ОГЛОБЛИН Н.Н. 

СЕМЕН ДЕЖНЕВ (1638-1671 ГГ.).(НОВЫЯ ДАННЫЯ И ПЕРЕСМОТР СТАРЫХ).

Введение.

ГЛАВЫ

I.

II.

Новыя данныя об открытии, Дежнева (1648 г. )

Мы уже видели, что сведения нашей литературы о Дежневе заканчиваются 1658 годом и о дальнейшей судьбе его ничего не известно. Врангель (по следам Миллера оканчивающий свой разказ о Дежневе 1654 годом) сожалеет но поводу отсутствия сведений о том, "возвратился — ли Дежнев в свою отчизну, или сделался жертвою своей смелости" (см. стр. 15—16). Теперь, на основании найденных в Сибирском приказе документов, можно возстановить дальнейшую жизнь нашего смелаго морехода до 1671 г. включительно. Оказывается, что Дежнев не только уцелел и вернулся с р. Анадыра в свою "отчизну", но даже успел побывать в Москве, где был достаточно награжден правительством за свою Анадырскую службу.

Главное значение этих новых документов прежде всего в том, что они говорят не только о самой поездке Дежнева в Москву и о дальнейшей его службе, но и креме того сообщают несколько новых и любопытных данных о прежней службе Дежнева. Прежде всего остановимся над теми данными, которым говорят о самой важной стороне предыдущей деятельности Дежнева - об открытии им в 1648 г. так называемаго Берингова пролива. Эти сведения находим в первых двух челобитных Дежнева, поданных им в Июле 1662 г. в Якутске ²⁹) и в сентябре 1664 г. в Москве ³⁰). Именно здесь заключаются те слова Дежнева, после которых не остается никаких сомнений в том, что он прошел весь Берингов пролив. Чтобы понять все значение этого яснаго показания Дежнева, вернемся несколько назад, припомним тот темный разказ Дежнева о плавании ³¹), на котором основали свои выводы Миллер и его последователи.

[264] Вся сущность этого разказа Дежнева (в отписках 1655 года Якутским воеводам) заключается в том, что, выйдя в 1648 г. из устья р. Колымы, кочи Дежнева и его спутников шли морем мимо "Большаго Каменнаго носа", пройди который кочь Дежнева "выбросило на берег в передний конец, за Анандыр реку", куда Дежнев пробрался затем уже сухим путем, после "10 недель" крайне тяжелаго пути.

Таким образом, единственным географическим признаком на Дежневском пути является этот "Большой Каменный нос". Весь вопрос именно в нем: что соответствует этому "носу" на наших картах? Можно ли под ним разуметь мысы Восточный или Чукотский, лежащие в самом Беринговом проливе, на Азиатском берегу его (первый на севере, второй на юге пролива)? Или же это мысы Чаунский и Шелагский, расположенные на побережье Ледовитаго океана, в недалеком разстоянии (первый около 300 верст, второй около 350 верст) от устья р. Ковымы (Колымы)? Или это другие мысы, лежащие дальше к востоку от м. Шелагскаго - по серверному побережью Чукотскаго полуострова (м. м. Кекурный, Северный, против острова "Земля Врангеля", Ванкарема, Сердце-Камень и др. более мелкие)?

Если "Большой Каменный нос" Дежнева есть м. Чукотский, значит, Дежнев действительно прошел весь пролив. Если это мыс Восточный, - Дежнев был только у выхода пролива в Ледовитый океан. Если это мыс Чаунский, или мыс Шелагский, или другие мысы, лежащие к востоку от последняго, следовательно, Дежнев и не доходил до пролива...

Вот какое обширное поле для догадок, взаимно исключающих одна другую, представляет показание Дежнева, открытое Миллером. Не мудрено поэтому, что если Миллер каким то чутьем угадал в "Большом Каменном носе" Дежнева именно мыс Чукотский и многих заставил поверить своему чутью, то другие историки не пошли за ним, не поверили его догадке... Так, Словцов (а у него было и есть не мало последователей) увидел в спорном "носе" Дежнева не более как мыс Чаунский, или много-много мыс Шелагский, то-есть, отверг всякую мысль о проходе Дежневыми так называемаго Берингова пролива ³²)...

Как же разказывает Дежнев о своем морском плавании [265] 1648 г. в открытой мною первой челобитной его 1662 г. ?— Разказ, хотя очень краткий, но совершенно ясный и вполне подтверждающий догадку Миллера... Привожу это ценное место челобитной в подлиннике.

После одного похода Дежнева на "юкагирских мужиков" из Ковымскаго острожка "торговые и промышленные люди били челом тебе, великому государю, а на Ковыме реке (те-есть, в острожке) таможенному целовальнику Петру Новоселову подали челобитную, чтоб их торговых и промышленных людей, Федота Алексеева с товарищи, отпустили по твоему государеву указу на новую на Анандыр реку и на иные на сторонные реки, для прииску новых не ясачных людей, где-б тебе, великому государю, мочно было в ясачном зборе прибыль учинить. А обо мне, холопе твоем Семейке, те торговые и промышленные люди били ж челом, чтоб мне холопу твоему идти с ними вместе для твоего государева ясачнаго збору, и для прииску новых не ясачных людей, и для твоих государевых всяких дел" (л. л. 5—6).

"И я, холоп твой, с ними торговыми и промышленными людьми шли морем, на шти кочах, девяносто человек, и прошед Анандырское устье, судом Божиим те наши все кочи море разбило, и тех торговых и промышленных людей от того морского разбою на море пот(он)уло и на тундре от иноземцев побитых (sic), а иные голодною смертою померли, итого всех изгибло 64 человеки" (л. 6).

"А я, холоп твой, от тех товарищей своих остался всего дватцатью четырми человеки, и тех товарищей моих зимним путем на лыжах, с нарты, — со стыди (т. - е. студа, стужи) и з голоду и со всякой нужи, недошед Анандыря реки, дорогою идучи 12 человек безвестно не стало. А я холоп твой на Анандыр реку доволокся всего двенатцатью человеки"... (л. 6).

Вот и весь разказ Дежнева о его знаменитом морском плавании! Вся сущность его в том, что кочи Дежнева и его товарищей, выйдя из реки Ковымы, "шли морем" и "прошед Анандырское устье", потерпели на море крушение, во время котораго спаслось на берег 24 человека и из них 12 человек "доволоклись" на реку Анадыр, с Дежневым во главе.

Для всякаго хотя немного знакомаго с картою разсматриваемой местности вполне ясно, что, идя морем с реки Ковымы, можно попасть на реку Анадыр (пройдти мимо его устья) только единственным путем — чрез так-называемый Берингов пролив. [266] Следовательно, никаких сомнений нет, что этот пролив к 1648 году открыт Семеном Ивановым Дежневым.

Что именно он был главою экспедиции, теперь нет никаких сомнений. Промышленные люди Федот Алексеев с товарищи, снарядившие экспедицию как в своих интересах, так и для того, чтобы "великому государю мочно было в ясачном зборе прибыль учинить", били челом таможенному целовальнику Ковымскаго острожка Петру Новоселову, чтобы служилой человек того же острожка Семен Дежнев был отпущен с ними "для государевых всяких дел", то-есть, именно в качестве "приказнаго человека", ведавшаго в экспедиции "государево дело". Кто знает, как ревниво в XVII веке "государево дело" ставилось всегда выше "челобитчиковых дел" (интересов частных лиц), тот поймет, что и в экспедиции промышленнаго человека Федота Алексеева представитель правительственной власти не мог играть второй роли. А с другой стороны, как из первой челобитной Дежнева 1662 года, так особенно из второй его челобитной 1664 года, мы узнаем, что он был заинтересован и в промышленной стороне экспедиции, следовательно, Федот Алексеев не был единственным представителем частных интересов экспедиции. "А поднимался я, - говорит Дежнев во второй челобитной, — на ту твою, великого государя, службу, на те новые реки своими деньгами и своими подъемы... " Что эти "подъемы" обозначают не одно только снаряжение самого Дежнева в путь, но нечто большое (снаряжение коча, наем "покручеников" для промыслов и т. п. ), об этом говорит следующая фраза той же челобитной. Дежнев утверждает, что он "от морсково разбою (крушения кочей) обнищал и обдолжал великими неокупными долги".

Собственно о морском плавании вторая челобитная Дежнева говорит еще короче первой, но смысл и этого краткаго упоминания тот же самый: "с Ковымы реки поднялся я, холоп твой, морем — проведывать новых рек, и приискал вновь, сверх тех прежних рек, новую реку Анандыр... " Таким образом, и здесь Дежнев говорит, что, идя с реки Ковымы морем, он дошел до реки Анадыра. После этих двух новых показаний Дежнева о его морском плавании становится ясным и то старее показание его (в отписке 1655 года), казавшееся темным, где он говорит, что его кочь "выбросило на берег в передней конец, за Анандыр реку". Выражение "за Анандыр" вполне соответствует тому факту, [267] сообщенному в первой челобитной, что крушение произошло "прошед Анандырское устье". "Передним концом" Дежнев, очевидно, называет побережья Анадырскаго залива, или вообще Берингова моря, лежащия к югу от устья реки Анадыра — впереди (по представлению Дежнева) этой реки.

Таким образом, о месте крушения Дежневскаго коча согласно говорят и старые и новые источники, что оно произошло ниже устья реки Анадыра. Но противоречие видим в том, что по первой челобитной Дежнева "все кочи ³³) море разбило" именно "прошед Анандырское устье", а по Миллеру (и его источникам выходит несколько аварий и в разных местах: 3 коча отделились от Дежнева раньше "Большаго Каменнаго носа", кочь Анкудинова разбился у самого носа, кочь Алексеева отделился от Дежневскаго где-то за носом, наконец, Дежневский кочь выбросило где-то на берег "за Анандыр реку".

Однако, это противоречие — кажущееся. В первой своей челобитной Дежнев отбрасывает все подробности морскаго плавания и говорит о нем в самых общих выражениях. Мы знаем, почему он довольно подробно останавливается над плаванием в своих отписках Якутским воеводам 1655 года: там эти подробности направлены против лживых уверений Михаила Стадухина, покушавшагося на честь открытия Дежневым "моржевой корги" и "Большаго Каменнаго носа". В челобитной же 1662 года Дежнев нигде не поднимает этого стараго для него вопроса о притязаниях Стадухина на Дежневския открытия (вероятно, именно потому и не поднимает, что к 1662 году домогательства Стадухина прекратились). О морском плавании 1648 года он говорит только потому, что поставил задачею челобитной — разказать царю о своей долголетней службе ему, чтобы доказать права па получение "государева жалованья" за эту службу. Эпизоду морскаго плавания Дежнев посвящает не более строк (если не менее), чем любому из других эпизодов своей боевой и "землепроходной" деятельности.

Коротко разказывая о своем плавании 1648 года, Дежнев счел необходимым упомянуть и о самом крупном факте его — о полной [268] гибели "всех кочей". В коротком разказе он не находил возможным пускаться в подробности и точно указывать время и место крушения каждаго коча. Эти подробности увлекли бы его слишком далеко и увеличили бы размеры и без того длинной челобитной.

Итак, я полагаю, что эти два факта: "прошед Анандырское устье - судом Божиим те наши все кочи море разбило " — не имеют между собою хронологической связи, а очутились рядом совершенно случайно, по воле автора челобитной.

Если же настаивать на связи этих двух фактов и именно в той последовательности времени, как они стоять у автора, тогда нельзя ли поискать "Большаго Каменнаго носа" не в Беринговом проливе, а в другом месте — "прошед Анандырское устье?"... В самом деле, если Миллер ошибся, если под "Большим Каменным носом" нельзя разуметь мыса Чукотскаго, лежащаго в Беринговом проливе, тогда этот нос следует искать к югу от устья реки Анадыра, по побережью Берингова или даже Камчатскаго морей. Недостатка в мысах здесь нет, но подходящий мыс трудно найдти. Ближайшие к Анадырскому заливу мысы Берингова моря - Фаддея (в 200 верстах к юго-востоку от Анадырской губы), Наварин (около 50 верст к югу от предыдущаго), Опукинский (около 200 верст к югу от Наварина) и Олюторский (около 300 верст к югу от предыдущаго) — не подходят к Большому Каменному носу Дежнева уже по тому одному, что против этих четырех мысов нет никаких островов. Острова лежат против следующих двух мысов, находящихся южнее мыса Олюторскаго и уже в Камчатском море: против мыса Говенскаго (у начала Камчатскаго моря, в 200 верстах к югу от мыса Олюторскаго) в 100 верстах к югу лежит у Камчатских берегов остров Карагинский, да и самые гористые берега Камчатки около этого острова (в 50 верстах к западу от него и в 100 верстах к югу) могут быть приняты издали за острова. Другой подходящий мыс — Столбовой (вблизи залива реки Камчатки, около 370 верст к югу от мыса Говенскаго), против котораго, в 200 верстах к востоку, лежат острова Командорские. Но так как мысы Говенский и Столбовой только по нахождению вблизи них островов подходят к Большому Каменному носу, а в других отношениях не выдерживают Дежневскаго описания носа (уже одно разстояние их от Анадырской губы — перваго мыса около 700 верст, втораго более 1000 верст — не соответствует "трем суткам" пути от Дежневскаго "носа" до реки Анадыра), [269] следовательно, и эти мысы нельзя признать за искомый "Большой Каменный нос". Других же крупных мысов и нет на разсматриваемом океанском побережье.

При том же не нужно забывать, что собственно на этом побережье и нельзя искать Большаго Каменнаго носа, так как, судя по Дежневскому описанию его (в отписках Якутским воеводам 1655 года), нос находится на пути между реками Ковымой и Анадыром, а не за рекою Анадыром. Во второй своей отписке Дежнев прямо говорить: "а сКовымы реки итти морем на Анандыр реку есть нос" — именно "Большой Каменной" ³⁴).

Итак, догадка Миллера, что под "Большим Каменным носом" должно разуметь именно мыс Чукотский в Беринговом проливе, остается во всей своей силе... Относительно же вышеуказаннаго кажущагося противоречия между старыми и новыми данными о месте и времени крушения кочей Дежневской экснеднции — продолжаю настаивать, что никакого противоречия здесь нет, и повторяю, что в коротком разказе первой своей челобитной Дежнев не имел возможности устанавливать отдельно моменты крушения каждаго из шести кочей. Он огульно смешивает вместе все отдельныя крушения, подобно тому, как несколькими строками ниже также огульно подсчитывает общую цифру погибших людей его партии (64 человека), хотя сам же говорить, что они погибли в разных местах и в разное время: одни потонули на море, другие "на тундре" побиты "иноземцами", третьи "голодною смертию померли... " А при таком огульном смешении всех крушений нельзя ставить их в связь с фразою "прошед Анандырское устье". О "Большом Каменном носе" Дежнев ни разу не упоминает в своей первой челобитной - следовательно, в самой челобитной не находим никакого противоречия, а остается ясный разказ Дежнева о том, как его кочи, выйдя из устья реки Ковымы, шли морем и "прошли Анадырское устье" и проч. В рамках этого короткого разказа должны быть размещены подробности плавания, известныя по другим источникам.

Из других новых данных первой челобитной о знаменитом плавании Дежнева прежде всего заслуживает внимания тот факт, что инициатором этого плавания был торговый человек Федот Алексеев, тот самый, который, по словам Миллера, стоял во [270] главе промышленных людей, задумавших экспедицию 1647 года, кончившуюся неудачно. Как перед этой экспедицией, так и перед второю знаменитой экспедицией 1648 года, Федот Алексеев просил Ковымских властей об отпуске с ним Дежнева в качестве правительственнаго агента. При таких, очевидно, близких отношениях Дежнева к Алексееву естественно предполагать, что инициатива предприятия принадлежала Алексееву совместно с Дежневым. Дежнев не принял бы такого деятельнаго участия в плавании, еслибы не сочувствовал планам Алексеева и не участвовал в их разработке.

Следует, затем, отметить Петра Новоселова, таможеннаго целовальника Ковымскаго острожка, разрешившаго (вероятно, за отсутствием в острожке "приказнаго" Дмитрия Михайлова) плавание Алексееву, Дежневу и остальным служилым и промышленным людям. Дежнев в первой челобитной точно устанавливает неизвестное доселе количество участников экспедиции. Оказывается, что из Ковымскаго острожка вышло на шести кочах 90 человек. Из них 64 человека ³⁵) погибли до высадки Дежнева на берег после крушения его коча, с Дежневым же спаслось 24 человека. Из последних — 12 человек погибли от голода и морозов "не дошед Анадыря реки", всего же "доволоклось" на эту реку 12 человек.

Вот и все сведения об открытии Дежнева, какия можно извлечь из первых двух челобитных его 1662 и 1664 годов, сведения— слишком отрывочныя и неполныя... Любопытно, что в следующей своей челобитной - 13-го февраля 1665 года ³⁶) — Дежнев уже ни одним словом не упоминает о своем знаменитом плавании! Якутские воеводы в своих отписках царю если и говорят о Дежневе, То только но поводу его Анадырской службы и, особенно, открытой им "моржовой корги". О плавании же 1648 года нигде они не упоминают. Точно так-же и центральная московская администрация не обратила никакого внимания на важное географическое открытие Дежнева: ни царская грамота 1658 года Якутским воеводам ³⁷), ни "выписи" Сибирского приказа по челобитным Дежнева — ни слова [271] не говорят об этом открытии, а все свое внимание устремляют на найденныя Дежневым залежи моржовой кости... Так-же отнесся и сам Дежнев к своему великому подвигу: он и не подозревал всей важности своего морского пути от реки Колыма до реки Анадыра. Подобно своим властям, и он оценил в своем многотрудном морском походе один только материальный результат его — находку ценнаго "рыбьяго зуба".

Причины такого страннаго на наш современный взгляд явления очень просты. Стоит только вспомнить, в каких слабых зародышах существовала на Руси XVII века географическая наука. Никому, конечно, и в голову не приходило тогда помышлять о разрешении такой географической задачи, как вопрос о раздельности Азиатскаго и Американскаго материков, да никто и не подозревал существования такой задачи. Как Дежнев, так и его спутники, и высшая администрация — все заботились в этом деле об одном: об открытии реки Анадыра и об увеличении "государевой прибыли" прииском и покорением новых земель. А раз эта цель была достигнута, река Анадыр открыта, а "новоприискныя землицы" доставили своим "рыбьим зубом" большую "прибыль" государевой казне, — никого не интересовали уже те пути, какими Дежнев достиг до реки Анадыра. Не интересовали они потому особенно, что вслед за Дежневским трудным и не всегда проходимым путем была открыта Моторою и Стадухиным более короткая, доступная и удобная сухопутная дорога на ту же реку Анадыр. Сам Дежнев, пытавшийся, повидимому, сначала доказать проходимость открытаго им морского пути (мы знаем, что в 1653 году он собирался отправить с Анадыря государеву казну в Якутск морем), впоследствии должен был отказаться от этого намерения и прибегнуть к той же сухопутной дороге, по которой прошли Мотора и Стадухин. Дежнев благоразумно взглянул на удачу своего морского плавания по опасному "Студеному морю", как на простую случайность, и, как практический человек, не решился рекомендовать повторение своего подвига. Тем менее могли помышлять об этом Якутския власти, хорошо знавшия, что этот подвиг Дежнева был оплачен слишком дорогою ценою - ценою более 60 русских жизней. Странно даже, как Якутския власти не произвели среди оставшихся в живых Дежневских спутников практиковавшагося в подобных случаях "розыска" о такой крупной "потере" людей, [272] впрочем, быть может, до нас не дошло следов этого розыска ³⁸). Немудрено, что Дежнев в третьей челобитной царю умалчивает, о своем морском плавании и не рисуется им, не выставляет своего подвига на вид, чтобы заполучить за него обычное "государево жалованье".

III.

IV.

V.

VI.

Примечания.

Приложения.

а) Первая челобитная Семена Дежнева, 1662 г.

б) Вторая челобитная Семена Дежнева, от 2З-го сентября 1664 г.

в) Третья челобитная Семена Дежнева, 13-го февраля 1665 г,

г) Четвертая челобитная Семена Дежнева, 25-го февраля 1665 г.

Библиографическое описание:

 ЖУРНАЛ МИНИСТЕРСТВА НАРОДНАГО ПРОСВЕЩЕНИЯ, С.-ПЕТЕРБУРГ, часть CCLXXII, отд. 2, 1890г.

Сетевая версия – В. Трухин, 2008