Введение
Применение дендрохронологического метода для датировки архитектурных (археологических) объектов имеет почти вековую историю, начиная с работ основоположника метода – А. Дугласа [1]. В России масштабные научные изыскания в области исторической дендрохронологии начались в 60х гг. ХХ в. и в первую очередь связаны с именами Б.А. Колчина и Н.Б. Черных [2, 3]. Результатом работ стали серии датировок памятников деревянного зодчества и археологической древесины, найденной при раскопках старых городов по всей северо-западной части Европейской России. Азиатская часть России, несмотря на наличие значительного потенциала в виде памятников деревянного зодчества и двух крупных дендрохронологических центров (в Екатеринбурге и Красноярске), исследованиями в области исторической дендрохронологии охвачена слабо. Данные работы по Сибири носят локальный характер [4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19]. Сложившаяся ситуация определяется тем, что проблематика исследований существующих лабораторий связана в первую очередь с биоиндикацией природных и техногенных процессов, реконструкцией климатических изменений в прошлом, динамики пожаров и т. п. Определенное значение имеет и расположение памятников в труднодоступных местах, сложность отбора материала с построек, необходимость построения древесно-кольцевых шкал протяженностью 400 – 450 лет, что для многих территорий достаточно трудоемко.
В данной статье на основе обращения к уникальным памятникам деревянного зодчества Сибири XVII в. – Спасской башни Илимского острога и Илимской церкови Казанской иконы Божией Матери рассматриваются вопросы, связанные с дендрохронологической датировкой и ее последующей верификацией с историческими данными.
Материал и методы
Для выполнения датировки памятников деревянного зодчества по живым деревьям в Братском и Усть-Илимском районе Иркутской области была заложена сеть древесно-кольцевых хронологий (ДКХ) в направлении с юга на север на расстоянии 50 – 80 км друг от друга (Рис. 1). С каждого пробного участка было взято более 20 образцов сосны обыкновенной (Pinus sylvestris, L). За исключением участка pl_1 (охраняемый участок соснового бора,
прилегающий к музею «Ангарская деревня») остальные пробные площади были расположены в прилегающей к дороге 300-метровой зоне, поскольку на большем удалении от дороги лесной массив был вырублен. Основная сложность на данном этапе исследования была связана с поиском старых деревьев возрастом в 400 – 450 лет, необходимых для построения ДКХ пригодных для датировки памятников XVII в.

Рисунок 1. Карта-схема расположения участков сбора образцов
 

Выполнение стандартного комплекса работ по обработке кернов с живых деревьев позволило получить обобщенные ДКХ протяженностью от 300 до 449 лет для ряда участков (Табл. 1). Как и предполагалось, прирост деревьев в исследуемом районе характеризуется низкой погодичной изменчивостью (широкие слабо изменяющиеся год от года кольца). Анализ значений межсериального коэффициента корреляции показал, что прирост на всех анализируемых участках значимо связан между собой и синхронно отражает действие общего комплекса факторов климатической природы. Применительно к вопросам перекрестной датировки это дает возможность [37] использовать наиболее длительные ДКХ для датировки памятников из районов, для которых были построены короткие древесно-кольцевые ряды.
В нашем случае, протяженность и качество хронологий с участков рl_9 и рl_10 – наиболее близко расположенных к Илимскому острогу (Рис. 1) оказались недостаточными для проведения уверенной перекрестной датировки памятников XVII в. Выходом из сложившийся ситуации стало привлечение 449 летней хронологии по участку рl_1, тем более, что использование этой ДКХ уже в настоящее время позволило осуществить датировку башни Братского острога [9], в результате чего была получена обобщенная хронология протяженностью в 498 лет, а для периода XVI – XVII вв. было улучшено качество ее репликации. Для выяснения насколько обобщенная 498-летняя хронология (по участку р1_1 и образцам с башни Братского острога) Ang пригодна для датировки построек Илимского острога были рассчитаны коэффициенты корреляции (Пирсона) за последние 300 лет с ДКХ по другим участкам. Полученные результаты показали наличие наиболее высокой значимой связи (r=0,60) с участком рl_10, что позволило использовать древесно-кольцевую хронологию Ang для датировки образцов со Спасской башни Илимского острога и Илимской Казанской церкви.

Таблица 1
Характеристики стандартизированных ДКХ
 

Примечания: m – коэффициент чувствительности.

Для отбора образцов с памятников деревянного зодчества применялись буры для взятия образцов из сухостойной древесины. Использование такого оборудования позволяет наносить минимальный ущерб объектам исследования и взять оптимальное количество образцов с любой необходимой части здания, т. е. выборочно отобрать образец из любого намеченного участка бревна, сохранившего подкоровое кольцо или содержащего максимально возможное количество колец. Применение нового способа отбора образцов позволило отобрать и получить по исследуемым памятникам обобщенные ДКХ хорошего качества. Всего со Спасской башни Илимского острога (Рис. 2) было взято 12 образцов: восточная сторона здания – образцы под номерами d_1, d_2 (6-й, 7-й венцы, южный простенок), d_6 (6-й венец, северный простенок); южная сторона – d_3, d_4 (6-й, 7-й венцы); западная сторона – d_5 (7-й венец, южный простенок), d_12 (7-й венец); северная сторона – d_7, d_8, d_9, d_10, d_11 (12-й, 7-й, 6-й, 7-й, 6-й венцы). С Илимской церкви Казанской иконы Божией Матери (Рис. 3) было отобрано 12 образцов: Южная сторона здания – е_1, е_2, е_3, е_4, е_6, е_7, е_8 (1-й, 2-й, 6-й, 8-й, 7-й, 3-й, 8-й венцы); восточная сторона – е_9 (5-й венец); северная сторона – е_10, е_11, е_12, е_5 (5-й, 4-й, 3-й, 1-й венцы). Говоря о состоянии исследуемых объектов, следует отметить плохую сохранность поверхности бревен с внешней стороны постройки (из-за механических, атмосферных и прочих воздействий), в ряде случаев с отдельных бревен не удалось отобрать керны удовлетворительного качества.

Рисунок 2. Спасская башня Илимского острога, архитектурно-этнографический музей «Тальцы». 2008 г.


Рисунок 3. Илимская церковь Казанской иконы Божией Матери, архитектурно-этнографический музей «Тальцы». 2008 г.

 

[38] Измерения ширины годичных колец были выполнены на полуавтоматической установке «LINTAB» (с точностью 0,01 мм). Дендрохронологический анализ проводился по общепризнанной современной методике [20] посредством сочетания графической перекрестной датировки [1] и кросс-корреляционного анализа (в пакете специализированных программ для дендрохронологических исследований – DPL [21] и «TSAP V3.5» [22]) по стандартной методике.
Основная часть
Согласно Г.Ф. Миллеру первое зимовье на р. Илим, находившееся в устье р. Идирмы, было построено отрядом десятника Василия Бугра в 1628 г. В 1630 г. на р. Илим был послан отряд атамана Ивана Галкина. Благодаря полученным от тунгусов сведениям, И. Галкин узнал о более удобном пути с р. Илима на р. Лену и поставил новое ясачное зимовье, получившее название «зимовье на Илиме на Ленском волоку». Открытие этого волока и стало причиной быстрого развития Илимского зимовья, которое отодвинуло на второй план зимовье в устье р. Идирмы. Уже в 1631 г. десятник Фирс Никифоров собирал ясак, находясь не в устье Идирмы, а в Илимском зимовье [23, с. 51 – 52, 54].
Ввиду того, что зимовье находилось «против того места, откуда уходит в гору Ленский волок», оно было укреплено, а в 1647 г. стало острогом [24, с. 18], который в 1649 г. превратился в центр самостоятельного Илимского воеводства [25, с. 43 – 44]. При первом воеводе Тимофее Шушерине было составлено описание Илимского острога, состоявшего тогда из двух башен и острожных стен с постройками внутри. Однако в 1666 г. при тобольском сыне боярском Алексее Ларионове, временно исполнявшем обязанности воеводы, острог сгорел. Прибывший на службу новый воевода Сила Оничков отписал царю: «Приехал я, холоп твой, в Ылимской на пустое илимское городище». Поставленный перед необходимостью постройки нового острога воевода отказался от прежнего, неудачного на его взгляд места: «Местишко малое, меж высокими каменными крутыми невъезжими горами» [25, с. 44]. Новое место для будущей крепости было выбрано в полутора километрах ниже по течению р. Илим. Составив смету и организовав зимнюю заготовку бревен, ровно через год после пожара, 21 июля 1667 года, воевода Оничков «острожное место очертил, и первую Спасскую большую башню того же числа заложил» [25, с. 47]. Следует отметить, что именно эта башня и сохранилась до настоящего времени.
Уже в 1669 г. воевода перебрался во вновь сооруженный острог, который представлял собой деревянное укрепление, включавшее в себя восемь башен, в том числе три проезжих, и стены из стоячих бревен общей длиной 319 сажен. Внутри острога были поставлены Церковь Спаса Нерукотворного Образа, воеводский двор, съезжая изба, соболиный амбар. Строительство вел подьячий Илимской съезжей избы Никита Лазарев, который составил посланный 6 августа 1668 г. в Москву план (чертеж) острога [25, с. 47], который, к сожалению, не сохранился, но имеется подобное изображение острога в «Чертежной книге Сибири» С. У. Ремезова [26, с. 109].
После 1669 г. Илимский острог несколько раз подвергался ремонту и перестройке. Так, известно, что острог достраивался в 1687 – 1688 гг., в результате чего длина его стен достигла 333 сажен. В описи 1694 г. говорится, что итогом ремонтных работ стало: «А мерою новой острог против прежнего ж 333 сажени... А башни по тому острогу те ж, и вновь башен не прибавлено и не убавлено и не переставлеваны и не починиваны, только покрыты новым тесом» [25, с. 48, 49]. Подробное описание внешнего вида острога было зафиксировано в 1703 году в описи, составленной при воеводе Качанове, а также в чертеже [25, т. 1, 1949, с. 42 – 43]. Последняя перестройка Илимского острога, заключавшаяся в установке «круг города стамового тына» и в перекрытии башен, была осуществлена при воеводе Иване Попове в 1753 – 1755 гг. [25, т. 2, с. 16]. После этого острожные укрепления лишь постепенно и неуклонно разрушались.
Говоря об истории Илимской Казанской церкви, следует отметить, что сегодняшний день это самая старая сохранившаяся церковь в Восточной Сибири. Согласно клировым ведомостям, она была построена илимским соборным попом Петром Максимовым в 1679 г. Эта дата и утвердилась в исторической литературе. В то же время высказывалось неподтвержденное документами предположение и о более ранней дате постройки церкви – 1667 г. [27. с. 64 – 66].
Илимская Казанская церковь строилась, вероятно, по заказу воеводы, поскольку в храме было выделено специальное воеводское место. Церковь была поставлена вне острожной стены, вблизи Спасской башни: «От Спасские проезжие башни идучи на низ, на левой стороне» [25, с. 56]. Предполагается, что первоначально Казанская церковь представляла собой небольшую клетскую постройку, завершенную бочечным покрытием с широкими полицами на бревенчатых повалах. Бочка и увенчивавшая ее небольшая главка были покрыты лемехом. Позднее с западной стороны церкви была сделана низкая и широкая деревянная пристройка, покрытая пологой двускатной кровлей. При этом в пристройке стал размещаться собственно храм, а возвышающаяся над храмом первоначальная часть превратилась в алтарь. Во второй половине XIX в. наружная часть стен Илимской Казанской церкви была обшита гладкими досками. Такой мы и видим ее на сохранившихся фотографиях начала XX в. [28, с. 258 – 260]. Архитектор А.В. Ополовников, говоря о Казанской церкви, отмечал, что она «неоднократно перестраивалась, но остов ее центральной части сохранился без изменений. Он-то и представляет для нас особый интерес: его сруб постепенно расширяется кверху так, что исходная точка пологого изящного повала опущена примерно на две трети его высоты. Эта замечательная конструктивная особенность, столь редкая ныне, роднит сибирскую постройку с древнейшими памятниками России» [29, с. 317].
В связи со строительством Илимской ГЭС Спасская башня Илимского острога и Илимская Казанская церковь, попадавшие в зону затопления, в 1969 – 1970 гг. были перевезены в формирующийся недалеко от Иркутска музей под открытым не-[39]бом (ныне Архитектурно-этнографический музей «Тальцы»), где и находятся по настоящее время. При реставрации Казанской церкви (автор проекта реставрации Г.Г. Оранская) ей был возвращен предполагаемый первоначальный облик XVII в.
В рамках дендрохронологической части исследования, отобранные со Спасской башни Илимского острога и Илимской Казанской церкви образцы, были измерены, а серии индивидуального прироста по каждому памятнику датированы между собой. Учитывая, что, согласно историческим данным, дата сооружения исследуемых объектов приходится примерно на одно время, была проведена перекрестная датировка индивидуальных серий прироста по обоим памятникам (Рис. 4).

Рисунок 4. Результаты перекрестной датировки образцов со Спасской башни Илимского острога и Илимской Казанской церкви

 

Результаты перекрестной датировки показали, что анализируемые серии хорошо согласуются между собой. Так, почти на всех образцах с Илимской Казанской церкви хорошо прослеживается резкое падение прироста в 1611 – 1612 гг., которое наблюдается и у образцов со Спасской башни, синхронное падение прироста у всех образцов отмечается в 1568 – 69, 1588 – 1589 и 1637 гг.
Установление времени сооружения Спасской башни Илимского острога и Илимской Казанской церкви достигалось путем построения по образцам с этих памятников обобщенной ДКХ и последующей ее перекрестной датировке с абсолютно привязанной к временной шкале хронологией Ang (Рис. 5).

Рисунок 5. Перекрестная датировка обобщенной древесно-кольцевой хронологии по Спасской башне Илимского острога и Илимской Казанской церкви (черная линия) с обобщенной древесно-кольцевой хронологией Ang (серая линия)

 

На рисунке хорошо видно синхронное изменение прироста на всем анализируемом участке. Коэффициент корреляции (Пирсона) между датированными сериями составил 0,41 для периода в 144 года. Результаты выполненной перекрестной датировки индивидуальных серий прироста даны в Табл. 2. Таким образом, согласно дендрохронологическим данным время формирования последнего периферийного кольца у Спасской башни пришлось на 1665 г., а у Казанской церкви на 1675 г.

Таблица 2
Результаты перекрестной датировки образцов со Спасской башни Илимского острога и Илимской Казанской церкви

 

Примечания: m – коэффициент чувствительности; σ – стандартное отклонение.

Результаты и обсуждение
Сопоставление дендрохронологической и исторической информации показывает расхождение в несколько лет во времени сооружения памятников. Так, согласно дендрохронологическим данным, последнее периферийное кольцо у образцов со Спасской башни сформировалось в 1665 г., по историческим документам, острог сгорел в 1666 г., а строительство нового острога, в том числе и Спасской башни, велось с 1667 по 1669 гг. Аналогичная ситуация отмечается и по Казанской церкви, последнее периферийное кольцо датируется 1675 г., тогда как строительство церкви по историческим источникам закончилось в 1679 г. В обоих случаях наблюдается разница в 4 года. Можно предложить несколько объяснений подобного расхождения. Во-первых, датировать с точностью до года (сезона) время заготовки древесины возможно только в том случае, если на внешней стороне отобранного керна сохранились остатки коры. К сожалению, в нашем случае не удалось отобрать ни одного пригодного для датировки керна, удовлетворяющего этому условию. Вероятно, что несколько колец с внешней поверхности бревен постройки было утеряно. Во-вторых, при-[40]менительно к Спасской острожной башне возможна ситуация, когда часть бревен использовалась повторно со старых построек (например, образцы d_2, d_3), а часть бревен была заготовлена сразу после пожара, но пустили их в строительство только после приезда нового воеводы. Если принять во внимание эти обстоятельства, то дендрохронологические и исторические даты сооружения построек совпадут.
Таким образом, результаты дендрохронологической датировки подтверждают традиционно принятые в исторической литературе даты сооружения Спасской башни Илимского острога и Илимской Казанской церкви.

Библиографический список

1. Douglass А.Е. Climatic cycles and tree-growth. A study of the annual rings of trees in relation to climate and solar activity. Washington, 1919. Vol. 1.
2. Колчин Б.А., Черных H.Б. Дендрохронология Восточной Европы. М.: Наука, 1977.
3. Черных Н.Б. Дендрохронология и археология. М.: Nox, 1996.
4. Горячев В.М. Датировка образцов древесины из археологических раскопок на территории Николаевского монастыря г. Верхотурья // Охранные археологические исследования на Среднем Урале. Вып. 1. – Изд- во «Екатеринбург», 1997. С 166 – 174
5. Горячев В.М. Древесно-кольцевой анализ отдельных частей «Идола» из Шигирского торфяника // III Берсовские чтения к 95-летию А.А. Берса и 90-летию Е.М. Берс / Материалы научно-практической конференции г. Екатеринбург, сентябрь 1997 г. – Екатеринбург, 1999. С. 45 – 49.
6. Горячев В.М. Некоторые итоги датировки остатков деревянных строений из археологических раскопов на территории г. Верхотурья // Археологические и исторические исследования г. Верхотурья. – Екатеринбург, 1998. С 6 – 13.
7. Горячев В.М. Использование остатков древесины «Надымского городища» для построения длительных хронологий и реконструкции температурных условий / / Экология древних и современных обществ / Доклады конференции. Вып. 2. – Тюмень: Изд-во «ИПОС СО РАН», 2001. С. 30 – 33.
8. Горячев В.М., Горячева Т.А., Кардаш О.В. Хронология «Надымского городища» с помощью древеснокольцевого анализа // Хронология и стратиграфия археологических памятников эпохи галоцена Западной Сибири и сопредельных территорий / Материалы научного семинара (18 – 19 ноября, Тюмень). – Тюмень: Изд-во «ИПОС», 2002. С. 22 – 24.
9. Жарников З.Ю., Мыглан В.С. Загадка Братского острога. // Труды международного форума по проблемам науки, техники и образования. М.: Академия наук о Земле, 2008, с. 153 – 154.
10. Кардаш О.В. Надымский городок в конце XVI – первой трети XVIII вв. История и материальная культура. – Екатеринбург – Нефтеюганск: изд-во «Магелан», 2009. 360 с.
11. Комин Г.Е. Дендрохронология Казымского городка // Ист.- архит. музей под открытым небом: Принципы и методика организации. – Новосибирск, 1980. – С. 121 – 126.
12. Мыглан В.С., Ваганов Е.А. К вопросу о датировке исторических памятников на Таймырском полуострове: дендрохронологический и исторический аспекты. // Вестник КрасГУ. – 2005. –  5. – С. 176 – 182.
12. Мыглан В.С., Жарникова О.А. Датировка памятников деревянного зодчества п. Березово. ХМАО – Югры
методом дендрохронологии // Ханты-Мансийский автономный округ в зеркале прошлого. Вып. 7. – Томск; Ханты-Мансийск: Изд-во Томского ун-та, 2009. – С. 295 – 301.
14. Мыглан В.С., Жарникова О.А. Применение дендрохронологического метода для датировки памятников деревянного зодчества в п. Березово // Мир Евразии. – 2010, 18. С. 43 – 46
15. Мыглан В.C., Слюсаренко И.Ю., Майничева А.Ю. Спасская церковь из Зашиверска: дендрохронологический аспект // Археология, этнография и антропология Евразии. – 2009, 03. – С. 103 – 110.
16. Мыглан В.С., Слюсаренко И.Ю., Майничева А.Ю. Дендрохронологическое обследование башен Казымского острога // Археология, этнография и антропология Евразии. – 2010. Т. 41. 1 1. – С. 72 – 77.
17. Шиятов С.Г. Датировка деревянных сооружений Мангазеи дендрохронологическим методом. // Мангазейский морской крестный ход. – Л.: Гидрометеоиздат. 1980. ч. 1. – С. 93 – 107.
18. Шиятов С.Г. Дендрохронология Мангазеи // Проблемы абсолютного датирования в археологии. – М., 1972. – С. 119 – 121.
19. Шиятов С.Г., Хантемиров Р.М. Дендрохронологическая датировка древесины кустарников из археологического поселения Ярте VI на полуострове Ямал. // Древности Ямала: – Екатеринбург – Салехард, Вып. 1, 2000. с. 112 – 121.
20. Шиятов С.Г., Ваганов Е.А., Кирдянов А.В., Круглов В.Б., Мазепа В.С., Наурзбаев М.М., Хантемиров Р.М. // Методы дендрохронологии. Ч. I. Основы дендрохронологии. Сбор и получение древесно-кольцевой информации: Учебно-методич. пособие. Красноярск, 2000.
21. Holms R.L. Dendrochronological Program Library. Tucson, 1984.
22. Rinn F. TSAP V3.5: Computer program for tree-ring analysis and presentation. Heidelberg, 1996.
23. Миллер Г.Ф. История Сибири. М.: «Восточная литература» РАН, 2005. Т. 3.
24. Молодин В.И. Кресты-тельники Илимского острога. – Новосибирск: ИНФО ЛИО, 2007.
25. Шерстобоев В.Н. Илимская пашня: в 2-х т. Изд. 2-е. Иркутск, 2001.
26. Крадин Н. П. Русское деревянное оборонное зодчество. – М.: Искусство, 1988.
27. Нефедьева А.К. Казанская привратная церковь Илимского острога // Тальцы. 2000. 1 1(8).
28. Калинина И.В. Православные храмы Иркутской епархии. XVII – начало ХХ века. М.: Галарт, 2000.
29. Ополовников А.В. Сокровища Русского Севера. М.: Стройиздат, 1989.

Воспроизводится по:

Мир Евразии. 2010. №4(11), с. 36 – 41.