В своей сводке восстаний в Якутии Попов указывает следующие основные движения: 1) Восстание Мымака 1634 г; 2) Спустя 2 года – восстание кангаласских якутов; 3) Восстание Балтуги Тимиреева 1675-1676 гг. 4) Восстание под предводит. Дженника 1681 г., которое он расценивает как «последнюю попытку вооруженного массового сопротивления якутов» (Троцкий, 1936, с. 16).

Следовательно, им выступление Балтуги отнесено в разряд одного из основных антиколониальных выступлений якутского народа. Вооруженное сопротивление ясачному режиму, которое возглавил Балтуга Тимиреев мелкий тойон Ярканской волости, произошло в 1675-76 г. на Вилюе.  Сам Балтуга принадлежал к Гурменскому роду, составлявшему самостоятельную группу. Он был довольно богатый человек. У него было около 100 кобыл с 6 жеребцами, 35 ездовых коней, около 100 голов рогатого скота. Род его состоял из ближних и дальних родственников. Всего это родовая группа насчитывала 70-80 одних взрослых мужчин, способных носить оружие (Токарев, 1940, с. 97).

Осенью 1675 г. во время соболиного промысла в тайге произошла стычка братьев и сыновей Балтуги с русскими промышленниками. С обоих сторон были убитые. Из Олекминского острога был послан небольшой отряд из казаков усиленный отрядом местных тойонов к Балтуге. Казаки естественно занялись любимым делом, грабили и вымогали население. Тогда сородичи Балтуги напали на казаков, одного закололи, другой спасся, просидев раненым в осаде 3 дня, После этого против «изменника» из Якутска был послан отряд из 27 служилых людей с участием якутской знати. Узнав о походе на него, Балтуга растерялся. Он уже послал к русским ясак, обещал дать в аманаты младших сыновей. Вокруг себя собрал всех сородичей, к нему присоединились и несколько тунгусов. Балтуга перешел на походный режим, стал колоть свой скот, за исключением лучших ездовых коней, кормить им свой отряд и намеревался уйти к тунгусам. Русским Балтуга послал весточку, что «он де всех побьет и учнет де драться до последнего ребенка, а живым де он русским людям не дастся». Старался запугать тем, что на отводе у него, находится много тунгусов, которые побьют русских и якутов, которые с ними будут. Сам Балтуга готовясь к обороне, делал засеки – заграждения из деревьев. При приближении карательного отряда, к нему были посланы парламентеры. Однако Балтуга от сдачи отказался. С родственниками человек 70 имели луки и копья, некоторые были в куяках, «…идет войною на русских людей и хотят побить» (Токарев, 1940, с. 98).

Таким образом, отборные воины из отряда Балтуги были закованы в якутские кольчуги. Доспехи яку¬тов славились своими отменными защитными характеристиками. При снаряжении в поход на Амур отряда В. Д. Пояркова казаки получили 70 якутских куяков, 10 панцирей, 17 шапок, «десетеро зарукавье (наручи), двои наколенки» (Бахрушин, 1955, с. 182). В Сибири, судя по отдельным находкам, лишь XVII столетие можно считать временем заката кольчуги. Причина столь долгого бытования этого типа доспеха заключается, очевидно, в том, что практически в течение почти двух столетий он служил эффективной защитой от основного оружия сибирских народов и его качество они сами высоко ценили (Митько, 2004).

В 1648 г. в Гурменской волости ясак платили 17 человек, из них Куреяк Корев, Кугзя (Кугжа) Куреяков, Тимирей Куреяков, Быкиси (Сикиси) Куреяков, Далдый Куреяков, Балтуга Тимиреев, Бете Кугзин и т.д. Судя по именам все эти люди были кровными родственниками. Раньше гурменцы ясак платили в Якутском остроге, после бегства оттуда стали платить в Олекминский острог. По якутским преданиям род Куреяка (от слова куруойэк - беглец), был многочисленным, имел много голов рогатого скота и лошадей, убежав из Ленского бассейна в местность Хочо, в зимовье Джархан. Балтугу по якутски звали Тарагай Болтуна или Болтунаа. Этимология этого слова приводит нас к тунгусскому валтунаа – убийца. По сказаниям якутов Вилюйского округа братья Айдаана Боотур, Тарагай Болтунаа, Хаасах Маабыра проживали на Сунтаре и не знали равных в удали (Гаврильев, 2005).

В этом свете интересным представляется происхождение джарханцев и примкнувших к ним гурменцев. Б.О.Долгих считал, что под гурменским родом в письменных документах первой половины XVII в. имеются в виду объякученные тунгусы Нюрмаганского рода. Нужно отметить и то, что это группа нюрмаганов уже до прихода русских стала жить вместе с кангаласцами (Долгих, 1960, с. 368). Значит, гурменцы возможно являются потомками сыновей легендарной прародительницы вилюйчан старушки Джаардаах, которая в якутских преданиях обычно происходит из рода нюрмаган.

Однажды осенью Тарагай Болтунаа отправил в охоту на соболей своих братьев Мавру (Маабыра), Байгу (Айдаана), Девенек, Айгу, Сенек. В тайге в своих угодьях они встретили русских промышленников. Произошла вооруженная стычка. С якутской стороны погибли сыновья Балтуги Девенек и Айгу, брат Байга. С Олекминского острога был направлен малочисленный казачий разьезд с задачей разыскать и наказать виновных. Потерявший родных, Балтуга с отрядом своих приближенных сам напал на небольшой отряд казаков и якутских тойонов. В итоге казаки потеряли одного, многие были ранены, пришлось им спасаться бегством (Гаврильев, 2005).

Сам характер действий людей Балтуги, показывает, что он сам и его люди провели коллективный обряд вселения духа кровожадности на воина, называемого «илбис туhэрии» (напускание илбис). Во время проведения обряда, воины становились вокруг ритуального столба – «кыргыс сэргэтэ», обряд проводил шаман. Камлание шамана начиналось с обращения к божеству Илбис-Хаан, духам войны и кровопролития Илбис Кыыhа и Оhол Уола. Они помогали скорее победить, вселяясь в виде огней в острия орудий войны. Обряд «илбис тусэрии» или «илбис тардыы» всегда сопровождался ритуальным кровопролитием, убийством. Затем устраивалось камлание шамана, который низводил с верхнего мира Илбис Кыыhа, которую угощали сердцем и печенью убитых (Васильев, 1993, с. 167).

Якуты, имевшие по два лука, один использовали на охоте, второй — при боевых стычках и столкновениях. Охотничий лук отличался большими размерами, туго натягиваемой тетивой, которая обеспечивала дальность и ско¬рость полета стрелы. Военный лук, напротив, был маленький, со свободной тетивой для быстрого натягивания. В многочисленных русских и иностранных источниках, постоянно говорится о том, что аборигены прекрасно умели обходиться луком и стрелами (Митько, 2004).

В Сибири русское служилое население было вооружено самым разнообразным ручным огнестрельным оружием, причем долгое время использовались ружья с фитильным замком. Хорошо известно, что эффективность стрельбы первых образцов огнестрель¬ного оружия была невысока, обращение с ним сложным и кропотливым. Обыч¬ной нормой во время сражений считалось 12-16 выстрелов, а в дождливую погоду стрелять из пищалей было и вовсе невозможно. При этом убойная даль¬ность стрельбы составляла всего 100-120 м. Практически по всем показа¬телям (весу, меткости стрельбы и скорострельности) пищали значительно ус¬тупали лукам. Лишь по пробивной силе пищальная пуля обычно превосходила стрелу, хотя и ненамного. Если луч¬ник в течение минуты выпускал без прицеливания до 12 стрел, то стрелок из мушкета мог стрелять с интервалами лишь в несколько минут, в лучшем слу¬чае — две минуты, поскольку ему приходилось выполнять для подготовки к каждому выстрелу до сотни приемов. Эта «слабая» сторона огнестрельно¬го оружия была подмечена и умело использовалась при стычках с русскими отрядами (Митько, 2004).

При стрельбе по противнику залпом при сменяемости шеренг, эффективность использо¬вания огнестрельного оружия резко возрастала, что скрашивало его недостат¬ки. Причем важнейшее значение приобретала слаженность действий, которая достигалась выучкой и дисциплиной. Если же слаженные действия не удавались либо залповая стрельба по каким-то при¬чинам не была эффективной, то ситуация для казаков, вооруженных лишь ог¬нестрельным оружием, могла быстро перерасти в критическую. Дальность стрельбы не превышала 300 ша¬гов, а удовлетворительная меткость огня составляла все же 100-120 шагов, но пробивная сила этого оружия была довольно высокой. В середине XVIII в. при испытании пуля из солдатской фузеи с расстояния 43 м пробила насквозь 12 из 17 железных кирас, а еще в пяти остались большие вмятины. Как свидетельствует опыт европейских войн XVI-XVII вв., прямое по¬падание пули, выпущенной из фитильного ружья, пробивало любую метал¬лическую защиту толщиной до 1 мм и даже более (Митько, 2004).

Против восставших был отправлен отряд из 27 «служилых» и 53 «лучших» якутов. На берегу Вилюя казаки нагнали войско Балтуги и вступили в бой. Победа досталось русским; ими были взяты 9 пленных, 50 лошадей, 4 куяка, однако Балтуга «ушел боем». Продолжая преследование, казаки напали на небольшой отряд товарищей Балтуги во главе с его братом Маврой, разбив их, захватили часть в плен. Только 20 марта казакам удалось нагнать самого Балтугу и после ожесточенного боя взять его в плен. Казаки в качестве трофея с собой весь его скот и скот его сородичей в Якутск. Суд вел воевода Андрей Бернешлев (Токарев, 1940, с. 99).

Якутский воевода Андрей Афанасьевич Барнешлев (Барнышев) был по рождению англичанином Барнслоу, будучи на русской службе в Сибири принял православие. Это был типичный колонизатор, достойный своей эпохи. Он не садился и за стол, не предав кого-нибудь самой лютой казни, которая полагалась за ничтожные проступки. Осужденных четвертовали, сажали на кол, варили живых в котлах и т.д. В виде только особой милости, когда воевода был в хорошем расположении духа, он мог заменить лютую казнь простым повешением. Но как замечает П.П.Явловский, Барнешлев почти никогда не был в духе (Явловский, 2002, с. 43). Вот такой человек должен был решить судьбу Балтуги Тимиреева.

По легендам, среди них был лучший человек Кангаласского улуса, внук Тыгына знаменитый Хара Бытык Маһары (Мазары Бозеков) собственной персоной. Победившие обобрали джарханцев до голой нитки, угнали с собой 180 лошадей и 200 голов рогатого скота, девять пленных бунтовщиков они взяли в Якутский острог. Все богатства рода Куреяка были ограблены, все знатные люди были уничтожены. В восстании принимали участие из ближайших родственников Балтуги 33 человека, остальные были насильно мобилизованы, они не имели накаких прав в самом отряде. Однако они в сражениях принимали самое активное участие. Например, в поджоге запертого в балагане казака «... а юрту де зажигали холопи Окосовы», после прихода врага, они собирали людей «... приезжал к ним Балтугин холоп Налтан и призывал», во время перестрелки «... холоп изменников Далдуев, слетчи с лошади, учал по нем, Стенке, стрелять» везде были они. Воевода Барнешлев очень долго вел допрос арестованных людей, заставляя палачей бить кнутом без пощады, в итоге были получены признания во всех грехах. От Балтуги спрашивали «за какую вину убил казака Леонтия Лаврентьева?», он отвечал «... что де Левку убил за братей своих... и постелю де под них добыл» (Гаврильев, 2006).

Барнешлев подвергал жестоким пыткам пленных и приговорил главных виновников к наказанию: «бить кнутом на козле и в проводку», после чего они были выпущены на поруки якутской знати с обязательством жить поблизости от острога, на «Кангаласском лугу» (Токарев, 1940, с. 99). Как рассказывается в легендах, Тарагай Болтунаа спасся тем, что единственную, красивую дочь Үчүгэй Чомогора выдал за Мазары – депутата (Гаврильев, 2006).

И.Троцкий замечает, что Балтуга нигде не назван ни «князцом», ни «лучшим человеком». Он считает, что дело Балтуги, получило больший резонанс, хотя имел скромные размеры. Поэтому он думает, что настроение якутской массы было довольно грозным и что у Балтуги могли оказаться последователи. Это он обьясняет большим переполохом среди крупных якутских князцов из числа «мирных» русскому правительству, подавших челобитную царю просьбой помиловать Балтугу. Балтуга действительно был помилован (Троцкий, 1936, с. 17).

С.А.Токарев считает попытку сопротивления Балтуги Тимиреева смелой, но совершенно безнадежной попыткой защититься с оружием в руках от притеснений царских хищников. Во-первых, движение Балтуги была совершенно изолированной; она охватила только пределы Ярканской волости, тойоны других волостей прямо помогали русским его подавлять. Во-вторых, движение Балтуги носило чисто оборонительный характер и в сущности никаких положительных целей, положительной программы перед собой не ставило (Токарев, 1940, с. 99).

Таким образом, движение Балтуги против царской демонстрации произошла после спора с русскими промышленниками из-за соболиных угодий, она в итоге кровной мести переросла в вооруженное противостояние с казаками. Она очень сильно напугало местную воеводскую администрацию, так как в ней они увидели опасность возрождения боевого духа якутских боотуров, отважно воевавших с казаками в 30-40 гг. XVII в.