепляющих церковные грамоты сибирских церквей и монастырей, но не раскрывают вид печатей и символику их изображений. В частности, к опубликованной в сборнике церковной грамоте «О построении в Якутском остроге церкви Нерукотворного образа Спасителя с приделами Успенья Божией Матери и Алексея Человека Божия» дана запись: «У подлинной грамоте казённая печать» [2]. При этом количество исследуемых территориальных печатей Восточной Сибири очень не велико. Прочное положение в монастырском делопроизводстве завоевали печати лишь главных центров региона - уездных городов, с последней четверти XVII века, связанных единым административно-территориальным делением и хозяйственно экономическими задачами.

Рис. 1. Печать Енисейского острога


Рис. 2. Печать Илимского острога

[57]

Рис. 3. Печать Иркутского острога


Рис. 4. Печать Красноярского острога
 

Источники и литература

1. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. СПб.; М.: Изд. книгопродавца-типографа М. О. Вольфа, 1882. Т 4. 600 с.
2. Древние церковные грамоты Восточно-Сибирского края (1653-1726 гг.) и сведения о Даурской миссии, собранные миссионером Архимандритом Мелентием. Казань: Университетская типография, 1875. 199 с.
3. Исторические акты XVII столетия (1633-1699): материалы по истории Сибири / собр. и изд. Инн. Кузнецов. Томск: Типолитография Михайлова и Макушина, 1890. 98 с.
4. Кудрявцев Ф. А. Восстания крестьян, посадских и казаков Восточной Сибири в конце XVII века. Иркутск: Иркутское обл. изд-во. 100 с.
5. Лихачев Н. П. Моливдовулы греческого Востока. М.: Наука, 1991. 360 с.
6. Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции. Кн. 5, разд. 2. О печатях, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции. М.; СПб., 1869-1921. С. 153-156.
7. РГАДА (Российский государственный архив древних актов). Грамоты архива коллегии экономии. Ф. 281. Д. 4892.
8. РГАДА. Грамоты архива коллегии экономии. Ф. 281. Д. 4939.

Воспроизводится по:

Православие и общество: грани взаимодействия : материалы междунар. науч.-практ. конф. Чита : ЗабГУ, 2017. С. 54—57.