СОСТАВИЛ В. КУЛЕШОВ. 

НАКАЗЫ СИБИРСКИМ ВОЕВОДАМ В XVII ВЕКЕ.

 Исторический очерк.

СОДЕРЖАНИЕ.

Предисловие.

1. Назначение воеводы на должность.

2. Наказ.

3. Проезд.

4. Вид древняго Русскаго города.

5. Вступление в должность.

6. Круг деятельности воеводы.

7.Военныя дела.

8. Обязанности воевод по Финансовому управлению.

К ведомству воевод относились: а) получение доходов с воеводства, и б) производство расходов по воеводству.

Источником доходов были различные сборы с жителей и царские промыслы. При получении сборов продолжает действовать, с некоторыми колебаниями, система Иоанна Грознаго, т. е. система получения сборов посредством выборных голов и целовальников. Относительно степени участия воевод в этой отрасли Финансоваго управления можно сказать, на основании наказов, что к одним сборам воевода имел непосредственное отношение, а к другим посредственное. Непосредственное участие воевода имел в ясачном сборе. Ясаком называлась дань, которую платили Сибирские инородцы. Инородцы уплачивали ясак двумя способами; если жили они близко от воеводства, то посылали ясак к воеводе сами через своих выборных [23] людей, и в таком случае воевода выдавал им "отписи" в получении ясака, за государевою печатью и дьячью рукою ⁴⁰); если же инородцы жили далеко от воеводства, то ясак собирался посредством посылаемых воеводою служилых людей ⁴¹).

В наказах мы находим следующия подробности относительно ясачнаго сбора, Из ближних волостей инородцы ясак присылали сами, как упомянуто выше; пришедших с ясаком воевода должен был «кормить и поить государевыми запасы доволно, и лучшим из них князцом или волостным людем велети быти у себя в острожке в аманатех, из волости по человеку или по два, по переменам, по году и по полугоду или по месечно или как пригоже, смотря по тамошнему делу, а досталных ясачных людей отпущати к себе в улусы без задержанья, и держати к ним ласка и привет и береженье, а напрасные жесточи и иикакие налоги им ни в чем не чинить ни которыми делы, чтоб их ясачных иноземцов в чом напрасно и в ясаке не ожесточить и от государевы милости не отгонить» ⁴²).

[24] В дальния волости воевода посылал за сбором ясака лучших служилых людей, да с ними по целовальнику или по два из торговых и промышленных людей, «добрых и за государевым крестным целованием». Так как в получении ясака нужно было давать отписи, то в наказах обыкновенно предписывается посылать при сборщиках грамотных людей, «хотя по человеку в землицу».

Для ясачных плательщиков были составлены окладныя книги, где, точно обозначалось количество ясака, которое должно было платить известное лицо. Сборщики получали приказание сбирать ясак «с великим раденьем, всякими мерами, ласкою а не жесточью», чтобы государевой казне учинить прибыль. Когда сборщики возвращались с собранным ясаком, воевода должен был посылать им на встречу ⁴³) детей боярских, стрельцов, казаков и целовальников, « по сколку человек пригоже», и приказывать им обыскивать ясачных сборщиков; да какую у кого «собинную мягкую рухледь» найдут отбирать ее; воевода же должен был произвести строгое разследование о том, каким способом ясачные сборщики приобрели эту рухледь: «где они тое рухледь взяли в посулех-ли за ясачную поноровку, или насильством, или у ясачных людей покупали, или на товары выменяли, или сами уловили, или им тое рухледь сдавали для государева имени ясачные люди в почесть?» И если « по сыску» оказывалось, что эта рухледь взята «в посулех от ясачной поноровки, или насильством», или куплена прежде государева ясачнаго сбора, то воевода должен отбирать эту рухледь» «на государя в государеву казну безденежно» записывать ее «в книги имянно». Если же ясачные сборщики сами заявляли, что собинную [25] мягкую рухлядь, которую они везут с собою, им дали ясачные люди "для государева имени в почесть в поминках", то воеводе предписывалось также отбирать эту рухлядь на государя и «писати в книги имянно», а служилым людям, привезшим ее, выдавать из государевой казны деньги "по тамошней по прямой цене" и обявлять им, что о такой службе их будет донесено государю, который "за их службы пожалует своим государевым жалованьем, деньгами и сукны". Если же "по сыску" оказывалось, что отобранную рухлядь сборщики сами уловили, или выменяли на запасы и платье у ясачных людей после ясачнаго сбора, воевода должен был отдавать ее им "для их службы и большие их Сибирские нужи". Если же будет дознано, что сборщики при возвращении с собранным ясаком «учнут мягкую рухледь отдавать на дороге ясачным людем воровством, чтоб им тою рухледью завладеть самим, а в государеву казну не отдать, и про то велети сыскивати ясачными и всякими людми, а сыскав допряма, тем служилым людем, которые воровством у ясачных людей на дороге рухледь свою учнуть метать, чинити за то наказанье, бити кнутом, а рухледь их имати на государя безденежно».

Собранную рухлядь воеводе предписывалось разбирать посредством целовальников и торговых людей: "лутчие соболи к лутчим соболям, середние к середним, а худые соболи к худым соболям, а лисицы черныя к черным, а чернобурыя к чернобурым, а бурыя к бурым, а красные к красным, а бобры к бобрам, черные к черным, а карие к карим, а рыжие к рыжим, а ярцы к ярцам, а кошлоки к кошлокам" ⁴⁴). [26] Разобрав таким образом рухлядь, воевода должен был "через присяжных торговых людей оценить ее на месте тамошнею Сибирскою прямою ценою", запечатать государевою печатью, переписать в книги и отослать вместе с последними в Москву.

Таков был порядок сбора ясака.

В наказах мы находим многия указания на то, что ясачные сборщики дозволяли себе большия злоупотребления. Кроме многих корыстных притеснений, которыя приходилось испытывать от них инородцам, они сбирали лишние поборы, брали с собою в волости разные товары и выменивали на них лучшую рухлядь. Воеводы тоже часто были в этом деле не без греха; наприм. в наказе 1658 г. предписывается: "на себя им столнику и воеводе Ивану и дьяку Ивану у торговых и у всяких людей соболей, и шуб собольих, и лисиц черных и чернобурых и бурых, и шапок лисьих же черных горлатных, и ни какие мягкие рухляди не имати и не покупати" ⁴⁵). Из того обстоятельства, что это запрещение повторяется и во многих других наказах, мы можем заключить, что воеводы действительно злоупотребляли в ясачном сборе. Но особенно прославились злоупотреблениями Енисейские служилые люди — атаман Иван Галкин и сын боярский Парфений Ходырев; это герои «sui generis» и об них упоминается во многих наказах ⁴⁶). Они "ходячи из Енисейского острогу на Лену реку для государева ясачнаго сбору, имали с собою товары свои многие, и на те свои товары и на деньги, будучи в ясачных волостях и в улусех и в землицах, у ясачных людей покупали и выменивали многую мягкую рухледь, лутчие соболи и лисицы и бобры, и привозили [27] с собою с Лены в Енисейской острог, а государева ясаку привозили мало, а воеводы в Енисейском остроге, дружа им для безделные своей корысти, тое у них собинные мягкие заповедные рухледи на государя не имали, а имали у них с тое рухледи государеву десятую пошлину, и тех Енисейских служилых людей воровством, а воеводскою к ним поноровкою и безделную корыстью, была в государеве казне болшая убыль, ясачным людям теснота и обида, а иных ясачных людей и прочь от государя отогнали".

В наказе 1680 г. ⁴⁷) подробно разсказывается о злоупотреблениях ясачнаго сборщика, сына боярскаго Юрия Крыжановскаго и воеводы Андрея Барнешлева.

Кроме того существование злоупотреблений при сборе ясака показывает обычай говорить жалованное слово, о котором упомянуто выше; в каждом наказе новому воеводе повелевалось созвать в съезжую избу выборных ясачных людей и сказать им жалованное слово, что теперь им впредь не будет корыстных притеснений от местных должностных лиц.

Московское правительство знало об этих злоупотреблениях и искренно желало искоренить их; предписывая в наказах во всем чинить государевой казне прибыль, оно в то же время заботится, чтобы ясак собирался, "ласкою а не жесточью", заботится о том, чтобы ясачная повинность не разоряла жителей и не ослабляла их платежных сил. В этом отношении любопытен наказ Тобольскому воеводе 1664 г: ⁴⁸) "про которых ясачных людей сыщетца допряма, что ясачные люди писаны малы и стары и увечны, или которые ясачные люди учнут к ним в Тоболеск приходить и учнут великому государю бити челом и [28] скажут, что у них в котором году был голод, или которым ясачным людем лешие промыслы не удались и соболей и иного зверя за болшою водою добыли мало, или будет зверь вытопило водою, или которые ясачные люди были болны и на лешие свои промысли за бедностью не ходили, и вскоре им великаго государя ясаку заплатить не мочно, и боярину и воеводам князю Алексею Андреевичу с товарищи тем ясачным людем в ясак давать сроки, на сколько доведетца, смотря по людем".

Далее в Сибири существовал еще хлебный сбор под названием выдельнаго хлеба или выдельнаго снопа. Об этом сборе упоминается главным образом в двух наказах ⁴⁹). Он собирался с пахотных земель неслужилых людей и с "лишной пахоты" служилых и при том таким образом, что из добраго хлеба брался четвертый, из средняго пятый, а из худаго шестой снопы. Для сбора выдельнаго хлеба воевода назначал "из детей боярских. и из торговых и из посадцких из лутчих людей, сколько человек пригоже" и приводил их "к вере по святой евангельской заповеди". Воеводе вменялось также в обязанность наблюдение за тем, чтобы количество выдельнаго хлеба точно записывалось в книги и чтобы он своевременно обмолачивался.

Кроме ясачнаго и хлебнаго сбора Сибирским воеводам поручалось еще надзирать за сборами таможенными и кабацкими. Для этих сборов местные жители, под наблюденим воеводы, избирали на год своих голов и целовальников; иногда голова назначался царем из торговых людей; целовальники же всегда были выборные; в некоторых городах этих целовальников предоставлено было [29] самому воеводе назначать, сменять и наказывать. Обращаясь к наказам, мы находим там следующия подробности о головах и целовальниках. В наказе 1651 г. ⁵⁰) повелевается Якутскому воеводе: к таможенному сбору в целовальники выбирать из торговых и промышленных людей по годам, по очереди, и велеть им быть у государевой казны за крестным целованием, ⁵¹) и смотреть за ними, чтобы они будучи у государевой казны, занимались делом с великим раденьем и никакого-бы государевою казною не корыстовались и не крали, а голов присылают на Лену с Руси из Поморских городов ⁵²). Далее за нерадивую службу воевода мог чинить целовальникам наказание, смотря по вине: за малую вину бить батогами, а за большую кнутом и от дел оставлять, а на их место в целовалники выбирать из торговых и промышленных людей таких, в которых бы никакого воровства и хитрости над государевою казною не было. Если-же таможенный голова начинал что нибудь делать не по государеву указу, и о государевой пошлине не радеть, или чем нибудь корыстоваться, или торговым людям чинить обиды, то на такого голову воевода должен был писать к государю, а без государева указа его от дела не отставливать и вообще "в таможенное во всякое дело однолично ни во что не вступатца  никоторыми делы, чтоб в том государеве [30] таможенной пошлине не добору не было" ⁵³). Но в наказе 1664 г. Тобольскому воеводе, смена как таможенных голов, так и целовальников изъята из круга власти воеводы ⁵⁴). Большая же часть наказов согласуется с вышесказанным положением, что головы назначались и сменялись независимо от воеводы, а назначение и смена целовальников находились в полной зависимости от него. В наказах 1696 и 1697 г. г. ⁵⁵), более точным образом определяется отношение голов и целовальников к воеводе: последний мог наказывать и сменять только тех голов и целовальников, которые выбирались местными жителями; голов же и целовальников, назначаемых царскими указами, наказывать и отставлять от службы воевода не имел права. Таможенный голова и целовальники должны были таможенныя сборныя деньги и счетныя книги приносить к воеводе в съезжую избу, ежемесячно, "или как пригоже, смотря по тамошнему делу"; воевода по этим книгам их считал и всякий недочет тотчас же на них доправлял: результаты счета записывались "в приходныя книги и в сметные списки имянно особыми статьями" ⁵⁶). Кроме этой письменной отчетности, воевода вообще должен был наблюдать за таможенными головами и целовальниками, чтобы они никакими своими товарами не торговали и деньгами своими для торговли ни с кем не складывались, чтобы братья, дети, племяники и люди их беспошлинно никакими товарами не торговали, и сами бы таможенные головы и целовальники таможенными пошлинами не корыстовались, и таможенную пошлину брали со всяких людей" в правду, по государеве [31] уставной грамоте и примерясь к прежним годом, а лишних бы таможенных не брали пошлин ⁵⁷).

С своей стороны воевода содействовал таможенному голове и целовальникам наблюдением за тем, чтобы торговцы не укрывались от платежа, пошлин и торговля производилась только на гостинном дворе, ⁵⁸) чтобы торговые люди, въезжая в город, не миновали таможни ⁵⁹). В наказах Тобольским воеводам мы находим еще следующия подробности относительно торговых людей: у приехавших в город торговых людей таможенные головы и целовальники должны были, "товары их переписывати на лицо" и запрещать им торговать своими товарами до тех пор, пока ясачные люди государев ясак не заплатят весь сполна, чтобы торговые люди лучшей рухляди не выкупали. Если же торговые люди в известном городе товаров своих не распродадут и пожелают с ними ехать в другие Сибирские города, то таможенные головы и целовальники должны были, равным образом товары их переписывать, взимать "отъезжую пошлину" ⁶⁰) и давать на те товары проезжия громоты ⁶¹), в которых должно быть точно обозначено [32] количество вывозимаго товара, чтобы на дороге, от города до города, по юртам и по деревням торговые люди теми своими товарами ни с кем не торговали ⁶²).

Таким образом из всего вышеизложеннаго следует, что воевода в таможенном деле был только контролером и хранителем собранной казны.

В конце XVII в. власть его в этом отношении была еще более ограничена и в 1699 году повелено воеводам в таможенное дело совсем не вступаться ⁶³).

Важнейшая Финансовая деятельность воевод касается царских промыслов, которые в XVII в. получили большое развитие. Выборные головы и целовальники, которым по большей части, принадлежало непосредственное ими управление, находились в полной зависимости от воевод.

Прежде всего попечение о хлебном промысле в Сибири возлагалось на воеводу. В Сибири этот промысел имел важное значение, потому что там казна сильно нуждалась в большом количестве хлеба для продовольствия служилых людей, а присылка его с Москвы бывала не всегда удобна. Воевода обязан был высмотреть [33] "пашенныя угожие и пространные места"; если такия места находились, то он должен был "в тех угожих местах крестьяне в пашню строити" ⁶⁴) вызывая их из вольных гулящих людей ⁶⁵) и давая им подмогу и льготу. "Да где пашенные земли сыщут, и сколько на тех землях пашенных крестьян устроят, и каких людей, и из подмоги ли или изо льготы, и что те крестьяне вперед на государя пашни пахать или оброчного хлеба платить учнут и на сколько лет кому льготы или подмоги будет дано, о том о всем столнику и воеводе Михаилу и дьяку Федору отписати ко государю" ⁶⁶). Воеводе также предоставлялось право увеличивать, если возможно, количество пашни, обрабатываемой крестьянами "смотря по людем и по семьям и по прожиткам, чтоб в государеве пашне прибыль учинить, а пашенным крестьянам большого оскорбления не учинить ⁶⁷). В наказе Кузнецкому воеводе ⁶⁸) означена та цель, которой стремилось достигнуть правительство путем развития хлебнаго промысла: чтобы "на служилых людей, и на ружников и на оброчников годовое хлебное жалованье, их оклады, без Московские присылки хлеба [34] напахати". Во всех пашенных городах, острогах и слободах существовали прикащики, которых назначал воевода "из лутчих людей, кого будет пригоже, чтоб кому пашня была за обычай". Этим прикащикам давались инструкции о том, как им великаго государя пашню пахать и управлять пашенными крестьянами; им же поручалось надзирать за тем, чтобы крестьяне пашню пахали всю сполна, "без недопашки" зернью - бы не играли и не воровали, и из Сибирских городов, острогов и слобод на Русь не убегали, и жили-бы они "себе проча", "пашни на себя пахали перед прежним с лишним, и дворами бы своими и всяким заводом строились". Для береженья же крестьян от воровства и побега предписывалось выбирать старост, целовальников и десятских ⁶⁹).

Но такия пашни как, видно из наказов, не удовлетворяли вполне потребности в хлебе, который по этому и присылался в известные сроки. Этот привозный хлеб воевода обязан был правильно принять, выгрузить в житницы и переписать ⁷⁰). А тот воевода, откуда хлеб привозился, должен был позаботиться о перевозочных средствах т. е. о судах, потому-что в Сибири хлеб перевозился главным образом водою ⁷¹). Воеводе принадлежал надзор за питейными сборами и промысел хлебнаго вина также входил в круг его деятельности. Вино продавала или сама казна с кружечных дворов, или отдавала эти кружечные дворы на откуп частным лицам. В первом случае воеводе поручалось наблюдать, чтобы «кружечных дворов целовальники на кружечных дворах, Великих [35] Государей подрядное Тобольской и Енисейской присылки вино продавали по указной цене, с болшим радением, и никакой бы хитрости над вином и у продажи и у меры не чинили и своего б и ничьего вина, опричь государскаго, не продавали, и продажные цены денежною казною сами не корыстовались и никому не поступались, и сами б вина себе безденежно не имали и никому ни для чего безденежно не давали" ⁷²). Головы и целовальники, которым поручалась продажа вина, должны были записывать «сколко в котором числе вина продано и денег взято» в особыя книги "по вся дни, подлинно, и в тех книгах делать перечни, нонеделно и помесечно". По этим книгам воевода их считал и всякий недочет на них доправлял «безо всякие пощады»; если же недочет нельзя было доправить на головах и целовальниках, то воевода выправлял его на избирателях этих лиц ⁷³).

Во втором случае, при откупной системе, воеводе поручалось наблюдать за откупщиками.

Важнейший вопрос, возникавший при пользовании промыслом хлебнаго вина, — преследование корчемства, возлагался непосредственно на воеводу: он должен был смотреть и беречь на крепко, чтобы никто корчемнаго и продажнаго питья у себя по подворьям не держал, и «безявочно никто пиво не варил и меду не ставил, а кому понадобится пива сварить или меду поставить к празднику, или к свадьбе, или к имянинам, или к родинам, или к крестинам ⁷⁴), тому приказывать подавать челобитную в съезжую избу, «да ту челобитную велети подписывати имянно, на сколько дней того питья кому дадут» и печатать [36] ее государевою печатью, а явки с того питья брать: с четверти пива по 4 деньги, а с пуда меду по 6 денег».

Если же кто станет "безъявочно мед ставить или пиво варить, или вино курить, или же для продажи учнет какое хмелное питье держати", то воевода должен был это неявленное продажное питье и винныя суда, котлы, кубы, горшки и трубы «выимати у тех людей с понятыми»; виновных же наказывать: уличенных в первый раз подвергать штрафу — 2 руб. 4 алтына 1¹/₂ деньги, а тех, кто пил это вино «питухов» штрафу — по полуполтине; уличенных во второй раз подвергать двойному, а уличенных в третий раз тройному штрафу и кроме того «бить по торгом кнутом нещадно и метати на неделю в тюрму». Количество конфискованнаго вина, принадлежностей винокурения, а также штрафных денег должно было точно записываться в назначенныя для того книги; выимочное питье предписывалось употреблять на местные "иноземские расходы"; деньги же, выручаемыя от продажи принадлежностей тайнаго винокурения, повелевалось расходовать также на местныя потребности ⁷⁵).

В наказах мы находим многия указания на существование при пользовании промыслом хлебнаго вина злоупотребление Обычное выражение "да самому ему (т. е. воеводе) вина не курити и ни каким людем и на явку курити не давати", указывает на то, что часто продавали и [37] дозволяли продавать вместо казеннаго вина свое собственное; корчемство процветало в обширных размерах.

Москва знала об этом и пыталась помочь делу, кажется безуспешно, увеличением штрафов за тайный промысел вина; так в наказе Якутским воеводам 1694 года ⁷⁶) эти штрафы доведены до высокой цифры: уличенный в первый раз штрафовался 25 руб., а "питух» 1 руб.; уличенный во второй раз подвергался штрафу в 100 руб, и кроме того ссылался «в иной город, куда пристойно».

К царским промыслам принадлежали также производство и продажа табаку. Казна продавала табак через особых лиц; эти лица должны были вырученныя деньги и росписи проданнаго табаку представлять воеводе, на обязанности котораго, кроме того лежало еще наблюдение за тем, чтобы производством и продажею табаку не занимался никто, кроме казны ⁷⁷). Но впоследствии продажа табаку была вовсе запрещена и за производство его, хранение, или курение было положено наказание; воеводе повелевалось: „табак сырой толченной и дымной, и на поле сеяной, велети выимати; да у кого табак выймут, или кого и без выимки табаком уличат, и тем людем за то чинити наказанье жестокое, велети их бити по торгом кнутом нещадно, а бив кнутом посадити в тюрму на неделю, а за болшие вины и на месяц, и из тюрмы велеть давать на крепкие поруки с записми... да будет у кого после того наказанья какой табак сырой или толченой выймут, или сеяной табак у кого на поле объявитца, и у тех людей... деревни их, дворы, животы, лавки и все товары отписывати на [38] великого государя, а их самых до указу великого государя метать в тюрму;... а выимочной всякой табак велети в Тоболску на торгу сжечь" ⁷⁸).

Часть получаемых сборов воевода отсылал в Москву, а часть оставлял для расходов по воеводству. Расходы эти главным образом шли на содержание служилых людей. Служилые люди получали денежное жалованье, хлебное и соль. Существовали особыя окладныя книги, по которым и выдавалось жалованье; при этом в наказах обыкновенно предписывается выдавать жалованье "всем на лицо, а за очи никому ни за кого не давать, чтоб ни кто ни за кого подставою государева жалованья не взял". Розданное жалованье записывалось в расходныя книги "имянно всякому человеку особеною статьею". Если же какие служилые люди, не получив жалованье, умирали или погибали в столкновениях с иноземцами, то воеводе в таких случаях повелевается: "тех служилых людей государево денежное и хлебное и соляное жалованье, что от них останетца, имати назад в государеву казну" и расходовать его на жалованье тех, которые будут "прибраны" на их места: увеличивать же оклады жалованья, без государева указа, строго воспрещалось воеводе ⁷⁹). Наказы свидетельствуют о многих злоупотреблениях при раздаче жалованья; так вовсех наказах с особою настойчивостью повторяется запрещение: "а самим (т. е. воеводе и дьяку)у служилых людей жалованого хлеба на себя не покупати, и торговым и промышленным и иным никаким людем покупать не велеть, чтоб служилым людем в том хлебном жалованье нужи и никакого оскорбления не было"; ⁸⁰) из того [39] обстоятельства, что это запрещение повторяется во всех наказах, можно заключить, что воеводы действительно скупали и дозволяли скупать "хлебное жалованье" служилых людей. Кроме того, в наказе 1694 года указывается на следующее злоупотребление при раздаче жалованья Якутскими воеводами: "Якутские воеводы... Якутским всяких чинов служилым людем Великих Государей денежное годовое жалованье и за хлеб денгами и товарами, по окладом, на настоящие и на предбудущие годы, дают будто на четыре года в году сполна, а по ведомостн, что они воеводы то их Великих Государей денежное жалованье, и за хлеб денгами и товарами, у служилых людей берут себе в посулы, а их служилых людей поят вином и в домы их им дают вино"...⁸¹).

Иногда хлебное жалованье заменялось отводом в пользование известнаго числа 5, 6, 10 десятин пашенной земли ⁸²). Воевода также расходовал на содержание войска, проходившаго через воеводство ⁸³).

В одном наказе ⁸⁴) указывается еще на особый расход; именно воевода Фома Бибиков купил в Якутске на гостином дворе для приказных расходов 44 стопы писчей бумаги и заплатил за нее "из присылных государевых денег, которые присылают из Енисейска [40] служилым людем на жалованье" по 13 руб. за стопу.

Всем этим расходам велись записи, и по прошествии года, воеводе повелевалось присылать в Москву "денгам и хлебу и соли приходу и расходу сметные и пометные списки и служилым людем и ружником и оброчником имянныя книги с денежными и хлебными оклады"⁸⁵). Этим я и закончу обзор Финансоваго дела в Сибири в XVII веке. Как видно из изложеннаго, правительства здесь руководствовалось почти исключительно исканием прибыли для себя; прибыль государевой казны поставлялась на первом плане, и воеводе обыкновенно предписывалось в наказах стараться поступать во всем так, "как бы Великого Государя казне было прибылнее".

9. Заботы о религиозном образовании народа.

10. Полицейския дела.

11.Участие воевод в суде.

12. Злоупотребления Сибирских воевод.

Объяснение сокращений.

ПРИМЕЧАНИЯ:

⁴⁰) «В ясачной и поминочной рухледи велети давати ясачным людем, которые живут от Якутцкого Ленского острогу близко и с государевым ясаком и с поминками учнут прпходити в острог сами, отписи за государевою печатью и за дьячьею рукою".

⁸⁵) Доп. к А. И. IV, № 59. и др. наказы.

Источник:

«НАКАЗЫ СИБИРСКИМ ВОЕВОДАМ В XVII ВЕКЕ», 1894 г,  БОЛГРАД.

Стиль, пунктуация и орфография статьи сохранены, буквы старого русского алфавита заменены современными.

 Сетевая версия – В. Трухин, 2010