Реконструкция облика служилых людей Сибири и Дальнего Востока привлекает к себе внимание исследователей. Этой проблеме посвящены статьи Л.А. Боброва (2006) и О.А. Митько (2004). В этих работах рассматриваются общие черты облика сибирских служилых людей и характерные только для конкретных регионов Сибири и Дальнего Востока. Задача определения особенностей внешнего вида забайкальских служилых людей специально пока не рассматривалась. В данной статье автор намерен восполнить существующий пробел, используя для этого данные письменных источников и музейных коллекций. Будут проанализированы два элемента – вооружение и одежда.
Вооружение. Воинский контингент в Забайкалье в 80–90-е гг. XVII в. не был однороден и состоял из трех основных категорий, имевших отличия в наборе основных средств ведения боя.
1.Забайкальские «старые жилые» служилые. К 1689–91 гг. численность служилых, несших постоянную беспеременную службу, едва достигала 300 человек; в Нерчинском, Теленбинском, Иргенском, Еравинском, Итанцинском, Аргунском и Читинском острогах служило около 120 «старых жилых» казаков конной службы, в Селенгинском – 156 конных и пеших казаков (РГАДА. – Ф.214. Д. 1059. Л. 45–48, 279, 291).
Основным оружием забайкальских казаков были пищали казенные и купленные на свои средства (ДАИ, 1862. – С. 95; РГАДА. – Ф.214. Д. 1059. Л. 63; РКО, 1972. – С. 98, 231; Багрин Е.А., 2009).
86
За сохранность выдаваемой «новоприборному» бойцу государственной пищали, пороха и свинца поручалось до 10 служилых людей, которые ходатайствовали о приеме нового человека и несли ответственность за утрату им оружия (РГАДА. – Ф.1142. Д. 56. Л. 174–174 об., 177–177 об.).
Значительная часть служилых людей имела в частной собственности винтовки (РГАДА. – Ф.1121. Оп. 2. Д. 335. Л.1–6; Паршин В.П., 1844. – С. 202–204), а также бурятские, монгольские и китайские луки, которые компенсировали малую скорострельность огнестрельного оружия (РКО., 1972.–С. 248). Количество луков было столь значительно, что казаки продавали их тунгусам за соболей (РГАДА. – Ф. 1142. Д. 56. Л. 52–53об). Починкой этого оружия занимались жившие в острогах инородцы (РГАДА. – Ф.1142/1. Д.78. Л.9). Винтовки были удобны при несении конной службы, т.к. были легче, чем пищаль, и имели преимущество в дальнобойности, что было важно в схватках на открытых степных пространствах.
Мушкетов было мало, они поступали в казну Даурских острогов из Енисейска (ДАИ., 1862. – С. З26).
В снаряжение входили пороховница, натруска и запас свинцовых пуль. Обычное количество пороха и свинца, носимое служилым, – 1–2 фунта (Багрин Е.А., 2008а. – С. 284). Банделеры, скорее всего, не использовались (Багрин Е.А., 2010. – С. 80).
Холодным оружием, игравшим вспомогательную роль, служили пики, копья и рогатины («копья большие и малые»). В Нерчинске в 1701 г. в казне было только 25 копий и 15 пик (Найденов Н.А. 1886. – С. 12, 13), а в Иркутске в 1690 г. находилась 654 копья и пики (РГАДА. – Ф. 214. Д. 1059. Л. 349), такую разницу можно объяснить высокой потребностью данного вида оружия у нерчинских казаков, противостоящих кочевникам. Все служилые имели при себе ножи (Багрин Е.А., 2008б. – С. 299–303).
Другие виды холодного оружия были мало распространены. В 1682 г. нерчинский воевода Ф. Воейков написал, что «от неприятельских людей с ручным боем обороняться, будучи в осаде, нечем, кроме ножей», т.к. у нерчинских казаков нет бердышей, топоров (имелось в виду боевых топориков – Е.Б.), рогатин и сабель (ДАИ., 1875. – С. 210). Сабли, шпаги и боевые топорики-чеканы были вооружением начальных людей высокого ранга. Например, воевода А. Пашков, следуя из Енисейска в Даурию, чеканом плашмя ударил протопопа Аввакума (Аввакум, 2009. – С. 49). Дорогие сабли, панцири и украшенное огнестрельное оружием, выдавались в Москве, инородческим князьям и тайшам переходившим на службу России. Поселившемуся в Селенгинске Мергень Айхай тайше были подарены «сабля новая, полоса обоюду остра, булатная, ножны хоз черной, оправа и крыж серебреные с чернью под золотом, на Турецкое дело, черен рыбей щедровой, ценою в 17 рублев» (ДАИ, 1867. – С. 271).
В снаряжение казаков входили топоры, нужные для хозяйственных работ. Когда зимой в степи передвижению служилых людей препятствовал взявшийся коркой глубокий снег, они «просекалися топорами». При необходимости топор становился оружием (РГАДА. – Ф. 1142. Д. 98. Л. 31; СДИБ., 1960. – С. 112, 139).
Из защитного вооружения использовались кольчатые доспехи – панцири и кольчуги (см. Приложение). Использовалось также инородческое оружие, захваченное в бою. Так, значившиеся в описи казны Селенгинского острога 1700 г. «мунгальские ветхие куяк с наполником да шишак» (СДИБ., 1960. – С. 440) могли быть трофеями событий 1691 г., когда Селенгинский и Удинский остроги осадили отряды «мунгалских лутчих людей в куяках тысячи с четыре и болши» (РГАДА. – Ф. 214. Д. 1059. Л. 77, 87).
Из мастеров-бронников в 1680-е гг. упоминается только старый, слепой Кузьма Федоров Новгородец, который ничего уже не мог делать (ДАИ, 1875. – С. 210; РГАДА. – Ф. 1142. Д. 19. Л. 32). Поэтому некоторые из дошедших до нас экземпляров кольчатых доспехов несут на себе следы непрофессиональной починки и «перекройки» (см. Приложение).
2. Служилые люди сибирских городов. «Полковые выборные розных сибирских городов». Основная часть этого военного контингента пришла в составе полка Ф.А. Головина. Полк состоял из приверстаных на службу тобольских: литвы, конных казаков и новокрещенов, конных рейтар, пеших казаков, стрельцов, драгун, а также их детей, братьев и племянников, тюменских стрельцов и казаков, енисейских казаков и их детей, драгун Шадринской, Красномыской, Беляковской, Арамилской слобод, Калчаданского и Катайского острогов, илимских казаков и их детей, томских казачьих детей, нарымских казачьих детей и братьев, верхоленских людей (РГАДА. – Ф.214. Д. 1059. Л. 157–158, 160, 280, 295–300).
[87] «Иркутские новоприборные» – 160 человек были набраны в Иркутске из гулящих и промышленных людей специально для службы в Даурии. После окончания военных действий 83 из них были отправлены из Удинска в Нерчинск взамен ушедших из него «сибирских выборных служилых» (РГАДА. – Ф.214. Д. 1059. Л. 170–171, 290, 294).
Общее количество приверстанных и новоприбраных бойцов составляло 1136 чел. Все они входили в состав полков Павла Юрьевича Грабова и Антона Юрьевича Фаншмалым Берха (фон Шмаленберга).
После окончания военных действий против монгольских и маньчжурских войск 835 человек из этих полков находились в Удинске, 200 человек в Нерчинске (в их числе два толмача, два пушкаря, шестеро детей боярских). Затем около половины бойцов было отправлено домой. Из Нерчинска ушли все, а в Удинске осталось чуть менее 400 человек, в основном из числа добровольцев, «наемщиков и переменщиков» и служилых из расположенных рядом острогов (енисейцы, илимцы, нарымцы, иркутяне) (РГАДА. – Ф.214. Д. 1059. Л. 166, 259, 280, 282, 287, 294, 335, 375).
Отдельной группой были так называемые «албазинские старые и новоприборные служилые», несшие пешую казачью службу в Нерчинске. Численность их составляла 93 человека. Эти служилые входили в отряд (600 бойцов), составленный в 1684 г. из людей, приверстанных в Тобольске, Верхотурье, Тюмени и Туре. Под руководством А. Бейтона они из Енисейска прибыли в Даурию, где малая часть из них осталась в Нерчинске, а оставшаяся защищала Албазин и почти полностью погибла. Живые участники обороны Албазина, включая «старых жилых» албазинских служилых, присоединились к людям Бейтона, оставшимся в Нерчинске, и образовали рассматриваемую группу (РГАДА. – Ф.214. Д. 1059. Л. 160, 255, 281, 257, 335).
Вооружение служилых сибирских городов было достаточно разнообразным и соответствовало комплексу вооружения, сформированному в Западной Сибири. Конные казаки и литва Тобольска, Тюмени, Томска и Енисейска были вооружены пищалями, пистолетами, саблями, чеканами, пиками и копьями, луками со стрелами, ножами, панцирями и кольчугами, шеломами и шишаками, наручами и поножами (Бобров Л.А., 2004; 2006). Однако нужно иметь в виду, что значительная часть этих людей состояла из «детей, братьев и племянников», у которых не было постоянного заработка (оклада) и потому вряд ли имеющих в распоряжении более двух-трех видов оружия.
Рейтары и драгуны имели оружие, выдаваемое для войск иноземного строя: карабины, пистолеты, сабли и палаши (драгуны также могли быть вооружены мушкетами и легкими бердышами, а рейтары – пиками). Защитным вооружением рейтар были шишак и латы.
Пешие казаки и стрельцы были в основной массе приверстаны специально перед походом и вооружены были по большей части однообразно, т.к оружие им выдавалось из казны Тобольска. Пешие служилые были вооружены пищалями и мушкетами, бердышами и ручными гранатами. С собой каждый боец нес два фунта свинца и два фунта пороха. Подразделения имели свой флаг и барабан (ДАИ., 1872. – С. 109, 113; РКО. 1972. – С. 100–101, 249).
Интересна судьба бердышей, пришедших в Даурию из Западной Сибири с полками А. Бейтона и Ф. Головина. При передаче в 1690 г. албазинской казны в Нерчинск в сдаточной росписи числилось 368 целых и 57 ломаных бердышей (Паршин В., 1848. – С. 199–200). Как известно, погибли почти все защитники острога, а 425 оставшимся бердышам должно было соответствовать такое же количество огнестрельного оружия, но в описи его всего 188 единиц, включая ствольные обрывки. Из чего можно заключить, что оно было роздано уже после осады, а бердыши остались невостребованными. Наличие ломаных бердышей делает возможным предположение, что их употребляли в рукопашных схватках и при уничтожении китайских осадных приспособлений во время осады Албазина. В 1701 г. в описи Нерчинского острога было 593 бердыша, из которых 10 были сломаны (Найденов Н.А., 1886. – С. 12, 13). С большой долей вероятности можно утверждать, что это оружие было привезено из Албазина и оставлено западносибирскими бойцами, служившими в Нерчинске после договора 1689 г. Возможно, в фондах Забайкальского краевого краеведческого музея г. Читы хранятся экземпляры этого оружия (рис. 4–3,4).
Тактика ведения боевых действий нерчинских казаков с кочевниками, заключавшаяся, главным образом, в степных стычках, где перестрелка была главным средством ведения боя, не оставляла места для применения такого вида оружия, как бердыш.
Менее однообразно были вооружены «новоприборные» бойцы, набранные в Иркутске. Казна этого города располагала несравнимо меньшими возможностями, чем тобольская, в вопросе обеспечения новобранцев оружием. Бойцов снабжали мушкетами из казны, пищалями и винтовками, взя-[88]тыми у торговых людей (СДИБ, 1960. – С. 316–322). Пищали были снабжены по преимуществу русскими замками. На несколько описанных ружей был только один замок скандинавского типа: «две пищали гладких держаных замки русские, четыре пищали гладкие новые, ложи яблонные, замки русские, клейма у казны под золото насеканы добро, пищаль гладкая, лож яблонная, замок шкотской, у казны у спуска на казне насекано серебром» (СДИБ, 1960. – С. 321).
Часть иркутских людей получала из казны холодное оружие. В документах о вооружении трех групп служилых отмечено наличие 19 бердышей и 19 пик на 65 человек, 11 бердышей на 25 человек, и 15 бердышей и 18 пик на 53 человека. Многие из указанных бойцов имели только холодное оружие, видимо, воеводы растягивали бывшее в казне вооружение на требуемое от них число людей, не очень заботясь об их реальной боеготовности (СДИБ, 1960. – С. 316–321).
3. Московские стрельцы. Московские стрельцы входили в состав полка Ф.А. Головина под командованием полковника Федора Скрипицина. В полку, кроме московских стрельцов разных приказов, пушкарей, гранатчиков и лекаря, был дьяк, полковник, подполковник и пять капитанов. Также из Москвы были отправлены для «сибирских городов к ратным людем в началные люди», «иноземского списку солдацкого строю» два полковника, один майор, 11 капитанов, шесть поручиков и четыре прапорщика (РГАДА. – Ф.214. Д.1059. Л. 21, 30–31). В ответ на вести об отсутствие специалистов по починке оружия в Дауры были посланы «стволного и замочного дела мастеры Филка Артемьев, Ивашко Наумов», которые служили там с 1686 по 1691 гг. (РГАДА. – Ф.214. Д.1059. Л. 96–99), а также Андрей Полуектов – гранатный мастер (Архив ВИМАИВ и ВС. – Ф. 1. Оп. 1. Д. 440. Л. 1–4).
Стрельцы полка Ф. Скрипицина были одеты, снаряжены и вооружены так же, как и стрельцы других московских полков: ручным огнестрельным оружием, бердышами, саблями, копьями и ручными гранатами (РКО. – 1975. – Т. 2. – С. 505).
Одежда. Забайкальские служилые люди носили одежду и обувь по моде, принятой среди соответствующих слоев населения в европейской части России: кафтаны, азямы, шубы, рубахи, штаны, вязаные чулки, пояса (кушаки), кожаную обувь – сапоги, чарки, коты и башмаки.
Эта одежда и обувь завозилась в готовом виде и производилась в Забайкалье из пошивочного материала (табл. 1 и 2). Из данных таблиц видно, что верхняя одежда, рубахи и штаны в готовом виде не завозились, их шили на месте из привозимых материалов, т.к одежда была достаточно дорогой и требовала подгонки под каждого индивидуального владельца. Использовались русские, европейские и китайские ткани. Обувь и привозилась, и шилась непосредственно на месте.
Таблица 1. Особенности конструкции и вес кольчатых доспехов из Забайкальского краевого краеведческого музея имени А. К. Кузнецова.

[89]
Таблица 2. Характеристики составляющих элементов кольчатых доспехов из Забайкальского краевого краеведческого музея имени А. К. Кузнецова.

В 1688 г. сын боярский нерчинского острога Степан Позняков, получив в Москве жалование для нерчинских служилых, покупал «в войско» по их «велению»: «тритцат четыре половинки сукон анбурских по семи рублев половинка», «триста аршин сукна сермяжного», «две тысячи холста тонкого и среднего за пятдесят рублев», «пятьдесят юфтей кож красных за пятдесят рублев» (РГАДА. – Ф. 1142, Д. 56, Л. 73–76). Сибирские служилые выборных полков подавали челобитные с тем, что за 4 года «стали ... нужны и бедны, платьем и обувью обносились и покупаем ... против рускаго дорогою ценою». В этой же челобитной указаны товары первой необходимости: сукно сермяжное (или белое) (грубая шерстяная ткань) по 10 алтын за аршин, хрящь (грубая льняная ткань) по 2 гроша за аршин и чарки (вид легкой кожаной обуви) по 8 алтын 2 деньги и 10 алтын. (РГАДА. – Ф. 214. Д. 1059. Л. 224, 233, 236). В Нерчинском остроге служилые носили кафтаны «китаичетые» (китайка – одноцветная шелковая ткань) и «камчатые» (камка – шелковая ткань с рисунком) (РГАДА. – Ф. 1142/1. Д.78. Л. 9).
Наибольшее хождение имела теплая шерстяная одежда из различных видов сукна для холодного времени года, льняная холстяная одежда для теплого времени года и легкая дешевая кожаная обувь. Зачастую одежда шилась из весьма грубых по качеству тканей. Ф. Жербийон, бывший с маньчжурским посольством у Нерчинска, отмечал при встрече русских, что все они, за исключением их начальных людей, имели «грубый и скорее варварский вид», «довольно дикий и свирепый», «они были одеты в грубые материи», «очень пестро». Один из русских командиров был, по выражению иностранца, «одет хорошо, но просто», перед его шапки был вышит жемчугом (РКО, 1972. – С. 744, 747).
Нерчинский стрелец полка Антона фон Шмаленберга Иван Кипреянов (приверстанный в Нарыме во время посольства Ф. Головина), отправившись в Удинск за жалованьем, отдал свои вещи на сохранение, собрав их все в мешок (РГАДА. – Ф. 1142. Оп. 1. Д. 53. Л. 16–17). Среди имущества были:
• «пять рубах три китаичетых белых да рубаха пестрединная (пестрядь – ткань из пряжи разного цвета, нередко в полоску) да рубаха холшевая цена 2 р. с полтиною»;
[90] •   «четверы штаны выбоичетые пестрые цена полполтины, штаны китаичетые лазоревые цена 10 алтын, штаны пестрединные цена 4 гривны»;
•   «чюлки суконные белые сермяжные цена 10 алтын»;
•   «азям (кафтан азиатского покроя) китаичетои лазоревой цена 1,5 рубля»;
•   «шубной кафтан цена 40 алтын»;
•   «рукавицы вареги цена 5 алтын»;
•   «двои коты красные телятенные цена 20 алтын» (коты – вид легкой кожаной обуви);
•   «пол третя аршина белого сермяжного сукна цена 20 алтын».
Данный список при добавлении одежды и обуви, которая была надета на стрельце, отражает набор одежды обычного рядового служилого, носимой в зависимости от времени года.
Также использовались элементы одежды коренных народов Забайкалья, особенно среди служилых людей, занимавшихся промыслом зверя. Юфтовые и половинчатые (из шкуры лося, изюбря и медведя) олочки, кутулы или унты (мягкие теплые сапоги из шкуры горного козла), арамузы (длинные голенища из шкуры изюбря, надеваемые поверх штанов, стянутые ремешками снизу и сверху и прикрепленные к поясному ремню). Небольшие шапочки без козырька из обрезков звериных шкур (в основном лапок): лис, волков, коз, соболя. (Черкасов А.А., 2006. – С. 49–50). Эта одежда без изменений дожила в гардеробе забайкальцев до конца ХIХв.
Таким образом, в статье показаны основные виды вооружения и одежды, характерные для служилых людей Забайкалья, однако проблема реконструкции их внешнего облика пока находится в начальной стадии разработки. Необходимо привлечение данных других источников: миниатюр, иконографической живописи, археологических находок, фольклора и т.д.

Литература и источники:

Аввакум. Житие протопопа Аввакума им самим написанное. – Чита: Экспресс-издательство, 2009. Багрин Е.А. Нож в комплексе холодного оружия русского служилого человека на территории Сибири и Дальнего Востока в XVII веке. // Культура русских в археологических исследованиях. Сборн. науч. тр. – Омск: Издательство «Апельсин», 2008. – С. 294–307.
Багрин Е.А. Боезапас русских служилых в Сибири и на Дальнем Востоке в XVII веке. // Культура русских в археологических исследованиях. Сборн. науч. тр. – Омск: Издательство «Апельсин», 2008. – С. 283–293.
Багрин Е.А. Региональные особенности применения огнестрельного оружия в Сибири и на Дальнем Востоке в XVII в. (по материалам письменных источников). // Ойкумена. Региональные исследования. -Владивосток: Дальнаука, 2009. – №1–2 – С. 63–75;. 100–109.
Багрин Е.А. Миниатюры Ремезовской летописи как источник по военному делу русских в Сибири XVII в. // Военное дело в Азиатско-тихоокеанском регионе с древнейших времен до начала ХХ века. – Владивосток: Дальнаука, 2010. – Вып. 1. – С. 69–101.
Бобров Л.А., Худяков Ю.С. Этнокультурное взаимодействие русских с кочевниками Южной Сибири и Центральной Азии в военном деле в XVI — XVII вв. // Интеграция археологических и этнографических исследований. – Алматы; Омск, 2004. – С. 137–139.
Бобров Л.А. Сибирские панцири русских казаков // Para Bellum. – СПб., 2006. – С. 77–98. Дополнения к актам историческим. – СПб., 1862. – Т.8.
Дополнения к актам историческим. – СПб., 1875. – Т.9.
Дополнения к актам историческим. – СПб., 1867. – Т.10.
Дополнения к актам историческим. – СПб., 1872 – Т.12.
Митько О.А. Люди и оружие (воинская культура русских первопроходцев и коренного населения Сибири в эпоху позднего средневековья) // Военное дело народов Сибири и Центральной Азии. – Новосибирск: Новосибирский гос. ун-т., 2004. – Выпуск 1. – С.165-206.
Найденов Н.А. Сибирские города. Материалы для их истории XVII—XVIII столетий. Нерчинск. Селенгинск. Якутск. – М., 1886.
Паршин В.П. Поездка в Забайкальский край. Приложения. – СПб., 1844. – Ч.2.
Русско-китайские отношения в XVII веке. Материалы и документы. – М.: «Наука», 1972. – Т.2. 1686–1691. (Сост. Н.Ф. Демидова, В.С. Мясников).
Сборник документов по истории Бурятии XVII век. (Сост. Г.Н. Румянцев, С.Б. Окунь). – Улан- Удэ, 1960. – Вып. 1.
Черкасов А.А. Записки охотника Восточной Сибири. 1865–1863 гг. – Чита. Экспрессиздательство, 2006.
[91]

Рис. 1.

 Кольчуга из Забайкальского краевого краеведческого музея имени А. К. Кузнецова. Инв. № ЧОМ 6654 (вверху).
 Кольчуга из Забайкальского краевого краеведческого музея имени А. К. Кузнецова. Инв. № ЧОМ 6654-1 (внизу)
 

[92]

Рис. 2.

Кольчуга из Забайкальского краевого краеведческого музея имени А. К. Кузнецова. Инв. № ЧОМ 2924 (вверху).
Кольчуга из Забайкальского краевого краеведческого музея имени А. К. Кузнецова. Инв. № ЧОМ 6566 (внизу)
 

[93]

Рис. 3.
Панцирь из Забайкальского краевого краеведческого музея имени А. К. Кузнецова. Инв. № ЧОМ 2926 (вверху).
Панцирь из Забайкальского краевого краеведческого музея имени А. К. Кузнецова. Инв. № ЧОМ 2925 (внизу)
 

[94]

Рис. 4.
1 – Панцирь из Забайкальского краевого краеведческого музея имени А. К. Кузнецова. Инв. № ЧОМ 2849
2 – Панцирь (фрагмент) из Забайкальского краевого краеведческого музея имени А. К. Кузнецова. Инв. № ЧОМ 2854
3 – Бердыш из Забайкальского краевого краеведческого музея имени А. К. Кузнецова. Инв. № ЧОМ 2858
4 – Бердыш из Забайкальского краевого краеведческого музея имени А. К. Кузнецова. Инв. № ЧОМ 2861

Воспроизводится по:

Культура русских в археологических исследованиях: междисциплинарные методы и технологии: сб. науч. ст./ под ред. Л.В. Татауровой. 2011. C. 85–94.