ОГЛОБЛИН Н.Н. 

СЕМЕН ДЕЖНЕВ (1638-1671 ГГ.).(НОВЫЯ ДАННЫЯ И ПЕРЕСМОТР СТАРЫХ).

Введение.

ГЛАВЫ

I.

II.

III.

IV.

V.

Новыя биографическия данныя о Дежневе (1638—1662 гг. ).

Переходя к новым сведениям о жизни С. И. Дежнева до его плавания 1648 г. и после него, остановлюсь прежде всего на одном документе, который дает право заключить, что родиною Дежнева был тот именно город северной Руси, который с первых шагов русских в Сибири и в продолжение XVII—XVIII веков и дальше всегда давал Сибири массу энергичных и предприимчивых деятелей: это — Великий Устюг. Неизбежные устюжане еще в XVII в. вдоль и поперек искрестили всю Сибирь, побывали на всех ея реках и омывающих сибирские берега морях, то в качестве служилых людей, то как люди торговые и промышленные. Главными деятелями русской служилой и промышленной колонизации Сибири было население вообще северных городов европейской России, но почему-то устюжан всегда встречалось на этом поприще более других северян. Этот-то город, сослуживший Сибири большую службу, был родиною и Семена Иванова Дежнева...

Основываюсь в таком заключении на четвертой челобитной Дежнева, поданной им в Москве 25-го февраля 1665 г. ⁵⁴). Собираясь обратно в Якутский острог, Дежнев просил государя отпустить с ним туда его "племянника" Ивана Иванова (с его женою Татьяною Григорьевою), который "живет на Устюге Великом ни в [285] тегле, ни к посаде, скитаетца меж двор"... Просьба Дежнева была удовлетворена: ему разрешено ваять племянника в Якутск, "будет (то-есть — если) он вольной, а не тяглой, и ничей не крепостной, и никому никакова до него дела не будет, и государевых будет долгов и тягл на нем нет", о чем и "дать государеву грамоту" Устюжскому воеводе. Грамота была вручена Дежневу, так как он сам собирался заехать по дороге в Устюг и захватить оттуда племянника с женою, которых обязывался "вести с собою в Сибирь на своих подводах".

Несомненно, что Иван Иванов был именно "вольной" человек, а "не тяглой" и "не крепостной": иначе бы Дежнев и не решился просить об отпуске его в Сибирь. Ни крепостному крестьянину, ни посадскому человеку, прикрепленному к городу известным тяглом, не позволили бы бросить свою деревню или посад и идти вольным человеком на новыя места. Тем не менее этот "вольной" человек Иван Иванов мог происходить именно из посадских людей Устюга: может быть, еще его отец (очевидно, брат Дежнева) сошел почему-либо (сбежал, обеднел и т. п. ) с посадского тягла; может быть, отцовское тягло перешло к брату Ивашки, а он сам очутился "вольным" человеком, котораго дядя смело мог взять с собою в Сибирь и пристроить там на государеву службу, или сделать промышленным человеком. Если же Ивашко происходил из посадских людей Устюга, то к тем же посадским следует причислить и его знаменитаго дядю Дежнева. Если Ивашка "скитаетца меж двор" именно в Устюге, если Дежнев собирается заехать в тот же Устюг (конечно, не для того только, чтобы захватить Ивашку, но и для свидания с родными и родиною), то, кажется, не может быть сомнений, что Устюг был родиною и дяди, и племянника.

Когда именно и при каких обстоятельствах Дежнев оставил Устюг и отправился в Сибирь, — к сожалению, не известно. Первое хронологическое указание моих источников о жизни Дежнева — это показание самого Дежнева (в первой челобитной), что в 1638 году он перешел из Енисейска, где служил казаком, в Якутский острог. Но из третьей его челобитной мы узнаем, что раньше Енисейска он служил еще "по Тобольску". Поводимому, и в Тобольске, и в Енисейске служба его была непродолжительна: первая челобитная Дежнева, где он так подробно разказывает о своей Якутской службе, ни слова не упоминает о Тобольской службе, а [286] об Енисейской говорит только по поводу перехода в Якутск. Итак, можно предположить, что Дежнев приехал в Тобольск в конце 1620-х, или в начале 1630-х годов.

Характерно это стремление Дежнева на восток все дальше и дальше от насиженных и спокойных мест в места новыя, неизведанныя, безпокойныя. Спокойная сравнительно служба в Тобольске и Енисейске, очевидно, не удовлетворяла Дежнева, и он переходит в только что основанный Якутский острог, где широкая натура его находит работу вполне по себе: постоянные походы для покорения не мирных инородцев, поиски "новых землиц", открытие "новых рек" и проч. "Новыя реки" приводят его к великому "Студеному морю". Он на столько основательно знакомится с ним, что решается предпринять крупное морское плавание для отыскания новой реки Анадыра. Счастливая судьба, после ряда тяжелых испытаний, приводит его и на эту реку, лежащую на крайнем востоке Сибирского материка. Все это неуклонное движение на восток — от Устюга до реки Анадыра — несомненно говорит, что у Дежнева была натура крайне подвижная, кипучая, далеко не ординарная. Недаром ему и выпало совершить подвиг, выходящий из ряда обыкновенных!...

Возвращаюсь к тем подробностям Якутской службы Дежнева, которыя он сообщает в своей первой челобитной 1662 г. Вся эта служба говорит о той же кипучести Дежневской натуры. Почти года не проходило, чтобы он не принял участия в каком-либо походе. Сколько раз он был ранен в боях с инородцами! Кажется, места живого не осталось в человеке!... ⁵⁵). Как трудна вообще была эта службе (особенно на реке Анадыре), Дежнев сам говорит не один раз в своих челобитных. Например, в 1662 г. он пишет, что, находясь на службе в Якутске 21 год, "на тех государовых службех в те многие годы всякую нужду и бедность терпел, и сосновую и лиственную кору ел, и всякую скверну приимал"... В челобитной 1664 г. говорит о тех же "дальних службах", что на них он "голову свою складывал, раны великие приимал и кровь свою проливал, холод и голод великий терпел, и помирал голодною смертью"...

Эта тяжелая и опасная службе Дежнева началась с 1638 года, когда он в отряде боярскаго сына Петра Бекетова перешел на [287] службу из Енисейскаго острога в Якутский. В следующем 1639 г. Дежнев служил в Якутске под начальством боярскаго сына Парфена Ходырева. Таким образом, на первых же шагах своей Якутской службы Дежнев прошел хорошую школу таких энергичных деятелей, какими были известные П. Бекетов и П. Ходырев. Руководство этих опытных служилых людей познакомило Дежнева с условиями не легкой государевой службы в этом краю. В дальнейшей своей службе он также был счастлив на руководителей, какими были для него столько же известные — "письменной голова" Василий Поярков, Дмитрий Михайлов, Михайло Стадухин и др.

Распорядительность и храбрость Дежнева сказались с самой лучшей стороны в первом же серьезном деле, порученном ему Парфеном Ходыревым. Уже в 1639 г. или 1640 г. (в челобитной нет точнаго указания) Дежнев является в роли "приказнаго", то-есть, "начальнаго человека", которому давались под команду целые отряды служилых людей. В один из указанных годов "Кангаласкаго роду князец Сахей" убил двух якутских служилых людей, Федота Шаврина и Елфима Зинуика, посланных к Сахею для ясачнаго сбора, и вслед затем "сбежал с своих жилищ в далекия места — в Оргуцкую волость". Ходырев послал туда для разследования этого преступления и для ясачнаго сбора служилаго человека Ивана Метлеха; но и Метлеха постигла та же судьба: его убил Тоглойко, сын Сахея. Тогда Хдырев отправил в Оргуцкую волость Семена Дежнева. Как велик был его отряд, Дежнев не говорит, но сообщает только о блистательном результате своей миссии: "и я с того князца Сахея и с его детей и с его родников (то-есть, членов его рода) и с иных оргуцких якутов взял с них твоего государева ясаку 3 сорока 20 соболей".

Эта первая удача Дежнева обратила на него внимание и преемника Ходырева по управлению Якутским острогом, письменнаго головы Василия Пояркова. С 1641 г. начинается знакомство Дежнева с реками, впадающими в "Студеное море". Осенью этого года Поярков назначил Дежнева товарищем служилаго человека Дмитрия Михайлова, отправленнаго на р. Яну для ясачнаго сбора. Отряд Михайлова и Дежнева состоял из 15 человек. Они тронулись в дорогу "зимним путем, на своих лошадях". Дежнев купил двух лошадей за 85 рублей. "Платьишко и обувь и всякой служебной [288] завод" он покупал в Якутске на свои деньги: весь "подъем" обошелся ему более 100 р.

Перейдя на р. Яну "через Камень (горы)", Михайлов и Дежнев начали приводить под государеву руку местных инородцев. Деятельность их в этом отношении была на столько удачна, что в короткое время они собрали очень богатый ясак: 8 сороков, 20 соболей и 2 бурых лисицы. С этою соболиную казною Михайлов отправил в Якутск Дежнева с тремя служилыми людьми ("саму четверту"). На дороге напали на эту маленькую партию более 40 человек "ламуцких Тунгусов", покушавшихся овладеть мягкою рухлядью. Не смотря на подавляющее количество неприятеля, Дежневу удалось отбить нападение благодаря главным образом тому, что русские стреляли по тунгусам "из пищалей", а те "из луков". Дежнев на этом "бою" убил у тунгусов "лутчево мужика до смерти", множество других тунгусов было переранено. Самого Дежнева "те ламуцкие мужики стрелою ранили в левую ногу но колену, а другою стрелою ранили в ту ж ногу в икру". Соболиную казну Дежневу удалось отстоять, и он привез ее в Якутск к недавно назначенному туда первому воеводе, известному стольнику Петру Петровичу Головину.

Головин оценил этот подвиг Дежнева и в 1642 г. отправил его на р. Оемокон, в качестве товарища служилаго человека Михайла Стадухина, отряд котораго состоял из 14 человек. Предпринимая поход, эти служилые люди не получили "государева денежнаго и хлебнаго жалованья", а должны были снарядиться на свой счет ("на своих лошадях о - два - конь" и проч. ). "Подъем" обошелся каждому по 150 р.

На р. Оемоконе Стадухин и Дежнев удачно собирали ясак с объясаченных раньше Тунгускаго князца Чоны и его "родников". Но отношения к "неясачным ламуцким тунгусам" были далеко не мирным. Собравшись как-то в количестве более 500 человек, эти тунгусы сделали неожиданное нападение на русское становище, "перестреляли" большую часть лошадей отряда и "учинили бой". Положение русских было очень критическое, но, к их счастию, они получили неожиданную помощь, откуда трудно было ея и ожидать: "ясачные тунгусы и якуты за нас стояли и по них (не ясачных) из луков стреляли", говорит Дежнев....

Этот довольно редкий в истории Сибири XVII века факт ясно говорит в пользу административных способностей Стадухина и [289] Дежнева. Очевидно, они умели на столько ладить с ясачными инородцами, что те добровольно становятся на сторону русских в борьбе последних с свободными, еще не объясаченными инородцами. В защите русских интересов ясачные инородцы доходят до того, что проливают кровь своей же братии....

При помощи этих ясачных людей русским удалось отбить нападение не мирных инородцев. Но жертв было не мало с обеих сторон. Русские убили 10 человек ламуцких тунгусов и многих переранили. Из русских никто не был убит, но у их союзников неясачные убили Якутскаго князца Удая и "иных многих ясачных людей, а иных переранили". Вообще видно, что неясачные отнеслись с ожесточением к изменившим родному делу ясачным людям: Дежнев говорит, что первые "разорили" последних (то-есть, их юрты) "до основанья"... Дежнев опять получил на этом бою две "стрельныя раны": в локоть правой руки и "в стегно" правой ноги.

На оставшихся немногих Лошадях Стадухин и Дежнев отправили с р. Оемокона в Якутск собранную соболиную казну с служилыми людьми Денисом Ерилом и Иваном Кислым. Таким образом русский отряд (всего 13 человек) остался совсем без лошадей. В таких трудных обстоятельствах их выручил совет вышеупомянутого ясачнаго князца Чоны — Сделать "кочь" и плыть на новыя реки "для прииску новых не ясачных людей". Русские построили кочь и рекою Оемоконом спустились в р. Индигирку, "а по Индигирке выплыли на море".

Так началось знакомство Дежнева со Студеным морем... Дежнев не определяет места высадки русских на берег, а разказывает далее, что по сказке "иноземцев" "ходил" он вместе с сослуживцем Романом Немчином в отряд служилого человека Дм. Михайлова, того самаго, который в 1641 г. вышел вместе с Дежневым на р. Яну, а Затем, после отъезда Дежнева в Якутск, продвинулся еще дальше на восток. Где именно произошла встреча с Михайловым, Дежнев не говорит, но, кажется, это было на р. Алазее.

Дежнев явился к своему старому сослуживцу "для совету, чтоб нам с ним, Дмитрием, вместе служить государевы службы". Соглашение начальных людей о соединении отрядов (желательном, очевидно, обеим сторонам, в виду малочисленности того и другаго отряда) состоялось. Но еще до этого соединения Дежнев [290] ходил с Михайловым в поход против Алазейских юкагрей для взятия аманата. При этой "имке" аманата произошел бой с инородцами, на котором Дежнева "стрелою ранили в левое плечо". Стадухин соединился с Михайловым на р. Колыме, откуда Дежнев ходил вместе с ними против "юкагирских мужиков Оймоков". Во время боя с ними Дежнев убил у них "лутчево мужика" (брата князца Аллая), а самого Дежнева— "в левую руку по завити железницею (то-есть, железною стрелою) насквозь прострелили". В аманаты взяли Кениту, сына Аллая.

После трехлетней службы на р. Калыме, Д. Михайлов и М. Стадухин с собранным ясаком и половиною служилых людей "морем на коче пошли" в Якутск, а в построенном ими Колымском острожке оставили Дежнева и Втораго Гаврилова, всего 13 человека.

Думая воспользоваться таким малолюдством русскаго отряда, князец Аллай собрал более 500 юкагирей, "приходил к острожку приступом и обсадил нас в острожке". Произошел "съемной (рукопашный) бой", во время которого в острожек "многие иноземцы к нам сильно вломились". Но когда "изменника Аллайка на съемном бою копьем скололи до смерти" и убили других юкагирей, а множество ранили, — "они, убоясь смерти, отошли прочь от острожку". Дежнев опять был ранен — в голову "стрелою железницею".

Между тем, Дмитрий Михайлов не доехал до Якутска и с дороги опять вернулся на р. Колыму уже в качестве официальнаго "приказнаго человека" в Колымском острожке. Дорогою, "на море", Михайлов встретил ехавшаго из Якутска (с торговыми и промышленными людьми) Петра Новоселова, назначеннаго "таможенным целовальником" в тот же острожек. Новоселов передал Михайлову от Якутскаго воеводы П. П. Головина "наказную память", назначавшую Михайлова "приказным" на "новоприискных реках": на Индигирке, Алазейке, Колыме, на р. Собачьей и на других реках, которыя обязаны были приискивать новыя власти Колымскаго острожка. Служилые люди последняго отданы под команду Михайлова.

Дежнев замечает, что "приказной Д. Михайлов и целовальник П. Новоселов тебе, государю, радели, с великим раденьем": много раз они посылали служилых людей "на непослушников не ясачных иноземцев", с которых и удавалось русским получать [291] ясак. Дежнев не перечисляет всех этих походов. Он останавливается только на последнем (перед морским плаванием 1648 г. ) походе против тех "государевых изменников" юкагирей, которые раньше "приходили к острожку приступом" (см. выше). Повидимому, эта экспедиция была под начальством Дежнева. Экспедиция удалась: русские "поймала в аманаты" одного из "лутчих мужиков". Но сам Дежнев опять был ранен — в "левую руку в мышку".

Дальше в первой челобитной Дежнева 1662 г. идут сведения о его знаменитом морском плавании 1648 г. (см. II главу).

О своей Анадырской службе Дежнев говорит в той же челобитной очень коротко и не сообщает ничего почти нового против тех подробностей, какия известны по актам, напечатанным в Дополн. Акт. Ист. (см. 1 главу). Отмечу только, что в 1659 г. боярский сын Курбат Иванов (известный Якутский деятель того времени) "на Анадыре реке — говорит Дежнев — принял у меня острожек и аманатов".

Из данных второй челобитной Дежнева 1664 г. ⁵⁶) об Анадырской службе любопытно то указание, что с 1643 г. по 1662 г. он не получал государева денежнаго, хлебнаго и солянаго жалованья, а жил "своими деньгами". В 1662 г., находясь в Якутске, Дежнев просил воеводу, стольника Ивана Федоровича Большаго Голенищева - Кутузова, выдать "заслуженой оклад". Но воевода счел возможным выдать ему только соляной оклад сполна за все указанные годы, но в остальном жалованье отказал - "для денежной и хлебной скудости" в Якутском остроге.

В остальных новооткрытых документах ⁵⁷) находим очень мало новых подробностей об анадырской службе Дежнева и о предыдущей его жизни. Отмечу только следующие факты:

"Выписка" Якутской съезжей избы 1662 г. говорит, что в [292] 1639 г. боярский сын Парфен Ходырев принял в "Новом Ленском острожке" (впоследствии Якутский острог) у боярскаго сына Петра Бекетова 30 чел. енисейских служилых людей, а в том числе и казака Семена Дежнева. Служил он в Якутске "сверх государева указнаго числа, сверх якутских служилых людей в енисейском в прежнем "своем окладе". Этот годовой "оклад" его был не велик: "денег 5 рублев, хлеба 5 чети с осмнною ржи, 4 чети овса, 2 пуда без чети соли". Но и этот оклад он не получал, потому что находился на "дальних службах", на реках Колыме и Анадыре.

Хотя в 1659 г. Дежнев сдал Анадырский острожек Курбату Иванову, но продолжал еще 2 года жить на реке Анадыре, занимаясь собственным промыслом по добыче моржеваго зуба и проч. Только в 1662 г. он оставил Анадыр и прибыл в Якутский острог, откуда и направился в Москву.

VI.

Примечания.

Приложения.

а) Первая челобитная Семена Дежнева, 1662 г.

б) Вторая челобитная Семена Дежнева, от 2З-го сентября 1664 г.

в) Третья челобитная Семена Дежнева, 13-го февраля 1665 г,

г) Четвертая челобитная Семена Дежнева, 25-го февраля 1665 г.

Библиографическое описание:

 ЖУРНАЛ МИНИСТЕРСТВА НАРОДНАГО ПРОСВЕЩЕНИЯ, С.-ПЕТЕРБУРГ, часть CCLXXII, отд. 2, 1890г.

Сетевая версия – В. Трухин, 2008