Обстоятельства «Ермакова взятия» Сибири, положившего начало присоединению этой бескрайней страны к Российскому государству, вызывают пристальный интерес исследователей уже без малого четыре столетия - со времён «отца сибирской истории» академика Г.Ф. Миллера. Учёные не обходят вниманием и происхождение «ратоборного» атамана, хотя из-за отсутствия достоверных свидетельств вынуждены ограничиваться гипотезами и догадками...

Многие проблемы «Сибирского взятия» 1580-х гг. продолжают оставаться дискуссионными. Предметом споров, в частности, служит вопрос о том, кто из атаманов наряду с Ермаком повел несколько казачьих сотен в «Кучумово царство» и какую роль сыграли те из этих атаманов, которым суждено было пережить своего «наставника» в «одолении» татарского «салтана»...

В статье раскрывается специфика воеводского управления сибирскими уездами в годы московской Смуты, сказавшаяся, в частности, на составе и сроках функционирования административного аппарата, и определяются его некоторые черты, получившие развитие в последующие десятилетия

The paper looks into the peculiarities of the voivode administration in the Siberian districts during the Time of Troubles. These peculiarities made an impact on the formation of the staff and the times of service of the administrative bodies. Some of the features of the voivode administration, which evolved in the next decades, are established.

С основанием русскими служилыми людьми Тюмени и Тобольска в их гарнизонах начали складываться контингенты служилых татар (йомышлы); затем такие подразделения появились в Таре и Томске (со временем – в Кузнецке и Красноярске). Служилые татары приняли участие в походах, которые новые власти Сибири организовывали против Кучума (вплоть до его окончательного поражения в 1598 г.) и Али, ногаев, ойратов, джунгаров, киргизов, в экспедициях на верхнарымского князя Воню, а также в томские «землицы» и кузнецкие волости для объясачивания их жителей, сопровождали родственников хана Кучума (в том числе пленных) в Москву. В годы московской Смуты йомышлы направлялись в Пелымский край для подавления волнений местных «иноземцев» и к Ямышевскому озеру, где калмыки препятствовали служилым людям добывать соль. Действуя под началом голов, которыми являлись и русские, и татары (из последних известны М. Ачекматов и Д. Иртяшев), йомышлы, приносившие шерть московским самодержцам, сыграли значительную роль в присоединении к России или закреплении за ней владений сибирских ханов либо их вассалов и союзников.

The foundation of Tyumen and Tobolsk by Russian servicemen laid the foundations of the local garrisons being made up of service Tatars (yomyshly). Later such military units emerged in Tara and Tomsk, Kuznetsk and Krasnoyarsk. The service Tatars participated in the campaigns organized by the new Siberian authorities against khan Kuchum (up to his definitive defeat in 1598), Ali, Nogais, Oirots, Junggars, the Kirghiz. They were also employed in the expeditions against the Upper Narym Prince Vonya, into Tomsk and Kuznetsk territories to impose fur taxation on the locals, and served in the custody of khan Kuchum’s relatives, including the prisoners, on their way to Moscow. During the Time of Troubles service Tatars were sent to Pelym Territory to suppress the riots of aboriginals, as well as to the territory near Lake Yamyshevskoye where the Kalmyks opposed the servicemen’s extraction of salt. Led by Russian and Tatar commanders (among the latter the most well-known are M. Achekmatov and D. Irtyashev), the service Tatars, who had pledged allegiance to Moscovite autocrats, played an important part in the Russian acquisition of Siberian territories, formerly ruled by Siberian khans, their vassals or allies.

В продолжительной военной и административной деятельности самого известного сургутского атамана Т. Федорова в силу малочисленности сохранившихся источников многое остается неясным. Критический анализ челобитной Федорова (1626 г.) и летописных свидетельств о нем заставляет отказаться от высказанного в историографии мнения о том, что он нес «годовую службу» в Томске и Енисейском остроге. Атаман, видимо, являвшийся казаком станицы Т. Иванова в Пелыме, затем в Сургуте и принимавший участие в строительстве этих городов, в походе, во время которого был заложен Нарымский острог, состоял под началом письменного головы И. И. Колемина, а несколько лет спустя «ставил» Кетский острог, вероятно, будучи помощником головы М. В. Лодыгина. В этих острогах Федорову, надо думать, приходилось и «годовать», в частности, накануне Смуты (в пору которой атаман воевал с болотниковцами и «литвой», захватившей Москву) и тогда, когда она близилась к концу. Хотя челобитная Федорова с просьбой об отставке была отклонена, столичные власти, судя по размерам денежного и хлебного жалования сургутянина, и прежде признавали его заслуги, например, в подчинении российским самодержцам сибирских «землиц».

400 лет тому назад, в 1601 г., как считают многие исследователи, князь В. М. Рубец-Мосальский с С. Т. Пушкиным достроили Мангазейский острог, который незадолго до этого стали сооружать М. М. Шаховской и Д. П. Хрипунов-Дубенский. Вскоре по соседству был возведён и «Тазовский город», сделавшийся центром «златокипящей» «государевой вотчины» на северо-восточной окраине Московского царства.

Изучение биографий воевод и письменных (т. е. имевших право «писать» в центральные правительственные учреждения) голов Мангазеи служит немаловажным направлением исследования ее административной истории...