ОГЛОБЛИН Н.Н. 

СЕМЕН ДЕЖНЕВ (1638-1671 ГГ.).(НОВЫЯ ДАННЫЯ И ПЕРЕСМОТР СТАРЫХ).

Введение.

ГЛАВЫ

[253] I.

Открытие Дежневскаго пролива (1647—1658 гг. ).

(По старым данным).

Честь открытия и описания громаднаго побережья Свернаго Ледовитаго океана на пространстве между Белым морем и так — называемым Беринговым проливом всецело принадлежит русским людям. Изучение этого побережья, значительно подвинувшееся вперед относительно западной его части с половины XVI века, усилилось особенно с 1636 г., когда было положено начало знакомства русских с восточною частью Ледовитого океана. Экспедициями из Якутска, предпринимавшимися как по инициативе московской и местной администрации, так и по собственной предприимчивости сибирских служилых и промышленных людей, постепенно были открыты впадающия в океан реки Яна, Индигирка, Алазея и Колыма¹⁴). Основанные там зимовья и остроги явились опорными пунктами, откуда выходили предприимчивые изыскатели "Студенаго моря", стремившиеся с тех пор преимущественно к востоку от устьев реки Колымы. Первое плавание в этом направлении предпринято было в 1646 г. мезенцом Исаем Игнатьевым, в компании с другими промышленными и служилыми людьми. С его легкой руки (он доходил до Чаунской губы) пошли и дальнейшия плавания отважных "Мореходов" в ту же сторону. В следующем году выступает на сцену в Нижне-Колымском остроге и Семен Дежнев.

Исай Игнатьев вернулся в Нижне-Колымск с большою новинкою: он привез добытую у прибрежных чукчей ценную моржовую кость ("рыбий зуб"). Этот новый товар очень разлакомил собравшихся в остроге торговых и промышленных людей, так что к лету следующего года опять составилось товарищество с целью отправить новую экспедицию за "зубом" и для отыскания реки Анадыра, о богатстве которой уже давно ходили слухи среди русских. Во главе товарищества стал холмогорец Федот Алексеев [254] прикащик московскаго "гостя" Алексея Усова. Правительственный "прикащик" острога боярский сын Василий Власьев и "целовальник" Кирилло Коткин, по просьбе Федота Алексеева (по словам Миллера), прикомандировали к собравшейся экспедиции Якутского казака Семена Иванова Дежнева, для надзора за "государевым" интересом в пути: он должен был (по данной ему "наказной памяти") собирать "десятую" и другия пошлины с добычи промышленных людей, объясачить попутных "иноземцев" и проч. В июне 1647 г. экспедиция вышла в море из устья реки Колымы, на четырех "кочах" ¹⁵), но скоро вернулась обратно, встретивши непреодолимую преграду: в то лето путь к востоку оказался совершенно загроможденным большими массами льдов.

Первая неудача не остановила, однако, дальнейших попыток.

Зимою вновь сформировалось еще более многолюдное товарищество из промышленных и служилых людей, и к лету 1648 г. было изготовлено 7 (по Миллеру) кочей. На каждом судне было около 30 человек.

Кто был главою экспедиции, — в точности не известно. Видно только, что над промышленными стоял тот же Федот Алексеев, а "начальными людьми" у казаков были Семен Дежнев и Герасим Анкудинов, не ладившие между собою из-за споров о верховенстве Повидимому, единоличной власти здесь не было, а ходом экспедиции заведовали сообща эти три лица. Впоследствии, как увидим, Алексеев и Анкудинов сходят со сцены, и несомненным и единственным главою экспедиции остается Дежнев.

20-го июня 1648 г. кочи вышли в море. В это лето путь мимо сибирских берегов оказался чистым от льдов. Не известно, где именно, но во всяком случае раньше "Большаго Каменнаго носа" четыре коча отделились от трех остальных. Куда первые направились и какова была их дальнейшая судьба, — осталось не известным ¹⁶). Три же коча, на которых находились Дежнев, Алексеев и Анкудинов, благополучно продолжали путь к востоку и в [255] августе стали поворачивать мимо Чукотского полуострова к теперешнему Берингову проливу, в который и вступили в начале сентября.

Подробностей этого плавания не сохранилось ни в отписках Дежнева, ни в других источниках Миллера. Сохранившияся две отписки Дежнева (может быть, — не первыя его отписки к Якутским властям) относятся к 1655 г. и касаются не столько морского похода Дежнева (о котором говорят лишь мимоходом), сколько положения его на реке Анадыре, его столкновений с соперником по Анадырской службе и поиском "новых землиц" и "рыбьяго зуба", Якутским служилым человеком Михаилом Стадухиным и проч. Если же были другия — первые отписки Дежнева, то в них, вероятно, он дал более подробный отчет об обстоятельствах своего плавания до "Большаго Каменнаго носа" (по догадке Миллера — это Чукотский нос в так - называемом Беринговом проливе). В напечатанных же актах и в разказе Миллера некоторыя подробности плавания становятся известными начиная только с этого пункта. Открытие Большаго Каменнаго носа и Анадырской "корги" (см. ниже) Стадухин и его спутники (попавшие на реку Анадыр сухим путем из Нижне-Колымскаго острога) приписывали себе, а потому в своих отписках 1665 г. Дежнев опровергает их показания и для этого довольно подробно описывает Чукотский нос, как самый выдающийся географический признак на своем морском пути 1648 г.

Дежневское описание "Большаго Каменнаго носа "довольно обстоятельно и верно для человека, совершенно чуждаго географических знаний, каким несомненно был Дежнев ¹⁷). Прежде всего, он замечает, что это не тот "Святой нос", который лежите около "реки Чухочы". Очевидно, он разумеет под "Святым носом" мыс Чукочий, лежащий на устье реки Большой Чукочьей, около 60 верст к северо-западу от дельты реки Колымы. Еще западнее мыса Чукочаго есть мыс Святой нос (между реками Яной и [256] Индигиркой, против островов Ляховских), но он сюда не подходит. Затем Дежнев говорит о величине Большаго Каменнаго носа, что он "вышел в море гораздо далеко", и очень верно определяет его направление: "а лежит тот нос промеж сивер и полуношник" (то-есть, между севером и востоком) и при том так, что "поворотит (заворачивает) кругом к Онандыре реке подлегло" (то-есть, не круто?...). Не забывает Дежнев указать и разстояние от описываемаго им носа до ближайшаго известнаго ему географического пункта: он находит, что "доброго побегу" морем (а также и сухим путем по берегу) от носа до реки Анадыра будет "трои сутки, а боле нет". Чтобы еще точнее определить положение Большаго Каменнаго носа, Дежнев описывает особую береговую "признаку" его: с западной стороны носа, говорит он, "вышла речка", впадающая здесь в море, а на речке расположено "становье чухчей", в котором бросалось в глаза какое-то укрепление, сделанное на подобие "башни из кости китовой". Наконец, Дежнев до некоторой степени описывает и население носа: здесь, по его словам, "живут люди чухчи, добре много", а лежащие против носа "острова" (в другом месте — "два острова") заселены особой породой чукчей, которых "называют зубатыми, потому что пронимают они сквозь губу по два зуба не малых костяных". Этих, зубатых людей" Дежнев с товарищами видели около носа. Под "островами" Дежнев здесь разумеет или остров Св. Лаврентия (издали представляющийся, благодаря горам на нем, в виде нескольких островов), или лежащие в Беринговом проливе острова Аракамчечен и Иттыгран (в 50—70 верстах к северу от мыса Чукотского, у Азиатских берегов).

"Большой Каменный нос" остался в памяти Дежнева не только по своей выдающейся величине и другим топографическим признакам, но и потому особенно, что именно здесь, у носа, "розбило" судно его спутника Герасима Анкудинова, так что "розбойных людей" (то-есть, разбившихся) с этого судна пришлось "имать" на остальные два коча. Не ладивший с Дежневым Анкудинов перешел на кочь Алексеева. Это ли крушение, или недостаток пищи и воды заставили наших путников высадиться 20-го сентября на берег, где-то вблизи носа (пройдя его). Береговые чукчи приняли русских неприязненно: произошло кровавое столкновение ("драка" — по скромному выражению: Дежнева), во время котораго был ранен Федот [257] Алексеев. Главное начальство над обоими кочами перешло теперь в руки Семена Дежнева.

Пройдя таким образом во второй половине сентября 1648 г. пролив, отделяющий Азию от Америки, и не подозревал нисколько о величии разрешенной им и его спутниками географической задачи, Дежнев вступил в Восточный океан и двинулся дальше, придерживаясь, несомненно, ближе к берегам Азиатского материка.

Совместное плавание обоих кочей продолжалось недолго. В конце сентября начались сильныя бури, которыя и разлучили Дежнева с кочем Алексеева и Анкудинова. Дежнев более не встречался с ними. Впоследствии, уже на реке Анадыре, во время одного похода на коряков, Дежнев "отгромил" у них "якутскую бабу Федота Алексеева" (вероятно, бывшую с ним на судне), которая разказала, что Алексеев и Герасим Анкудинов "померли цингою", а остальные товарищи их большею частью побиты инородцами на берегу и только "остались не великие люди", которые "побежали в лодках с одною душою" (по нашему — с голыми руками) неведомо куда ¹⁸).

Разлучась с товарищами, Дежнев очутился в очень опасном положении: бури продолжались по-прежнему, а слабый кочь, много потерпевший от длинных переходов, отказывался дальше служить. Рискованное положение Дежнева сделалось почти безнадежным особенно "после Покрова Богородицы"¹⁹), когда его кочь носился по морю " всюда неволею". Долго ли это продолжалось, — неизвестно, но в конце концов кочь "выбросило на берег в передней конец, за Анадырь реку".

[258] Где именно был выброшен Дежнев, — трудно решить. Миллер предполагал, что он потерпел крушение на Олюторском берегу (в Беренговом море). Г. Пыпин в своей недавней статье заходит еще дальше: он говорит, что Дежнев "обогнул мыс Шелагский и Чукотский нос и выплыл в Охотское море" ²⁰). Если это не обмолвка со стороны почтеннаго автора, то было бы крайне интересно узнать от него, на чем он основывает новый взгляд на крайний предел Дежневскаго плавания? По этому взгляду выходит, что Дежнев открыл не только так - называемый Берингов пролив, но даже первым из русских мореходов обошел весь полуостров Камчатку, открыл Охотское море и т. д.

Как бы там ни было, но Дежнев, по его собственным словам, был выброшен на берег "за Анадыр реку", в разстоянии "ровно десять недель" пути от низовьев ея. Этот путь по гористой неизвестной местности, без проводников, при начавшихся снегах и морозах, пройден русскими с невероятными лишениями: шли эти несчастные 25 человек "Холодны и голодны, наги и босы... " Не имея никаких рыболовных снастей, они не могли добывать рыбы, а лесов и зверей нигде не встречали. Местное население также не попадалось. Чем уже они питались, — Бог их весть.... Придя на реку Анадыр "внизу близко моря", говорит Дежнев, — "с голоду мы бедные врознь розбрелись". Двенадцать человек отправились искать пищи и людей вверх по Анадыру. Ходили они двадцать дней и нигде не встретили ни людей, ни даже каких бы то ни было признаков человеческаго жилья. Тронулись они опять назад, но не дойдя "8 днищ" до Дежневскаго "стана" (где находились остальные тринадцать человек) окончательно изнемогли от голоду и "обночевались, почали в снегу ямы копать".. Только трое из них кое-как добрались до стана. Посланная Дежневым помощь (он отправил замерзавшим "последнее свое постеленко и одеялишко" и проч. ) "не нашла" оставшихся там девять человек: вероятно, они заблудились и замерзли. Затем погибло еще четыре человека, так что Дежневская партия уменьшилась до двенадцати человека.

С этими-то остатками растаявшей партии Дежнев кое-как перезимовал на низовьях Анадыра, а летом следующаго 1649 г., соорудивши лодки из выкинутаго морем леса, двинулся вверх по [259] реке и благополучно доплыл до зимовьев "Анаульских людей", которых удачно "погромил" (при чем и сам был ранен "смертною раною", но остался жив) и взял с них ясак. Здесь-то (на среднем течении Анадыра) Дежнев основал свое зимовье, впоследствии — Анадырский "острог", и стал помышлять если не о возвращении назад, то по крайней мере о том, как бы подать весть о себе на реку Колыму и получить оттуда помощь людьми и воинскими припасами. И того и другаго у него было слишком недостаточно для борьбы с окружавшими его довольно воинственными племенами чукчей.

Однако, все лето и зиму 1649 г. Дежнев провел на реке Анадыре один со своими спутниками по морскому плаванию и только весною 1650 г. (23-го апреля) был порадован неожиданным прибытием к нему партии русских, под предводительством Семена Моторы, добравшагося из Нижне-Колымскаго острога до Дежневскаго зимовья сухим путем, чрез реку Аиюй и горы. Вслед за Моторою прибыла и другая партия, под начальством Михаила Стадухина. Летом 1649 г. последний пробовал идти по морскому пути Дежнева, но неудачно, так что должен был вернуться назад на Колыму, а в 1650 г. избрал более легкую сухопутную дорогу на Анадыр ²¹). Позже явилась на Анадыре еще одна партия русских — Юрия Селиверстова.

Не буду распространяться о дальнейшей анадырской службе Дежнева ²²). Отмечу только главнейшия события.

Дежнев пробыл на реке Анадыре до 1656 г. (по крайней мере, этим годом заканчиваются известия актов о его Анадырской службе). С Семеном Моторою Дежнев не только поладил и [260] соединился с ним, но даже несколько подчинился ему, так как Мотора действовал по "наказной памяти" от Колымских властей. После же убийства Моторы анаульцами в 1652 г., власть над обоими соединенными отрядами всецело перешла в руки Дежнева, по челобитью самих служилых и промышленных людей этих отрядов. Не таковы были отношения к Юрию Селиверстову и, особенно, к М. Стадухину. Правда, с Селиверстовым в конце концов Дежнев все-таки примирился и действовал дальше сообща с ним, но отношения к Стадухину до конца пребывания Дежнева на Анадыре оставались решительно неприязненными и нередко доходили до открытых и кровавых столкновений из-за споров о власти над русскими и ясачными людьми, из-за корыстолюбиваго соперничества по промыслам, сбору ясака и проч. В 1651 г. дело доходило до того, что Дежнев и Мотора убегали от Стадухина к реке Пенжине (впадающей в Охотское море), до которой, однако, не дошли. Особенно же разгорелось соперничество всех этих партий с 1652 года, когда Дежнев открыл на устье р. Анадыра "коргу" (отмель), на которой собирались стада моржей и здесь теряли ценную свою кость — "рыбей зуб". Дежнев нашел обширныя "старыя" залежи этого "заморнаго зуба", а затем стал и "зверя промышлять" для добычи той же кости. Сюда же устремились и другия партии русских людей, каждая приписывая себе честь открытия этой "корги" и отстаивая свои права па исключительную разработку богатой добычи.

Помимо этого соперничества, Дежневу не мало приходилось бороться с инородцами, "громить" их острожки и зимовья, брать у них атаманов, взимать ясак и проч. Не мало было ему возни и по управлению своевольными, крайне не дисциплинированными русскими людьми своей партии. Они плохо слушались Дежнева, вероятно, подражая самому Дежневу, который с своей стороны не охотно подчинялся приказам Колымских и Якутских властей. Главное зло заключалось в том, что русские служилые и промышленные люди постоянно перебегали из одной партии в другую. К этому нужно присоединить вообще тяжелое положение среди дикой, неприветливой природы, вдали от привычных условий жизни и от своих близких людей. Не мудрено, что русские здесь до того дичали, что после долгих лет такой жизни не охотно возвращались в более культурные центры сибирской жизни, под строгий режим русских служилых отношений XVII века.

[261] В 1653 г. Дежнев замышлял отправить морем собранную им государеву казну (моржевую кость и мягкую рухлядь), то-есть, тем путем, по которому он сам пробрался на р. Анадыр. Однако, он побоялся рисковать казною, зная, что то "море большое и сулои великие о землю близко", при том же "иноземцы говорят: не по вся — де годы льды от берегов относит в море"... Судно уже было построено, но "без доброй снасти судовой и без доброго паруса и якоря", Дежнев идти не посмел, а казну отправил сухим путем ²³). Позже и Юрий Селиверстов помышлял о морском провозе в Якутск государевой казны с р. Анадыра, но также в конце концов не решился пуститься в этот рискованный Дежневский путь ²⁴).

В 1656 г. Дежнев находился еще на р. Анадыре. Об этом свидетельствует данный Якутскими воеводами "наказ" стрелецкому и казачьему сотнику Амосу Михайлову, — первому правительственному "прикащику", посланному на Анадыр, с 30 служилыми людьми ²⁵). Он должен был "росписатца" с Дежневым, Никитою Семеновым (товарищ Дежнева по Анадырской службе) и Юр. Селиверстовым, то-есть, принять от них зимовья, служилых людей, аманатов, государеву казну, воинские и др. припасы, документы и проч. Главное внимание наказа обращено на прием от Анадырских начальных людей собранной ими моржевой кости и на дальнейшую добычу этого ценнаго продукта. Якутския власти, поводимому, подозревали Дежнева с товарищами в злоупотреблениях по сбору этой кости, в утайке ея и проч., а потому предписали Михайлову выслать в Якутск Дежнева, Семенова и Селиверстова, а в находившихся в их партиях служилых людей "ни на какие государевы службы не посылать", пользоваться же для этого только вновь посланными с Михайловым Якутскими казаками. О Дежневе с товарищи (а также и Стадухине) велено Михайлову произвести строгий "розыск", как по взаимным их челобитным друг на друга, так и вообще розыскать о всей их деятельности на р. Анадыре.

Был ли Дежнев с товарищами выслан Михайловым в Якутск, или добровольно поехал туда, как отнеслись к нему Якутские [262] воеводы, к чему привел "розыск" Михайлова — на все это нет ответа в напечатанных актах. Последнее упоминание о Дежневе в этих актах встречаем в царской грамоте Якутским воеводам 1658 г. ²⁶). Здесь говорится об открытии Дежневым моржовой кости и о количестве ея добычи у Дежнева, а затем делаются предписания относительно условий дальнейшей добычи кости "служилыми и всякими охочими людьми", определяется ея цена при обязательной сдаче кости в государеву казну, "десятая" и другие пошлинные сборы с добычи и проч.

Этим заканчиваются все известия нашей исторической литературы о жизни и деятельности Дежнева.

В заключение приведу имена некоторых спутников Дежнева но его морскому плаванию из Нижне-Колымскаго острога до берегов Берингова моря. Имена этих лиц (извлеченныя из тех же напечатанных актов), мне кажется, необходимо сохранить в виду важности того события, в котором они участвовали под руководством Дежнева.

Из ближайших к Дежневу лиц сохранилось имя одного лишь "целовальника" государевой казны в партии Дежнева: это был служилый человек Иван Пуляев, убитый впоследствии инородцами на р. Анадыре и завещавший свои не малочисленные "статки" (достатки, имущество) "в государеву казну" ²⁷). Сохранились имена еще двух служилых людей, отличившихся большою храбростью в боях с Анадырскими инородцами — Павла Васильева Кокоулина и Артемья Федотова Салдата (Салдатко). Они принадлежали к тем "охочим служилым людям", которые сами говорили о себе в одной из челобитных царю, что они "служат с травы и с воды без твоего государева жалованья" ²⁸).

Затем, нужно упомянуть о двух прикащиках московскаго "гостя" Василия Гусельникова (очевидно, на средства этого Гусельникова отчасти снаряжалась Дежневская экспедиция, но сам гость в ней не участвовал), Безсоне Астафьеве и Афанасье Андрееве и об их "покрученике", мезенце Елфиме Меркурьеве. Из промышленных людей еще упоминается 6 человек: пермяк Фома Семенов, [263] устюжанин Сидор Емельянов, Иван Зырянин, Терентий Никитин Курсов, Михаил Захаров и Петр Михайлов. Встречаются и другия имена, но уже Анадырских сотрудников Дежнева. то-есть тех, которые переходили к нему из партий Моторы, Стадухина и Селиверстова.

II.

III.

IV.

V.

VI.

Примечания.

Приложения.

а) Первая челобитная Семена Дежнева, 1662 г.

б) Вторая челобитная Семена Дежнева, от 2З-го сентября 1664 г.

в) Третья челобитная Семена Дежнева, 13-го февраля 1665 г,

г) Четвертая челобитная Семена Дежнева, 25-го февраля 1665 г.

Библиографическое описание:

 ЖУРНАЛ МИНИСТЕРСТВА НАРОДНАГО ПРОСВЕЩЕНИЯ, С.-ПЕТЕРБУРГ, часть CCLXXII, отд. 2, 1890г.

Сетевая версия – В. Трухин, 2008