Присоединению Якутии к России посвящена обширная научная литература. К этому сюжету неоднократно обращался в «Истории Сибири» академик Г.Ф. Миллер. В советское и постсоветское время тема нашла свое отражение в трудах С.В. Бахрушина, С.А. Токарева, О.В. Ионовой, Ф.Г. Сафронова, И.С. Гурвича, Г.П. Башарина, В.Н. Иванова. У Ф.Ф. Васильева есть специальное исследование военного дела якутов. Некоторые аспекты истории вооружения, тактики русских людей в Якутии рассматривали Ю.С. Худяков и Л.А. Бобров.1 Очевидно, рост интереса к истории Якутии в советский период был вызван образованием и становлением автономных «национальных» республик в качестве субъектов РСФСР. Отличительной особенностью исследований вхождения «Якутской землицы» в состав России является акцент на различные социально-экономические аспекты взаимодействия русских и «якольских людей», изучение общественного строя якутов. С точки зрения функционального статуса русских служилых людей походы в «Якутскую землю» сравнительно мало интересовали исследователей.
Русские служилые люди играли ведущую роль в процессе освоения Сибири в конце XVI—XVII вв., и поэтому изучение этой категории населения не теряет актуальности. Важной составляющей источниковой базы для исследования истории Сибири являются стрелецкие и казачьи челобитные и послужные списки. Такие документы, хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) в г. Москве, главным образом, в составе столбцов фонда Сибирского приказа (Ф. 214), позволяют наиболее полно раскрыть систему взаимоотношений служилых людей и государственной власти, осветить ряд вопросов, касающихся управления [77] вооруженными силами, а также обогатить «событийную» историю присоединения Сибири к России.
Целый комплекс «челобитных дел» и послужных списков служилых людей Томского разряда содержится в столбце № 368 фонда Сибирского приказа РГАДА. Существенную часть его составляют документы о раннем периоде присоединения к России территорий, заселенных «якольскими людьми» (якутами). Среди них имеется довольно обширная челобитная енисейских казаков об их «ленской службе» под руководством енисейского атамана Ивана Алексеева сына Галкина в 1633—1634 гг., а также «роспись» (послужной список) служилых людей этого похода.2 Челобитную отличает довольно высокая степень детализации, что является редкостью для документов подобного рода. Так, ее составители не поленились указать точную датировку походов в ту или иную часть «Якутской земли». Послужной список позволяет установить степень личного участия в боевых столкновениях с «якольскими людьми» каждого стрельца и казака отряда И.А. Галкина. Эти обстоятельства, на наш взгляд, являются существенными причинами для публикации обоих документов.
Сделать достоянием общественности подлинный послужной список, направленный из Енисейска в Приказ Казанского дворца, побуждает также и следующий факт. К настоящему времени опубликована «роспись» участников «ленской службы» 1633—1634 гг., скопированная в Енисейске для академика Г.Ф. Миллера.3 Очевидно, в местном архиве хранился «черновой» вариант послужного списка. Текст копии Миллера имеет ряд отличий от текста подлинника, а также обладает некоторыми неточностями по сравнению с последним. Так, например, переписчик посчитал перечень ран атамана Галкина, полученных им в боях с якутами 4—9 января 1634 г., «смертными ранами», нанесенными атаманом якутскому воину. В подлинном послужном списке отсутствует следующая деталь: у одного из тойонов, с которыми сражался енисейский атаман, был конь «в железных досках», т.е. защищен доспехом.
[78] Предваряя публикацию указанных источников, следует обозначить ряд ключевых моментов, связанных с ранним этапом проникновения русских в «Якутскую землю», а также сделать некоторые пояснения относительно порядка прохождения службы сибирскими стрельцами и казаками.
В период 1631—1641 гг. присоединение территорий вдоль среднего течения «великой реки Лены», где компактно проживали якутские «роды», осуществлялось преимущественно силами служилых людей Енисейского острога. На подступы к новой богатой пушниной «землице» енисейцы вышли в 1627 г., когда на Илиме побывал Максим Перфирьев и поставил зимовье у устья реки Идирмы. Через год там появился десятник Василий Бугор, который отправлял своих людей на реку Куту, левый приток Лены, где поставил зимовье. В 1630 г. в зимовье на устье Идирмы пришел атаман Иван Галкин с 30 стрельцами.4 В течение зимы 1630—31 гг. Галкин «проведывал» пути на Лену и собирал ясак с живших в районе «ленского волока» тунгусов, а весной 1631 г. атаман со своими людьми перешел на Лену, где, по его словам, основал острожек. Здесь он встретился с «якольскими людьми» и принялся объясачивать их. Во время «ленского похода» пять якутских князцов (тойонов) оказали сопротивление Галкину. Несмотря на это атаману удалось достигнуть реки Алдан и идти вверх по ней около четырех недель. На обратном пути людям Галкина пришлось сразиться со знаменитым кангаласским тойоном Тыниной (Тыгыном).5 30 мая 1631 г. на смену Галкину из Енисейска был послан стрелецкий сотник Петр Бекетов во главе 20 стрельцов, чей «анабасис» длился до 6 сентября 1633 г.6 Результатом похода было то, что русскому царю присягнули 32 князца из 17 «улусов». Удовлетворившись таким результатом, Бекетов вернулся в Енисейск, оставив на годовую службу в новом ленском острожке сына боярского Парфения Ходырева.
В 20 сентября 1633 г. в ленский острожек пришел Иван Галкин с группой служилых людей и сменил на начальной должности Ходырева. Нередко в научной литературе можно встретить точку зрения, что Галкин [79] насильно отстранил Ходырева от власти.7 Однако участники второй «ленской службы» атамана (в том числе те, кто был ранее в подчинении Ходырева) в своей челобитной утверждали, что он был послан по указу государя и «по наказу» енисейского воеводы Ждана Васильевича Кондырева «на перемену» Ходыреву «для ясачного збору и для приводу» под государеву руку «немирных землиц».8 Также среди документов, скопированных в енисейском архиве для Г.Ф. Миллера, находится наказная память Галкину от Ж.В. Кондырева от 12 июня 1633 г., согласно которой он был отправлен «на перемену» Ходыреву. 9
Атаман И.А. Галкин по своему обыкновению стал принуждать к покорности якутских тойонов силой, что вызвало у них недовольство (впрочем, члены отряда Галкина подчеркивали, что их действия являлись ответной мерой на убийства русских служилых и промышленных людей якутами). Зимой 1633—34 гг. ополчение якутских князцов совершило неудачную попытку выбить русских с берегов Лены. На наш взгляд, именно поэтому службу отряда И.А. Галкина на Лене в 1633—1634 гг., о которой рассказывают публикуемые материалы, можно отнести к ключевым событиям начального этапа вхождения «Якутской земли» в состав России.
Пребывание И.А. Галкина на Лене ознаменовалось не только противостоянием с якутами, но и вооруженным столкновением с отрядом мангазейских служилых и промышленных людей, которыми руководил «черкашенин» Степанко Онуфриев сын Корытов. Конфликт, происходивший в мае—июне 1634 г., начался с того, что мангазейцы отказались платить таможенную пошлину енисейским служилым людям, которые справедливо считали «Якутскую землю» частью своего уезда, а завершился он разгромом отряда Корытова атаманом Галкиным.10
4 июля 1634 г. на смену Ивану Галкину отправился енисейский казачий голова Богдан Болкошин (Байкашин) с 43 казаками. Одновременно «на Лену и в сторонние речки» отправился Петр Бекетов, имея при себе 30 чел.11 Болкошина сменил на Лене Парфений Ходырев, а в 1636 г. на Лену вновь [80] отправился атаман Иван Галкин с 50 служилыми людьми. Здесь ему пришлось опять подавлять восстание «якольских людей».12
В результате присоединения к России огромных просторов Северо-восточной Азии в 1631—1638 гг. русское правительство приняло решение об организации нового «разряда» в «ленской землице». Первыми якутскими воеводами стали стольники Петр Головин и Матвей Глебов. Они прибыли с отрядом из 300 чел. в Енисейск 27 ноября 1639 г. и, выйдя из Енисейска 21 июня 1640 г., добрались до ленского острожка только летом 1641 г. 18 июля 1641 г. последний енисейский «приказчик» атаман Осип Галкин (брат И.А. Галкина) сдал острожек его первым воеводам13.
Вооружение сибирских казаков и стрельцов в XVII в. Рис. Красникова А.В., 2015 г.
[81] В целом, несмотря на не всегда ровные отношения с местным населением, енисейские стрельцы и казаки, действовавшие на территории Якутии, выполняли типичные для сибирских служилых людей задачи, которые были отражены в воеводских наказах. Согласно им, служилые люди должны были присоединять к России новые «землицы», дающие, в первую очередь, драгоценную «мягкую рухлядь», удерживать в подданстве русского государя ясачных людей, а также защищать русских людей и сибирских «иноземцев» от нападений враждебных племен.14
Челобитные служилых людей и их послужные списки были тесно связаны с системой управления вооруженными силами в России XVII столетия. Скрупулезное перечисление в документах заслуг служилых людей в «приискании» ясачных «землиц», сборе ясака, а также ратных подвигов и полученных ранений напрямую влияло на повышение служебного статуса, а также на материальные поощрения за службу.
В России XVII столетия общим принципом при верстании служилого человека в старший «чин» (например, из пятидесятников в атаманы или сотники), а также при назначении на какую-либо должность был принцип учета всех его служб. Венцом служилой карьеры сибирских стрельцов и казаков считалось получение статуса сына боярского. Многие представители казачьей «старшины», за плечами которых был не один десяток лет службы, добивались этого звания. Например, атаман И.А. Галкин за свои заслуги смог получить этот чин к 1642 г.15 Для повышения в чине подавалась челобитная на имя царя, в Москве проверяли все факты, изложенные в ней, по хранящимся в Приказе Казанского дворца (с 19 февраля 1637 г. - в специальном Сибирском приказе) послужным спискам, после чего принималось решение, оформлявшееся царской грамотой. В уездах сибирские служилые люди могли занимать различные должности, например, «приказчиков» различных «острожков», татарских, стрелецких и казачьих голов, приказчиков у пашенных крестьян. При назначении на подобные должности также обязательно подлежали учету заслуги соискателей.16
[82] Служилым людям Енисейского острога полагалось денежное, хлебное и соляное жалованье. За служебные успехи размер денежных и хлебных окладов мог быть увеличен. К примеру, за «ленскую службу» 1632 г. атаману И.А. Галкину, привезшему в Енисейск «мягкой рухляди» на 436 руб. 28 алт., по «московской цене» к денежному окладу в 16 руб. было прибавлено 2 рубля17. К 1642 г. ему причитался самый большой в остроге оклад деньгами в 20 руб. и хлебом в 16 четей ржи и 10 четей овса (вероятно, в тот период в Енисейском уезде для измерения массы сыпучих тел использовалась шестипудная казенная четь)18. Минимальный атаманский оклад в Енисейском остроге тогда составлял деньгами 10 руб., хлебом в 7 четей ржи и 4 чети овса. 19
Кроме придач к жалованью широко практиковались разовые вознаграждения казаков за военные заслуги. В составе «челобитных дел» служилых людей до нас дошли правила таких награждений. Например, в 1632 г. казакам Томского города (в состав Томского разряда в 1628—1677 гг. входил Енисейский острог) за убитого или взятого в плен «мужика», а также за рану полагалось по одному рублю, за убитую под врагом лошадь и за «явственный бой» - «по полтине».20 Позже правила были детализированы: так, в 1651 г. нормы выдачи «премий» были таковы, что «за убитого и за взятого мужика и за служилых людей раны, которых на боех ранят, - по рублю, а за явственный бой и которые оставаются в коше - по полтине человеку, а которые служилые люди под мужиками ранили лошади и их убьют до смерти ж и за те убитые и за раненые лошеди служилым людем давано по полтине ж человеку»21. Обращает на себя внимание то, что правительство считало необходимым награждать за нанесение урона конному составу противника.
Награждение могло производиться не только по «нормативам» за тот или иной «подвиг» на поле боя и раны, но за успешную «службу» в целом. Например, известно, что 30 участников ленской эпопеи атамана Галкина 1631—32 гг. получили единовременно по 4 руб.22 Вероятно, челобитчики 1634 г. [83] награждались так же. Таким образом, в XVII в. функционировала довольно гибкая система «чиновного» роста и поощрений служилых людей, которая была важным стимулирующим фактором для исполнения ими своих обязанностей.
Как видим, челобитные грамоты и послужные списки сибирских служилых людей были частью отработанной системы военного делопроизводства. Поэтому публикация таких документов и их изучение может способствовать пониманию различных аспектов устройства вооруженных сил и военно-административного аппарата России XVII столетия.
1634 г., не позднее 1 сентября. - Челобитная служилых людей, бывших на службе в Ленском острожке с атаманом Иваном Галкиным в 1633—1634 гг.
1634 г., не позднее 1 сентября. - Роспись (послужной список) служилых людей, бывших на службе в Ленском острожке с атаманом Иваном Галкиным в 1633—1634 гг.
Примечания:
[94]1 Бахрушин С.В. Очередные задачи исторического изучения Якутии // Научные труды, 1955. — Т.3. С.2. — С. 263—272.
Токарев С.А. Общественный строй якутов XVII — XVIII вв. — 2-е изд. — М., 2012. — С. 416 (первое издание было я Якутские в 1945 г.).
Ионова О.В. Из истории якутского народа (первая половина XVII в.). — Якутск, 1945. — С. 112
Сафронов Ф.Г. Русские на северо-востоке Азии в XVII-середине XIX вв. — М., 1979. — С. 260
Гурвич И.С. Эксплуатация коренного населения Якутии царизмом и борьба якутского населения против нее // Якутия в XVII веке, 1953. — С. 255—288. Башарин Г.П. Историческое значение вхождения Якутии в состав Российского государства. — Якутск, 1957. — С. 32
Иванов В.Н. Социально-экономические отношения у якутов. XVII век. — Якутск, 1966. — С. 424
Васильев Ф.Ф. Военное дело якутов. — Якутск, 1955. — С. 217 Бобров Л.А., Худяков Ю.С. О роли якутского оружейного комплекса в эволюции военного искусства русских землепроходцев XVII в. // Древности Якутии. Искусство и материальная культура. 2006. — С. 183—199.
2 РГАДА. Ф. 214. Сибирский приказ. Стб. 368. Л. 147—159.
3 Миллер Г.Ф. История Сибири. — М., 2005. — Т.3. — С. 207—210.
4 Там же. — С. 152.
5 Иванов В.Н. Вхождение Северо-востока Азии в состав Русского государства.
— Новосибирск, 1999. — С. 37.
6 РГАДА. Ф. 214. Сибирский приказ. Стб. 368. Л. 160—181.
7 Иванов В.Н. Вхождение Северо-востока Азии в состав Русского государства. — Новосибирск, 1999. — С. 25—40.
8 РГАДА. Ф. 214. Сибирский приказ. Стб. 368. Л. 151.
9 Миллер Г.Ф. История Сибири. — М., 2005. — Т.3. — С. 200.
10 РГАДА. Ф. 214. Сибирский приказ. Стб. 40. Л. 403а—411.
[95] 11 Там же. Стб. 40. Л. 314, 320. Стб. 339. Л. 202.
12 Миллер Г.Ф. История Сибири. — М., 2005. — Т.3. — С. 73, 74, 549.
Токарев С.А. Общественный строй якутов XVII — XVIII вв. Изд.2 — М., 2012. — С. 278.
13 Иванов В.Н. Вхождение Северо-востока Азии в состав Русского государства. — Новосибирск, 1999. — С. 83.
14 См. правила в воеводских наказах. РГАДА. Ф.214. Сибирский приказ Стб. 89. Л. 261, 277—278.
15 РГАДА. Ф. 214. Сибирский приказ. Кн. 153. Л. 50, 134.
16 О назначении на должности казачьего головы см. Барахович П.Н. Казачьи головы в центральной Сибири XVII—начала XVIII столетия (Енисейск, Красноярск) // Вестник КГПУ. — № 4. — 2014. — С. 151—158.
17 РГАДА. Ф. 214. Сибирский приказ. Стб. 339. Л. 218.
18 Каменцева Е.И., Устюгов Н.В. Русская метрология. Учеб. пособие. — 2-е изд. — М., 1975. — С. 105.
19 РГАДА. Ф. 214. Сибирский приказ. Кн. 70. Л. 101. Кн. 153. Л. 50, 134.
20 Там же. Стб. 37. Л. 349.
21 Там же. Стб. 402. Л. 211—221.
22 Там же. Стб. 339. Л. 218.
Воспроизводится по:
Барахович П.Н. Документы о «ленской службе» енисейского атамана И.А. Галкина в 1633—1634 гг. История военного дела: исследования и источники. — 2015. — Т. VII. — С. 76—95. |
